Вышепроведенный анализ взаимосвязи формационных и цивилизаонных процессов и этапов в цивилизационном развитии России позволяет сделать несколько выводов относительно специфики основ цивилизационной идентичности России, в частности, касательно степени ее европейскости или самобытности. Вывод однозначен: ни то и ни другое не стоит абсолютизировать. На протяжении многих веков своей истории Россия испытала не одну волну целенаправленного воздействия Запада. Из них наибольшее влияние и в определенный период истории оказали следующие: идеи Возрождения и Реформации (1689-1840); идеи Просвещения (1750-1824); научно-технический модернизм (1890-1925); политический либерализм (1770-1917); марксизм (1860-1917); марксизм-ленинизм (1903-1991); идеи свободного рынка (1991-1998). Всем этим волнам западного цивилизационного влияния предшествовал период первоначального взаимного знакомства, приходящийся не только на время царствования Ивана III и Ивана IV, но и на более ранний, домонгольский период - Киевской Руси. Россия никогда не была отделена от влияния Запада китайской стеной, еще больше отдалена монгольским погромом, но не отделена.
И вместе с тем нельзя не считаться с тем, что все влияния Запада на Россию не преодолело в ней ее российской цивилизационной сущности. В итоге с цивилизационной точки зрения Россия оказалась все-таки отделенной от Европы целой системой базовых архетипов, не позволяющих ей полностью идентифицировать себя с Европой. К уже рассмотренным выше следует добавить. Во-первых, культурно-историческую самоидентификацию быть преемниками Византии, Киевской и Московской Руси, России-империи, России-СССР, которой нет и не может быть у Европы. Это наша история, только нами прожитая и осуществленная и ставшая для нас единственно возможной основой исторической преемственности и идентификации. Воистину, здесь другого уже не дано и не будет дано никогда. Во-вторых, Православие и связанный с ней корпус базовых культурных текстов (восточная патристика, старославянские переводы священных книг, древнерусская и русская литература). В-третьих, "византизм" властных структур и имперские традиции с гипертрофией централизованного государства, культа личности, тягой центральной власти к самосакрализации. В-четвертых, традиции "ордынства" - окуппанционного отношения власти к народу, "свое-другое" высокого статуса в иерархии национальных ценностей, ценностей национальной государственности, их нещадной эксплуатации властью. В-пятых, "стихийный коммунизм", тяга к устроению общественной жизни на принципах социальной справедливости, к обществу без резких социально-экономических разграничительных линий. В-шестых, "соборность", принципиальное неприятие форм социальности, отягощенных идеями социал-дарвинизма, "борьбой всех против всех" и крайними проявлениями эгоцентризма. В-седьмых, тяга к тотальной этизации пространства социальности и, как следствие, отношение ко всякому нечто в таком пространстве, как к нечто изначально отягощенному этосом, а потому имеющим смысл и ценность только в той связи и мере, в какой имеет отношение к добру и правде жизни.
Вот далеко не полный перечень базовых архетипов, претендующих на цивилизационный масштаб и специфику и не позволяющих в полной мере цивилизационно идентифицировать Россию с Европой. В этой связи отнюдь не случайно, что за всю свою цивилизационную историю Россия никогда и не идентифицировала себя с Европой. Если посмотреть на основные периоды цивилизационного развития России под углом зрения господствовавших в эти периоды идеологем идентичности, посредством которых историософски осмысливался сам феномен России в истории, то они ни в какой мере не свидетельствуют в пользу поиска Россией неких своих европейских корней. Скорее, они свидетельство как раз противоположного: Россия всегда осознавала и свою самодостаточность в истории, и себя в качестве нечто иного, чем то, чем была и есть Европа. Так, для Киевской Руси (Русь) господствующей идеологемой была идея русских людей, как "новых людей", осененных божественной благодатью, равновеликих с другими христианскими народами, идея единства русских людей и русской земли. Для Московской Руси (Русь-Россия) господствующей идеологемой идентичности становится идея "Святой Руси", из которой вырастает идея Третьего Рима с выраженными миссианскими претензиями на представительство интересов всего истинного христианства.
