Дело в том, что если оставаться на почве строго научного понимания истории, нельзя признать оправданным сохранение противопоставления цивилизационной стадии мировой истории доцивилизационной, как стадии "дикости" или "варварства". Реальная история не дает никаких оснований для такой оценочной альтернативы: каждая эпоха, каждый период истории есть закономерный этап исторического развития со своей социальностью, культурой, духовностью. И даже в самых примитивных своих формах они необычайно сложны, а потому не поддаются характеристике с позиции дикости или варварства. Ценностный критерий, на основании которого специфицируется "цивилизация", "варварство", "дикость", носит во многом вкусовой, а не концептуально-категориальный оттенок и с позиций современных представлений о развитии культуры и самой истории оказывается трудно применимым для цивилизационного разграничения стадий мировой истории, ее научной периодизации. Варварства и дикости хватает и в современной социальности и порой в масштабах, намного превосходящих древнюю и первобытную историю. Реальная история дает основания для другой альтернативности: противопоставления цивилизации, как развитой социальности, доцивилизационной, как первичной и неразвитой социальности.
Действительно, цивилизация - это, прежде всего, совершенно новый тип отношений человека с природой. Его сущность составили следующие основные элементы: неолитическая техническая революция, ее сердцевина - переход от каменных орудий труда к металлическим; экономическое следствие технической революции неолита - возникновение системы производящей экономики (скотоводство, земледелие) пришедшей на смену присваивающей (собирательство, охота, рыболовство); соответственно, далеко зашедшая специализация и общественно-экономическое разделение труда и, в первую очередь, отделение умственного труда от физического; наконец, появление и интенсивнейшее развитие феномена прибавочного труда и связанного с ним прибавочного продукта. В связи с этим важно понять, что исходной материальной основой цивилизации является не просто производящая система хозяйствования, прибавочный труд и систематическое производство прибавочного продукта, а еще более глубокий пласт материальности общества, определяемый сущностью самого нового типа отношения человека с природой.
Ее можно попытаться связать с переходом человека и его общества от отношения к природе, как только к естественно возникшему источнику богатств средств существования и, соответственно, естественно возникших средств труда, в силу своей примитивности чуть ли не данных самой природой, к отношению к природе, как к естественно возникшему источнику богатств средств труда и, следовательно, к производству таких средств труда, которые представляют собой уже не простую модификацию предметов природы, а воплощают в себе развитие силы самой природы, саму ее сущность. Только такие средства труда, являющиеся уже овеществленной силой знаний, знаний сущностных сил природы, могут стать предметным воплощением природных сил и, следовательно, основой для превращения сил природы в средства человеческого труда.
Иными словами, цивилизация есть отход от простого сосуществования с силами природы, имеющего много общего с жизнедеятельностью животных, которые, как известно, изменяют природу не иначе и не больше, как только самим фактом своего существования в ней. Цивилизация есть переход к подлинно социальному освоению сил природы, их преобразованию в статус средств труда. Соответственно, она предстает как продукт перехода от отношения подчинения силам природы к отношению их преобразования и превращения в средства господства над самими силами природы - процедура, целиком и полностью зависимая от того, до какой степени человек познает мир сущностей Универсума и предметно воплощает их в мир средств человеческого труда, в технологически осваиваемый Универсум.
Тем самым в цивилизации феномен труда окончательно реализует природу своей универсальности и неисчерпаемости - обусловленности своего развития всей системой сущностей Универсума, неисчерпаемым потенциалом развития самого Универсума. На этой основе в цивилизации человеческая история окончательно реализует природу своей самообусловленности, обусловленности своего развития не столько эволюцией форм природы, сколько эволюцией форм самого труда, тем, до какой степени человек саму природу превращает в средства своего труда, в средства своего собственного развития как человека. В этом процессе цивилизация становится социокультурной основой для окончательной самообусловленности развития человеческой истории человеческим трудом и через него системой сущностей всего Универсума, самим Универсумом.
Таким образом, цивилизация фиксирует новую возросшую степень преобразовательного отношения человека к природе, которая всякий раз производна от обретения в качестве новых производительных сил общества новых сил природы, их превращения из просто природных в социально и культурно обусловленные - в средства труда, производства и воспроизводства материальных основ существования человека. Человек меняет свое отношение к природе и в этом процессе самого себя как человека и при этом в той мере и так, в какой и как вовлекает в обменные процессы веществом, энергией и информацией с окружающей его природой саму природу, ее все новые и новые силы и процессы, превращая их в силы и процессы своей производственной деятельности, своей культуры и духовности, в какой, следовательно, универсализирует себя универсальными силами самой природы.
