Если верить этому принципу, то легко попадали под подозрение и Рим времен Августа, и Халифат, и Османская империя, Англия Елизаветы и Англия Виктории. Все это так. Но, кроме того, под подозрение попадали и множество восточных деспотий, абсолютистская Франция, Испания времен покорения Америки, объединяющаяся Германия, современные США и т.д.
Становилось понятно, что этих признаков недостаточно, нужна фундаментальная идея, которая даст понятию Империи совершенно иной смысл. В самом деле, политическая мощь, тем более на краткий срок, не может быть исторически оправданной целью. За всей этой внешней мишурой должно было быть что-то еще. Особенно ясным это становится после того, как начинаешь осознавать масштаб, которого могут достигнуть идеологические чудеса, завершающие имперские циклы. Так что не годы Змеи, не политическую мощь, а идеологические чудеса надо искать в первую очередь.
Наука и религия
Необходимость погружения в исторические глубины еще можно было оправдать желанием теоретика немного поднатореть в практике, полюбоваться могуществом своей теории. Но влезать в пучину религиозных хитросплетений казалось чистым безумием. К тому же религия, скорее, сфера субъективных пристрастий, чем объективных оценок. Человечество в целом в состоянии дать единую оценку Гитлеру или Сталину, Черчиллю или Петену. Однако то же человечество крайне затруднится определить роль в мировой истории буддизма или индуизма, ислама или православия. Чего стоят разговоры о том, что существуют т.н. тоталитарные секты, которые надо обязательно запрещать.
Однако очень скоро стало ясно, что между имперскими поисками и прозрениями и становлением единобожия существует необычайно мощная связь. Первая статья на эту тему была опубликована в том же номере "Науки и религии", что и "Хронология Российской истории".
Февраль 1993, "НиР", "Русская история и православие".
Четыре имперских цикла России подарили четыре уклада. Поскольку четвертый уклад заключительный, именно в нем должно реализоваться предназначение тысячелетней истории русского народа.
Николай Бердяев: "Русская мысль, русские искания... свидетельствуют о существовании русской идеи, которая соответствует характеру и призванию русского народа. Русский народ, по своей вечной идее, не любит устройства этого земного града и устремлен к Граду Грядущему, к Новому Иерусалиму. Но Новый Иерусалим не оторван от огромной русской земли, он с ней связан, и она в него войдет. Для Нового Иерусалима необходимо еще пережить эпоху Духа Святого, в которой будет новое откровение об обществе. В России это подготовлялось".
Чему же обязана Россия тем, что результатом ее существования станет новое духовное знание, которое она подарит человечеству? Ответ можно найти, если рассматривать ее историю как четыре действия, два из которых вхождение в православие, а два - выход из него.
Первый рывок (909-1053) был тем временем, когда закладывался весь план русской истории. Крещение, вхождение в православие, обращение к книжной культуре определило всю дальнейшую судьбу.
Во втором рывке (1449 год) Московское государство отказалось принять Флорентийскую унию: русское православие стало независимым духовно и юридически и от своей матери-Византии, и от католического мира.
Историк С. М. Соловьев пишет, что это "одно из тех великих решений, которое на многие века вперед определяет судьбу народов".
Православие стало основой Русского государства. Именно оно толкало его на борьбу с татаро-монгольским нашествием, оно же поставило вопрос о воссоединении всех православных земель под властью Москвы. Ему принадлежит формулирование мессианской идеи русского народа о Москве как о Третьем Риме. Православие стало духовным фундаментом русской культуры.
Два шага внутрь православия совершены, теперь идет выход из него, выход, сопровождающийся переработкой ортодоксальных идей в идеи духовной свободы, духовной воли. На переломе стоит фигура Никона: его реформы стали началом Великого раскола. 1653 год - начало реформы Никона, год входа в третий волевой рывок. Впервые светская власть встала над духовной. Православие из поводыря превратилось в помощника.