Это не противостоящие друг другу базовые идеи идентичности Московской Руси - идея духовной и имперской избранности Руси-России. Первая является духовной базой и обоснованием второй. Идея "Святая Русь - новая Палестина", проходящая через дискуссию "иосифлян" и "нестяжателей", через строительство храмовых комплексов, повторяющее их комбинацию на Святой Земле,- все это и многое другое попытка переосмыслить русскими себя в качестве "последних и истинных христиан", своей особой миссии во всемирной защите и возрождении Православия. Политическим орудием этой защиты и возрождения становится идея "Москвы - Третьего Рима", больше того, она становится базовой идеей исторической идентичности возрождающейся России, главным смысловым акцентом в понимании своего места в мировой истории, выражением исторических и мессианских претензий на всемирность. И в последующей истории духовное избранничество будет соседствовать с историческим, дополнять и усиливать мессианские комплексы России, неважно, имперской или уже коммунистической России. Важно другое - именно через мессианские комплексы будет находить свое выражение трансцендирующая сущность русского национального духа, его неуспокоенность наличными и доступными формами бытия в истории, его стремление превзойти саму историю, возможности ее развития в направлении реализации духовных, сакральных и этических максим человеческого бытия.
Господствующая идеологема идентичности следующего периода в развитии России-цивилизации - Российской империи (Россия) - становится знаменитая уваровская триада: Самодержавие, Православие, Народность, достаточно точно отразившая три кита, на которых в итоге строилась российская идентичность в имперский период цивилизационного развития. Здесь впервые произошло слияние и взаимоусиление трех базовых ценностей всякого русского бытия в России и всякого российского бытия в истории - национальной державности с национальной духовностью и того и другого с самой идеей нации. Следовательно, здесь впервые по-настоящему проявили себя истинные основы локальности русско-российской цивилизации, ее ведущие ценности цивилизационной идентичности.
Свое внешнее проявление они нашли в новом мессианском комплексе - идее панславизма, постоянно будировавшей российское общество идеей объединения славянства. За ней стояло нечто большее и более глубокое, чем просто имперский комплекс новой евразийской державы, ее пространственной экспансии. За ней стояла идея единой славянской цивилизации, поиск Россией своих геополитических и цивилизационных пределов, основ своей цивилизационной идентичности в общих этнических, культурных и исторических корнях славянского единства. За ней стоял цивилизационный поиск Россией самой себя как России, который в итоге и завершился пониманием России своих восточнославянских пределов, себя как России. Россия - это исключительно восточнославянский цивилизационный феномен, связанный с его этническим комплексом, историческими, культурными и духовными архетипами.
Все три периода в цивилизационном развитии России, включая сюда и имперский, начатый крутой европеизацией России, но продолженный в традициях русско-российской цивилизационной идентичности, объединяет саморазвитие одних и тех же русско-российских цивилизационных основ. Это легко прослеживается всем историческим материалом, в частности, логикой движения основных идеологем идентичности. На этом фоне коммунистический период (Россия-СССР) становится попыткой радикального слома базовых основ цивилизационной идентичности России, стремлением выйти за пределы русско-российских идеологем цивилизационной идентичности, отказом от самой традиции преемственности в развитии их русско-российской национальной сущности.
Это весьма парадоксальный период в цивилизационном развитии России, так как он был нацелен на преодоление национальной истории России как национальной. Все национальные формы идентичности взламываются, им на смену пришли новые, построенные на классовых принципах, принципах классовой идентичности и исключительности. Господствующими идеологемами цивилизационной идентичности этого периода цивилизационного развития России-СССР становятся: мировая пролетарская революция, пролетарский интернационализм и солидарность, СССР - оплот мирового революционного процесса с мессианским комплексом социального освобождения всего человечества.
В этой связи трудно не заметить, что новая цивилизационная парадигма развития, навязываемая России с Августа 1991-го, в своей определяющей сущности является продолжением коммунистической. Она сменила лишь свой основной цивилизационный вектор, но не свою вненациональную, а в ряде случаев и антинациональную цивилизационную суть. Новая идеологема цивилизационной идентичности России - Россия должна стать Европой - лишь по форме отличается от коммунистической - Россия должна стать средством становления и составной частью новой общечеловеческой цивилизации - а по своему содержанию имеет одну и ту же цивилизационную сущность и направленность на то, чтобы превратить историю России в историю НЕ-России, Россию-цивилизацию в Россию - НЕ-цивилизацию.