Феномен цивилизации, его становление и стадии развития фиксируют становление и новые стадии в социализации отношений человека с природой, которая определяется степенью социокультурного освоения человеком природы в ранее недоступных для себя свойствах, связях и отношениях, степенью перевоплощения мира природы в мир человеческой культуры и духовности. Вот почему мера цивилизованности общества есть мера социализированности его отношений с природой, а это не только мера превращения конкретных сил и процессов природы в средства человеческого труда, но и на этой основе в мир ценностей и смыслов подлинно человеческого существования, в средства саморазвития самого человека.
Итак, с точки зрения отношения человека с природой возникновение цивилизации, как стадии исторического развития общества, было обусловлено самим фактом первичного перехода от сосуществования с силами природы к их направленному преобразованию в универсальные средства труда, перехода от во многом естественного способа обеспечения основ своего существования путем присвоения средств существования, данных в готовом виде самой природой через собирательство, охоту, рыболовство к их производству на базе земледелия и скотоводства. Базой осуществления этого перехода стала неолитическая революция в средствах труда и в самом типе отношения человека к природе, позволившая использовать в качестве средств труда землю и животных, и в них новые и огромные по своей производительной силе силы природы, несоизмеримые со всеми ранее бывшими в распоряжении человека. Достаточно напомнить, скотоводство стало продуктивнее охоты в 20 раз, а земледелие - в 400-600 раз. Это и стало материальной основой нового типа социальности.
Совершенно новый тип отношения человека с природой стал основой для принципиально нового типа отношения людей друг к другу. Цивилизация, как новый тип социальности, возникает тогда, когда оказался исчерпанным потенциал развития человека в рамках социальности родового общества. В связи с этим цивилизация разрешила, прежде всего, противоречие между зарождающимися возможностями роста прибавочного продукта и крайне ограниченными формами его присвоения в условиях первобытно-родовой общины. Это противоречие было разрешено вытеснением системы естественно возникших, кровнородственных зависимостей и структур собственно социальными связями и отношениями, построенных не на основе первобытно-коммуналистических отношений собственности, а на основе возникающей частной собственности. Именно она, в конечном счете, взорвала мир родовой, кровнородственной социальности. При этом возникающие собственно социальные связи и отношения противостоят кровнородственным не как социальные биологическим, а как более развитые социальные первичной и неразвитой социальности.
Иначе говоря, речь идет не о том, что первобытная община якобы была первобытным стадом, а родовые отношения биологическими и что, следовательно, антропосоциогенез не был ни становлением человека современного вида, ни его общества. Следует отличать биологическую эволюцию от биосоциальной в период антропосоциогенеза, а биосоциальную от социальной в период человеческой истории, истории вида Homo sapiens. Там, где есть дуально-родовая организация, есть социальность, там половые отношения, как чисто биологические, через механизмы экзогамного запрета преобразуются в социальные, ибо половые отношения внутри первобытного стада остаются биологическими, а точнее биосоциальными, а между стадами становятся социальными. Это происходит в той связи и мере, в какой в отношения между полами двух первобытных стад вторгаются отношения собственности и, прежде всего, на субъектов половых отношений и их результат - детей, основную ценность общества вообще и родового, в частности.
Именно на этой основе половые отношения перестают носить неупорядоченный характер, подчиняться только инстинктам и факторам регуляции чисто биологического или смешанного биосоциального происхождения. Они становятся социально упорядоченными. Не лишаясь своей инстинктивной основы, они начинают регулироваться факторами социально-экономического происхождения, а потому становятся частью социальных отношений, оказываются подчиненными им, а не своей биологической основе. Они становятся объективацией не столько инстинктов, биологии человека, сколько специфики и содержания его отношений к природе, другим людям, самому себе - специфики и содержания своей социальности.
Вместе с тем следует различать первичную социальность в той форме, в какой она сложилась на базе дуально-родовой организации общества и просуществовала на протяжении большей части истории первобытного общества, от форм развитой социальности, пришедшей ей на смену в результате неолитической революции. Без этого трудно будет понять в конкретности сущность того цивилизационного переворота, который произошел в отношениях людей друг к другу, в самом типе социальности. В своих базовых проявлениях он может быть сведен к возникновению новых форм социальной общности людей, основанных не на кровно-родственных связях и отношениях. Основой новых форм интеграции людей становятся факторы сугубо экономического, социального, политического, культурного и духовного происхождения и порядка. Они становятся доминирующими во всех отношениях людей друг к другу. В итоге родовая община, как кровнородственная, разлагается и перерастает в соседско-территориальную. Одной из форм ее разложения становится патриархат. Он взрывает матрилокальный брак, его групповую природу, выводит процессы эволюции семейно-брачных отношений к формированию моногамного брака, окончательно превращая семью из просто социальной еще и в основную экономическую единицу общества.