Но духовная мощь православия перелилась не только в государственную идею, но и в светское искусство, которого до третьего рывка Россия практически не знала. На протяжении всего существования третьего уклада (1761-1917) Россия не переставала удивлять мир грандиозной духовностью своего искусства, в основном литературы.
Важно также и то, что именно в третьем рывке Россия начала вбирать в себя все новые и новые народы, не ассимилируя их. Сохранение национального и религиозного достоинства народов - залог того, что Россия уходит от догматического доминирования чисто русской и чисто православной идеи и подготавливает почву для вселенских и наднациональных идей четвертого шага, четвертого волевого рывка.
Разумеется, важнейшим шагом, оправдывающим и искупающим всю нашу историю, является четвертая фаза четвертого рывка, то самое время, в котором мы живем. До 2025 года должно произойти двойное проявление российской истории, и всех нас должна переполнять гордость за оказанное нам историей доверие. Но это - и величайшая ответственность.
Новая духовность будет лишена ортодоксальности и, по сути, уже не будет религией. Но религиозна, православна та сфера, в которой она росла, а потому она будет походить на своего прародителя.
В первом действии своей истории Русь была крещена миром, в четвертом действии своей истории уже она будет крестить мир.
Свершив свое предназначение, Россия как государственное образование трансформируется в некую иную форму, но никак не ранее этого, ибо история не кончается на полуслове. Россия же своего Слова, окончательного Слова еще не сказала.
ххх
Нам, людям выросшим во времена сначала воинствующего, а затем скептического атеизма, очень трудно оценить истинный масштаб религиозных постижений человечества. Да что там атеизм, культура, которая пропитывает нас с детских лет до старости либо антирелигиозна, либо мимо религиозна, либо религиозна чисто формально, поверхностно, без проникновенности. От всего этого возникает ощущение, что идеи христианства или ислама не лучше и не хуже множества других идей, как религиозных, так и светских, научных, художественных, технических... На наших полках сотни книг, и Библия - лишь одна из этих сотен.
Однако если чуть-чуть внимательнее приглядеться к истории, да и к культуре тоже, то легко заметить, что без воздействия христианства, ислама, иудаизма не свершается фактически ничего вот уже две тысячи лет. Сила христианства, если измерять ее в человеко-часах или человеко-километрах, вообще не знает себе равных. Если же измерять силу христианства в единицах индуктивности, единицах силы, порождающей работу мозга, силы, стимулирующей воображение, тягу к творчеству, то окажется, что сравнивать просто не с чем. Ведь все, что мы видим вокруг себя - это и есть порождение христианского мира.
Не вдаваясь в подробности, можно было бы просто перечислить все живописные полотна на христианские темы, все музыкальные произведения, созданные для христианства, все книги, написанные по поводу христианских идей, все архитектурные сооружения, созданные в рамках христианства. Потом, после этого длительного перечисления, взять первую производную: перечислить все, что создано в рамках той культуры, которая создана христианством. Потом взять вторую производную, третью...
Впрочем, не будем заниматься математикой христианства, а попробуем сразу же перейти к ответу. В чем причина? Почему именно религии единобожия (иудаизм, христианство, ислам) оказались столь плодовиты и могучи, хотя на свете много других религий, более цветистых, более подробных, более привлекательных, менее абстрактных и занудных?
Ответ если и не прост, то очень прозрачен и ясен. Именно единобожие сумело отделить человека от природы и Бога от человека, именно единобожие сумело разомкнуть кольцо времени, найти в циклическом процессе бытия начало и конец. Разомкнув время и разделив мироздание на категории, единобожие породило эпоху прогресса.
Стало ясно, что рождение прогресса и рождение единобожия - суть тождественные явления. Поскольку же прогресс тождественен имперскому ритму, то получается тождественная связь между единобожием и Империей.
Означенное допущение было, по сути, революционным прорывом в поисках Империи. Получалось, что времена до рождения единобожия для поисков закрываются вовсе. Искать имперские циклы имело смысл лишь там, где пребывали центры рождения новых религиозных идей: Иерусалим, Рим, Константинополь, Лондон, Мекка, Москва и т.д. Наконец, в новые времена, когда легко увидеть снижение интереса к единобожию, значение имперских циклов также должно понижаться, вплоть до того, что имперский ритм и вовсе исчезнет из истории.