Что от того, что на этот раз под общечеловеческой цивилизацией понимаются архетипы социальности, культуры и духовности европейской, генетический код ее истории, если и в этом случае предполагается слом основ собственной цивилизационной идентичности, преодоление генетического кода собственной истории. От того, что цивилизационный вектор исторического развития России перестраивается с коммунистического на европейский, он не становится национальным, он как был, так и остается вненациональным, направленным не на восстановление прерванной цивилизационной преемственности в развитии России-цивилизации, а на углубление цивилизационного раскола, придание ему новых форм и новой глубины, новых направлений слома базовых структур идентичности - национальной, исторической, цивилизационной.
Такая перспектива исторического развития России выглядит малопродуктивной, а потому и маловероятной, тем более что она уже порядком дискредитирована цивилизационными итогами развития коммунистического периода истории России. Он вскрыл основной цивилизационный источник великих исторических потрясений России в ХХ столетии, связанный с разрушением основ локальности России-цивилизации, самой цивилизационной логики исторического бытия и развития России. Продолжить далее такую логику бытия и развития в истории значило бы продолжить далее логику хаотизации и потрясений основ истории России, что, собственно, и доказала история России после Августа 1991-го, который воспроизвел главное из архетипов отношения Октября 1917-го к России: архетипы вненационального и внецивилизационного отношения к России. Поэтому вполне очевидно, что современная Россия находится в ситуации непростого цивилизационного выбора между продолжением исторического развития посредством преодоления основ локальности собственной цивилизации, разрушения базовых структур цивилизационной идентичности и восстановлением подлинно национальных основ преемственности в цивилизационном развитии России, подлинно национальных основ своей цивилизационной идентичности, цивилизационного бытия и развития в истории.
Вполне очевидно и другое, что выбор основного вектора цивилизационного развития России, равным образом базовой идеологемы цивилизационной идентичности - это вопрос не столько теории, сколько самой практики исторического развития. Теория может только облегчить понимание происходящего и тем самым выбор исторически неизбежного, но она не может заменить живое историческое творчество, такое, которое, в конечном счете, и даст ответ на вопрос - куда же идет Россия? В этой связи очевидно и третье - история России не может быть безразлична к поиску правильного ответа на этот вопрос, он должен определяться ею, всей историей России. А она предопределяет к единственно необходимому, а потому и продуктивному в истории: к возвращению России к самой себе как России, к русско-российским основам своей идентичности в истории. Искать свое место в цивилизационных потоках современной истории вне принципов национальной и исторической России значит в очередной раз предать свою историю, втянуть ее в пространство новых цивилизационных экспериментов и потрясений.
Исторические итоги цивилизационного развития России на рубеже нового тысячелетия дают основания и для других исторических выводов, имеющих цивилизационную специфику и масштаб.
Первый. Развитие базовых идеологем цивилизационной идентичности России шло в направлении сужения цивилизационных основ идентичности, сведения их к подлинно национальным и историческим основам - к их русскости и российскости. Это был не простой, полный драматизма путь к пониманию именно русско-российской, а не какой-нибудь другой основы своей цивилизационной идентичности, сущность которой и в настоящее время далеко не до конца и не всеми осознана в самой России. В этом смысле идея Москвы как Третьего Рима, идеи славянофилов и связанная с ними идея панславизма, идея евразийства все это ступени поиска основ своей цивилизационной идентичности, сведения ее к реальностям исторической и национальной России.
История России за ХХ столетие, как ни за какой другой период в ее истории, доказала: России нет и не может быть в принципе за пределами русско-российских основ ее идентичности. Все, что выходит за эти национальные и исторические пределы, есть не просто суета сует и бессмысленное томление иллюзорного сознания и духа, но и втягивание себя в пространство таких исторических проблем, которые лежат вне исторической ответственности России-цивилизации, цивилизационно ей чуждых и лишь усложняющих решение ее собственных исторических проблем развития, ее собственное бытие в истории. Пора окончательно понять русско-российскую суть своей цивилизационной идентичности и, наконец, исторически успокоиться в ней.
Второй. Составной частью всех идеологем цивилизационной идентичности России является специфически российский мессианский комплекс. Нельзя быть в пространстве истинного христианства, не будучи хотя бы немного заряженным идеей служения и освобождения другого, а через него и всего человечества. Россия постоянно жила ощущением своего мессианского предназначения служения нечто другому, более высокой целостности, чем то, местом которого была она сама. России для ощущения полноты своего исторического бытия всегда было недостаточно только ее самой. Такое бывает только от избытка исторических сил и сил национального духа. Отсюда и стремление России идентифицировать себя с нечто большим, чем то, что есть она сама и объединиться, интегрироваться со всем, что поддается такой интеграции. Отсюда и ощущения себя то оплотом истинного христианства, то всех славян, то всей Евразии, лежащей между Западом и Востоком, то даже всего социально угнетенного человечества.