Новый тип социальности неразрывно связан с прогрессирующим общественно-экономическим разделением труда. При этом на смену первобытнообщинному разделению труда, основанному на возрастно-половых, во многом еще биологических признаках, приходит новое, базирующееся на сугубо социальных и экономических факторах. И в этом случае, как мы видим, задействована общая особенность того типа социальности, которая характеризует цивилизацию: отношения между людьми перестают определяться особенностями их тела, они становятся независимыми и от биологического в отношениях между телами. Кровнородственные связи и отношения не только наполняются новым социокультурным содержанием, но и перестают играть роль главных социообразующих факторов. Им на смену приходят новые с выраженным социокультурным и духовным наполнением - закон, военная и трудовая повинность, догматы веры, идеология долженствования и запрета и т. д.
Цивилизация - это торжество собственно социокультурных и духовных принципов и норм связи индивидов и их интеграции в социальные общности более высокого порядка, чем те, которые способны сложиться на базе кровнородственных связей и отношений. Цивилизация - это разрушение родоплеменной изолированности и замкнутости, это тип социальности с тенденцией к всеобщей связи индивидов и их общностей с сопутствующим этому созданием соответствующей идейной, информационной и транспортной инфраструктуры.
Цивилизация - это возникновение новых видов социальных отношений политических, правовых; новых социальных институтов - государство, наука; возникновение новых субъектов истории, включая сюда, прежде всего, таких фундаментальнейших, как классы и сословия. Цивилизация - это и новые, сугубо социальные антагонизмы: между различными видами труда; классами, сословиями; между властью и обществом; прошлым и будущим в процессе набирающей силу исторической преемственности; между различными этнокультурными группами; разными формами культуры и духовности; противоречия эксплуатации человека человеком и те, источником которых стали возникшие формы его отчуждения - экономического, социального, политического, правового, культурного, антропологического. Но все они, как противоречия, стали и принципиально новыми источниками развития социальности в принципиально новых направлениях, в которых социальность усиливала свою сущность как социальности.
Однако, все это лишь проявления нового типа социальности, но не его сущность и, соответственно, не сущность самой цивилизации, как нового типа социальности. За всем этим следует видеть более глубокую сущность более глубокого пласта социальности, лишь выражающего в специфике новых отношений людей друг к другу специфику их новых отношений с природой. И если в своих отношениях с природой самый глубокий пласт социальности связан с переходом от простого сосуществования с силами природы к превращению их в средства своего труда, в средства преобразования самой природы, то для того, чтобы соответствовать новому типу отношений с природой, природе тех новых сил, которые вовлекаются в процесс общественного производства, человек должен был радикально изменить тип своих отношений друг к другу: перестать определять их бытие бытием своего тела и отношениями его воспроизводства как тела и прежде всего кровнородственными отношениями.
Вовлекая в процесс своих отношений с природой, в прогрессирующий процесс производства новых материальных основ своего бытия новые силы природы, человек уже не может определять своего отношения к ним и, соответственно, к другому человеку только ограниченностью своей телесности и теми отношениями, которые есть отношения воспроизводства человека как тела. Человек вынужден определять свое отношение к новым силам природы и, соответственно, к другому человеку силами самой природы, сущностью всего сущего и, следовательно, теми отношениями, которые есть отношения воспроизводства человека как человека, его сущности и в тех ее измерениях, которые позволяют ему быть постоянно созвучным объективной логике мира.
В этом смысле логика и содержание отношения человека к другому человеку есть инобытие логики и содержания его отношения к природе и в конечном итоге самой природы. Это логика тех сил человека, которые через изменения самого человека и его отношений к другому человеку позволяют придать его бытию формы и содержание, способные стать формами и содержанием инобытия самой природы, способные стать основой для социокультурного освоения природы в ранее недоступных для человека свойствах, связях и отношениях. Социальность и есть то, что позволяет человеку придать себе, своему бытию такую сущность, такую форму и такое содержание, которые будут созвучны сущности, форме и содержанию самой природы. Социальность и есть та абсолютно подвижная форма бытия человека в мире, которая обусловливает саму возможность абсолютной изменчивости человека, его отношений к природе, другому человеку, самому себе и, следовательно, саму способность принять такую социальную форму и содержание, такое бытие, которое делает его инобытием природы, по сути, тождественным ей. Социальность живет этой тождественностью, она и есть это тождество - не только способ перевода бытия всего сущего, самой его субстанциальности в бытие самого человека, его сущности, но и форма и содержание бытия этого бытия в человеке, в частности, в ценностях и смыслах его культуры и духовности.
Таким образом, цивилизация действительно выражает принципиально новый тип социальности, новый тип отношений человека друг к другу, которые уже не определяются ограниченностью человеческой телесности, задачами только ее воспроизводства, а значит, социальностью только кровнородственных отношений. Цивилизация есть стадия в историческом развитии человечества, с которой справедливо связывается преодоление абсолютной зависимости отношений людей друг к другу от кровнородственных отношений. На смену их доминированию в обществе идет новый тип отношений людей друг к другу, который определяется их способностью в специфике своей формы и содержания воспроизводить содержание и формы тех новых сил природы, которые вовлекаются в процесс общественного производства. Иными словами, он определяется способностью придать социальности такую форму, которая станет адекватной основой для бытия человека по логике любого социально осваиваемого объекта, а потому и всего сущего.
