Самым странным был лютый холод. "Карпатия" вышла из Нью-Йорка 11 апреля, направляясь в Гибралтар, а затем в Геную, Неаполь, Триест и Фиуме. Ее 150 пассажиров первого класса были по большей части пожилыми американцами, отправившимися ловить солнце (Флорида в те времена еще не стала общепризнанным курортом); ее 575 пассажиров третьего класса были по преимуществу итальянцамии и славянами, возвращавшимися к своему солнечному Средиземноморью. Все они в воскресенье после полудня радовались приятному ветру Гольфстрима. К пяти часам вечера стало так тепло, что мистер Чейпин передвинул свое палубное кресло в тень. Теперь же поразительно похолодало; струи морозного воздуха, проникавшие во все щели и отверстия, напоминали Арктику.
На мостике "Карпатии" капитан Артур X. Рострон мысленно проверял, сделано ли все необходимое. Он плавал уже 27 лет, из которых 17 провел на службе в пароходной компании "Кунард Лайн", однако должность капитана он занимал всего второй год, а "Карпатией" командовал лишь третий месяц. Просьба "Титаника" о помощи была первым настоящим испытанием его административных способностей.
Когда на лайнер поступил сигнал CQD, Рострон уже лег отдыхать. Хэролд Коттэм, радист "Карпатии", бегом отнес радиограмму с "Титаника" на мостик первому помощнику капитана Дину. Вместе с ним они бросились по трапу вниз, пробежали через штурманскую рубку и ворвались в каюту капитана. Сторонник строгой дисциплины даже в полусонном состоянии, Рострон сразу подумал, что с судном произошла какая-нибудь беда, раз люди вломились к нему в каюту без стука; но не успел он отчитать их, как Дин уже выпалил ему ошеломляющую новость.
Рострон пулей вылетел из постели, Приказал развернуть судно и только после того, как было отдано это распоряжение, спросил Коттэма:
- Вы совершенно уверены в том, что это "Титаник" и что он просит незамедлительной помощи?
- Да, сэр.
- Вы абсолютно в этом уверены?
- Совершенно уверен.
- Хорошо, тогда передайте, что мы идем к ним с максимальной скоростью, на какую только способны.
Затем Рострон ринулся в штурманскую рубку и начал рассчитывать новый курс для "Карпатии". Делая вычисления и вычерчивая линии на карте, он увидел идущего мимо младшего боцмана, который вел группу матросов, отряженную драить палубы. Рострон велел ему отставить уборку палуб и приготовить вместо этого шлюпки к спуску. Младший боцман от удивления разинул рот. Рострон поспешил заверить его:
- У нас все в порядке, мы идем на помощь судну, которое терпит бедствие.
Через несколько минут новый курс был проложен: норд-вест 52°. "Карпатия" находилась от "Титаника" на расстоянии 58 миль. При скорости 14 узлов потребовалось бы свыше четырех часов хода, чтобы подойти к тонущему лайнеру. Слишком долго.
Рострон послал за старшим механиком Джонстоном, велел ему увеличить скорость судна, вызвать свободную от вахты смену, прекратить отбор пара на обогрев помещений, перекрыть подачу в каюты горячей воды и весь пар до последней унции подавать в машины.
Затем Рострон послал за своим первым помощником Дином. Он велел ему отменить все текущие работы, приготовить судно к предстоящей спасательной операции. В частности, приготовить к спуску и вывалить за борт все спасательные шлюпки, вывесить над палубой электрические люстры, закрепить у входных портов дополнительные тали для приема спасательных шлюпок, подготовить беседки для подъема на борт больных и раненых, парусиновые и сетчатые стропы для приема детей на каждом входном порте, спустить лоцманские и забортные трапы у входных портов и по бортам судна, приготовить грузовые сетки для облегчения подъема людей на борт, подготовить носовые стрелы (с паровыми лебедками) к подъему почты и багажа, держать наготове масло, которое нужно будет слить за борт для успокоения волн.