В итоге осуществления этой многовековой тенденции к объединению и интеграции на базе своих мессианских комплексов Россия оказалась самым радикальным образом отчужденной от своих собственных русско-российских основ единства в истории, от самого адекватного понимания национальной сущности основ этого единства - истоков русскости в России и российскости в русском.
Россия наименее интегрированная, наименее единая и цельная часть современного мира, ибо, с одной стороны, пыталась объединить в себе то, что не является Россией или объединить не на национальной русско-российской основе, а, с другой - пыталась все это осуществить без национального объединения самих русских как русских. Русские - самая разобщенная и потерянная нация среди современных цивилизационных наций, ибо вместе с Россией заблудилась в истории, в основах собственной национальной и цивилизационной идентичности и не в последнюю очередь по причине безудержности объединительных комплексов, потери русско-российских основ и геополитических пределов объединения.
Из всего вышеизложенного следует вывод, имеющий далеко идущие геополитические следствия: если Россия идет к русско-российской идеологеме цивилизационной идентичности, то она должна объединяться только с тем, что интегрируется в нее как в Россию и, следовательно, основой такого объединения должно стать объединение самих русских как русских. Нельзя объединить Россию помимо объединения самих русских. Это основа всякого объединения в России и в Россию.
Третий. Россия принципиально открытая цивилизация, открытая влиянию всех цивилизационных ветров, всех цивилизаций, и прежде всего со стороны цивилизационно родственной - европейской. Можно констатировать и большее, не просто факты заимствования, но и тот факт, что цивилизационный подъем в России совершался вместе с цивилизационными заимствованиями - саморазвитие собственных цивилизационных основ осуществлялось в связи с процессами цивилизационного синтеза. Нельзя сказать, что это специфически российский цивилизационный путь в истории, но можно констатировать, что эти цивилизационные синтезы играли в ее истории особую роль, тем более что были чрезвычайно масштабными по своей глубине. В этом, пожалуй, можно видеть одну из специфик цивилизационного бытия России в истории, имеющую прямое отношение к пониманию самого цивилизационного феномена России. Это опять-таки не плохо и не хорошо, это просто факт, что Россия-цивилизация живет на основе постоянной культурной и духовной подпитки всей мощью прежде всего христианского цивилизационного универсума.
Но от этого, как доказывает история, России не становится меньше. Напротив, России становится больше как России как раз за счет духовной мощи всего христианского цивилизованного универсума, всего человечества. Однако такая цивилизационная открытость России, тяга к цивилизационным синтезам имеет и отрицательную сторону. Как раз в периоды таких синтезов хаотизируется цивилизационная основа бытия России в истории и вслед за этим основы цивилизационной самоидентификации России и в ней русской нации. И это уже было не раз в России и всегда было связано с тягчайшими цивилизационными потрясениями.
Кроме того, тяга к цивилизационным синтезам способствовала формированию в России своеобразной инерции заимствования как к главному способу бытия в истории. Во всяком случае, она самым отрицательным образом сказалась на поведении властной и духовной элиты России в ХХ столетии. Характерными чертами такого поведения стало безоглядное доверие чужому историческому опыту и, соответственно, ничем не оправданное стремление решать чуть ли не все проблемы исторического развития России только методами простого заимствования, а не за счет реализации потенциала собственного саморазвития, поиска ответов на вызовы истории в основах и логике развития собственной истории и цивилизации.
Четвертый. Все вышерассмотренные периоды цивилизационного развития России: Русь ? Русь-Россия ? Россия ? Россия-СССР никогда не смогут уйти из нашей истории, ибо уже ушли в нашу историю, стали основой нашего бытия в мировой истории. Они живут среди нас и в нас, определяя наше бытие и как историческое, и как цивилизационное. Это все наше, в нас и для нас существующая реальность, не просто прожитое, но и выстраданное нами в нашей истории, что сделало, и вечно будет продолжать делать нас Россией. Мы уже не можем стать иными, так как иной не может стать наша история. Поэтому пора отойти от практики выборочного отношения к истории - перестать делить ее на "хорошую" и "плохую", тем более с позиции заемных цивилизационных ценностей. Пора отойти и от практики сведения с ней счетов с позиций конъюнктурно переживаемого исторического момента. Пора вообще перестать превращать собственную историю чуть ли не в основное средство борьбы с национальным самосознанием в истории и историческим в нации.
