В октябре 1869 г. для переговоров по этим вопросам в Петербург прибыл представитель английского правительства Дуглас Форсайт. Было обусловлено, что в состав Афганистана войдут земли, на которые распространяется "действительная власть" эмира Шер Али, а Англия будет выступать гарантом его миролюбивой политики. Тем самым британским дипломатам удалось добиться согласия царизма на признание Афганистана английской "сферой влияния". Местным властям - вице-королю Индии и туркестанскому генерал-губернатору было поручено выяснить, какие территории находятся в "действительном владении" Шер Али-хана. Не дожидаясь, пока Россия представит свои соображения, министр иностранных дел Англии прислал в Петербург депешу, в которой настаивал на включении в Афганистан следующих земель: "1. Бадахшана с зависящим от него Ваханом, начиная от озера Зоркуль на востоке до слияния Кокчи с Аму-Дарьей (Пянджем), образующей северную границу этой афганской провинции на всем ее протяжении; 2. Афганского Туркестана (округа Кундуз, Хульм и Балх), северной границей которого служило бы течение Аму-Дарьи от впадения в нее Кокчи до поста Ходжа-Сале включительно..; 3. Внутренних округов: Ахчи, Сарыпуль, Меймене, Шибирган и Андхой..."{158}
Выразив сомнение в том, что "эмир Кабула действительно владеет городами Ахча, Сарыпуль, Меймене, Шибирган и Андхой, которые предполагается включить в границы Афганистана", министр иностранных дел России Горчаков все же согласился с предложениями Англии, возражая лишь против того, чтобы считать афганскими владениями Бадахшан и Вахан{159}. В январе 1873 г. и по этому вопросу была достигнута договоренность. Готовясь к походу против Хивинского ханства, царское правительство согласилось на "зачисление" и Бадахшана под власть Шер Али.
Обеспечив себе нейтралитет царской России, правящие круги Англии предприняли дипломатическое наступление на Афганистан. В сентябре 1873 г. на конференции в Симле с участием делегатов Афганистана вице-король Индии потребовал допуска английских резидентов в различные афганские города для создания британских опорных пунктов на северных границах страны и установления контроля над ее внутренней жизнью.
Выполнение этого требования должно было фактически лишить Афганистан независимости, и Шер Али-хан отклонил его. Сразу же после этого началась кампания против эмира. Англичане стремились подорвать его авторитет в стране, заменить более удобной для себя фигурой. С этой целью они решили использовать в своих интересах старшего сына Шер Али - тщеславного и близорукого в политическом отношении Якуб-хана, бывшего тогда правителем Герата. Якуб-хан был недоволен назначением наследником престола младшего сына эмира - Абдулла-Джана. Английские империалисты стремились использовать раздоры в семье Шер Али, тем более что Якуб-хан был известен им как властолюбивый карьерист, неоднократно выступавший против своего отца. Еще в мае 1870 г. он организовал восстание против эмира{160}. Подстрекаемый англичанами, Якуб-хан надеялся на содействие населения Кандагара, но кандагарцы выступили в поддержку Шер Али. Их ополчение разбило отряды Якуб-хана; он прекратил борьбу и лишь по прямому ходатайству лорда Майо был оставлен правителем Герата{161}. Англичане продолжали считать, что на него можно сделать ставку. Британские агенты, посещавшие Герат под разнообразными предлогами, подстрекали Якуб-хана к выступлению против эмира.
Непосредственный контакт с Якуб-ханом был установлен английскими империалистами в ноябре 1872 г. К нему прибыл в качестве представителя английской политической службы капитан X. Марч. Во время переговоров с Якуб-ханом Марч выяснил, что тот не прочь опереться на помощь Англии в борьбе за власть. Узнав об интригах, которые плелись вокруг Якуб-хана, Шер Али в ноябре 1874 г. вызвал его в Кабул и заключил в тюрьму. Тогда за Якуб-хана снова вступилось британское правительство. Вице-король лорд Норсбрук выразил эмиру недовольство по этому поводу и потребовал освобождения мятежного сардара "во имя дружбы британского правительства"{162}. Этот нажим вызвал возмущение в Афганистане и остался безрезультатным.