Это действительно превращает цивилизацию в принципиально новый тип социальности, который и по своей форме, и по своему содержанию начинает определяться формой и содержанием самой природы, задачами их воспроизводства и воплощения в человеке. При этом человек тем больше становится человеком, чем большего тождества достигает со всем сущим, чем больше и глубже живет по логике всего сущего, в частности, по логике связей и отношений всего сущего. Последнее окончательно объясняет универсальную сущность цивилизации как нового типа социальности: она есть то, что позволяет в специфике отношений людей друг к другу воспроизводить логику связей и отношений всего сущего, тех новых сил природы, которые вовлекаются в процесс общественного производства и на этой основе позволяют жить производительным потенциалам этих природных сил, по их логике связей и отношений и, в конечном итоге, по логике связей и отношений всего сущего. Цивилизация универсализирует социальность человека, которая утверждает себя в качестве его сущности по мере того, как превращает человека в феномен, тождественный Универсуму, становится средством воспроизводства в нем свойств, связей и отношений всего Универсума. Начиная с этого момента, каждый новый этап в освоении новых сил природы становится и новым этапом в развитии природы социальности и через нее самого человека.
В связи с этим социальности больше и она оказывается глубже там, где больше и более глубокие свойства, связи и отношения всего сущего воспроизводятся в отношениях людей друг к другу, превращаются в его свойства, связи и отношения, в средства его саморазвития как человека - в мир специфически человеческих целей, ценностей и смыслов бытия в мире. В этом суть процесса социализации и одновременно гуманизации социальности. Феномен цивилизации, его становление и стадии развития фиксируют становление и новые стадии в социализации и гуманизации отношений человека друг к другу. Они детерминированы степенью социокультурного освоения свойств, связей и отношений самой природы, их воплощения в социальные свойства, связи и отношения самого человека. А потому мера цивилизованности общества есть мера цивилизованности в нем отношений людей друг к другу, определяемая по трем параметрам: мерой их адекватности тем новым силам природы, их свойствам, связям и отношениям, которые вовлекаются в процесс общественного производства материальных основ бытия общества; мерой воспроизводства в отношениях людей друг к другу свойств, связей и отношений всего сущего; мерой их превращения в средство саморазвития самого человека, его гуманизации как человека, наполнения их ценностями и смыслами специфически человеческого бытия в мире.
Наконец, во всех отношениях человека к природе, другому человеку всегда присутствует еще один аспект социальности - отношение человека к самому себе. Все отношения человека имеют персоналистическую составляющую, все они завершаются в человеке, есть отношения личности, которые, в конечном счете, превращаются в отношения личности к самой себе. Цивилизация, как новый тип социальности, неотделима от персоналистической составляющей социальности. В частности, она впервые создает условия для того, чтобы увеличение свободного времени общества осуществлялось не на основе подавления личностных структур человека, а путем замещения его сил как человека силами самой природы. Мерилом цивилизованности социальности в этом аспекте становится объем свободного времени, которым располагает общество и личность для раскрепощения всех сил очеловечивания человека, дремлющих как в обществе, так и в каждой личности. Время - главное богатство бытия, ибо оно мерило самого бытия, та грань, которая отделяет его от вневремени - своего небытия. Время, как свободное время - главное богатство социального бытия, ибо представляет пространство не просто бытия человека, а подлинно человеческого бытия - пространство развития, свободного от пут потребностей физического существования.
Это время подлинно человеческой деятельности, пространство всестороннего и гармоничного развития человека безотносительно к какому-либо заранее заданному масштабу, а потому это время развития человека, свободного развития его сущности. Ведь только свобода делает человека человеком, ибо только свободное развитие развивает его сущность как человеческую. При этом свободное развитие становится таковым именно в той мере, в какой человек познает силы природы, в какой осваивает их в ранее недоступных для себя свойствах, связях и отношениях, в какой превращает их в свойства, связи и отношения собственной сущности. Подлинно человеческое в человеке развивается не само по себе, а лишь в той связи и мере, в какой становится инобытием бытия всего сущего, перевоплощает в социокультурные формы бытия бытие всего сущего, в какой, следовательно, становится тождественным всему сущему. Именно на этой основе происходит замещение сил человека силами природы, которые становятся силами самого человека как раз по мере того, как превращаются в средства его воздействия на саму природу, ее преобразования и дальнейшего социокультурного освоения.
