Пальцы с трудом расковыряли дырку и я с жадностью выпил сок.
- Будут жить? - спрашивает Павлова, Молчанов.
- Двое то да, третий- не знаю.
Майор кивает головой.
- Вам там в столовой поесть оставили.
- Хорошо.
- Я приказал вам, Борис Дмитриевич, потом выделить машину...
Киваю головой.
Газик проезжает мимо клуба. Внутри гремит музыка, там шум и смех, из дверей вырываются клубы табачного дыма. Снаружи молодежь тоже перекуривает или отдыхает от потной тряски в зале
- Ей, стой, - кричит женский голос, какая то фигура возникает перед капотом.
Шофер тормозит. В дверцу газика просовывается голова Риты.
- Доктор, все в порядке?
- С кем? Со мной или больными?
- И с вами, и с ними?
- Со мной все в порядке, с больными нет. Риточка, я еду домой и так устал, ты извини.
- Я поеду с вами.
Она решительно открывает заднюю дверцу и плюхается на сиденье.
- Трогай.
Рита поднимается со мной на второй этаж в комнату. Она помогает мне лечь на койку. Только голова прикоснулась к подушке, как я мгновенно засыпаю и вижу жуткие сны, вывороченные человеческие мозги и перемешанные сломанные кости в разорванном мясе.
Чей то палец прошелся по лбу. Я открываю глаза.
- Рита, ты еще здесь?
- Тише, - палец прижимается к губам, - мне пора уходить.
- Ты всю ночь была здесь? Где спала?
- На столе. У тебя шикарный стол, только очень жесткий. Ты так отвратительно спал, что я через каждый час вставала, боялась как бы не свалился на пол.
- Извини, что столько принес беспокойств.
- Ничего.
Она осторожно прикоснулась к моим губам своими.
- Мне надо быть в хорошей форме перед учениками, я пойду.
Тихо скрипнула дверь.
АПРЕЛЬ
Из Комарова привезли на телеге двух мальчишек. На их головы и кисти рук ужасно смотреть. Что то похожее на чесотку, красноватая сыпь, кое где разъелась и кроваво багровые полосы разбросаны по всем участкам кожи.
- Очень чешется? - спрашиваю их.
- Очень, - чуть не плачет пятнадцатилетний парнишка, - особенно в волосах.
Я просматриваю его голову. Да, там корки запекшейся крови.
- Ты на полигоне был? - спрашиваю его.
Парнишка сжимается и испугано говорит .
- Да.
- Рассказывай. Когда ходил и зачем?
- Мы с Пашкой три дня тому назад пошли на полигон напилить чурбаков для нашей мастерской. Знаете..., ложки, фигурки... вырезать. Ну вот, идем оглядываем деревья, вдруг недалеко как ухнет... Присели, тихо. Потом только распилили ствол, стало руки и кожу на лице щипать, почесали и пошли домой, а там все вдруг закидало пятнами... У Пашки, даже, кровь пошла изо рта.
Я обращая внимание на его дружка. Действительно, губы необычно красные.
- Открой рот, - прошу его.
Он открывает. Вся гортань кроваво-красного оттенка.
- Ты есть то можешь?
- Кашу только..., но очень больно... внутри все жжет.
- В вашем поселке. Еще кто-нибудь заболел?
- Мама Пашки. У нее только руки забросало.
- Ладно, ребята. Сейчас мы вас смажем и перебинтуем. Надежда, у нас есть свинцовая мазь?
- Немного.
- Сможешь ее на этих парнишек истратить, смазать все пораженные места?