Затем он вызвал судового врача, доктора Макги, и велел ему собрать все имеющиеся на судне тонизирующие средства и спиртные напитки, оборудовать в каждом обеденном салоне пункты первой помощи, поручить доктору-венгру заботу о пассажирах третьего класса, врачу-итальянцу - о пассажирах второго, самому же доктору Магки следовало позаботиться о пассажирах первого класса.
Потом наступила очередь судового казначея Брауна: ему, старшему эконому судна и помощнику казначея, предписывалось взять под свой надзор каждый входной порт лайнера; принять на борт пассажиров "Титаника", записать их фамилии, направить их в соответствующий обеденный салон (в соответствии с классностью) для оказания медицинской помощи.
И, наконец, последовал целый ворох наказов капитана старшему эконому судна Хэрри Хьюзу: созвать весь подчиненный ему персонал, сварить кофе для всей команды "Карпатии", иметь в готовности суп, кофе, чай, бренди и виски для спасшихся с "Титаника", сложить одеяла у каждого входного порта судна, переоборудовать курительный салон, комнату отдыха и библиотеку в спальные помещения для спасшихся, собрать вместе всех пассажиров третьего класса "Карпатии", а в освободившихся помещениях разместить пассажиров третьего класса с "Титаника".
Отдавая свои распоряжения, Рострон напоминал всем, что необходимо соблюдать тишину и спокойствие. Предстоящая работа сама по себе достаточно трудная и нельзя допускать, чтобы при ее выполнении под ногами у членов экипажа путались еще и пассажиры "Карпатии". Чем дольше они будут спать, тем лучше. В качестве дополнительной меры предосторожности во всех коридорах были выставлены стюарды. Они должны были говорить любопытствующим пассажирам, что "Карпатии" никакая опасность не угрожает и что им лучше вернуться к себе в каюты.
После этого он отрядил инспектора, старшину судовой полиции и специальный наряд стюардов держать под надзором пассажиров третьего класса: никто не знал, как эти пассажиры будут реагировать на предстоящую перетасовку.
Жизнь на лайнере забурлила. В машинном отделении, казалось, все без исключения взяли в руки по лопате и принялись кидать уголь в топки. В помощь стоящим вахту были разбужены подвахтенные кочегары. Большинство из них не тратили времени даже на одевание. Судно все быстрее и быстрее резало воду форштевнем: 14; 14,5; 15; 16,5; 17 узлов. Никому и во сне не снилось, что "Карпатия" способна на такую прыть.
В кубрике для членов команды стюард Роберт X. Воон проснулся от того, что кто-то стащил с него одеяло. Чей-то голос велел ему вставать и одеваться. Было темно, хоть глаз выколи, но Воон слышал, как его товарищи по кубрику натягивали на себя одежду. Он спросил, что стряслось, и тот же голос ответил ему, что "Карпатия" наскочила на айсберг.
Воон ощупью добрался до иллюминатора и выглянул наружу. Судно шло быстро, от его форштевня бежали белые буруны. Очевидно с "Карпатией" ничего худого не случилось. Воон и его товарищи одевались, продолжая оставаться в недоумении, которое усиливалось тем обстоятельством, что кто-то стянул единственную в их кубрике лампочку, так что им ничего не оставалось, как мириться с темнотой.
Когда они вышли на палубу, какой-то начальник заставил их собирать одеяла. Потом они направились в обеденный салон для пассажиров первого класса, где уже находился целый рой людей, снующих вокруг, передвигающих стулья, переставляющих столы, переносящих спиртные напитки из бара в буфет. Воон и его товарищи все еще не знали причины всей этой суеты. Разнеслась весть о том, что капитан Рострон приказал собрать 3000 одеял для "такого же количества дополнительных пассажиров", но никто не знал, чем подобный приказ вызван.
