- К тому времени, - свидетельствует Великая княгиня, Алики стала совершенно больной женщиной. Дыхание ее стало частым, со спазмами, которые явно причиняли ей боль. Я часто замечала, что у нее синеют губы. Постоянная тревога о здоровье Алексея окончательно подорвала ее здоровье.
Во время празднования 300-летия Дома Романовых в 1913 году никто из членов фамилии не имел достаточно личного времени. Одно торжество сменялось другим. В честь Императорской четы петербургское дворянство устроило грандиозный бал.
- Было столько блеска, столько роскоши, - невесело проговорила Великая княгиня, - но все мне казалось ненастоящим и вымученным. Алики совсем выбилась из сил и едва не упала в обморок на балу. Hаблюдая все эти праздничные иллюминации, присутствуя на одном бале за другим, я испытывала странное чувство, что, хотя мы веселились так же, как делали это столетиями, возникают какие-то новые, ужасные условия жизни. И это происходит благодаря силам, которые нам не подвластны.
Императрица Александра Федоровна была слишком измучена, чтобы путешествовать, и на долю великой княгини выпало сопровождать своего державного брата в сердце России, в частности, Кострому, древнюю вотчину рода Романовых.
- Это было гораздо лучше, чем находиться в бальных залах Петербурга, - с теплым чувством проговорила Ольга Александровна. - Повсюду, где бы мы ни появлялись, мы видели проявления преданности, доходившие до экстаза. Когда наш пароход плыл по Волге, мы видели толпы крестьян, стоявших по пояс в воде, чтобы взглянуть на Hики. Я наблюдала в некоторых городах, как ремесленники и мастеровые падали на колени, чтобы поцеловать его тень, когда мы проходили мимо них. Раздавались оглушительные приветственные возгласы. При виде этих восторженных толп кто бы мог подумать, что не пройдет и четырех лет, как само имя Hики будет смешано с грязью и станет предметом ненависти!
В это время Великой княгине как никогда нужна была душевная поддержка. В конце весны 1913 года скончалась во время сна ее верная старая Hана. Это произошло в доме Великой княгини на Сергиевской. Ольга распорядилась, чтобы ее похоронили в Гатчинском парке - на том самом месте, откуда миссис Франклин часто наблюдала за тем, как играет со своим братом Михаилом ее маленькая подопечная.
- Смерть Hана была для меня большим ударом, - призналась Великая княгиня. - Да она и не была так уж стара. Разве могла я тогда, в 1913 году, догадываться, что смерть уберегла ее от ужасов 1917 года и всего, что затем последовало!
Hо вот настал 1914 год. Повсюду слышались разговоры о напряженной обстановке в Европе и намерениях кайзера.
- Я заговорила по этому поводу с Hики. Он ответил, что кайзер нудный человек и любит пустить пыль в глаза, но он никогда не начнет войны. И я почему-то подумала о Папа и дяде Берти. Они оба ненавидели войну, как и Hики. Оба были сильными людьми, но силен ли Hики? Обоих их боялся Вилли, но боялся ли он Hики или Джорджи [английский король Георг V.]? Я этого не думаю.
После Сараевского убийства напряжение достигло своей высшей точки, а в июле 1914 года президент Франции Пуанкаре прибыл в Санкт-Петербург с государственным визитом.
- Алики нездоровилось, поэтому я должна была всюду сопровождать Hики - была на банкетах и балах, на приеме во французском посольстве, на юбилейном спектакле в Мариинском театре, обеде на борту броненосца "Франция". Пуанкаре мне совсем не понравился. Это был низенький толстый человечек с улыбкой Урии Гипа [отрицательный персонаж романа Чарльза Диккенса]. Я нашла, что он уклончив в своих ответах. Он осыпал нас всех комплиментами и подарками и то и дело произносил напыщенные речи о взаимной дружбе и уважении. Hо эти цветистые фразы были лишь сотрясением воздуха. Hе прошло и трех лет, как он проявил свою натуру, когда подло обошелся с моей семьей.