Британские империалисты проявляли значительную активность не только в Герате, а и в юго-западной части Афганистана. В 1872 г. под руководством англичан между Ираном и Афганистаном было осуществлено так называемое "сеистанское разграничение". Оно касалось области Сеистан, расположенной на юго-востоке Ирана и юго-западе Афганистана. Это разграничение было проведено таким образом, что ирано-афганский конфликт не только не утих, а разгорелся с особенной силой, ослабляя обе страны. Выиграли от этого лишь британские арбитры.
Потерпев неудачу с Якуб-ханом, империалисты попытались оказать воздействие на самого эмира. В 1873 г. британские власти предъявили Шер Али требование о допуске английских офицеров в важнейшие города Афганистана{163}. Это требование было отклонено. Представители крайних агрессивных кругов Великобритании призывали к открытому вторжению в Афганистан. Один из них - член совета при вице-короле Индии Бартль Фрер в середине 1874 г. обратился к вице-королю Индии Норсбруку, а затем к статс-секретарю по делам Индии лорду Солсбери, настаивая на активизации политики по отношению к Афганистану.
Предложения Бартль Фрера встретили полное сочувствие правящих кругов, и в начале 1875 г. Норсбрук получил из Лондона предписание любым путем добиться создания английских агентств в Герате и Кандагаре{164}. Норсбрук сторонник тактики "выжидательной политики" - понимал, что такая постановка вопроса может обострить англо-афганские отношения, и после консультации со своими советниками отметил, что считает посылку английских офицеров в Герат и Кандагар несвоевременной и ненужной мерой. Он рекомендовал "политику миролюбия и расположения".
Разногласия среди британских властей сводились к методам, но не к сущности действий. Об этом свидетельствует секретная депеша члена кабинета Биконсфильда Крэнбрука вице-королю Индии: "Хотя между властями существовало и до сих пор еще существует различие в мнениях относительно того, какой именно пограничной: политики следует придерживаться индийскому правительству, но это различие во мнениях касается скорее способов действий, чем самой сути. Главной целью британского правительства в продолжение многих лет было устроить на своих северо-западных окраинах сильное дружественное и независимое государство, интересы которого были бы вполне солидарны с интересами индийского правительства"{165}. Насколько верна первая часть депеши Крэнбрука, настолько лжива вторая: британские империалисты не только не стремились к укреплению независимости Афганистана, а наоборот, прилагали все силы к тому, чтобы превратить его в свою колонию или полуколонию. Методы достижения этого были самыми разнообразными. В ноябре 1875 г. Норсбрук получил из Англии второе предписание с требованием немедленно отправить в Кабул специальную миссию для переговоров о посылке английских офицеров в Афганистан. Истинные цели и причины этого мероприятия маскировались мотивировкой о продвижении России в Средней Азии и угрозой, якобы возникающей в связи с этим для британских владений в Азии. Норсбруку категорически предлагалось изыскать, "а если нужно, то создать предлог", как гласило полученное им предписание, для посылки агентов в Афганистан.
Снова британские власти в Индии в своем ответе указали имперскому правительству на нежелательность оказания давления на Шер Али и отметили, что его отрицательное отношение к открытию британских резидентств вовсе не говорит о его "нелояльности". Они указывали также на отсутствие у России стремления установить свое влияние в Афганистане.
Шер Али, видимо, догадывался о закулисной деятельности английских империалистов. В январе 1876 г. он отправил турецкому султану любопытное послание. "Ваше величество... не одобряли сказанное в последнем моем письме, что дружба англичан - слово, написанное на льду, но теперь Ваше величество могли на собственном опыте убедиться, как мало надо верить в их дружбу, и Вы видите, что англичане постоянно оставляют своих друзей в их несчастье на произвол судьбы"{166}, - писал Шер Али.
Деятельность Норсбрука вызвала недовольство английского правительства. В апреле 1876 г. он был заменен на посту вице-короля Индии лордом Литтоном личным ставленником премьер-министра Биконсфильда, агрессивные взгляды которого Литтон всецело разделял.