Таким образом, существует глубокая связь и соответствие между всеми основными аспектами того нового типа социальности, который утверждается в обществе в результате цивилизованного переворота эпохи неолита. Изменение отношения к природе, переход от простого сосуществования с силами природы к превращению их в средства своего производства, породило необходимость изменения отношений людей друг к другу, которые в таком измененном виде, в свою очередь, становятся условием изменения отношений людей с природой. Только изменившись как человек, в своем культурном и духовном содержании, в своих отношениях к другим людям, человек в таком измененном виде может приступить к изменению своих отношений с природой. Но именно они, отношения с природой были, есть и всегда останутся конечной причиной, инициирующей необходимость изменения его отношений друг к другу и себя самого как человека.
В результате цивилизационного переворота эпохи неолита отношения людей друг к другу начинают определяться не ограниченностью социальности кровнородственных отношений, задачами производства и воспроизводства человека как тела, а задачами производства и воспроизводства человека как человека, его сущности в новых, истинно социальных ее измерениях и, следовательно, социальностью как универсальной способностью человека в системе своих отношений друг к другу воспроизводить систему связей и отношений самой природы, тех новых сил природы, которые вовлекаются человеком в обменные процессы веществом, энергией и информацией. Социальность в этой связи выступает тем в отношениях людей друг к другу, что позволяет им, как отношениям, структурироваться в соответствии со структурой свойств, связей и отношений осваиваемой части природы, усложняться в соответствии с уровнем ее сложности, по своей сущности быть тождественными им.
Только на такой основе, на основе достижения в социокультурной форме и социокультурными средствами тождества со всем сущим человек впервые обретает принципиально новый, цивилизационный тип социальности, позволяющий ему всякий новый раз при встрече с новыми силами природы так изменять форму и содержание своих отношений друг к другу и, следовательно, самого себя, чтобы быть способным к освоению сил природы в новых, ранее для себя недоступных свойствах, связях и отношениях - быть социкультурным инобытием этих сил, феноменом, по сущности тождественным их сущности. Цивилизация это и есть принципиально новый тип социальности, исторически конкретный способ воспроизводства в отношениях людей друг к другу отношений между сущностями всего сущего, а потому - способ наполнения сущности человека системой сущностей Универсума, самой его субстанциальностью. Она есть то, что позволяет человеку быть человеком, в процессе вечного становления себя природой и природы собой наполнять и определять систему своих социальных отношений друг к другу системой отношений всех сущностей всего сущего друг к другу.
Итогом именно такого развития неизбежно становится изменение отношений к самому человеку, ибо человек тем больше утверждает себя в качестве человека, чем больше воплощает в себе, в своих формах бытия бытие всего сущего, чем больше становится феноменом, тождественным всему сущему. Цивилизация на этом пути фиксирует радикальный поворот в самом типе отношения к человеку. На базе прогрессирующего замещения сил человека силами самой природы, цивилизация порождает тот тип социальности, который закладывает саму возможность перехода от отношения к человеку как к средству к отношению к нему как к самоцели исторического развития. В этом заключается конечная цель исторической миссии цивилизации как нового типа социальности. Она приходит в историю с этой миссией и, вероятно, исчезнет из нее вместе с ее исчерпанием, если она вообще может быть исчерпана.
Таким образом, с позиций стадиального осмысления феномен цивилизации действительно предстает радикальнейшим прорывом в совершенно новое измерение социальности, обнаруживаемое в основных аспектах социальности: в отношениях людей к природе, друг к другу и самому человеку. Во всех этих отношениях новый тип социальности проявляет одну и ту же свою сущность: отношения человека ко всему сущему перестают определяться человеческой телесностью и отношениями ее и только ее воспроизводства. Они начинают определяться самим сущим, всем сущим и отношениями воспроизведения самой способности человека определять свое бытие бытием всего сущего, а значит, и способности воспроизведения таких отношений, на базе которых человек достигает тождества всему сущему.
Там, где отношения ко всему сущему начинают определяться самим сущим, они завершаются отношениями тождества со всем сущим. На достижение этого центрирована самая глубинная сущность социальности. В производстве и воспроизводстве специфических отношений, как отношений тождества, и состоит истинная сущность социальности - отношений, которые в этом своем качестве производят и воспроизводят не частичного человека, не в каком-то одном его измерении, а в его тотальности, в единстве всех его измерений. Их реализация неотделима от становления человека в качестве феномена, тождественного Универсуму, и на этой основе в качестве универсального фактора дальнейшего развития Универсума в его тотальности. Социальность это форма, в какой Универсум оказывается доступным человеку, в какой он представлен в человеке и в какой человек представлен в Универсуме. Это форма их тождества, делающая их продолжением друг друга и превращающая человека как часть Универсума средствами познания и практики в целое, тождественное всему Универсуму. В этом смысле для того, чтобы воспроизвести человека как человека в специфике его социально-деятельной сущности, необходимо воспроизвести отношения тождества, которые и воспроизводят его в качестве феномена, тождественного Универсуму.
