Однако подавляющая часть поляков понимала, что ни о каком возвращении к независимому состоянию в тех условиях не могло идти и речи. Большинство вполне смирилось с фактом пребывания в составе империи. Несомненно, находясь под русской властью, польский народ лишь выиграл.
Однако шляхетская кровь никуда не делась. Польская интеллигенция, смыкавшаяся в своих целях с революционным сбродом, отнюдь не рассталась с шовинистическим багажом. Оставалось лишь ждать…
Первая мировая война до неузнаваемости изменила карту мира. В результате в Европе появились новые государства, а, казалось бы, могущественные империи обратились в прах. Разумеется, коренные изменения ждали и польские земли. Русское правительство уже с самого начала войны осознавало, что Царство Польское таит в себе потенциальную угрозу, коль скоро война будет вестись на Западе. Поэтому уже 14 августа 1914 года русские власти торжественно объявили о стремлении объединить весь польский народ под скипетром российского императора с предоставлением Царству Польскому самой широкой автономии. Германия и Австро-Венгрия ограничились общими декларациями о будущей свободе поляков без каких-либо конкретных обещаний.
В ходе войны в составе германской, австро-венгерской, российской и французской армий были созданы национальные польские воинские части. Формирование отдельных польских частей в составе императорской армии началось осенью 1914 года. Поначалу в местечке Пулавы был сформирован так называемый Пулавский легион во главе с подполковником Антонием Реутом. В его составе были подразделения пехоты, кавалерии (уланы), артиллерии и пулеметная рота. Входил легион в состав 104-й стрелковой бригады. Вскоре по инициативе ее командира, генерала Шимановского, Пулавский легион был развернут в Польскую стрелковую бригаду — 4 тысячи штыков.
Эта бригада, в частности, принимала участие в летнем 1916 года наступлении под Луцком. В следующем 1917 году на базе бригады создается Польская стрелковая дивизия во главе с генерал-майором Тадеушем Билевским. Она насчитывала свыше 6,5 тысячи человек. Помимо этой дивизии в состав российской армии входил и уланский полк полковника Мостицкого. Уже после Февральской революции 1917 года наивный русский «реакционер» главком Лавр Георгиевич Корнилов дал добро на создание в районе Минска—Бобруйска 1-го Польского корпуса во главе с генерал-лейтенантом Юзефом Довбор-Мусницким. Этот корпус поднял позднее мятеж, захватил Минск и по соглашению с германским командованием оставался в Белоруссии в составе оккупационных войск вплоть до мая 1918 года, когда новые хозяева корпус расформировали. В это же время на Румынском фронте в том же 1917 году был сформирован и 2-й Польский корпус во главе с генерал-майором Сильвестром Станкевичем. Был создан и 3-й корпус.
Всего же в составе царской армии в годы Первой мировой войны служило до 500 тысяч поляков, число которых после Февральской революции резко возросло. Эти польские генералы, офицеры и солдаты большей частью вернулись в Польшу, но многие, особенно из числа служивших в чисто польских частях, оставались в России, приняв самое что ни на есть активное участие в Гражданской войне, причем на обеих сторонах — как у красных (на всех фронтах), так и у белых (в Мурманске, на Украине, в Сибири и на Кубани). Однако мы несколько забежали вперед…
После оккупации Царства Польского германскими и австро-венгерскими войсками в 1915 году подавляющая часть польского населения оказалась под контролем Германии и Австро-Венгрии, которые 5 ноября 1916 года провозгласили самостоятельное Польское королевство, правда, без указания его границ. В качестве органа управления в декабре 1916 года был создан Временный Государственный совет. Ответной мерой России стало заявление 12 декабря 1916 года о стремлении к созданию «свободной Польши» из всех ее трех частей. В январе 1917 года это заявление в целом было поддержано Англией, Францией и США.
В начале 1917 года в империи начался хаос, которым поляки немедленно и воспользовались. После отречения Николая II и создания Временного правительства и системы Советов, 14 марта 1917 года Петроградский совет декларировал право наций на самоопределение. 16 марта Временное правительство также заявило о необходимости создания польского независимого государства, находящегося в военном союзе с Россией (однако реализация этого заявления откладывалась до окончания войны и решений Учредительного собрания, что обуславливалось хотя бы тем, что в тот момент польская территория была занята войсками Германии и Австро-Венгрии).
6 апреля 1917 года Временный Государственный совет заявил, что одобряет декларацию российского Временного правительства, но земли между Польшей и Россией должны стать предметом выяснения интересов между Варшавой и Петроградом, а не одностороннего решения Учредительного собрания.