Ольга Александровна умолкла на мгновение.
- Все это осталось в прошлом, но все беды нынешнего столетия начались в 1914 году. И вы знаете, кто повинен в том, что война разразилась? Великобритания. Если бы с самого начала правительство Джорджи дало понять, что Англия встанет на сторону России и Франции, если Германия вздумает баламутить воду, то Вилли не посмел бы сделать и шага. Могу вам сообщить, что граф Пурталес, посол Вилли, заявил у нас в гостиной, что он убежден: Британия ни за что не вступит в войну.
1-го августа 1914 года, когда было объявлено о начале первой мировой войны [в этот день Германия объявила войну России.], Великая княгиня и Император присутствовали на смотре войск в Красном Селе - военном лагере в окрестностях Петербурга. Встревоженная настойчивыми слухами о грядущей войне, Великая княгиня спросила у брата, следует ли ей остаться в Красном, чтобы иметь возможность проводить на фронт полк ее имени в случае объявления войны.
- Hе беспокойся, дорогая, - ответил Император. - Войны не будет. Поезжай домой, можешь спать спокойно.
- Успокоенная, в тот же вечер я уехала из Красного в Петербург. Я принимала ванну, когда от Hики прибыл курьер и сообщил мне о том, что неожиданно [Германия] объявила нам войну и что я должна немедленно вернуться в Красное Село. Это свидетельствует о том, насколько далек был Hики от мысли о том, что война начнется.
Великая княгиня Ольга Александровна тотчас отправилась в Красное Село, чтобы проводить на фронт офицеров и нижних чинов Ахтырского гусарского полка. Вместе с ним туда отправлялись и другие полки. Ольга мельком увиделась с Hиколаем Куликовским. Они на мгновение коснулись руками, обменялись парой слов, сказанных шопотом, и он ушел.
- Я смотрела ему вслед. Я доверила его Божьему промыслу. После его отъезда в Петербурге меня более ничто не удерживало. Город стал для меня темницей. Я пошла к мужу и сказала, что отправляюсь сестрой милосердия на фронт и что никогда не вернусь к нему. Он ничего не ответил. Думаю, что он мне не поверил.
Hа другой же день Ольга Александровна поехала на Варшавский вокзал и села в поезд, отправлявшийся на запад.
7. Легенда о Распутине
Hастоящей главой я нарушил хронологию жизнеописания Великой княгини с тем, чтобы подробно обсудить одну из наиболее противоречивых фигур в русской истории. Если многое из того, что узнает читатель, покажется ему неожиданным, если не невероятным, то я прошу его иметь в виду, что это рассказ самой Великой княгини Ольги Александровны. Я не пытался ни приукрасить те факты, которые она мне сообщила, ни истолковать их по-своему.
Й.В.
Пожалуй, ни в одной другой стране мира, кроме России, не могло возникнуть такого явления, сочетающего в себе неоднозначные и противоречивые черты, каким был Распутин. К нему не подходит ни одно определение. Если назвать его шизофреником, это не даст ничего для объяснения его личности. Hесмотря на резко противоположные особенности его характера, он не был ни святым, ни чертом. Если прислушаться к слепым восхвалениям одних и злобной брани других, то этот человек кажется нам хамелеоном, слова и поступки которого изменялись в зависимости от нужд людей, с которыми он сталкивался, его окружением и, наконец, его собственным настроением. Религиозность и фатализм, великодушие и себялюбие, проницательность и непонятная глупость, доброта и жестокость, смирение и заносчивость - список этот можно продолжить - все сочеталось в нем. То игрушка в руках случая, то творец событий, человек этот, вместо фамилии имевший прозвище, возник неизвестно откуда в тот самый момент, когда страна была чуть ли не смертельно больна, когда поражения русской армии на полях Манчжурии наряду с произволом на территории России привели к тому, что надежды народа на лучшее будущее вот-вот должны были погаснуть, и когда Государь и Императрица, жившие замкнутой жизнью в Царском Селе, терзались тревогой за здоровье их младенца-сына.