В свете изложенного цивилизация - это более развитый тип социальности, ибо полностью раскрепощает тот потенциал развития человека, который определяется неисчерпаемым потенциалом развития самого Универсума. Цивилизация - это более динамичный тип социальности, так как позволяет человеку стать олицетворением абсолютной изменчивости: так изменять себя, так структурировать свои отношения со всем сущим, чтобы быть постоянно созвучным объективной диалектике Универсума, его структуре свойств, связей и отношений. Цивилизация - это более универсальный тип социальности, ибо производит и воспроизводит человека в его подлинной сущности в качестве феномена, тождественного Универсуму, живущего отношениями тождества, его достижением в ранее недоступных для себя измерениях. И чем больше человек становится тождественным Универсуму, тем больше утверждает и развивает себя в качестве человека.
В этой связи мера цивилизованности есть не что иное, как мера достижения человеком своего тождества с Универсумом. Она же есть и мера социальности, ибо глубинная сущность социальности в том и заключается, что она есть отношение тождества с Универсумом, отношение воспроизводства в человеке, как части Универсума, всего мирового целого, самого Универсума. И цивилизация есть та стадия исторического развития человека, когда на смену первичной, первобытнообщинной социальности приходит подлинная социальность, как отношение достижения тождества человека с Универсумом.
Именно оно, отношение тождества, его производство и воспроизводство лежит в основании отношений человека с природой, как отношений превращения сил природы в средства своего труда, в средства производства и воспроизводства материальных основ своего существования в природе. Именно оно, отношение тождества лежит в основании отношений людей друг к другу, позволяя превращать свойства, связи и отношения всего сущего в свойства, связи и отношения самих людей, их отношений друг к другу, воспроизводить в структуре их отношений структуру отношений самого Универсума и на этой основе быть универсальным агентом во взаимодействии со всем сущим, адекватным и созвучным всему в Универсуме, самому Универсуму. Именно оно, отношение тождества лежит в основании отношений к самому человеку как человеку, ибо только оно, замещая в процессе исторического развития производительные силы человека силами самой природы, превращает человека из средства исторического развития в его абсолютную самоцель, в субъект универсального действия, в феномен, тождественный Универсуму.
Вот что действительно стоит за цивилизацией как за стадией всемирно-исторического процесса, следующей за стадией доцивилизационной, неразвитой, первичной социальности. Вот что стоит за цивилизацией, как за собственно социальной организацией общества, характеризующейся всеобщей связью индивидов и первичных социальных общностей людей, возникающих как продукт и функция производящей экономики, направленной на производство и преумножение материального и духовного богатства общества. За всем этим стоит сущность цивилизации как нового типа социальности, основанной на достижении отношений тождества человека и Универсума. За этой сущностью, похоже, уже ничего нет, никакой сущности, ибо уже нет никакой социальности. Это предельное философское понимание оснований и сущности цивилизации. И в силу своей предельности оно является исходным для интерпретации сущности этого феномена во всех остальных направлениях и аспектах.
В частности, именно оно позволяет вычленить, по меньшей мере, три стадии в развитии самой цивилизации - аграрную, индустриальную, постиндустриальную (информационную) в зависимости как раз от тех сил природы, которые вовлекаются в процесс общественного производства и превращаются в силы и средства человеческого труда, на этой основе предопределяя стадиальную специфику социальности в отношениях людей друг к другу и к самому человеку, сам цивилизационный тип человека - аграрный, индустриальный, постиндустриальный. Каждая из этих стадий является стадией в развитии отношений тождества человека с Универсумом и находится в зависимости от тех сил природы, с которыми человек себя идентифицирует, превращая их в свои собственные, антропологически освоенные и обусловленные, в средства собственного развития как человека.
В этом смысле каждая новая стадия в цивилизационном развитии человека превращается в новую стадию раскрытия его человеческой сущности на основе освоения человеком новых сил природы, их антропологизации. К такому взаимообусловленному развитию человеческой сущности и системы сущностей Универсума сводится конечная суть и специфика цивилизационного развития человечества, сам тип цивилизационной социальности, позволяющий человеку, его сущности быть созвучной, а в пределе и адекватной любой сущности Универсума, самой его субстанциальности.
На этом уровне и в этом аспекте анализа феномена цивилизации вслед за В.И. Вернадским можно говорить и о цивилизационном прогнозе реальности в будущем принципиально нового отношения человека с природой на базе обретения им социальной автотрофности: способности с помощью качественно новой науки и техники перейти к высочайшим технологиям производства органических веществ из неорганических, минуя живых посредников, автотрофов. Технологическое замещение автотрофов, вовлечение принципиально новых биологических сил в процесс общественного производства станет величайшей революцией в истории не просто человека, но и всей биосферы. Впервые один из ее элементов полностью социализирует и на этой основе преодолевает свою зависимость от естественно сложившихся цепей питания, становится независимым от них. А чем больше независимость человека от природы, достигаемой на основе ее социокультурного освоения в ранее недоступных свойствах, связях и отношениях, тем больше потенциал человеческой свободы, тем больше человек утверждает себя в качестве человека.