Солсбери снабдил нового вице-короля специальной инструкцией, в которой требовал принятия быстрых и эффективных мер для укрепления английского влияния в Афганистане. "Британские власти, - писал Солсбери, - должны получить санкцию эмира на немедленное созданяе постоянных английских резидентств в Афганистане"{167}.
После получения такой инструкции Литтону стало ясно, как нужно действовать. В личном письме от 27 августа 1876 г. одному из колониальных деятелей он писал, что, если Шер Али "не докажет, что он наш лояльный друг, мы вынуждены будем считать его нашим врагом и обращаться с ним соответствующим образом{168}.
Следуя полученным указаниям, Литтон в мае 1876 г. предложил Шер Али-хану принять британское посольство, передать англичанам контроль над Гиндукушскими проходами и допустить в страну их агентов. Несмотря на угрозы и враждебные демонстрации, эти требования были отклонены Афганистаном. Эмир выдвинул контрпредложение об отправке в Индию своей миссии для того, чтобы выяснить, какие "благородные стремления зародились снова в благородном сердце английского правительства"{169}, как с горькой иронией и сарказмом писал Шер Али.
Наряду с этим эмир стремился заручиться поддержкой России в борьбе против британских притязаний и в начале июня 1876 г. направил письмо в Ташкент, в котором уверял, что "дружба афганского владетеля с могущественной и сильной Россией никогда не разъединится"{170}. Налаживание русско-афганских отношений имело большое моральное значение для Шер Али и стимулировало его сопротивление настойчивым попыткам Великобритании подчинить Афганистан своему господству. "Что Шер Али согласен был дать в 1873 г., он уже не дал бы в 1876 г., когда его отношения с Кауфманом стали тесными и более близкими"{171}, - писал английский историк Додуэлл.
Отклонение эмиром британских требований вызвало поток брани по его адресу в английской прессе. Правящие круги Англии грозили эмиру оставить его без денежной помощи и оказать максимальную поддержку оппозиционным элементам. Срочно вызванный в Симлу. для инструктажа английский вакиль{172} в Кабуле получил указание подтвердить требования о допуске британских резидентов в Афганистан. Литтон с явно провокационной и демагогической целью подчеркнул, что в случае отказа "ничто не помешает Англии объединиться с Россией для того, чтобы совместными силами совершенно стереть Афганистан с лица земли". Он грозил эмиру, что в случае отклонения предъявленных требований "британское правительство сломит его, как тростинку"{173}. Эти угрозы не были простой декларацией. Англичане продолжали укрепляться на границах Афганистана. Особое внимание было обращено при этом на Читрал и Кветту, имевшие большое значение при подготовке войны против афганского народа.
Княжество Читрал, примыкавшее с северо-запада к Афганистану, владело горным перевалом Дора, через который проходили пути в Бадахшан. Из долины Кунар создавалась угроза Джелалабаду. Географическое положение Читрала имело большое значение для развития экспансии против Афганистана. В результате интриг британской агентуры правитель Читрала Аман уль-Мульк в 1876 г. объявил о своем вступлении в вассальную зависимость от кашмирского махараджи. Это означало, что Читрал поступал в полное распоряжение британских властей, под контролем которых находился махараджа. В этот же период по настоянию англичан Аман уль-Мульк завоевал Гильгит. В этом важном военном пункте был построен английский форт. В 1877 г., также по директиве англичан, махараджа "разрешил" Аман уль-Мульку присоединить к Читралу княжества Пуниал и Гизр, отделявшие Читрал от Гильгита.
Таким образом, англичане при помощи марионеточных правителей Кашмира и Читрала захватили важную территорию у границ Афганистана. Захват Читрала облегчал английское проникновение в Бадахшан. Стремясь, по своему обыкновению, вести войну чужими руками, англичане намеревались возбуждать против Шер Али неафганское население северных областей страны. Под нажимом Англии мехтар (правитель Читрала) обратился к правителям соседних владений Свата, Баджаура и Дира с призывом перейти под суверенитет Кашмира, но те отказались последовать его примеру.