Они узнали это в час пятнадцать ночи. Всех стюардов собрали в обеденном салоне, и главный эконом судна Хьюз произнес небольшую речь. Он рассказал им о "Титанике", объяснил их обязанности в сложившейся обстановке, сделал небольшую паузу и завершил свое выступление следующими словами:
- Каждый человек должен находиться на своем посту и выполнять свой долг, как настоящий англичанин. Если обстоятельства потребуют этого, давайте впишем в британскую историю новую славную страницу.
Затем стюарды вернулись к своей работе, которая для большинства сводилась к переноске одеял из кладовых для постельного белья к входным портам: Это и были люди, которых увидел Луис Огден, когда он в первый раз выглянул из своей каюты. Теперь он решил выглянуть снова. Огден поймал проходившего по коридору доктора Макги, который ответил на его вопросы так:
- Пожалуйста, оставайтесь у себя в каюте - это приказ капитана.
- Хорошо, но в чем все-таки дело?
- Авария, но не с нашим судном. Не выходите из каюты.
Мистер Огден сообщил об этом своей жене. Он почему-то решил, что на "Карпатии" возник пожар, и теперь она мчится на всех парах искать помощи. Он стал одеваться, выскользнул на палубу, отыскал знакомого рулевого, и тот безо всяких экивоков ответил на его вопросы:
- С "Титаником" случилась авария.
- Вы бы придумали для меня что-нибудь поумнее!-чуть ли не с торжеством произнес Огден. - "Титаник" следует на север, а мы идем в южном направлении.
- Мы несемся на север, как дьяволы. Ступайте к себе в каюту.
Мистер Огден опять все рассказал жене, которая спросила у него:
- И ты этому веришь?
- Нет. Вставай и одевайся потеплее.
Теперь у него не осталось никаких сомнений: "Титаник" непотопляем, значит, рулевой все выдумал, чтобы скрыть настоящее положение дел. Ложь рулевого лишь подтверждает худшие опасения мистера Огдена: "Карпатия" находится в опасности. В конце концов супруги Огдены крадучись выскользнули на палубу.
Другие пассажиры поступали аналогичным образом. Прячась от членов экипажа, воровато сходясь на палубе небольшими группами, они обменивались своими наблюдениями. Постепенно до них начало доходить, что "Карпатии" ничто не угрожает. Но, несмотря на слухи об аварии на "Титанике", никто не мог с уверенностью назвать причину этого стремительного ночного броска "Карпатии" на север, а спросить у кого-нибудь из членов экипажа они не решались, боясь, что их загонят обратно в каюты. Поэтому они продолжали оставаться на палубе, прятаться в тени, напряженно вглядываться в темноту, не зная, что там можно высмотреть.
Фактически никто на "Карпатии" не знал, что следует искать в ночном океане. В крохотной радиорубке над курительным салоном второго класса Хэролд Коттэм больше не мог поймать ни единого сигнала с "Титаника". Единственным утешительным объяснением этому могли служить лишь скудные возможности его небольшой радиостанции, дальность действия которой в лучшем случае составляла 150 миль; поэтому он не мог наверняка сказать, что случилось. Возможно, "Титаник" все еще посылает радиосигналы, но они слишком слабы и их трудно "поймать".
С другой стороны, сообщения, до сих пор поступившие с "Титаника", не предвещали ничего хорошего. В час шесть минут ночи Коттэм принял сообщение, адресованное "Олимпику":
- Приготовьте шлюпки; носовая часть быстро погружается.
В час десять:
- Тонем с дифферентом на нос...
В час тридцать пять:
- Затопляется машинное отделение.
Один раз у Коттэма спросили с "Титаника", сколько потребуется "Карпатии" времени на то, чтобы прийти на помощь.
- Передайте, что примерно четыре часа, - велел Коттэму Рострон, который еще не мог знать, на что способен их лайнер.
Затем в час пятьдесят минут поступила последняя просьба с "Титаника":
- Старина, приходите как можно скорее; машинное отделение затоплено по самые котлы. После этого радиоустановка "Титаника" замолчала.