- Назад! - сказал он. - Назад, товарищи!
Выстрелы гремели, не переставая, еще минут пять, потом все смолкло, и эхо стихло в отдалении. Потом на каменистом склоне горы раздался стук копыт. Коршунов прислушался. Две лошади вскачь приближались к пещере.
"Две лошади, - подумал Коршунов. - Алы обманул!"
Топот копыт приближался, и скоро стали видны два всадника. Они гнали лошадей. Впереди был Алы. Поперек его седла лежал человек. Сзади скакал Суббота. На голове Субботы не было шлема, и лоб был обмотан бинтом. Винтовку Суббота держал в руках и несколько раз оглядывался назад.
Всадники подскакали. Лошади дышали тяжело, пена клочьями падала с их боков. На седле Алы лежал Абдумаман. Грудь старика была прострелена. Алы легко поднял раненого и бережно передал пограничникам. Потом он слез с лошади и, став на колени, напился воды из ручья. Суббота подошел к Коршунову.
- Товарищ командир... Басмачи... На перевале... - Суббота задыхался.
- Спокойней, товарищ Суббота. В чем дело?
- Согласно приказу мы проехали на перевал и нашли тропу... Абдумаман сказал: едем назад... А он, Алы, говорит: посмотрим на ту сторону... На ту сторону перевала, значит... Я говорю: правильно, надо посмотреть, как спуск... Мы поехали... Старик впереди, потом Алы, потом я... Спускаемся, значит... Спуск, товарищ командир, там тяжелый, крутой... Немного спустились, и старик, Абдумаман, останавливается и показывает рукой вниз... Смотрю я - низом едут басмачи... Человек десять... Они, товарищ командир, наверное на охоту ездили, потому что у некоторых к седлам были убитые козлы приторочены. Ну, мы с коней слезли, за камни поползли и поглядели на басмачей. Потом я говорю: назад ехать нужно. Поскорее, значит, пока нас не заметили. Алы говорит: верно. Едем назад, говорит. А старик Абдумаман молчит и все смотрит, все смотрит вниз. И вдруг он винтовку вскинул - и по басмачам. Раз, второй, третий. Три выстрела дал три басмача упали с коней. А старик вскочил на камень, бьет кулаком себя в грудь и кричит, кричит что-то по-киргизски...
- Это он про сына кричал, - сказал Алы.
- Дальше, Суббота. И скорее.
- Да все уж, товарищ командир. Они, басмачи, значит, старика увидели, выстрелили, - он Алы на руки и повалился. В грудь пуля ему попала. А басмачи на нас лезут. Алы старика потащил. Я немного задержал басмачей. Потом Алы дополз до коней, а басмачи и увидели. Коня у Алы убили. Ну, Алы сел на коня Абдумамана и мне кричит: едем! А басмачи уже тут уходить стали. Трое их осталось. Сначала я хотел преследовать их, но решил скорее донести о случившемся, и погнали мы с Алы сюда. Мне вот голову поранили. Только немного, товарищ командир, чуть-чуть...
Подошел Иванов.
- Товарищ командир, - сказал он Коршунову, - старик умирает. Хочет поговорить с вами.
Коршунов пошел в пещеру. В глубине пограничники раздули костер и около огня положили Абдумамана.
"Что же делать? Что же делать теперь?" - мучительно думал Коршунов, проходя в глубь пещеры мимо притихших, взволнованных бойцов.
Все шло прахом. Весь поход оказался впустую. Через два или три часа басмачи доскачут до ущелья Трех овец, Ризабек узнает о приближении пограничников и уйдет. Уйдет за границу. Значит - зря был поход Коршунова и зря два больших отряда будут идти на Ризабека по ущелью и по руслу ручья.
Коршунов наклонился над Абдумаманом. Старик лежал на спине и смотрел прямо вверх. Он дышал с трудом, кровь шумно клокотала у него в горле и вытекала сбоку рта тонкой струйкой на жилистую шею. Когда подошел Коршунов, старик с трудом повернул голову.
- Что ты наделал, старик? - сказал Коршунов.
Старик молчал.
- Ты слышишь меня, старик? Слышишь меня?
- Да, - очень тихо сказал умирающий.
- Ты хотел говорить со мной?
- Да...
- Что ты хотел сказать?
- Нагнись...
Коршунов стал на колени и нагнулся. Умирающий шептал, задыхаясь и обдавая горячим дыханием лицо Коршунова:
- Когда... ты... поймаешь... Ризабека... скажи... ему... что... его... брата... я убил...
- Какого брата, Абдумаман?
- Я убил... Старик Абдумаман... Убил... Пусть он знает...
- Кого ты убил, старик? Где ты убил?
- Пусть знает... Ризабек... Собака... Его брата... за моего сына... я убил...
- Алы!
- Я здесь, командир.
- Ты понимаешь, что он сказал?
- Да, командир. Среди басмачей был брат Ризабека. Старик убил его. Верно. Первым выстрелом он его убил.
- Алы говорил здесь?.. - снова захрипел умирающий.
- Да, отец. Это я, Алы. Что ты хочешь сказать мне, отец?
- Прости... меня... Алы... Прости, - старик сказал что-то так тихо, что нельзя было расслышать.
- Что ты сказал? - спросил Алы.
Старик молчал.
- Что ты сказал, отец?
Молчание.
- Что ты сказал? Ты слышишь, меня, отец?
Коршунов встал с колен.
- Оставь, Алы, он умер.
Абдумамана похоронили у входа в пещеру. Над могилой врыли невысокий столб, и на его свежем срезе Суббота написал чернильным карандашом:
АБДУМАМАН - КРАСНЫЙ ДЖИГИТ
на семьдесят пятом году своей героической жизни
погиб, храбро сражаясь с басмачами,