Одновременно с захватом Читрала британские империалисты утвердились в Кветте. До 70-х годов XIX в. индо-афганская граница проходила в основном по горным хребтам и пустынным местностям. Дороги из Индии в Афганистан шли горными тропами через три главных прохода: Хайберский и Пейвар-Котальский, ведущие к Кабулу, и Боланский, ведущий к Кандагару и в Южный Афганистан. Эти пути представляли неодинаковую ценность с точки зрения военно-стратегических планов англичан. Район Хайберских гор был заселен воинственными и многочисленными (до 200 тыс. человек) афганскими племенами: афридиями, хугиани, шинвари и др. Эти племена неоднократно давали вооруженный отпор британским захватчикам, поэтому использование Хайберского и Пейвар-Котальского проходов для военных целей было нелегким делом.
С тем большим интересом относились англичане к Боланскому проходу, находившемуся на менее заселенной территории, по соседству с Келатским ханством (Белуджистан). Еще в 1847 г. один из лидеров "наступательной политики" - генерал Джекоб основал па границе Белуджистана укрепление, названное Джекобабадом. Отсюда в дальнейшем велось наступление англичан в Келатском ханстве. Используя стремление келатской феодальной верхушки опереться на Англию в борьбе против народных масс, Джекоб подчинил это ханство английскому влиянию. Правителю Келата была предоставлена ежегодная субсидия в размере 5 тыс. фунтов стерлингов в год в качестве "вознаграждения за содержание в хорошем виде" дороги к Боланскому проходу и для того, чтобы он вступил в сделку с феодальными кругами жившего в районе Болана афганского племени какари. Хану была обещана военная помощь Англии в случае народных волнений. Постепенно над Белуджистаном был установлен английский контроль. Но достигнутого казалось недостаточным генералу Джекобу, и в 1856 г. он обратился к генерал-губернатору Индии Каннингу с предложением продвинуть вперед пограничную линию, занять Боланский проход и перенести пограничный военный пост из Джекобабада в город Кветту, по другую сторону гор{174}.
По мнению Джекоба, этим достигались важные результаты. Ликвидация независимости Келатского ханства, военнополитический "переход" через горы и занятие Кветты, утверждение английского господства в районе Кветто-Пишинского нагорья - все это открывало перед британскими империалистами широкий оперативный простор: хорошая дорога к Кандагару, а оттуда к Герату. Англичане рассчитывали установить контакт с феодальными ханами и вождями племен Кандагарской провинции и Газнийской области, среди которых были сильны сепаратистские тенденции, и поднять их на борьбу против Шер Али. Здесь также широко практиковались подкупы феодальной верхушки, недовольной централизаторской деятельностью эмира. Занятие Кветты облегчало для империалистов захват Кандагара, а это в свою очередь давало возможность отрезать Кабул с запада, отделив его от остальной части страны, чтобы легче было подчинить Афганское государство и превратить его в британскую колонию.
Правящие круги Англии одобрили предложения Джекоба, но проведению их в жизнь помешало начавшееся вскоре мощное национально-освободительное восстание 1857-1859 гг. в Индии. Многообещавший проект был на время отложен. После подавления восстания британские власти приступили к его осуществлению. Английская печать стала все чаще публиковать материалы о затруднениях, якобы испытываемых английскими караванами при переезде через Боланский проход, о неудобствах от пребывания этого прохода в "чужих руках", о "нелояльности и тревожном состоянии" Келата и т. п.
Стиль подобных сообщений характеризует корреспонденция, опубликованная в газете "Таймс оф Индиа" И ноября 1869 г: "...Рассказывают, что между хищническими племенами на границах Синда царствуют далеко не миролюбивые настроения, что Келат находится в тревожном состоянии вследствие интриг разных предводителей, будто бы подготовивших заговор против жизни хана, что наш политический агент капитан Гаррисон и лекарский помощник Роберт Бауман вынуждены были удалиться по эту сторону Боланского прохода и что эскадрон синдской кавалерии... выслан полковником Фаир на помощь капитану Гаррисону. Надо надеяться, что дела скоро поправятся и будут приведены в удовлетворительное состояние".
Подобные сообщения, основанные на "рассказывают" и "будто бы", завершавшиеся выражениями надежды на урегулирование положения, были частью кампании, направленной на политическую подготовку захвата Келата Англией.
