Невольно вспомнилось, что народный эпос не увековечил имен Святослава - "охабившего" родную землю, ни Ярослава ("Мудрого"), окружившего себя варягами. Это говорит об особом, повторяю, народном нравственном чутье. Но зато в каждой былине присутствует "ласковый князь стольно-киевский Володимир Красное Солнышко", в образе которого сплавилось в одно целое Владимир I ("Святой"), боровшийся с печенегами, ограждавший Русь поясом крепостей, и Владимир Мономах, также дававший отпор кочевникам, но помимо этого и составивший юридическое право, значительно облегчившее положение низов.
Народ правильно понял Шукшина - это подтверждает повальное посещение кинозалов, где прокатывался фильм "Калина красная",- безоговорочно приняв правду об Егоре Прокудине, по прозвищу Горе. Горе, которое живет в душе народа, образе его мыслей, поступках, не лишенных смысла. "Калина красная, калина вызрела". Вызрела в такое, чему и названия-то нет, а одна боль. Боль художника за несовершенство мира.
О "Калине красной" Алексей Ванин, сыгравший роль брата Любы Байкаловой, вспоминал так:
- Меня на встречах со зрителем не раз спрашивали о фильме, просили рассказать о том, как шли съемки. Задавали порой даже совершенно невероятные вопросы, например: "А уж не сидел ли Шукшин и в самом деле?"
Впрочем, этот вопрос и я много раз слышала на встречах и в частных беседах. Парадокс, но неоднократно меня даже убеждали - сидел, сидел! В этом проявлялось и преклонение перед талантом В. М. Шукшина: настолько точно и органично проник он в душу своего героя Егора Прокудина, сумел воедино сплавить человеческое и актерское бытие, что поверил зритель в правду изображаемого и сделал свои, пусть и парадоксальные, выводы.
Готовясь к съемкам, Шукшин часто приезжал на Алтай и нередко бывал в настоящих колониях, встречался там с молодыми парнями, чья жизнь была некоторым образом уже изувечена превратностями жизни. Выступал перед ними, рассказывал о своем миропонимании. А сам внимательно исследовал уголовную среду, искал типажи, характеры. В результате фильм "Калина красная" получился правдивый, щемящий душу. Он - о нравственном возрождении человека, его прозрении перед жизненным призрачным вопросом: быть или не быть?
В то же время это еще и фильм о таких, как сам Шукшин, волнуемый собственной судьбой, предугаданной некогда классиком русской литературы в стихотворении, которое так любят заучивать крестьянские дети и распевать во время редких застолий в деревнях взрослые:
- Ну, пошел же, ради Бога!
Небо, ельник и песок
Невеселая дорога...
Эй! садись ко мне, дружок!
Ноги босы, грязно тело
И едва прикрыта грудь...
Не стыдися! Что за дело?
Это многих славных путь.
. . . . . . . . . . . . . . .
Скоро сам узнаешь в школе,
Как архангельский мужик
По своей и Божьей воле
Стал разумен и велик.
И так же исполняется стихотворение в фильме Шукшина "Калина красная", не лишая и других крестьянских детей и взрослых надежды "выйти" однажды "в люди". А поет Некрасова в фильме друг Василия Шукшина - Александр Петрович Саранцев.
Поет проникновенно и раздумчиво, сосредоточенно, душой, невольно на себе замыкая внимание зрителя, который непроизвольно внимает словам, подчиняясь властному замыслу автора, и запоминает их в этом бесхитростном исполнении. И в странном, надрывном, долгом (по законам кино), грозном пении последнее завещание автора - Василия Макаровича Шукшина, вступающему в жизнь молодому человеку (произведение-то Некрасова называется "Школьник"). Проследив от начала до конца путь старшего по возрасту, он, возможно, сделает для себя и полезные выводы. Ведь у этого некрасовского стихотворения есть многообещающее завершение:
Не без добрых душ на свете
Кто-нибудь свезет в Москву,
Будешь в университете
Сон свершится наяву!
Там уж поприще широко:
Знай работай да не трусь...
Вот за что тебя глубоко
Я люблю, родная Русь!
Не бездарна та природа,
Не погиб еще тот край,
Что выводит из народа
Столько славных - то и знай,
Столько добрых, благородных,
Сильных любящей душой,
Посреди тупых, холодных
И напыщенных собой!
Уважаемая Ирина Александровна
Редактор последнего авторского фильма Шукшина "Калина красная" Ирина Александровна Сергиевская знала Василия Макаровича менее двух лет, но как будто всю жизнь - настолько емки и пронзительны ее впечатления об этом человеке. До запуска фильма они не были знакомы. И в начале их отношения складывались примерно так.
