На миг взгляд усталых, казавшихся сердитыми глаз старого бурового мастера остановился на новичке. Некоторое время он молча рассматривал рослого и крепкого парня. И, наконец, спокойно произнес слова, которых ждал Таир с таким нетерпением:
- Ну и хорошо...
Как видно, Джамиль не успел еще замолвить словечко за своего друга, и поэтому мастер как бы с безразличием отнесся к появлению нового рабочего на буровой. Так думал Таир. Но мастер, дав какие-то указания рабочим, которые в стороне готовили глинистый раствор, снова обернулся к Таиру и задал ему первый вопрос:
- Сынок, скажи мне по правде: своей охотой пришел сюда или уговорили тебя?
Мастер произнес слово "уговорили" как-то подчеркнуто громко. Таир не знал, как лучше ответить, и беспомощно посмотрел на Джамиля. Тот вывел его из затруднения.
- Своей охотой, уста, - громко сказал он. - Давно мечтает о работе на буровой.
Рамазана удовлетворило объяснение Джамиля, однако это никак не отразилось на его озабоченном хмуром лице.
Словно боясь его сердитого взгляда, Таир стоял перед ним, потупив глаза
- Ну что же, сынок, ты поступил правильно, - похвалил старый мастер, и, обернувшись к молодому рабочему, который, забыв о деле, любопытными глазами разглядывал Таира, сказал:
- Гриша, чего так смотришь? Такой же парень, как и ты.
Парень, которого мастер назвал Гришей, был рыжим, но чем-то напоминал Самандара. Через минуту, направляясь вместе с молодым рабочим к забою, он сильно толкнул Таира, но вместо того, чтобы извиниться, недовольно крикнул:
- Слушай, парнишка! Чего ты путаешься в ногах?
С трудом сохранив равновесие от неожиданного толчка, Таир сердито посмотрел на рыжего парня. Не считаясь с тем, слышит его мастер или нет, он тут же дал понять Грише, что умеет постоять за себя.
- Сам ты желторотый парнишка! - сказал он громко. - И не я путаюсь - в ногах, а ты! Видишь, стоит человек, так обойди стороной!
В спор вмешался рабочий, проходивший вместе с Гришей:
- Эй, парень! Ты уж не лезь в ссору с капитаном, раз сел на корабль! И десяти минут не прошло, как ты появился здесь... Если так начинаешь, что же будет дальше?
Таир и ему ответил так же резко:
- Будет то же самое! Я не стану слушать каждого встречного!
А Рамазан молчал и, словно испытывая своего нового ученика, внимательно приглядывался к каждому его движению, прислушивался к каждому слову. В душе он одобрял дерзость Таира. В тяжелые годы своей молодости, которые не стерлись еще из памяти, он и сам не выносил незаслуженного упрека и никогда не оставался в долгу, если осмеливались нанести ему оскорбление. Богатый жизненный опыт подсказывал ему, что именно такие, как Таир, самолюбивые, с независимым характером люди в большинстве случаев бывают старательны во всем, не любят слышать упреков и всегда стремятся идти вперед и добиться признания.
Сознавая в душе свою вину, Гриша ни слова не ответил Таиру и, став у забоя, ожидал указаний мастера.
Рамазан обычно сам улаживал подобные столкновения. Так он поступил и сейчас.
- Ладно, хватит вам! Чего вы не поделили? - сурово обратился он к Грише и молодому рабочему, затем приказал: - Опускайте трубы!
Рабочий подцепил ключом висевшую на тросе трубу, соединил конец ее с другой, выступавшей из забоя, повернул ее и протянул рукоятку ключа Грише, стоявшему напротив него. Тот повторил его движения. Через минуту плотно свинченные трубы со скрежетом опустились в забой.
Наблюдавший за этой простой операцией Таир, торопясь узнать все сразу, спросил Рамазана:
- Что это такое, уста?
Старому мастеру понравилась эта нетерпеливая любознательность его нового ученика, но он ответил по обыкновению хмуро:
- Не торопись. Узнаешь все в свое время...
Таир понял это так, что мастер рассердился на него за резкий ответ Грише, однако и не думал раскаиваться.
"Будь, что будет, - решил он. - А если опять станет задирать, я ему еще и не так отвечу!"
В это время старый мастер запрокинул голову и окликнул рабочего, стоявшего на самой верхней площадке вышки, у талевого блока:
- Гейдар, не зевай, сынок!
Таир тоже посмотрел вверх на молодого рабочего.
Гейдар зацепил крючком буровую трубу, которая, поднимаясь снизу, поравнялась с ним, и махнул рукой. Труба сейчас же стала опускаться вниз.
Мастер обратился к рабочим ночной смены:
- Ну, приступайте.
Таир стоял на одном месте и не сводил глаз с мастера. Рамазан отдавал одно приказание за другим и только после того, как все рабочие заняли свои места, будто вспомнив про Таира, обернулся к нему:
- Ну, сынок, первым делом ты должен узнать наши порядки. Пусть Джамиль поведет тебя по буровой и ознакомит с делом.
Джамиль знал, что от него требовалось. Когда он сам впервые очутился на буровой, один из рабочих объяснил ему весь производственный процесс и ознакомил с главными требованиями техники безопасности. Теперь эта задача возлагалась на него самого.
- Джамиль, сынок, справишься? - спросил Рамазан.
- Да, уста, я все объясню Таиру.
Молодые друзья начали осмотр буровой. Джамиль называл механизмы и давал краткие объяснения. Попутно он рассказывал, когда и при каких обстоятельствах применяются те или иные приборы, в каких случаях возникает опасность и как уберечься от нее. Он уже не удивлялся наивным вопросам Таира и не смеялся над ними.
- Со стороны поглядеть, - говорил Джамиль, - чего проще? Привинтил долото на конец трубы, опустил в забой и бури. На самом деле все это не так просто. Приходится пройти целый курс обучения, чтобы как следует разбираться во всем этом сложном механизме.
Когда Джамиль заговорил об обязанностях каждого из членов бригады, Таир спросил:
- А кем я буду здесь работать?
- Пока будешь учеником. Только предупреждаю: наш мастер не любит, когда ученик слишком долго топчется на месте.
Этого как раз и хотел Таир. "Ученик! - подумал он. - Нет, надо постараться, чтобы меня называли так не более десяти дней!"
Они подошли к деревянной лестнице, которая зигзагами поднималась вверх. Здесь Таир остановил Джамиля.
- А там, наверху, что делают?
- Там находится кран-блок. При нем должен быть обязательно рабочий. Его называют верховым. Он захватывает крючком и направляет бурильные трубы, которые сначала поднимаются вверх, а затем опускаются в скважину.