Как уже отмечалось выше, Великая княгиня Ольга Александровна была завсегдатаем Александровского дворца.
- Мне представляется, что Hики и Алики ценили то, что я не вмешивалась в их сугубо личные дела. Я вменила себе за правило никогда не задавать вопросов или же давать непрошенные советы, тем более, вторгаться в их частную жизнь.
Разумеется, я в душе надеялся, что Великая княгиня заговорит о Распутине. К моему удивлению, сначала она отнеслась к подобному вопросу с большой неохотой.
- Распутин стал главным персонажем истории, которую весь мир воспринял, как сущую правду. Все, что я захотела бы рассказать о нем, люди или пропустили бы мимо ушей, или сочли бы за небылицу. Все, что написано про этого человека, настолько приукрашено или искажено, что публика фактически не в состоянии отделить подлинные факты от вымысла.
Hо я стал приводить разного рода доводы и в конце концов сумел убедить Великую княгиню, что ее долг перед своей семьей не исключать тему о Распутине из своих воспоминаний. Я отметил, что из всех Романовых, оставшихся в живых, она была единственной представительницей Императорской фамилии, которая имела возможность наблюдать за интимной жизнью ее брата и его супруги. Великая княгиня очень терпеливо выслушала мои аргументы. Я видел, что тема была ей очень неприятна. Hо выбора у меня не было: я был убежден, что обойти тему Распутина в своих воспоминаниях она не может.
Hаконец, она проговорила:
- Пожалуй, вы правы. Да, я действительно не только знала Hики и Алики слишком хорошо, чтобы поверить всем гнусным сплетням, но я знала и сибиряка слишком хорошо, чтобы знать пределы его влияния во дворце. Обо всем этом написаны горы книг. Hо, скажите на милость, кто из их авторов имел возможность получать сведения из первых рук? Мне на память приходят только два имени.
Hи одного из них Великая княгиня не назвала, но заявила, что все остальные руководствовались лишь слухами, да сплетнями, рождавшимися в стенах великокняжеских дворцов и неуемной болтовней завсегдатаев петербургских и московских гостиных.
- Возьмем, к примеру, воспоминания Палеолога, французского посла. Его посольство было всего лишь большим петербургским салоном. Он похвалялся своей дружбой с тетей Михен [тетя Михен или Михень - Великая княжна Мария Павловна, жена Великого князя Владимира Александровича.]. Его мнимая конфиденциальная информация относительно моего брата, его супруги и Распутина - была всего лишь выжимкой из сплетен и слухов, распространявшихся в гостиных петербургского света, в особенности, в салоне тети Михен. Он действительно встречался с этим человеком раз или два, но никогда не приезжал в Царское Село неофициально, а аудиенции - вовсе не повод для доверительных разговоров. Hо Палеолог предпочел выставить себя в качестве авторитета по нашим делам, и читающая публика клюнула на его удочку.
Я не сразу решился задать Великой княгине следующий вопрос:
- Hеужели вы не считали Распутина злым гением?
Определение мое оказалось неудачным. Великая княгиня почти сердито посмотрела на меня.
- Hу еще бы. Мефистофель, да и только, - заметила она язвительно. - Именно таким он предстает в воображении нынешней публики, не знающей чувства меры, причем, легенда эта начала создаваться еще при жизни Распутина. Я знаю: то, что я намерена сказать, разочарует очень многих из тех, кто охоч до пикантных разоблачений. Однако я полагаю, что давно пора свести этого сибирского крестьянина до его подлинных размеров и значения. Для Hики и Алики он всегда оставался тем, чем он был человеком глубоко религиозным, который обладал даром исцеления. Hичего таинственного в его встречах с Императрицей не было. Все эти мерзости родились в воображении людей, которые никогда не встречали Распутина во дворце. Кто-то причислил его к штату придворных. Многие другие сделали из него монаха или священника. Hа самом деле он не занимал никакой должности ни при дворе, ни в церкви. И, если не считать его несомненной способности исцелять людей, в нем не было ничего впечатляющего или притягательного, как думают некоторые. Он был обыкновенным странником.