- Меня назначили редактором на "Калину красную", и поначалу он хотя и безукоризненно вежливо со мной обращался, но держал дистанцию. А я путалась в соплях и комплиментах - так мне понравился его сценарий, который прочитала ночью перед худсоветом и сразу полюбила. Текст афористичный и сразу запоминался наизусть. Но Шукшин - один из немногих, кого я знала, кто на комплименты был не падок. Помню, после одного худсовета идет он грустный, как будто подавленный. Спрашиваю: "В чем дело?" Он отвечает: "Меня хвалили, а мне стыдно глаза поднять". Ему всегда было неловко от пустословных бездумных комплиментов. Когда о его кино говорили "гениально, замечательно!", он этого совершенно не воспринимал. Зато если собеседнику удавалось сформулировать то, что подспудно было заложено в ткани произведения, тогда получался серьезный и важный для Василия Макаровича разговор, который он очень ценил. В отличие от многих режиссеров он всерьез читал кинокритику...- вспоминала позже Ирина Александровна.
Окружающих людей не могла не поразить феноменальная работоспособность Василия Макаровича, как это поразило Сергиевскую. Он все успевал. Правда, неизвестно, каких трат это стоило для его здоровья. На "Калине красной" был сценаристом, исполнял главную роль и режиссировал, то есть все организовывал - от начала и до конца, а это значит, каждый день участвовал в непрерывно стрессовой, истерической ситуации, потому что на съемочной площадке обязательно что-то рушилось, кто-то заболевал или не приезжал, что-то приходилось менять буквально на ходу в силу сложившихся обстоятельств. И именно в этот сумасшедший период Шукшин успел написать очень много замечательных рассказов, издать книги "Беседы при ясной луне", "Я пришел дать вам волю", подготовиться - уже во второй раз - к запуску мечты всей его жизни - фильма о Степане Разине.
В те времена порядки на киностудиях страны были строгими, каждое изменение в сценарии нужно было согласовывать и утверждать. Это всякий раз грозило новыми осложнениями, задержками, нервотрепкой. И здесь невольно хочется сделать уважительный жест в сторону редактора фильма "Калина красная", которая негласно взяла на себя ответственность не подвергать Шукшина такой экзекуции, понимая, как это болезненно бывает порой для автора.
- Представляете, чем это было бы для Василия Макаровича, если бы я вытаскивала к начальству все, что он сочинял на съемочной площадке? делится Ирина Александровна.- Ведь он же постоянно импровизировал, и не только какие-то слова добавлял, уточнял, а вводил целые эпизоды. Например, линию женщины-следователя придумал уже в Белозерске. Поэтому, Шукшину было очень важно, чтобы его прикрывали и чтобы у него была возможность довести отснятый материал до такого состояния, когда фильм уже сам, своей набранной эмоциональной силой смог бы пробиться. Во-первых, как говорится, полработы не показывают; во-вторых, начальство тоже может испытывать человеческие чувства. А Шукшин умел заставить людей смеяться и плакать...
От одного этого откровения, мне представляется, каждый из нас, зная предшествующую систему управления, в которой, на мой взгляд, было много и хорошего, невольно отдаст должное редактору "Калины красной". Я лично, издав более десятка книг поэзии и прозы, с таким редакторским произволом в издательствах встречалась, что, вспоминая об этом, всякий раз внутренне сжимаюсь. Но одну редакторшу из издательства "Советский писатель", З. В. Одинцову, вспоминаю с благодарностью. С ней мы выдержали примерно то же самое, что с "Калиной красной" Василий Макарович. В том сборнике моей прозы выходило четыре повести, среди них одна - о Шукшине. Из-за нее-то и разгорелся весь сыр-бор!
Потому я стиль работы редактора "Мосфильма" Сергиевской нахожу благородным, завидую Василию Макаровичу, что ему повезло работать с творческим человеком, как говорится, с талантом от Бога! Но и отличающимся самовозгоранием от такой же Божьей искры в экстремальной ситуации.
"Те, кого Шукшин, наделенный силой волновать сердца людей, своими фильмами и книгами заставил смеяться, плакать, любить, ненавидеть,- те ощутили, кто такой был Василий Шукшин,- позже напишет Ирина Александровна Сергиевская.- Содержание его творчества: Россия, Народ, Человек, поиск Истины. Все, что он создал, и память о нем - по праву национальное достояние".
Шукшин в Первое творческое объединение на киностудию "Мосфильм" пришел в 1972 году, пережив драматическую ситуацию на соседней киностудии. И к редактору, назначенному на картину дирекцией, осторожно приглядывался, исследуя. Как говорится, обжегшийся на молоке, дует на холодную воду. Сдержанность и официальный холодок преследовали И. Сергиевскую до возвращения из экспедиции в Белозерск, где снималась натура "Калины красной". Именно там Шукшин оценил по-настоящему профессионализм своего редактора и без просьб сказал ей, что хочет подарить свою книгу. Это был только что вышедший сборник "Характеры". Опять же - с подтекстом. Выдержала Сергиевская характер, некое небольшое испытание, которое устроил ей своенравный автор.
Автограф Шукшина гласил: "Ирине Сергиевской, человеку и редактору. С уважением - на память".