Эта фраза вырвала у Арнембурга крик неизъяснимого бешенства.
-Ты лжешь! - крикнул он, отчаянно наступая на Лагира.- Ты лжешь! Негодяй! Негодяй!
-Ну конечно,- ответил Лагир, искусно парируя бешеные удары люксембуржца,- я понимаю, что вам трудно поверить в это! Недаром же герцогиня так заботливо приказывала пажу Амори не рассказывать о происшедшем между нами вам и вашим товарищам!
-Ты лжешь, негодяй!
-Ну еще бы! Конечно! Наша белокурая, стройная герцогиня способна втереть очки всем святым, а не то что такому влюбленному дураку, как вы!
Арнембург с рычанием сделал страшный выпад, но Лагир, бывший настороже, успел отскочить в сторону и избежать страшного удара.
-Несчастная любовь плохо действует на вас! - насмешливо заметил он.
Новое рычание бешенства было ему ответом. В этот момент на противоположном углу улицы послышались шум и звук размеренных шагов.
-Черт возьми! - сказал гасконец,- это идет обход, который напомнит нам о существовании закона Карла IX, запретившего дуэли!
-Наплевать мне на законы и на самого короля! - рявкнул люксембуржец, ослепленный дикой яростью.
- Ну что же, ваше дело! - ответил Лагир.- Я хотел предоставить вам хоть этот шанс к спасению, но раз вы не хотите...- И он сделал выпад.
Арнембург покачнулся, вскрикнул, выпустил из рук шпагу и схватился за стену, чтобы не упасть.
-Квиты! - сказал Лагир пускаясь наутек.
А тем временем, пока все это происходило на улице Ренар-Сен- Савер, в нескольких шагах отсюда сидели в кабачке три поклонника герцогини Анны - граф Эрих де Кревкер, Гастон де Люкс и барон Конрад ван Саарбрюк.
Саарбрюк и Люкс играли в кости. Немцу не везло, он проигрывал ставку за ставкой.
-Черт побери!.. - буркнул он, снова проигрывая.- Ну уж и не везет же мне!
-Кто несчастлив в картах, тот счастлив в любви! - ответил Люкс.
Эта банальная поговорка заставила вздрогнуть графа Эриха.
-Что же, быть может, и так! - язвительно сказал он.- Ведь женщина - существо изменчивое, и легко может случиться, что нашей богине придет в голову осчастливить кого-нибудь из нас еще до срока и вне поставленных условий. Так почему же этим счастливцем не быть Конраду?
-Если это случится, я сейчас же брошу службу у герцога! сказал Гастон де Люкс.
-Я тоже,- ответил Конрад,- если только... счастливцем действительно не окажусь я сам!
-А я все равно останусь служить ей,- тихо сказал Эрих поникая головой.
-Дурачье! - сказал с порога чей-то тихий, страдальческий голос.
Все трое с удивлением обернулись и увидели Льва д'Арнембурга, который стоял на пороге бледный, залитый кровью.
-Ты ранен? - крикнул Эрих.
-Да! - ответил Лев.- Шпага врага нанесла мне тяжелую рану, и я с чрезвычайным трудом дополз до вас! Поддержите меня, прикройте мне рану хоть ладонью, чтобы унять адское кровотечение. Если моя рана смертельна, то я еще успею рассказать вам все, что нужно, если же она не смертельна, то вы успеете наложить перевязку, но главное - вы должны выслушать меня сначала! - Друзья подхватили его, усадили на скамейку и зажали ему рану.- Эх вы, дурачье! - сказал тогда люксембуржец.О чем вы только что говорили? О том, что наша госпожа может до срока и без жребия выбрать себе кого-нибудь из нас? Ну, а подумали ли вы, что она может преспокойно забавляться с кемнибудь, не принадлежащим к нашему кружку, даже с нашим врагом?
-Да ты с ума сошел! У тебя бред! - крикнули молодые люди.
-Я больше в уме, чем все вы,- ответил Арнембург и рассказал все подробности своего столкновения с гасконцем, тем самым, который был в числе нападавших на дом Бигорно.
-Ага! - прохрипел д'Арнембург.- Сам ад посылает тебя к нам в этот момент! Друзья, схватите-ка его! Ну, а теперь расскажи нам,- обратился он к пажу.- Ведь ты был все эти дни в белом доме, что же там происходило и какой такой почетный гость был у нашей госпожи? Но помни, что мы добьемся истины, даже если бы пришлось для этого сжечь тебя в огне камина или четвертовать! О, друзья мои, перевяжите мою рану! Я хочу еще до смерти узнать истину!
Эрих де Кревкер разорвал рубашку и кое-как наложил перевязку с тампоном на рану товарища. В то же время Гастон запер дверь, а Конрад схватил мальчика.
Вначале Амори с честью сопротивлялся попыткам узнать от него что-либо. Но ведь, в конце концов, он был ребенком, да еще изнеженным, выхоленным, а обозленные рыцари не задумались разуть его и сунуть пятками поближе к огню. Подчиняясь действию адской боли, Амори рассказал все, что знал.
XXVII
-Ты хорошо сделал, что рассказал нам все это,- слабо пробормотал д'Арнембург, когда паж кончил.
-Ну да! - плаксиво отозвался мальчик.- А ее высочество запорет меня насмерть!
-Нет,- утешил граф Эрих,- я возьму тебя под свое покровительство! А теперь скажи, по какому поводу ты явился сюда?
-Я принес вам письмо!
-Мне? - спросил граф Эрих.- Ну так давай же его! Он поспешно вскрыл конверт. Внутри было только одно слово: "Приезжайте!" Эрих прочел его вслух.
-Ну что же,- спросил его д'Арнембург,- неужели ты последуешь этому любезному приглашению?
-Да,- ответил Эрих,- я последую ему! Я спрошу у герцогини, не слыхала ли она чего-нибудь новенького о господине Лагире!
-Ага! - грубо захохотал Конрад.- Это будет недурной местью!
-Где сейчас твоя госпожа? - спросил паж Эрих.
-В Медоне.
-Значит, она вернулась туда? Одна она?
-Кроме камеристки Марион, там никого нет!
-Ну так хорошо же, я еду! - сказал граф Эрих. В этот момент д'Арнембург с глухим шумом упал со скамьи на пол, окончательно обессиленный большой потерей крови.
Гастон и Конрад бросились к нему, говоря:
-Если ты умрешь, мы отомстим за тебя!
Тем временем граф Эрих несся к Медонскому лесу. Что же нужно было от него герцогине?
Накануне, вернувшись домой, Анна Монпансье застала на пороге дома пажа Амори. Он плакал горькими слезами и сквозь всхлипывания рассказал ей, как обошел его Лагир, удрав на его же лошади.