После октябрьского переворота советское правительство подписало в Брест-Литовске мирный договор (3 марта 1918 года), предложенный ей центральными державами. Согласно договору РСФСР признавала независимость Финляндии и Украины и должна была вывести свои войска с их территории, а также из Эстляндии и Лифляндии. Западная граница Советской России устанавливалась по линии Рига—Двинск— Друя—Дрисвяты—Михалишки—Дзевилишки—Докудова— Неман—Зельвянка—Пружаны—Видомль. Тем самым РСФСР отказывалась от прав на Польшу, что было с удовлетворением воспринято в Варшаве. Регентский совет при посредничестве Германии предложил Москве установить дипломатические отношения, но советское руководство 16 июня 1918 года отказалось, поскольку не признавало Регентский совет представителем воли польского народа.
29 августа 1918 года советское правительство своим декретом отменило все договоры и акты, заключенные правительством Российской империи с правительствами Пруссии и Австро-Венгрии, касающиеся разделов Польши («ввиду их противоречия принципу самоопределения наций и революционному правосознанию русского народа, признавшего за польским народом неотъемлемое право на самостоятельность и единство»).
Разумеется, верные своим планам раздувания пожара мировой войны, большевики вовсе не планировали надолго оставлять Польшу своим вниманием.
Действительно, весьма скоро здесь начались социальные беспорядки. Осенью 1918 года в стране возникло около 12 °Cоветов, появились отряды Красной гвардии.
Вот повод поговорить об участии поляков и выходцев из Польши в большевистском и революционном движении. Сегодня поляки настойчиво пытаются забыть о своей навязчивой «помощи» восточным соседям, о том, что они играли огромную роль в октябрьском перевороте, создании и руководстве Советской России, Красной Армии, ВЧК-ОГПУ-НКВД и т. д. Так, в состав Петроградского Военно-революционного комитета (ВРК), организовавшего октябрьский переворот, входили поляки Ф. Дзержинский (он же член «пятерки» по руководству восстанием), И. Уншлихт, Ф. Гжельщак. Членами комиссий этого самого ВРК являлись А. Арский-Радзишевский, Е. Ахматович, Ф. Клепацкий, Б. Закс, С. Пестковский. Комиссарами ВРК были А. Гранас на Балтийском вокзале, С. Пестковский на Главном телеграфе. Вооруженные отряды ВРК возглавляли М. Войцеховский на Путиловском заводе, А. Кочаровский на заводе «Сименс-Шуккерт», В. Байер на фабрике «Скороход» и т. д.
Поляки входили в состав высшего партруководства — Ф. Дзержинский, С. Косиор, советской дипломатии — Ю.Мархлевский, М. Брайтман-Бродовский, В. Ледер, A. Петровский, С. Пестковский, М. Карский и пр., в руководство экономикой — Л. Пренткий-Адамский, B. Миллер, Д. Будняк, С. Шимановский и т. д. и т. п.
В комсоставе Красной Армии на «генеральских» должностях (т. е. комбриги, комдивы, командармы) числились поляки Р. Лонгва, И. Дзевалтовский, И.Блажевич, М.Фастынковский, М. Левандовский, П. Боревич, К. Квятек, В.Ржечицкий, А. Рошковский,В. Комсинский, Я. Маковский, К. Стражиц, И. Томашевский, А. Климовецкий, 3. Шеринский, Н.Поволоцкий, К. Малишевский, Ф. Лабишевский, Ю. Гузарский, С. Грудзинский, К. Журавский, К. Пашковский, Б. Контрим и многие-многие другие, причем как поляки-революционеры, так и кадровые офицеры императорской армии. И это только высший комсостав — красные «генералы», да и то не все! Вот они — польские «герои»-интернационалисты, железной рукой загнавшие русского холопа в коммунистический рай!
К тому же нельзя забывать, что на протяжении всей Гражданской войны в составе Красной армии сражались целые польские части — легионы, батальоны, полки. Самая крупная из них — так называемая «Западная» стрелковая дивизия, созданная еще в августе 1918 года. Это была, пожалуй, единственная дивизия Красной Армии, фактически имевшая свой Реввоенсовет (как армия!), в который входили «сливки» польского коммунистического движения — И. Уншлихт, Я. Долецкий, С.Бобинский, Р. Лонгва, С. Бродовский, а комиссарами в этой дивизии служили П. Дзяткевич, С. Жбиковский, А. Славинский, С. Лазаверт и пр. То есть речь идет практически о замаскированной польской армии! Непонятно одно, почему о роли латышских стрелков в победе большевизма знают все, а вот о польском соучастии почему-то позабыли.