Пора осознать очевидное: мы не можем выпрыгнуть из своей истории. Как бы мы ее ни понимали, она была, есть и останется историей России. Мы не сможем посредством "инаковых" способов интерпретации преодолеть ее русско-российскую суть. Она все равно, несмотря на навязывание новых векторов цивилизационного развития, заявит о себе и утвердит себя в истории, ибо определяется в этом всей историей России-цивилизации, самим генетическим кодом ее истории. Его нельзя преодолеть в истории, ибо с его преодолением преодоливается сама история. Пора оставить историю России для самой России, превратить ее из средства слома ее цивилизационной идентичности в средство ее цивилизационного развития как России. Для достижения всего этого необходима самая малость: начать жить своим историческим опытом и умом в своей истории, для себя и своей истории. Нам дана только наша история - история Великой России.
Осмысление цивилизационного феномена России нельзя считать полным, если не коснуться еще одного направления поиска основ цивилизационной идентичности России. Его сущность определяется парадигмальными особенностями универсалистского проекта цивилизационного бытия человечества. В чем его суть? Либо в полном отрицании локально цивилизационного многообразия мира или в такой его интерпретации, которое к этому отрицанию стремиться, либо в попытках признать это многообразие, но только в качестве исторически временного явления, преодолеваемого уже в ближайшем будущем человечества.
Последний вариант универсалистского проекта цивилизационного бытия человечества - прогностический, но и в нем, как и в первом, не остается места для локальности русско-российской цивилизации, как, впрочем, и для всех остальных. Считается, что объективная логика исторического развития человечества работает на всечеловечность, на образование единой общечеловеческой цивилизации, в которой все социокультурные спецификации всех локальных цивилизаций будут преодолены и настолько, что все станут носителями только общих для всех архетипов социальности, культуры, духовности, самого способа их проживания в истории и самой истории. В этом тайный и конечный смысл всех процессов глобализации, набирающих силу в современном человечестве. Но так ли это?
Надо признать, что универсалистский проект цивилизационного бытия человечества не лишен смысла, потому что отражает два существенных, а потому действительно существующих факта: первый - реальность человечества как единой, неделимой и единственной формы реальности рациональных процессов в нашей части астрономической Вселенной; второй - реальность тенденции в развитии человечества стать человечеством, поднять себя из разобщенного и дезинтегрированного состояния в некое более единое, взаимосвязанное и органическое целое.
В первом случае человечество действительно едино и в своей биологической природе, так как все этническое и расовое многообразие человечества принадлежит к одному биологическому виду Homo sapiens, и в своей социально-деятельной сущности, так как все цивилизационное и культурное многообразие человечества - это многообразие на базе одной и той же сущности, социально-деятельной. В этих двух смыслах человечество едино как форма реальности рациональных процессов в Универсуме, которой противостоит другая реальность, реальность внеземных цивилизаций, иных воплощений рациональных процессов во Вселенной. По отношению к ним, человечество - земная цивилизация - есть единая и единственная антропологическая цивилизация.
Но это не отменяет факта многообразия цивилизаций и культур в самой человеческой цивилизации, того, что она, как человеческая, существует через многообразие форм воплощения сущности человечества в многообразии локальных цивилизаций и культур. Ведь от того, что все люди являются людьми, носителями единой биологической природы и социально-деятельной сущности, от этого каждый из них не перестает быть и биологической, и социальной индивидуальностью на уровне социально-биологической уникальности. Сущность не может существовать сама по себе вне форм своего конкретного воплощения и бытия. Сущность существует только через формы своего существования и иначе она просто не может существовать. Такова онтология сущности и существования. Думать иначе было бы явным и прямым искажением реальности, когда можно было бы утверждать, к примеру, что, если сущность человека единая, то все люди - суть одно и то же. В своей сущности - да, но не в формах ее существования, которые, собственно, и превращают их в людей, конкретных и абсолютно неповторимых личностей на базе одной и той же всем им присущей и всех их объединяющей сущности человека.