Так устроен феномен свободы: он есть только там, где человек, как часть природы, превращает природу в часть своего бытия. Свобода - это бытие природной необходимости в антропологически центрированном мире, мера ее антропологической освоенности и центрированности. И чем она больше, тем больше мера свободы во всех ее измерениях, в том числе экзистенциальных и персоналистических. С учетом того, что вся история человечества была историей борьбы за свободу и, прежде всего борьбой за независимость от природы, тенденция к обретению социальной автотрофности, превращения биологической силы автотрофов в средство человеческого труда выглядит не столь уж фантастической и отдаленной от реальностей человеческой истории. Скорее напротив, полностью ложится в русло извечных тенденций мировой истории, истории отношений человека с природой как истории неуклонного превращения всей природы в средство человеческого труда и на этой основе в средство саморазвития себя как человека, утверждения своей свободы в отношениях с природой в новых, ранее недоступных для себя аспектах.
По этой причине есть самые серьезные основания полагать, что социальная автотрофность человека станет величайшим цивилизационным переворотом в истории человечества, соизмеримым с актом возникновения самой цивилизации как нового типа социальности. Она может стать историческим прорывом к принципиально новому типу социальности, в пределах которой окончательно будет разрешено основное противоречие всей предыстории человечества - противоречие между сущностью человека и его существованием. И это справедливо в той мере, в какой социальная автотрофность, возможно, станет тем исчерпывающим средством, с помощью которого человечество окончательно разрешит проблемы своего физического существования, всестороннего удовлетворения своих материальных потребностей. Социальная автотрофность создает для этого более чем адекватную производственно-технологическую базу.
Но она создает и нечто большее и иное - новую социальность. Сам акт вовлечения в обменные процессы веществом, энергией и информацией новых сил природы уже предполагает новую социальность, новый тип отношений человека с природой. Он взрывает старую ткань социальности, преобразует структуру отношений людей друг к другу, к самому человеку и на этой основе самого человека. Через изменение структуры социальности он делает человека соизмеримым, адекватным структуре тех сил природы, которые становятся его собственными силами и, прежде всего, силами его труда, главного средства преобразования бытия природы и своего собственного, человеческого.
Социальность вновь выступает тем, что она есть в своей действительной и самой глубинной сущности - способом достижения адекватности человека всему сущему, отношением тождества всему сущему, формой бытия всего сущего в самом человеке. Социальная автотрофность в этой связи есть лишь новый, и с учетом всего предшествующего опыта отношений человека с природой, совершенно необычный этап в развитии человека, в реализации цивилизованного потенциала его истории, как истории смены исторических типов социальности, достижения новых форм и большей глубины тождества со всем сущим и на этой основе преобразования самого себя как человека.
Культурологическое. Это второе основное направление в осмыслении феномена цивилизации, позволяющее понять его бытие, сущность и особенности через бытие, сущность и особенности культуры. В его пределах отражено действительное единство и различие двух феноменов - "культура" и "цивилизация", и единство и различие которых нередко абсолютизируется.
Абсолютизация обнаруживает себя в двух случаях. В первом, когда цивилизация рассматривается как синоним культуры. В этом случае с методологических позиций принципа несинонимичности философских категорий, одна из категорий должна быть выведена из познавательного процесса, как не отражающая некой иной реальности помимо той, которая уже отражается одной из них. В этом смысле синонимичность просто противоречит категориальности понятий, универсальности того содержания, которое ими отражается. Именно оно не оставляет места для реальности какого-то иного содержания, для его отражения иной категорией. В данном случае очевидна несинонимичность категорий "культура" и "цивилизация". Они отражают, безусловно, связанную, но вместе с тем специфическую реальность в человеке и его истории, правда, не настолько, чтобы полностью противостоять друг другу. Это другая крайность в их интерпретации, хорошо прослеживаемая уже в философии истории О. Шпенглера.
Согласно О. Шпенглеру, феномен культуры имманентен истории: там, где есть история, есть культура, и там, где не остается места для культуры, не остается места и для истории. Культура и история - тождественны. Возникая из первобытного хаоса истории, культура возникает вместе с возникновением "великой души", составляющей ее самый глубинный ментальный пласт бытия, собственно ее сущность. Осуществление целей и содержания "великой души" есть осуществление содержания и целей культуры. Она развертывает их в виде народов, языков, вероучений, искусств, наук. Но когда цель достигнута, все внутренние возможности "великой души" осуществились, тогда культура прекращает свое развитие, силы ее надламываются, она приходит в упадок и превращается в цивилизацию. У каждой культуры имеется свое рождение, детство, юность, возмужалость, расцвет и старость. И цивилизация есть не что иное, как завершающий этап развития культуры, ее старость, деградация, когда "культура вдруг застывает, отмирает, ее кровь свертывается" и свертывается потому, что духовно исчерпывает себя как культуру, содержание, цели и смыслы своей сущности, "великой души". "Цивилизация есть "бренные останки" угасшей культуры"1, то, чем начинает страдать человек и его история на излете своего существования, завершение исторического развития как развития культуры.