Впрочем, хотя количество поляков в рядах Красной Армии и впечатляет, оно не идет ни в какое сравнение с их числом в карательных органах во время Гражданской войны, в первую очередь, конечно, в органах ВЧК. Здесь они, особенно в период 1917–1918 годов, численно даже затмевали русских и евреев, уступая, вероятно, только латышам.
Некоторое представление об этом немыслимом количестве поляков в органах советской госбезопасности дает знаменитая директива наркома внутренних дел Н.И. Ежова о деятельности Польской организации войсковой (ПОВ) «О фашистско-повстанческой, шпионской, диверсионной и террористической деятельности польской разведки в СССР» от 11 августа 1937 года (№ 59098). Мы не беремся определять, что в этом документе было правдой, а что вымыслом. Являлись ли упоминаемые здесь польские чекисты действительными агентами Пилсудского или мнимыми врагами, выдуманными «кровавым карликом», который таким путем, разоблачая вымышленных шпионов, пытался строить свою карьеру в государстве, используя НКВД. Тем не менее эта директива остается самым подробным перечнем поляков в целом и польских чекистов в частности в руководстве советских органов госбезопасности. Перечислить же рядовых польских чекистов периода 1918–1919 годов, которые в документе Ежова, естественно, не упоминаются, представляется практически невозможным: их были тысячи. Вот несколько отрывков из этой ежовской директивы.
«…Почти с самого момента возникновения ВЧК на важнейших участках противопольской работы сидели проникшие в ВЧК крупные польские шпионы — Уншлихт, Мессинг, Пиляр, Медведь, Ольский, Сосновский, Маковский, Логановский, Баранский и ряд других, целиком захвативших в свои руки всю противопольскую разведывательную и контрразведывательную работу ВЧК-ОГПУ-НКВД….
…В течение 1917 года находившиеся тогда в Москве и Петрограде члены центрального руководства «ПОВ» — Пристор (впоследствии польский премьер-министр), Пужак (секретарь ЦК МПС), Маковский (член московского комитета ППС, впоследствии пом. нач. КРО ОГПУ и резидент ИНО ОГПУ по Польше), Голувко, Юзефовский (волынский воевода), Матушевский (позднее начальник 2-го отдела польского генерального штаба) — вовлекли в «ПОВ» ряд польских социал-демократов и членов ППС-левицы, проникших позднее на видные посты в советский государственный аппарат: Уншлихта (быв. зам. пред. ОГПУ и РВС), Лещинского (секретарь ЦК Компартии Польши), Долецкого (руководитель ТАСС), Бронковского (зам. нач. Разведупра РККА), Муклевича (нач. морских сил РККА, зам. наркома оборонной промышленности), Лонгву (комкор, нач. управления связи РККА) и ряд других, образовавших в 1918 году московский центр «ПОВ» и возглавивших руководство всей деятельностью «ПОВ» на территории СССР.
Одновременно в начале 1918 года Пилсудский дал директиву ряду персонально подобранных членов «ПОВ», состоявших в ППС и находившихся в СССР, внедриться в советский государственный аппарат посредством инсценировки своего разрыва в ППС и перехода на советские позиции. К числу таким способом внедрившихся в советскую систему польских агентов относятся: бывший член Московского комитета ППС Логановский (перед арестом зам. секретаря парткома наркомата пищевой промышленности), Маковский, Войтыга (проникшие в КРО и ИНО ОГПУ-НКВД), Баранский (начальник отделения ИНО ОГПУ-НКВД) и ряд других.
Стремясь захватить в свои руки нашу разведывательную и контрразведывательную работу против Польши, Пилсудский, наряду с внедрением в ВЧК указанных выше членов «ПОВ», предпринимает в течение 1919–1920 годов и в последующее время ряд мер к внедрению в ВЧК высококвалифицированных кадровых разведчиков — офицеров 2-го отдела польского главного штаба, которые при содействии Уншлихта, Пиляра, Мессинга, Медведя и других крупных польских агентов проникли на руководящие должности в советской разведке и контрразведке.
Так, И.И. Сосновский (перед арестом зам. нач. Управления НКВД по Саратовской области), являвшийся в 1919 году эмиссаром Пилсудского и резидентом 2-го отдела польского главного штаба на территории Советской России, получил тогда директиву начальника 2-го отдела майора Матушевского внедриться в аппарат ВЧК. Используя свой арест особым отделом ВЧК летом 1920 года, Сосновский, при содействии Пиляра, инсценировал свой разрыв с польской разведкой и «ПОВ», руководящим деятелем которой он являлся, выдал с разрешения 2-го отдела ПГП ничтожную часть своей сети и внедрился в работу в центральный аппарат ВЧК. Вскоре же Сосновскому удалось внедрить в ВЧК целую группу крупных польских офицеров-разведчиков: подполковника 2-го отдела польгенштаба Витковского (занимавшего должность начальника польского отделения особого отдела ВЧК, перешедшего затем на работу в Наркомтяжпром), Кияковского (нач. англо-романского отделения КРО ВЧК), Роллера (перед арестом — нач. Особого отдела Сталинского края), Бржезовского (зам. нач. Особого отдела Украины) и др.