Точно так же дело обстоит и с единой цивилизационной сущностью человечества и, соответственно, с его цивилизационным единством, как земной формой воплощения сущности всех рациональных процессов в Универсуме. К слову сказать, от того, что она единая для всех рациональных процессов в Универсуме, благодаря чему они находятся в единстве друг с другом и образуют единую форму реальности - рациональных процессов в Универсуме, от этого они не становятся все земноподобными, антропологическими суть. При этом - единая сущность и единство на базе этой сущности всех рациональных процессов в Универсуме может существовать только через все и, возможно, весьма экзотические формы своего конкретного воплощения во всех внеземных цивилизациях, по отношению к которым человеческая есть лишь земная форма бытия их общей сущности.
Что касается уже самой человеческой цивилизации, то и она, как единая всечеловеческая и с единой сущностью, может существовать только через формы своего конкретного воплощения во всем конкретном многообразии локальных цивилизаций и культур. И она не может не порождать их, как формы своего конкретного бытия, вне которых нет ее собственного бытия. Общее, в данном случае как общечеловеческое, может существовать только через отдельное и только в отдельном утверждать свое бытие, не обладая им вне форм своего конкретного воплощения в реальности каждого отдельного бытия.
В этом смысле общечеловеческая цивилизация - это существующая сущность, но существующая только через формы своего конкретного бытия, только через все многообразие локальных цивилизаций и культур. При этом, чем богаче это многообразие, тем богаче содержание самой общечеловеческой цивилизации. Она живет не своим богатством содержания как таковым, а богатством содержания образующих ее локальных цивилизаций. И это закономерно, коль скоро общечеловеческая цивилизация (земная цивилизация) есть лишь выражение того нового качества, которое образуется как результат единства всех локальных цивилизаций - интегрированная сущность их бытия. Тем самым факт реальности единой сущности у всех локальных цивилизаций и их единства на этой основе - образование самого феномена общечеловеческой цивилизации еще не есть основание для отрицания факта реальности самих локальных цивилизаций и культур, их исходной и определяющей роли во всех цивилизационных процессах истории.
Таким образом, цивилизационная историческая реальность иерархична. С позиций диалектики всеобщего, общего, особенного и единичного уровни цивилизационного бытия в истории можно попытаться изобразить даже схематически:
I. Рациональные процессы во Вселенной
???????
Внеземные цивилизации
?
II. Земная цивилизация (Общечеловеческая цивилизация - Человечество)
?
III. Цивилизационные универсумы (Буддийский, Христианский, Индуистский, Исламский, Конфуцианский, Синтоистский)
?
IV. Локальные цивилизации (Для христианского цивилизационного уни
версума это: европейская, североамериканская, русско-российская,
латиноамериканская)
?
V. Национальные формы воплощения основ цивилизационной
локальности.
Данная схема ни в какой мере не претендует на выражение всего богатства многообразия локальных цивилизаций. Это самостоятельная и чрезвычайно сложная проблема, зацикливающаяся на критерии локальности, на анализ конкретных оснований спецификаций локальных цивилизаций, отличающих их друг от друга на уровне цивилизационнообразующих оснований их локальности - генетического кода истории. В данном случае преследовалось более ограниченная цель - попытаться осмыслить иерархическое бытие цивилизационной исторической реальности, то, как в ней, в каких цивилизационных формах воплощается ее общая цивилизационная сущность. С этой точки зрения все многообразие цивилизационной исторической реальности поддается следующей иерархизации, в той или иной мере отражающей движение цивилизационной сущности от абстрактно-всеобщего к конкретному.
На вершине бытия всеобщего находится сущность рациональных процессов в Универсуме. Это первый, наиболее абстрактный уровень бытия цивилизационной сущности. Он объемлет все многообразие рациональных процессов в Универсуме со стороны наиболее общей, всем им присущей сущности. С точки зрения этого уровня бытия цивилизационной сущности сущность земной цивилизации, человечества - это частный случай рациональных процессов в Универсуме, земное воплощение их сущности. Но они имеют и внеземную форму своей реальности во внеземных цивилизациях. Вместе с ними человечество образует второй, более конкретный уровень бытия цивилизационной сущности. Третий связан с бытием цивилизационных универсумов - самых фундаментальных форм воплощения общецивилизационной сущности человечества. Нетрудно заметить, что в основе духовной составляющей генетического кода их истории лежат духовные основы базовых форм религиозного существования человечества. При этом цивилизационных универсумов сложилось ровно столько, сколько сложилось базовых форм религиозного существования человечества. А потому далеко не каждая религия обладает потенциалом духовности, достаточной для образования цивилизационного универсума, но всякая религия достаточна для образования основ локальности цивилизации.