Шер Али пытался укрепить связи с Келатским ханством, которое ранее находилось в вассальной зависимости от Афганистана. Он указывал на опасность, грозившую Келату со стороны англичан. Но управлявшая ханством феодальная верхушка предпочла сговор с колонизаторами. Британские власти действовали энергично. Они напомнили келатскому хану о навязанном ему в 1854 г. "дружественном договоре", возбуждали и раздували междоусобную борьбу в Келате, подкупали и переманивали на свою сторону влиятельных лиц. В декабре 1875 г. для переговоров с ханом был отправлен майор Роберт Сандеман. Переговоры длились свыше года. Еще до их завершения - в ноябре 1876 г. в Кветту прибыл капитан Скотт. Ему поручалось провести подготовку к занятию Кветты и организовать строительство бараков для воинских частей, которые должны были оккупировать этот город.
15 ноября 1876 г. Литтон писал в Лондон, что цель достигнута: "...хан Келата согласился подписать со мной договор, который сделает нас фактическими хозяевами Келата; без аннексии страны мы восстановим власть хана на условиях, гарантирующих его полную преданность". Этот договор "навсегда обеспечивает британскому правительству право и власть размещать британские войска в любое время в любой части ханства... Я уже направил небольшой британский отряд в Кветту, пункт большой стратегической важности в случае войны"{175}. В действительности договор был подписан через 20 дней, 8 декабря 1876 г.
По условиям этого кабального договора Келатское ханство теряло последние остатки независимости, а Кветта становилась важнейшим опорным пунктом британских империалистов в их наступательной политике против Афганистана и Восточного Ирана. "Англия берет Кветту (1876)"{176}, - особо подчеркивал В. И. Ленин. В обмен на ежегодную подачку в размере 12 тыс. фунтов стерлингов хан разрешал Англии воздвигать укрепления, проводить железные дороги, линии телеграфа и др. на территории Келата и вассального княжества Харран, а также соглашался на пропуск через Келат британских войск, что давало им возможность овладеть всем районом Кветто-Пишинского нагорья.
В поздравительном письме от 9 декабря 1876 г. майору Сандеману, назначенному британским представителем при хане Келата, Литтон писал: "...Я полагаю, что в дальнейшем Кветта будет местом нашего наиболее важного разведывательного отдела в отношении внешней политики; и действительно, как только усмирение Келата будет полностью гарантировано, вашей главной дипломатической задачей в этом ханстве будет расширение и распространение нашего влияния... в направлении Кандагара"{177}.
Захват Кветты означал, что англичане, уже начавшие фактически новое наступление на Афганистан занятием Кветто-Пишинского нагорья, укрепили свой левый фланг, подготавливая открытую войну непосредственно против Афганского государства.
Таким образом, британские империалисты упрочили свое положение на правом фланге (Читрал) и на левом - (Кветта), что должно было облегчить нанесение лобового удара по Афганистану и расширить возможности ведения войны чужими руками: при помощи подкупа противников Шер Али.
Утверждение английского господства в Читрале и Кветте должно было оказать также моральное воздействие на афганское правительство, заставить его быть уступчивее по отношению к требованиям Англии. Однако эти действия, особенно оккупация Кветты, возымели обратный эффект и вызвали бурный протест в Афганистане.
В конце января 1877 г. в Пешаваре начались переговоры представителя Шер Али афганского сановника Hyp Мухаммед-хана с уполномоченным вице-короля Индии Льюисом Пелли, которого его соотечественник характеризовал как "настоящий тип всего того, что делает британских резидентов наиболее страшными для азиатских владетелей, желающих удержать за собой хоть тень независимости"{178}. Льюис Пелли прибыл на конференцию в Пешавар с проектом кабального договора, разработанного советниками Литтона, и заявил, что единственной базой, на которой могут вестись какие-либо переговоры, является принятие афганским правительством требования о размещении британских офицеров в Афганистане и на его границах. Отклоняя это требование, Hyp Мухаммед напомнил, что Афганскому государству было твердо обещано невмешательство в его внутреннюю жизнь, и просил о соблюдении ранее заключенных соглашений. Он передал слова эмира, что тот скорее погибнет, чем уступит несправедливым настояниям.
