Разговор об Академии возобновился через год.
Весь этот год Коршунов занимался так же упорно, как те три месяца, когда он готовился к экзамену.
Десятая комендатура была ближе к городу, и Кузнецов часто вызывал Коршунова. Каждым своим приездом Коршунов пользовался для того, чтобы побывать в библиотеках, обменять книги и достать нужные учебники.
Занимаясь диалектическим материализмом, Коршунов увлекся философией. В городе был комвуз, и Коршунов поступил на философский факультет. Его приняли экстерном на ускоренный курс, и профессора поражались его способностям.
Коршунов близко сошелся с одним из профессоров - профессором диамата Николаем Степановичем Глобовым.
Старый большевик, Глобов был знающим и культурным человеком. До революции он несколько лет прожил в эмиграции и был в ссылке, и в тюрьме, и на каторге. Он мог бы вести большую работу в центре, но каторга подорвала его здоровье. Глобов был почти инвалидом, и врачи послали его на юг.
Как только здоровье его немного улучшилось, он стал добиваться работы. Он не привык к безделью и без работы не мог жить.
Его послали в комвуз.
Молчаливый молодой пограничник сразу понравился Глобову. Они познакомились и подружились.
Коршунов приходил домой к Глобову, и Николай Степанович помогал ему. Часто по вечерам, кончив занятия, Николай Степанович рассказывал Коршунову о загранице, подпольной работе, о тюрьме и ссылке. Коршунов слушал молча.
Иногда разговор заходил о литературе, и Николай Степанович удивлялся самостоятельности и определенности суждений Коршунова.
О книгах они много спорили, причем Глобов увлекался, кричал и горячился, а Коршунов говорил спокойно и неторопливо, и часто под конец спора Глобов соглашался с Коршуновым.
Чтение книг, занятия в комвузе и дружба с Глобовым так вошли в жизнь Коршунова, что иногда ему казалось странным, как он мог обходиться без всего этого раньше.
А жизнь на границе шла по-прежнему, и Коршунов командовал пограничным отрядом, и были схватки с басмачами, и пограничники задерживали шпионов на границе и контрабанду, и красноармейцы учились в армии.
Коршунов сильно уставал и прожил этот год напряженно. Занятия по ночам лишали его отдыха, но он чувствовал, что живет так, как нужно, и был счастлив.
Летом, перебирая старые бумаги, он наткнулся на программу экзаменов в Академию. Он попросил своего помощника по политической части достать программу этого года и проверил себя.
В конце лета он сам, без вызова, приехал в Управление. Кузнецов принял его сразу.
Коршунов подал рапорт с просьбой откомандировать его для обучения в Академию. Кузнецов долго читал рапорт и щурился. Коршунову показалось, что вид у него недовольный.
- Что это вы вдруг, товарищ Коршунов?
- Я ведь уже год тому назад собирался, товарищ начальник. Хотел бы попытаться в этом году. Конечно, если это возможно и если вы...
- Но вы ведь знаете, что в Академию посылают по разверстке. Чего же вы хотите?
- Я просил бы вашего разрешения ходатайствовать о зачислении меня в Академию.
- Вот как?
- Я не знаю, товарищ начальник...
- Не знаете? Вот как?
Кузнецов помолчал.
- Надоело в Средней Азии?
- Андрей Александрович...
- Надоело с нами вместе песок глотать? А, Коршунов?
- Товарищ начальник, разрешите взять обратно мой рапорт.
- Пусть полежит у меня.
- Разрешите идти?
- Идите.
- Слушаюсь, товарищ начальник.
- Постой. Вот что, товарищ командир, а на экзамене ты не срежешься?
- Думаю, что нет.
- Ну, ладно. Посмотрим, как все это получится. Только я советую не рассчитывать. Вряд ли допустят к экзаменам и путевку вряд ли предоставят. Узнать, конечно, можно, но я думаю, что придется тебе еще послужить в Азии.
- Верните мне рапорт, товарищ начальник. Право...
- Ладно. Посмотрим. Иди теперь.
Как только Коршунов вышел, Кузнецов позвонил секретарю.
- Отправьте в Москву телеграмму. Срочную.
Кузнецов вырвал листок из блокнота и написал:
Москва. Главное управление пограничной охраны. Начальнику Управления.
Настоятельно прошу одно место Академию Генерального штаба командира
Коршунова А. А.
Секретарь вышел, и Кузнецов позвонил по телефону.
- Николай Степанович, здравствуй. Кузнецов говорит. Как себя чувствуешь? Ну? Это хорошо. Слушай, вот какой вопрос у меня к тебе: там у тебя мой командир подвизался, Коршунов. Да, да, Шурка Коршунов. Что говоришь? Сам знаю, что толковый. Вот, вот. Мы думаем его в Академию Генштаба послать. Учиться. Так как ты полагаешь, сдаст он экзамены? Там волки ведь. Не загрызут его? Что? Знающий парень, говоришь? Да? Значит, стоит посылать? Ну, спасибо. Спасибо и за то, что поднаучил его. Нет, правда, спасибо. Будь здоров. Прости, что потревожил. До свидания.
Через три дня из Москвы пришел ответ на телеграмму Кузнецова, а через месяц Коршунов уехал в Москву держать экзамены в Академию Генерального штаба.
СУББОТА