Ряд других членов «ПОВ», начиная с Бронковского, проникшего при содействии Уншлихта на должность зам. нач. Разведупра РККА, внедрились во всю систему Разведупра, захватили в свои руки и парализовали всю разведывательную работу против Польши — Будкевич (нач. отдела и заграничный резидент), Жбиковский, Шеринский, Фирин, Иодловский, Узданский, Максимов и др.
Одним из видов использования этих крупных польских шпионов на заграничной работе ИНО и Разведупра была широкая подставка двойников в состав наших резидентур за границей. В дальнейшем посредством инсценировок провалов подставленные разведкой двойники перебрасывались в СССР для шпионско-диверсионной работы.
На ответственные руководящие посты в Красной Армии в разное время проникли и работали польские агенты: Уншлихт — зам. пред. РВС, Муклевич — нач. морских сил, Лонгва — нач. Управления связи РККА, Коханский — комкор, Козловский — комиссар ряда частей и многие другие польские агенты, проникшие в самые различные части РККА.
Основной кадр польских агентов, проникших в Наркоминдел, создал работавший в нем в период 1925–1931 годов Логановский, причем и здесь польская агентура концентрировалась на участке работы НКИД, связанной с Польшей (референтами по Польше были шпионы Морштын, Кониц), и ряде других важнейших направлений (полпред Бродовский, полпред Гайкис, полпред Карский)…
…Ряд квалифицированных польских шпионов, переброшенных в СССР под видом перебежчиков — солдат, дезертировавших из польской армии, — оседали в Саратовской области, где действовали польские агенты Пиляр и Сосновский.
Политэмигранты и перебежчики образуют костяк диверсионной сети поляков в промышленности и на транспорте, комплектующий диверсионные кадры из среды местных националистов-поляков, что наиболее важно, за счет самых различных непольских, глубоко законспирированных антисоветских элементов.
Организацию «ПОВ» на Украине возглавлял Лазоверт (Госарбитр УССР), под руководством которого находился частично ликвидированный в 1933 году центр «ПОВ» на Украине (Скарбек, Политур, Вишневский), а в Белоруссии — Бенек (наркомзем БССР), который, также как и Лазоверт, являлся участником московского центра «ПОВ» с 1918 года…
…Первый этап активной деятельности «ПОВ» в Советской России включает в себя действия, направленные в начале 1918 года к срыву Брестского мира и подготовке вместе с бухаринцами и левыми эсерами антисоветского переворота, с целью втянуть Советскую Россию в продолжение войны с Германией, поскольку к тому времени Пилсудский уже переориентировался на Антанту и направлял деятельность своих организаций по директивам французского штаба.
Члены организации — Уншлихт, Лещинский и Долецкий вместе с Бухариным и левыми эсерами разработали план ареста Совнаркома во главе с Лениным. В этих целях Пестковский, по поручению Уншлихта, установил связь с представителем французской разведки в Москве генералом Лавернь и руководством левых эсеров; Бобинский сколачивал вооруженные отряды для участия в левоэсеровском восстании; в польских частях, сохранившихся от времени Керенского, велась работа по подготовке их провокационного военного выступления против немецких войск на демаркационной линии.
Потерпев неудачу в осуществлении плана антисоветского переворота и возобновления войны с Германией, московская организация «ПОВ», действуя по директивам Лаверня и нелегально прибывшего на советскую территорию адъютанта Пилсудского — видного члена «ПОВ» Венявы-Длугошевского, переключилась на подготовку интервенции против Советской России, создавая под видом формирования польских частей Красной Армии свою вооруженную силу.