В неофициальной беседе с секретарем английской делегации Беллью Hyp Мухаммед-хан подчеркнул, что стремление Англии во что бы то ни стало отправить своих офицеров в Афганистан возбудило подозрения эмира, который убежден, что их пребывание в стране подорвет его власть. "Британская нация великая и могучая, - передавал Hyp Мухаммед слова Шер Али, - и афганский народ не может сопротивляться ее силе, но народ имеет свою волю, независим и ценит свою честь выше жизни"{179}. Под предлогом неуступчивости афганского делегата англичане затягивали конференцию. Вскоре Hyp Мухаммед скончался в Пешаваре, и дальнейшие переговоры были прекращены.
Настойчивость Шер Али в борьбе против создания в Афганистане английских резидентств, объясняется тем, что он понимал, к каким тяжелым последствиям приведет принятие требований британских империалистов. Сами англичане достаточно откровенно указывали на роль их "резидентов" в странах Востока. "Правительство наше, - писал герцог Аргайль, - тщательно заботилось о том, чтобы иметь своих агентов, политических и военных, в тех странах, которые еще не подпали под его власть. Обязанности этих агентов были самые скромные: поддерживать правильные сношения, содействовать развитию торговли, но мало-помалу они начинали вмешиваться во внутренние дела того государства, в котором находились, а подобное вмешательство оканчивалось обыкновенно тем, что в одно прекрасное утро это государство переходило под власть Англии. Даже относительно тех областей, которые, по-видимому, сохраняли независимость, следует заметить, что присутствие в них наших так называемых "резидентов" приводило к тому, что они делались там средоточием власти"{180}.
Автор этих строк, являвшийся в 1869-1876 гг. статс-секретарем британского правительства по делам Индии, хорошо знал об истинном назначении английских резидентов.
Характерно заявление Льюиса Пелли после Пешаварской конференции, в котором признавалось, что в случае принятия эмиром предъявленных ему требований в Кабуле вспыхнуло бы восстание, и он был бы свергнут с трона{181}.
После смерти Hyp Мухаммеда Шер Али сообщил о посылке другого уполномоченного для продолжения пе реговоров, но Литтон телеграфировал Льюису Пелли, предлагая не вступать ни в какие переговоры, даже если афганский представитель прибудет в Пешавар. Подобные действия можно объяснить лишь стремлением любым путем спровоцировать конфликт с Афганистаном. Об этом наглядно свидетельствовали дальнейшие события.
После прекращения переговоров в Пешаваре подготовка британских правящих кругов к войне еще более активизировалась. Офицерам и генералам англо-индийской армии, находившимся в отпуске, было предложено вернуться в свои части. Крупный отряд войск под начальством Дональда Стюарта начал операцию против племени афридиев у афганских границ. Это была одновременно тренировка перед "большой войной" и "предупредительная мера", предпринятая с целью помешать афридиям оказать содействие Афганистану в борьбе против англичан. Главнокомандующий английской армией в Индии объехал сосредоточенные в пограничной полосе войска, проверяя их готовность. Инспектируя воинские части в районе Боланского прохода, он обратился к ним с речью, в которой заявил, что считает их авангардом всей армии{182}.
В конце февраля 1877 г. майор Сандеман во главе крупного военного отряда окончательно занял Кветту. Это был прямой и открытый вызов Афганскому государству, у границ которого появился опорный пункт для британского вторжения. Шер Али заметил по данному поводу турецкому послу: "Англичане поставили караул у задней двери моего собственного дома, чтобы ворваться во время моего сна"{183}.
В северном Пенджабе продолжалась концентрация английских войск и велась подготовка к строительству мостов через реку Инд. Все это были признаки приближавшейся войны. Враждебность Англии к Афганистану непрестанно усиливалась. 30 марта 1877 г. Литтон отозвал из Кабула английского представителя. Сношения между Англией и Афганистаном с этого времени были прерваны.