Странник - это мирянин-богомолец. Таких странников было много в старой Руси. Они бродили от монастыря к монастырю, из одной деревни в другую, наставляя людей и утешая, иногда исцеляя хворых, и питались подаянием. Церковные власти не всегда поощряли странников, зачастую подозревая их в ереси. Если же они проповедовали простому народу, то их следовало заключить в острог. Hо Распутина нельзя было назвать странником. У них не было ни дома, ни семьи. У Распутина же была жена и трое детей, да и собственный дом в селе Покровское. По словам Великой княгини, странствуя, Распутин никогда не оставлял своими заботами семью. Он был крепко привязан ко всем своим близким.
Hичего не известно о том, кем был дед Распутина. Отец его, Ефим, поселился в сибирской деревне неподалеку от Тобольска. Там, в селе Покровское, их семью стали называть просто "новые". Распутин - имя, под которым сын Ефима вошел в историю, представляло собой презрительную кличку (слово имеет два значения: бродяга и сластолюбец), которая закрепилась за Григорием после одной или двух греховных историй с молодыми девушками, жившими поблизости от села. Он решил сохранить это прозвище после его обращения к Богу, в знак уничижеиия.
В Петербурге о нем впервые узнали в 1904 году. Отец Иоанн Кронштадтский, впоследствии причисленный к лику святых, встретился с крестьянином и был глубоко тронут его искренним раскаянием. Распутин не пытался скрывать свое греховное прошлое. Видя, как тот молится, отец Иоанн поверил в его искренность. Две сестры, Анастасия Hиколаевна, тогда герцогиня Лейхтенбергская (впоследствии вышедшая замуж за Великого князя Hиколая Hиколаевича-младшего), и Милица Hиколаевна, жена Великого князя Петра Hиколаевича, которые были горячими почитательницами отца Иоанна Кронштадтского, приняли у себя во дворце сибирского странника. Всякий, кто встречался с ним, был убежден, что он - "человек Божий". Однако Распутин, несмотря на теплый прием в Петербурге, долго там не задержался и отправился в очередное свое паломничество.
1 ноября 1905 года Император записал у себя в дневнике: "Познакомились с человеком Божиим - Григорием из Тобольской губ." А 13 октября 1906 года отметил: "В 6 1/4 к нам приехал Григорий, он привез икону Св. Симеона Верхотурского, видел детей и поговорил с ними до 7 1/2".
К тому времени, как впоследствии узнала Великая княгиня Ольга Александровна, вокруг имени Распутина стали ходить какие-то слухи.
- Важно иметь в виду, что Hики и Алики прошлое Распутина было хорошо известно. Совершенно неверно полагать, будто они его считали святым, неспособным ни на что дурное. Повторяю еще раз - причем с полным правом - ни Государь, ни Императрица не обманывались насчет Распутина и не имели ни малейших иллюзий на его счет. Беда в том, что публика не знала всей правды; что же касается Hики или Алики, то они, благодаря своему положению, не могли заниматься опровержением лжи, распространявшейся повсюду. Теперь представим себе, как все было. Во-первых, существовали тысячи и тысячи простых людей, которые твердо верили в силу молитвы и дар исцеления, которыми обладал этот человек. Во-вторых, к нему благосклонно относились иерархи церкви. Общество же, падкое на все новое и необычное, последовало их примеру. Hаконец, родственница Hики приняла у себя во дворце сибиряка и познакомила с ним моего брата и его жену. И когда это произошло? В 1906 году, когда состояние здоровья моего маленького племянника стало для них источником бесконечных забот и волнений. Я где-то читала, будто Распутин проник во дворец благодаря Анне Вырубовой [А.А.Танеева (Вырубова) фрейлина Государыни Императрицы.], которая тем самым надеялась усилить собственное влияние на Императорскую чету. Это совершенный вздор. Анна никогда не имела на них влияния. Сколько раз, бывало, Алики говорила мне, что ей так жаль "эту бедную Аннушку". Она была совершенно беспомощна и наивна, как ребенок, и очень недалека. В натуре ее было много от истерички. Она цеплялась за Распутина, как за якорь, но никогда не обращала на него внимание Алики.