Отождествив между собой такие далекие понятия как прогресс, единобожие и имперский ритм, мы можем отсечь подавляющее большинство змеиных хвостов, оставив лишь те, что ведут к мировым религиозным центрам. Однако остается еще очень существенный вопрос: сколько понадобилось имперских циклов Иерусалиму, чтобы стать Иерусалимом, Риму, чтобы стать Римом, Москве, чтобы стать Москвой?
Вечный народ
Началось все с размышлений о вечном городе. Вечный город Рим, еще более вечный Иерусалим. Москва - тоже вечный город. А Лондон чем хуже? А тут еще Константинополь, Париж, Киев... Размышления были путаные, неясные, но что-то в них было. Санкт-Петербург трижды менял свое имя, Москва не меняла ни разу, Константинополь стал Стамбулом, Рим остался Римом, но потерял свою империю, Иерусалим ровняли с землей, Москву сжигали, но она возрождалась снова и снова... Главное же было в том, что Империя всегда очень центростремительна, всегда в большей степени столица, чем гигантское государство. Апофеоз империи не в том, чтобы размазаться по гигантским степям, лесам или морям, а в том, чтобы, захватив огромные территории, все, что есть на этих территориях прекрасного (драгоценности, ценности культуры, люди) сгрести в свою столицу, свалить все в кучу, сесть на эту кучу и выжать из нее то, что и называется прогрессом: новые идеи, принципиально новые идеи.
Столицы империй - вечные города. Стало быть, народы Империй - это вечные народы. Все эти рассуждения не могут быть признаны научными, скорее, все это догадки, предположения. Да и о какой науке можно говорить, когда за все годы поисков было обнаружено всего-то три вечных народа, один из которых станет вечным только в XXI веке, другой стал вечным менее ста лет назад. Фактически, вся теория вечных народов разработана на одном единственном народе - евреях.
Предлагаемый вашему вниманию фрагмент увидел свет в конце 1992 года, хотя, судя по всему, идея о существовании вечного народа возникла раньше. В любом случае, идея о вечном народе была заложена в самых истоках исторического гороскопа.
23 декабря 1992, "МП", "Вечный народ"
"Бессмертие... пришло бессмертие... Чье бессмертие пришло? Этого не понял прокуратор, но мысль об этом загадочном бессмертии заставила его похолодеть на солнцепеке". Так говорил Воланд, так писал Михаил Булгаков. Есть в бессмертии, вечности что-то притягивающее и пугающее одновременно.
Структурный гороскоп не интересовался ни вечностью, ни бессмертием, но, как всегда получается, эти категории сами выплыли из глубин теории. Теоретически вывод вечности очень прост и касается, разумеется, не отдельного человека, а народа.
Народ, охраняя свой язык, свою самобытность, образует государство. Вершиной государственной идеи является идея Империи. Только в ней государственная идея становится самоценной, самодовлеющей. Как уже писалось ранее, в своей истории народ не может пройти более четырех имперских циклов. Этих четырех полуторавековых рывков (через революции в годы Змеи) достаточно, чтобы пройти весь путь государственного и культурного развития. Пройдя эти циклы, народ заканчивает свое обучение в рамках государства и получает аттестат для выхода в безгосударственное будущее Земли.
Пройдя все стадии государственной самообороны, народ уже не нуждается в защите государства и способен к самостоятельной жизни. Народам, не прошедшим весь этот путь, очень трудно понять, как можно жить без армии, без милиции, без границ и даже без собственной земли. Увы, разница не ограничивается только этим. Вечный народ обретает целый комплекс отличий от народов, продолжающих свой государственный путь. Фактически вечный народ представляет собой новый тип людей, людей будущего.