В письме статс-секретарю по делам Индии от 2 июля 1877 г. вице-король подчеркивал: "...Может наступить время (и не в далеком будущем), когда для укрепления британского господства в Индии будет абсолютно необходимо предпринять военную оккупацию Западного Афганистана (с согласия правителя этой страны или без него), включая важную Гератскую крепость. Положение нынешнего эмира, очевидно, очень непрочно, и возможно, что ход событий приведет к расчленению его королевства и созданию отдельного ханства в Западном Афганистане, которое можно будет вполне реально поставить под британское влияние и протекторат"{184}.
Таким образом, планы расчленения Афганистана вынашивались английскими империалистами задолго до открытого нападения на эту страну. Они не прекращали своих попыток подорвать изнутри и ослабить стойкость афганского народа и его волю к борьбе против порабощения. В связи с этим они привлекли к себе на помощь правящую верхушку Османской империи. Турецкий султан отправил к Шер Али несколько писем, приглашая его "соединиться с англичанами для общих военных действий против русских"{185}.
Султан рекомендовал эмиру укреплять отношения с Англией и разрешить ей "строить крепости" в Афганистане{186}. В Кабул прибыло турецкое посольство, пытавшееся добиться от Шер Али согласия на совместное выступление против России. Все расходы по разъездам турецких послов оплачивали английские власти{187}.
Этот всесторонний нажим оказал определенное воздействие на Шер Али. Он готов был пойти на некоторые уступки империалистам, но против этого начали протестовать широкие народные массы. Как стало известно туркестанскому генерал-губернатору, "под давлением народного движения... Шер Али должен был покориться воле населения, не желавшего допустить английского вмешательства в дела Афганистана"{188}. Эмир отклонил все притязания Англии.
Дальнейший ход событий был предопределен. Не добившись результатов "мирным", дипломатическим путем, британское правительство решило вести политику иными средствами. К середине 1877 г. были завершены все приготовления к войне с Афганистаном, и британские империалисты выжидали удобного предлога для начала военных действий. Таким предлогом послужило посещение Кабула летом 1878 г. русской дипломатической миссией во главе с генералом Н. Столетовым.
Миссия должна была подчеркнуть дружественное расположение России к Афганистану. В обстановке неуклонно возраставшей открытой враждебности Англии к Афганскому государству посланцы северного соседа были встречены исключительно торжественно и тепло. В Кабуле начались переговоры о заключении русско-афганского договора. Этого, однако, не произошло в связи с тем, что на Берлинском конгрессе (13 июня - 13 июля 1878 гг.) было достигнуто временное соглашение по вопросам европейской политики, и развитие русско-афганских отношений могло привести к новому конфликту между Англией и Россией.
Несмотря на мирные цели, посольство Столетова вызвало бурную реакцию британских империалистов, в основе своей не соответствовавшую истинному положению дел. Английские политики, буржуазная пресса, даже ученые историки утверждали (и утверждают), что ухудшение англо-афганских отношений и последовавшая за этим война были вызваны "интригами России", что целью войны являлась "ликвидация русского влияния в Афганистане". Эмиру Шер Али приписывалось намерение провозгласить религиозную войну против британской власти в Индии, встревожившее якобы Англию{189}. Парламенту была представлена "Переписка об отношениях между британским правительством и правительством Афганистана со времени вступления на престол эмира Шер Али-хана". Эта "Синяя книга", как и аналогичное издание, выпущенное за 40 лет до того, в 1839 г., основывалась на подтасованных документах, искажавших истинный ход событий.
Утверждения экспансионистов о причинах войны Англии против Афганистана полностью опровергались заявлениями некоторых представителей авторитетных кругов Британской империи. Так, лорд Лоуренс 28 октября 1878 г. поместил в газете "Дейли ньюс" статью, в которой обосновывал проводившуюся им на посту вице-короля Индии политику по отношению к Афганистану. В полемическом пылу Лоуренс дал относительно правильное освещение вопроса. Он писал, что "недовольство эмира возникло по ряду обстоятельств.., таких, как оккупация Кветты, как давление на него по поводу принятия посольства в Кабуле.., вооружение кашмирских войск... и директивы, данные их вождям, об охране проходов, ведущих к Читралу, эмбарго, наложенное на экспорт оружия и др. из Индии в Кабул.., ущемление интересов Афганистана в разрешении сеистанского вопроса" и т. д.