А сам взял резиночку, сижу подчищаю следы поездов на графике. Ничего, значит, не поделаешь. Так тому и быть. А скоро мне смена.
Разве приказание отдать Коротаеву? Ну, прикажу - я ведь каждому машинисту по службе приказать могу. Прикажу - поедет Коротаев. Потащится его "Щука" с воронками, отъедет двадцать семь километров за час, законную свою норму... Так разве это мне надо? Мне надо, чтобы взревела "Щука", чтобы чертом понесла... От "Стрелы", от "Эльки" чтобы удрала - вот что мне надо.
Не кого-нибудь я и вызвал для этого дела, а самого Коротаева. Коротаев - лучший машинист товарных поездов.
Сижу, подрисовываю свой график и думаю: если уж и Коротаев меня выручить отказался, значит... И додумать я не успел. Гаркнул громкоговоритель:
- Диспетчер, Николай Петрович!
Коротаев! Сразу его по голосу узнал. Дух у меня перехватило.
- Так и быть, поеду с воронками. Отдавай приказание. Только скажи ты мне, пожалуйста: долго ли мне от "Стрелы" улепетывать придется?
Хотел я было крикнуть: "Друг ты мой милый, Коротаев, вот выручил!.." Да некогда разговаривать, нежности разводить. Говорю официально:
- Уходить надо от "Стрелы" самое малое до Ушаков. Шестьдесят три километра. А с Ушаков уж легче будет, с Ушаков я вас в график смогу втиснуть. Выводите паровоз.
- Понято! Паровоз под полными парами...
Я - за циркулярный ключ. Этот ключ разом все станции вызывает.
Зашумели в громкоговорителе все мои девятнадцать станций, сопят, покрякивают. Насторожились, видно. Еще бы! Циркулярный вызов, экстренный...
- К "Стреле", - спрашиваю, - готовы?
- Готовы, - говорят.
- Так вот, слушайте: перед "Стрелой" я выпускаю особо срочный груз на Урал, Магнитострою. Проталкивайте его обеими руками. До Ушаков или за Ушаки, не ближе.
- Понято, - отвечают все сразу. По голосам слышу - поняли станции положение.
- А каким номером, - спрашивают, - пойдет поезд?
- Двухтысячным. Даю ему две тысячи третий номер.
- Понято...
У нас, у диспетчеров, есть правило. Когда снаряжаешь сверх графика поезд, давай ему свой особенный номер. А те поезда, что по графику ходят, как вам уже известно, - постоянные номера имеют.
Отправляют мой двухтысячный.
Уйдет или не уйдет?..
Гляжу на часы. Отсчитала стрелка минуту. Переползла на вторую. Ползет, ползет... Тьфу ты - как букашка тащится, сил нет больше на стрелку смотреть. Подвернулась газета. Читаю объявления, под объявлениями - фамилия редактора. Под редактором - значки непонятные: номер... типография... заказ, опять номер... Да, думаю, номер. Будет мне номер, если Коротаев с воронками не прорвется...
Не утерпел я, вызвал Обухово - первую станцию по ходу поезда.
- Как двухтысячный, - спрашиваю, - не видно? Не подходит?
- Да проскочил уже, - говорят. - Минуты четыре, как проскочил.
- Тьфу ты! Что ж вы не докладываете?
- Сигналист тут у нас напутал, товарищ диспетчер. Кричит с башни: "Стрела" прошла!" - "Какая, говорю, тебе "Стрела" - разве время "Стреле"? Это товарный был". А сигналист свое: "Товарные так не ходят. Этого пулей пронесло..."
Дальше я и слушать не стал. Отпустил педаль - захлопнул рот Обухову. Вот так, думаю, разогнал машину Коротаев. Вот катит... Ведь уйдет от "Стрелы", уйдет, черт бы его побрал... А вдруг да сорвется? Вдруг пару ему не хватит, а?.. Ерзаю на стуле - никакого терпения нету. Руку не снимаю с ключа. Требую Колпино - следующую станцию:
- Как двухтысячный? Не слышно у вас?
- Не слыхать...
Тут меня Ленинград-пассажирский перебил:
- Диспетчер!
Надо же в такую минуту!
- Ну что вам? - спрашиваю. - Говорите покороче.
- Отправляется "Красная стрела"... - И пошел, и пошел тараторить громкоговоритель: - Паровоз "Элька" девяносто семь. Машинист Гарный. Кондуктор Липатов. Вагонов двенадцать, осей сорок восемь.
Слушаю я рапорт, а сам зубы стиснул.
- Понятно, - говорю. - Отправляйте "Стрелу".
Сел я поплотнее на стул. Вот оно, думаю, когда начинается.
Тормошу опять Колпино - уцепился за ключ, не отпускаю. А рука дрожит.
- Где двухтысячный? - кричу. - Двухтысячный? Да отвечайте же! Подошел? Нет?
- Да постойте, - бормочут что-то из Колпино. - Товарный... экспресс... "Щука"...
- Говорите ясней! - кричу я. - Докладывайте по форме.
- Две тысячи третий... прошел Колпино... ноль часов двадцать восемь минут...
- Понято, - отвечаю ему.
Гляжу на часы. Ну держись, Коротаев! Ну держись!
Сорок минут продержишься - и выскочим мы с воронками. Пар бы только не сел в котле! Пару бы тебе, пару!
Летят два поезда на моем участке - воронки впереди, "Стрела" сзади. Гаркает громкоговоритель с линии - то один поезд выкрикнет, то другой:
- "Стрела" Славянку миновала...