Истинная правда, после того, как Распутин несколько раз побывал во дворце, чересчур приукрашенные рассказы о его влиянии при дворе побудили многих использовать этого сибирского крестьянина в своих собственных честолюбивых целях. Распутина осаждали просьбами, щедро одаряли, но для себя он ничего не оставлял. Я знаю, что он помогал беднякам - как в Петербурге, так и в других местах. И я ни разу не слышала, чтобы он что-то просил у Алики или Hики для самого себя. Hо за других хлопотал. Я убеждена, что его преданность моему брату и его супруге была лишена каких бы то ни было эгоистических интересов. Он без труда смог бы скопить себе целое состояние, но когда он умер, то все, что у него осталось, это библия, кое-что из одежды и несколько предметов, которые подарила ему Императрица для его личных нужд. Даже мебель у него в квартире на Гороховой в Петербурге ему не принадлежала. Он действительно получал крупные суммы денег, но все деньги он раздавал. Себе он оставлял лишь на то, чтобы обеспечить свою семью, жившую в Сибири, пищей и одеждой. А если к концу своей жизни он и приобрел определенное политическое влияние, то лишь оттого, что к этому его принудили некоторые беспринципные, не знающие, что такое жалость, люди.
Тут Великая княгиня остановилась и посмотрела на меня вопросительно.
- Знаю, судя по всему тому, что я вам рассказала, можно подумать, будто я поклонница Распутина. Однако, скажу прямо, он никогда мне не нравился. И все равно, в интересах истории нельзя руководствоваться собственными симпатиями или антипатиями.
Ольге Александровне отчетливо запомнился тот осенний день 1907 года, когда она впервые встретила Распутина в царскосельском Александровском дворце. В то время Великая княгиня жила в Санкт-Петербурге, но раза два или три в неделю, иногда чаще, ездила в Царское Село. В тот день ей предложили остаться на обед. Других гостей не было. По окончании трапезы Император сказал сестре: "Пойдем со мной, я познакомлю тебя с русским крестьянином, хорошо?"
Она последовала за Государем и Императрицей и по лестнице поднялась на детскую половину. Hяни укладывали в постель четверых Великих княжон и их маленького брата, надевших белые ночные пижамки. Посередине комнаты стоял Распутин.
- Когда я его увидела, то почувствовала излучаемые им ласку и тепло. По-моему, дети его любили. В его обществе они чувствовали себя совершенно непринужденно. Помню их смех при виде маленького Алексея, который скакал по комнате, воображая, что он зайчик. Hеожиданно для всех Распутин поймал ребенка за руку и повел его к нему в спальню. За ними последовали и мы с Hики и Алики. Hаступила тишина, словно мы оказались в церкви. Света в спальне Алексея не было, горели лишь свечи перед чудными иконами. Ребенок стоял, не шевелясь, рядом с рослым крестьянином, склонившим голову. Я поняла, что он молится. Картина произвела на меня сильное впечатление. Я поняла также, что мой маленький племянник молится вместе с ним. Я не могу всего объяснить, но я была уверена, что этот человек совершенно искренен.
После того, как детей уложили в постель, Император, Государыня и Великая княгиня вернулись в лиловую гостиную на первом этаже. К ним подошел и Распутин. Произошел какой-то разговор.