единой марксистской практики. Поэтому, чтобы ответить на ваш
вопрос, я должен был бы сначала дифференцировать много раз
личных видов марксистской теории и практики, и это было бы
очень долгим процессом. Но я бы хотел снова подчеркнуть, что
существует некая возможная связь между открытым марксизмом
и тем, чем я интересуюсь. Я настаиваю на открытом марксизме.
Как вы возможно знаете, ситуация во Франции совершенно из
менилась со времени публикации "Позиций". В то время, когда
марксизм был доминирующей идеологией среди французских ин
104 ГЛАВА II
теллектуалов, я был озабочен тем, чтобы определить дистанцию
между марксизмом и тем, чем я сам интересовался, таким обра
зом, чтобы подчеркнуть специфику моей собственной позиции.
Однако в течение четырех-пяти лет марксизм перестал быть
господствующей идеологией. Я не хочу преувеличивать, но я бы
сказал, что марксисты сегодня почти стыдятся называть себя
марксистами. Хотя я не являюсь и никогда не был ортодоксаль
ным марксистом, я весьма огорчен тем антимарксизмом, который
господствует сейчас во Франции, и в качестве реакции на это, а
также по политическим соображениям и личным предпочтениям я
склонен считать себя большим марксистом, чем я был в те време
на, когда марксизм был своего рода крепостью" (113, с. 22).
Уточняя по просьбе Киэрнза термин "открытый марксизм",
Деррида заметил: "Это тавтология. Марксизм представляет собой
и представлял с самого начала, еще с Маркса, открытую теорию,
которая должна была постоянно трансформироваться, а не стано
виться застывшей в догмах и стереотипах. Также верно, что эта
теория, которая по политическим причинам, нуждающимся в спе
циальном анализе, обладала большей, по сравнению с другими
теориями, тенденцией к схоластике, к отказу от трансформаций,
которые имели место в свое время в науках, в психоанализе, в
определенном типе лингвистики. Это казалось мне антимарксист
ским жестом со стороны тех, кто называл себя марксистами.
Процесс превращения в открытую систему был очень медленным,
неровным и нерегулярным, и это как раз и кажется мне несвой
ственным духу изначального марксизма.
Таким образом, открытый марксизм -- это то, что, не усту
пая, естественно, эмпиризму, прагматизму, релятивизму, тем не
менее не позволяет какой-либо политической ситуации или поли
тической власти налагать на себя теоретические ограничения, как
это иногда имело место в Советском Союзе, да и во Франции
тоже. Открытый марксизм -- это то, что не отказывается а
priori от изучения проблематики, которую, как он считает, не сам
породил, и которая, очевидно, пришла со стороны. Я убежден в
возможности существования -- на основе законов, которые мар
ксизм сам бы мог сделать предметом своего анализа, -- особой
проблематики вне пределов марксистской теории, вне способности
ее постичь в том обществе, где господствует эта теория" (там же).
Эта довольно пространная цитата нужна нам не для того,