При этом переход от культуры к цивилизации и гибели - фатально неизбежное в развитии культуры. Это ее "судьба", тот специфический способ существования истории, которым она отличается от "причинности" как способа существования природы. Идея судьбы и принцип причинности отражают принципиально противоположные реальности. Причинность совпадает с понятием закона. Законы бывают основанными только на причинности. Настоящая история имеет судьбу, но никаких законов, она не подчиняется логике причинности, а только логике "великой души", которая абсолютно уникальна. А потому всякая культура имеет свою "идею судьбы" и, соответственно, "свой особый род смерти", вытекающий с глубокой неизбежностью из всего ее существования. А раз так, то "у каждой культуры своя собственная цивилизация", которой и завершается история как история культуры, ее великой и неповторимой души.
Прежде всего, критическое отношение вызывает стремление свести историю человечества только к истории культуры, фактически выведя цивилизацию если и не за пределы истории вообще, то на периферию исторического развития, замкнув ее место и значение стадией гибели истории и культуры. Культура, бесспорно, фундаментальный феномен истории, но не до такой же степени и не в том смысле, чтобы исчерпать собой и своей историей всю историю человечества. История человечества, если не в большей своей части, то, несомненно, в самой существенной была, есть и остается как историей культуры, так и историей цивилизации. История культуры и история цивилизации взаимообуславливают друг друга и при этом как в хорошем, так и в дурном.
В связи с этим неприемлемый характер принимает сама тенденция к спецификации феномена цивилизации по признакам преодоления и отрицания культуры и в итоге по принципу: чем меньше культуры, тем больше цивилизации и наоборот. На самом деле, цивилизация есть не только и не столько сосредоточение того, что отрицает и преодолевает культуру, сколько то, что ее утверждает и возвышает. В конечном счете, цивилизация есть пространство бытия культуры, а значит, и средство ее утверждения и развития. Цивилизация неотделима от культуры, она становится цивилизацией в той мере, в какой наполняет себя культурой.
Именно в цивилизации культура находит основной объект для своего воплощения, материализации своей духовной и одухотворения своей материальной составляющих; именно в цивилизации вызревают основные условия - материальные, институциональные и организационные - для ее развития; именно в цивилизации она находит основные средства для своего развития как культуры. В конце концов, именно цивилизация становится основным способом бытия культуры, благодаря чему она перестает существовать только как культура, но начинает существовать еще и как цивилизация. В этом смысле именно культура для полноты своего бытия порождает цивилизацию и воплощается в ней, как в форме своего инобытия, продолжающей ее бытие как культуры в форме цивилизации - в органическом единстве со всеми остальными элементами социума. Цивилизация создает это единство, есть способ его создания, сохранения и развития.
Последнее обстоятельство является чрезвычайно важным как для понимания единства культуры и цивилизации, так и основной differentia spesifica цивилизации. А суть ее заключается в том, что цивилизация превращается в основной способ бытия культуры в обществе. В связи с этим история культуры предстает как история культуры до возникновения цивилизации и после, как история культуры в связи и на основе цивилизации, которая становится предельно конкретным способом проживания обществом своей культуры в органическом единстве с абсолютно всеми своими составляющими элементами, начиная от географической среды, этноса и кончая высшими духовными символами Веры. До цивилизации все это больше сосуществует друг с другом, чем существует друг в друге. Цивилизация как новый тип социальности, характеризующийся всеобщей связью индивидов и социальных общностей людей друг с другом и окружающей их природой, выступает и новым типом интеграции всех элементов социума, она, собственно, создает сам социум, его новый исторический тип - цивилизационный. И создает его не иначе, как положив в основание такой интеграции культуру. Масштаб всеобщности связи индивидов и социальных общностей людей друг с другом и окружающей их природой придает как раз культура и ее высший цвет - духовность. Культура становится основой цивилизационной интеграции общества.
Цивилизация есть способ объективации культуры во всех без какого-либо исключения элементах социума, во всех свойствах, связях и отношениях этих элементов друг с другом и окружающей их природой и, соответственно, способ связи культуры со всеми элементами социума, с самим социумом. Поэтому более высокая интеграция элементов социума достигается как раз за счет более глубокого проникновения в ткань социальности, как связующей ткани социума, культурной и в ней духовной составляющих. Цивилизация конституируется на базе культуры, а не на основе ее преодоления. И мера цивилизационности становится мерой задействования культуры во всех интеграционных процессах социума, мерой ее объективации во всех элементах социума, во всех их свойствах, связях и отношениях. В конечном счете, цивилизации больше там, где больше культуры, где она выступает основанием, средством и целью бытия всех элементов социума, самого социума.