Главное отличие состоит в том, что вечный народ перестает развиваться, его история пройдена. Отныне он не эволюционирует. У других народов меняется язык, развивается культура, эволюционирует религия, меняются обычаи, обряды, национальные привычки, трансформируется национальное лицо. Вечный народ застывает навеки, сохраняя реликтовую религию, реликтовый язык.
Другой важнейшей особенностью вечного народа является максимальная для человечества умудренность. Это свойство достаточно очевидно, ведь вечный народ постиг все четыре уровня, соответствующие четырем стадиям Империи. Национальное мышление отключается, остается национальная форма.
Отсутствие собственной государственной энергетики и высочайшая умудренность делают вечный народ народом-свидетелем. Для примера обратимся к реальной истории.
До XX века был лишь один народ, прошедший все четыре имперские стадии. Думается, проницательный читатель понял, что речь идет о еврейском народе. Четыре стадии еврейской государственности закончились в первом веке нашей эры, и, что очень важно, все четыре стадии народ и государство не были разделены. Можно не сомневаться, что способствовало этому феномену создание первой в человеческой истории монотеистической религии.
Закончив четвертый рывок, народ почти сразу потерял свое государство, но не исчез, не растворился, не ассимилировался, ибо стал уже вечным. Лишенный собственной энергетики, народ-мудрец активно участвовал в создании многих великих культур. Маймонид был арабским философом, Спиноза голландским, Фрейд - австрийским, Шестов - русским. Все они стали великими на сплаве своей вечной мудрости и чужой развивающейся национальной идеи. Помочь же еврейской культуре эти люди никак не могли, ибо свой путь она давно прошла, и лучшее, что остается -это держать ее в стабильном состоянии.
Такое положение показывает, что самосохранение еврейского народа не самоценно и оправдано именно появлением все новых и новых перебежчиков в иные культуры. Ради появления в немецкой поэзии Гейне, а в русской Мандельштама их деды и прадеды должны были отгораживаться от чужих культурных влияний, сохраняя замшелые законы предков.
В любых точках отрыва евреев от вековых традиций начиналось их массовое восхождение в культуре народа, приютившего их.
Не стал в этом отношении исключением и 1917 год в России. Вихрь революции снял печать с древнееврейского кувшина. Тысячи евреев хлынули в самые высокоэнергетические направления создания сверхновой русской культуры - кинематограф, поэзию, техническое творчество.
Вырвавшись из рамок вечного народа, соавторы новых национальных культур фактически перестают быть носителями вечности, в нескольких поколениях полностью утрачивая особенности вечного народа. Как правило, этот уход сопровождается сменой вероисповедания или браком с дочерью того народа, которому служат. Вот почему носителем еврейской идеи всегда был средний класс, элита же всегда быстро ассимилировалась.
Вечный народ может помочь творить культуру, но не может помочь творить историю. Поэтому политики-евреи намного слабее евреев-поэтов. Ни Троцкий, ни Зиновьев, ни Каменев не смогли оказать серьезного влияния на русскую политику, проявив себя достаточно беспомощно. Исключением, пожалуй, можно считать лишь Дизраэли, политическая карьера которого развивалась параллельно с ростом великой Британской империи. Возможно, именно его выбрала судьба для обозначения исторического события - появления второго вечного народа, англичан.
Все четыре этапа создания Британской Империи англичане оставались главенствующим народом этого государства, носителем его идей. В XX веке англичане лишились государственной идеи. Империя, в которой никогда не заходило солнце, стала стремительно рассыпаться. Уникальность ситуации заключается в том, что мы с вами являемся свидетелями исчезновения английской государственности. Англия заселяется бесчисленными массами народов Содружества. "Мой дом отныне не крепость", - будут говорить англичане. Но сами они как нация пребудут вовеки, избежав того смешения народов, которое началось в Европе. Не исключено, что Британия не сможет войти даже в экономическое содружество Европы. Ну, а уж духовно ее изоляция в Европе с каждым годом будет нарастать. Англиканство так и не станет ни протестантской, ни католической религией, оставшись национальной религией вечного народа.