В глубине двора княжеские конюхи в ярких чохах прогуливают взмыленных коней.
- Неспокоен твой жеребец, смотри, ухо откусит, - рассмеялся молодой конюх.
Старик, державший под уздцы серого в яблоках коня, угрюмо ответил:
- Каков всадник, такое и жеребец. Кому дает покой князь Качибадзе?
- Почему, старик, сердитый такой?
- Князь азнаурством не пожаловал?
- Может, жеребец в грязь сбросил?
- Или откусил что-нибудь?
На раскатистый хохот подбежали телохранители, чубукчи, нукери и с любопытством заглядывали через плечи впереди стоящих.
- Ишачьи ваши шутки, - внезапно вспылил старик, - на праздник едете? Тебе, Ласо, хорошо, - набросился он на молодого конюха, - у князя подносы облизываешь, а в Дараке был? Много зерна видел? Народ обнищал, на войне гибнет, дети солому едят, от работы женщины сохнут...
- Не мы воюем, - раздались голоса, - магометане-собаки покоя не дают.
- Неплохое дело война, - бесшабашно тряхнул головой нарядно одетый оруженосец, - в прошлую войну многих пленных взяли, много караванов отбили.
- Караваны князья поделили, - перебил старик, - а тебе навоз достался.
- Молчи, старик! - прикрикнул подошедший Арчил, старший смотритель царских конюшен, родственник Папуна, - за плохой язык хорошую голову потерять можно.
- Молодец, Арчил, - засмеялись слуги, - знаешь, когда натянуть повода.
- Эх, старик, чужие уши - плохой хурджини для тайн, - сказал пожилой телохранитель.
- По какой дороге, Симон, двигаются войска князя Цицишвили? - поспешно переменил разговор Арчил.
- Не хочешь ли пристроить в княжескую дружину исполина, прискакавшего к тебе на рыжем слоне?
- Нет, Симон, мой друг Саакадзе зачислен в царскую дружину, а слона, думаю, он не обменяет на коня Цицишвили, если князь даже и тебя отдаст в придачу.
- Ха, ха, ха... Арчил, жирно угощаешь.
- Го-го-го!.. Подсыпь ему еще перцу, лучше поскачет.
Но шутки конюхов оборвал рокот трубы. Стража бросилась открывать железные ворота. Загремели тяжелые засовы. Толпа вплотную придвинулась к распахнутым воротам.
- Доблестный Нугзар Эристави с младшим сыном Зурабом прискакал!
- Жеребец под князем - арабской крови, жизнь за такого коня отдашь!
- А чепрак золотом расшит!
- Бешмет зеленого бархата!
- Священный цвет турок!
- А шарвари краснее фесок!
- Хороший праздник будет у собак, если так едет на войну могущественный Нугзар.
- Как звенят серебряные ожерелья на конях оруженосцев.
- Такое ожерелье хорошо подарить Кетеван.
- Нашел место о Кетеван думать.
- А сколько телохранителей, копьеносцев, сразу на дворе тесно стало!
- Что свита! Пять тысяч дружинников Эристави под стенами Тбилиси стоят.
- Ты что, считал?!
- Я считал, семь тысяч!
- Кто приехал? - спросила царица, нервно перебирая четки.
В нарядных покоях толпились придворные княгини.
- Нугзар Эристави, царица, - улыбнулась княгиня Бараташвили, продолжая смотреть в окно. - Новое знамя, как красиво: белый орел терзает зелено-чернуюзмею... Смотри, царица, семнадцатый раз попал в яблоко зоркий царевич Луарсаб...
- Большая свита с Эристави?
- Да, царица, и Зураба привез... Двадцать первый... Жаль, помешали. Зураб в сад вошел, шашку показывает...
Пальцы Мариам сжали подушку...
- Шш... шш... тише! - пронеслось по двору.
- Смотрите, смотрите, старый волк Леон Магаладзе прискакал.
- А за ним два волчьих глаза, Мераб и Тамаз.
- Жена и дочь вчера приползли.
- Кошки заранее плакать приехали.
- Скупые, что ли? Все в серый цвет оделись.
- Пусть на свою голову пепел сыплют.