Сформировавшаяся в конце 1918 года так называемая Западная стрелковая дивизия, укомплектованная преимущественно поляками, была в своей командной головке целиком захвачена членами «ПОВ» (комдивы Маковский и Лонгва, комиссары Лазоверт и Славинский, комбриги Маевский и Длусский, комиссары бригад Сцибор, Грузель и Черницкий, командиры полков, — все без изъятия были членами «ПОВ»), создававшими группы «ПОВ» в различных частях дивизии…
…Основным полем деятельности московской организации «ПОВ» с начала 1919 года становится Западный фронт, где организация, используя пребывание ряда своих участников на руководящих постах в штабе фронта (Уншлихт — член РВС фронта, Муклевич — комиссар штаба фронта, Сташевский — начальник разведывательного отдела штаба фронта, Будкевич — комиссар штаба 16-й армии), в Особом отделе фронта (Медведь, Ольский, Поличкевич, Чацкий), в правительственных органах Белоруссии (Циховский — председатель ЦИКа Литбелреспублики), широко развернула работу, направленную к поражению Красной Армии и облегчению захвата поляками Белоруссии.
Первым, наиболее крупным актом деятельности организации на фронтах была сдача Вильно полякам, совершенная Уншлихтом, захватившим в свои руки руководство обороной Литбелреспублики.
В различных частях Западного фронта организация сконцентрировала значительное количество своих сторонников. Собрав их из различных местностей страны под видом мобилизации поляков-коммунистов на фронт, насадила своих людей в различные советские учреждения фронта и возглавила работу местной организации «ПОВ» в Белоруссии («КН-1»), созданной поляками независимо от московского центра.
В дальнейшем, во время советско-польской войны, организация под руководством Уншлихта не только снабжала польское командование всеми важнейшими сведениями о планах и действиях нашей армии на Западном фронте (Уншлихт передал полякам план наступления на Варшаву), но проводила планомерную работу по влиянию на оперативные планы фронта в нужном для поляков направлении и развернула широкую диверсионно-повстанческую работу на тылах Западного фронта.
В свете установленных сейчас следствием фактов совершенно несомненно, что ликвидируемая организация «ПОВ» во главе с Уншлихтом сыграла крупную роль в деле срыва наступления Красной Армии на Варшаву…
…В период гражданской войны, наряду с диверсионно-повстанческой деятельностью, широкую националистическую работу среди местного польского населения вели созданные независимо от московского центра «ПОВ» местные организации «ПОВ» в Белоруссии («КН-1»), на Украине («КН-3»), в Сибири и др. местах.
После окончания советско-польской войны местные организации «ПОВ» перестраиваются в соответствии с условиями мирного времени, и руководство всей их антисоветской деятельностью сосредоточивается в московском центре «ПОВ», который развернул широкую, ведущуюся до сих пор фашистскую националистическую работу среди польского населения СССР.
Особенно активно с конца 1920 года начинается широкое внедрение польской агентуры на руководящие посты всей системы партийно-советских учреждений по работе среди польского населения СССР и использование этой системы для проведения работы «ПОВ».
Члены «ПОВ» Гельтман и Нейман проникают на должности секретарей польбюро при ЦК ВКП(б), Вноровский, Вонсовский, Мазепус — в Польбюро ЦК КП(б) Белоруссии, Скарбек, Лазоверти другие — в Польбюро ЦК КП(б) Украины, Домбаль — редактором газеты «Трибуна Радзецка» в Москве, Принц и Жарский — редакторами польской газеты в Минске, другие члены «ПОВ» захватывают руководство в редакциях польских газет на Украине, в польсекциях Наркомпросов, а также польские издательства, техникумы, школы и клубы в различных местностях СССР.
Пользуясь по своему служебному положению правом распределения кадров, Гельтман и Нейман направляли из Москвы членов «ПОВ», прикрывавшихся партбилетами, на партийную, культурно-просветительную, педагогическую, хозяйственную работу в самые различные районы СССР, где только есть польское население, не только на Украину, в Белоруссию и Ленинград, но и на Урал, в Сибирь, ДВК — где польская разведка ведет активную, не вскрытую до сих пор работу в контакте с японской разведкой.
Свое внедрение в эту систему партийно-советских учреждений организация активно использовала для создания местных низовых групп «ПОВ» и разворачивания широкой шовинистической и полонизаторской работы, продолжающейся до сих пор и имеющей своей целью подготовку прежде всего диверсионно-повстанческих кадров и вооруженных антисоветских выступлений на случай войны.
Эти же цели преследовались созданием под воздействием «ПОВ» польских национальных сельсоветов и районов в пограничной полосе, зачастую в местностях с меньшинством польского населения, что также обеспечивало «ПОВ» одну из возможностей полонизаторской работы среди украинцев и белорусов-католиков.
Свое проникновение в систему советско-партийных учреждений по работе среди польского населения «ПОВ» широко использовала для проведения всесторонней шпионской работы через свою массовую агентуру в различных местностях страны…
…В своей практической диверсионной, шпионской, террористической и пораженческой работе на территории СССР польская разведка широко использует прежде всего троцкистских наймитов и правых предателей.