На подобного рода мероприятиях нам удалось продержать толпу без эксцессов еще приблизительно неделю.
Однако с каждым днем становилось все более ясно, что надо что-то решать кардинально. Бесконечно удерживать толпу таким образом было невозможно. Ведь вопрос стоял крайне конкретно — «где деньги, Зин?».
До сведения Мавроди было доведено, что долго держать толпу у неработающей фирмы не удастся, и что в случае возникновения эксцессов вина за них, безусловно, будет возложена на него — с соответствующими для него последствиями.
К тому моменту и Мавроди, на практике столкнувшись с реалиями нашего правосудия, сам понял, насколько наивными были его прежние воззрения — «я законов не нарушал, меня арестовывать не за что, а если попробуют арестовать, так сразу и выпустят». В «Матросской тишине» Мавроди понял, что, несмотря ни на что, сел он всерьез и надолго. И никто его выпускать не собирается.
В этой обстановке Мавроди издал «Приказ No 1», согласно которому возобновлялась работа фирмы.
Получив приказ номер 1 о возобновлении работы фирмы, мы поняли, что на его основе нужно сделать положительный кризис — после стольких отрицательных событий создать в толпе мнение, что наконец-то произошел резкий перелом в лучшую сторону, и что дальше все будет хорошо.
Настроения вкладчиков на момент объявления приказа в целом можно было характеризовать как глухую безнадежность — активность экстремалов мы гасили, но весь основной состав просто приходил к офису с утра, стоял до вечера и уходил домой, с тем, чтобы на следующий день придти снова. И так — изо дня в день. Многие знали друг друга, люди собирались просто, чтобы пообщаться.
Безнадежность росла...
Стоимость акций падала.
Сначала — до номинала. До 1000 рублей.
Потом поползла ниже.
900... 700... 400...
Сделать мы ничего не могли...
И тут — приказ. О начале работы и о возобновлении котировок.
Как зачитывался этот приказ — рассказать трудно. Что происходило после зачтения приказа — когда опять на пределе мощности зазвучала уже не «Охота на волков», а «Еще не вечер», и «лицо фирмы» спустилась в толпу — описать тоже очень трудно.
В толпе в прямом смысле плакали от радости, «лицо фирмы» чуть было от той же радости не раздавили в образовавшейся давке — каждому хотелось пожать руку этому самому «лицу», обняться с ним, выразить свою поддержку.
Иными словами — возрождение надежды в течение трех минут у пятнадцати тысячной толпы — это такой был положительный шок, такой всплеск эмоций... что провести при этом вброс понятия — «мы можем спасти «нашего президента» только путем выдвижения его кандидатуры в депутаты Госдумы» — не составляло никакой сложности.
Именно тогда этот прозвучавший тезис и стал началом предвыборной кампании Мавроди, которая к осени благополучно завершилась его избранием, хотя в самой избирательной кампании мы участия не принимали.
Был нами в тот день проделан еще один, «закадровый» шаг, о котором до сего дня мы не особенно распространялись.
Дело заключалось в том, что надо было оказать минимальную поддержку экстремалам — людям, которые в буквальном смысле стояли у края пропасти. Решить «вопрос» с их акциями только на деньги МММ в тот период было физически невозможно. А люди — на краю. И мы их знали. Всех практически в лицо и по именам. Знали проблему каждого. Понимали, что эти люди в период предыдущего затишья фактически работали вместе с нами. Поддерживать этих, на краю стоявших людей только морально, как и всех остальных — в той ситуации нам представилось просто безнравственным. И тогда — на свой страх и риск — мы приняли следующее решение.
Как только мы получили текст приказа, так через сотрудников, работавших с экстремалами, мы дали им понять: «Ребята, с акциями и билетами — срочно на биржу и не торопитесь их сбрасывать. Если у кого есть деньги — срочно скупайте билеты. По той самой цене ниже номинала, по которой они продавались с рук и на бирже в последние дни... Но не трепаться!!!» Люди поняли. Доверие к нам было крайне высоким...
... Только когда к нам поступила информация, что «наши» экстремалы добрались до биржи, и готовы — только тогда и был зачитан текст приказа N 1. Что происходило около офиса, описано выше. Что происходило на бирже — узнали позднее: цена на билеты в тот день подскочила в течение нескольких часов с 400 рублей до 6 -7 тысяч. Большинство «наших» экстремалов смогли за этот один день существенно поправить свои материальные проблемы.
Таким образом были решены три задачи.
Во-первых, количество «экстремалов», то есть людей, которым нечего терять и в случае обострения ситуации способных на любые действия, резко — в несколько десятков раз — сократилось. Соответственно, уменьшилась напряженность толпы.
Во-вторых, те «экстремалы», которые смогли частично вернуть деньги благодаря сообщенной нами лично им информации, на следующий же день превратились в таких наших помощников, о которых можно было только мечтать. В условиях неизбежного на таком крупном и сложном объекте «кадрового дефицита» их помощь была крайне важной и существенной.
В-третьих... В-третьих, судьба нескольких десятков людей резко изменилась к лучшему: люди ушли от страшного края...
... Можно, конечно, обсуждать, насколько корректно было задерживать зачтение приказа.
Только при этом вспоминаются истеричные радостные всхлипывания над чашкой чая (в МММ в тот период строжайше соблюдался «сухой закон») трех молодых коммерсантов, которые, выручив на такой вот биржевой игре средства, смогли вернуть бандитам деньги и спасти свои семьи от выкидывания теми же бандитами из квартир...
Выше уже говорилось, что Мавроди, из-за своей собственной ошибки, оказался в тюрьме. Наконец убедившись в том, что и он может быть арестован, Мавроди поставил перед нами задачу — придумать ход, гарантирующий от повторения ареста в ближайшем будущем.
Нами был предложен очевидный, но новый на тот период шаг — избрание Мавроди депутатом Госдумы. Поскольку на тот период нам удалось создать общественное мнение о Мавроди как о «несправедливо обиженном злым правительством финансовом гении», реализация идеи трудностей не представила.
Напомним, что впервые тезис о выдвижении Мавроди депутатом прозвучал именно на волне резкого положительного шока после зачтения «приказа N 1». Дальнейшая раскрутка этого пропагандистского тезиса особой сложности не представляла.
Предвыборная кампания проходила с использованием структур «Союза акционеров». Непосредственно в этой кампании мы не участвовали.