Лагеря мы достигли где-то через час. Выйдя на поляну, сразу увидела Матса, сидящего возле костра с перебинтованным бедром. Отвернулась, не желая смотреть на своего обидчика. Жалела ли я о том, что сделала? Нет, ни капли сожаления, если бы могла, убила.
Он, тоже заметив наш отряд напрягся и медленно встал, впиваясь в меня взглядом и сжимая кулаки, но потом увидел носилки и его лицо побледнело. Берсерки отнесли Бьёрка к телеге и осторожно переложили на шкуры. Я тут же залезла следом и стала осторожно расстёгивать ремни амуниции, освобождая тело от кожаных накладок. Мара появилась через минуту, она окинула воина взглядом и проговорила:
— Нужна вода и чистые тряпки, сейчас принесу лекарство.
Женщина поспешила к своему месту, где лежала её сумка, а я, взяв железный тазик, налила туда воды, из сундука достала чистую ткань и разорвала на ленты, скручивая рулончиками. Мара вернулась, и мы принялись обмывать тело Бьёрка, стараясь причинять как можно меньше боли. Мужчина стонал и метался в агонии, тело было горячим.
— Нужно дать настойку, сбить температуру, — сказала Мара, доставая из сумки пузырёк, — держи голову, я попробую залить.
Осторожно обхватила его голову, стараясь зафиксировать, а Мара аккуратно влила лекарство. Через некоторое время настойка подействовала, Бьёрк успокоился и затих, дыхание стало размеренным и глубоким. Обработав раны и, намазав их какой-то зелёной мазью, забинтовали как могли и оставили в покое.
— Состояние тяжёлое, — устало проговорила Мара, — но он сильный, выберется.
Я лишь кивнула в ответ, неотрывно глядя на берсерка и поглаживая ласково по плечу. Сама находилась в какой-то прострации, словно и не со мной всё это происходит.
— Я слышала крик в лесу, а потом воины привели раненого Матса, — сказала женщина, глядя на меня сочувственно. — Он домогался тебя?
— Да, — безразлично ответила я, кивнув, — почти добился своего, если бы не нож. Что теперь будет?
— Хакан разберётся, — ответила Мара, похлопав успокаивающе по плечу, — не переживай.
Она ушла, оставляя меня одну с Бьёрком, который впал в глубокий сон. Сидела и мысленно перебирала всё произошедшее в голове. Страшно было представить, чтобы произошло дальше, не вотки я нож в ногу Матсу. Он бы изнасиловал меня это очевидно, но что самое гадкое, стал бы моим новым хозяином. И тут уж никто не стал бы спорить с ним, ведь я сдалась, а значит признала его.
Нет, если придётся вновь сделаю, то же самое, но не подпущу к себе. У меня не было угрызений совести или какого-то сожаления, нет. А если представится возможность, я даже смогу убить Матса отомстив. Как же этот мир влияет на меня, ещё два дня назад я представить не могла, что способна на такую жестокость, а сейчас кажется, что это вполне нормально, ведь здесь выживает сильнейший.
Бьёрк застонал и попытался руками сорвать наложенные повязки, успела перехватить его руки, не позволяя дотрагиваться до бинтов. Потрогав лоб, поняла, что у него опять начинается горячка. Осторожно влила в рот немного настойки, оставленной на такой случай Марой.
— Спокойно, мой хороший, спокойно, — прошептала ему, поглаживая берсерка по волосам, — сейчас станет полегче.
Мужчина затих, выдохнул устало и вновь впал в беспамятство. Бедный как же ему досталось, страшно было представить его падение, а уж что произошло дальше и вовсе ужасно, живого места на нём нет.
— Тея, идём, надо поговорить, — позвал меня Хакан, подходя к телеге. Я растерянно посмотрела на мужчину, потом на Бьёрка. — Не волнуйся, Мара за ним присмотрит, — сказал он, поняв мои переживания.
Согласно кивнув, слезла с телеги и направилась за вожаком, который вёл меня почему-то к берегу, а не к костру, где собрались мужчины. Отойдя подальше, он повернулся ко мне и сложив руки на груди, сурово произнёс:
— Ты ударила ножом Матса.
— Да, — не стала отрицать и так очевидное. Наверняка все уже знают о моём ужасном поступке.
— Ты хотела его убить? — вновь сурово спросил берсерк, пристально рассматривая меня.
— Нет, — отрицательно помотала головой, — именно ранить.
— Почему? — спросил Хакан любопытно.
— Он хотел взять меня силой, — пожав плечами, ответила, — или мне надо было подчиниться?
Хакан хмыкнул недовольно, потёр пальцами подбородок, обдумывая мои слова.
— Моя мать очень привязалась к тебе и всячески защищает, но я не могу потакать твоим выходкам. Нападение на берсерка карается смертью. — проговорил он, задумчиво глядя на меня.
— Да, я знаю, — ответила равнодушно, переживать и бояться уже не было сил, — делай, что считаешь нужным, я всё равно нежилец в этом мире.
— Матс тоже вступился за тебя, сказал, что напугал вот ты и ударила, — продолжил Хакан, внимательно глядя на меня, словно пытаясь прочесть мысли. Но в голове было пусто, безразличие овладело мной, полностью отключая эмоции.
— Он соврал, — ответила, поднимая глаза к тёмному небу. Там так ярко светили звёзды, и они казались так близко, засмотрелась…
— Ясно, идём, — вырвал меня из созерцания голос вожака.
Машинально направилась за ним, всё ещё бросая взгляды на небо и вдыхая полной грудью прохладный ночной воздух. Убьют ну и ладно, рано и поздно это должно было случиться. Закончу эту никчёмную жизнь в чужом мире, может, наконец смогу вернутся в свой мир.
Мы подошли к сидящим вокруг костра берсеркам. Хакан осмотрел всех присутствующих, потом остановил взгляд на Матсе.
— Я принял решение, — проговорил он громко, — она будет убита по приезду в лагерь, а пока поедет в телеге прикованная.
Все молча смотрели на меня удивлённо и даже разочарованно. С моей стороны не было истерики или мольбы о пощаде. Не было даже тихих слёз и сожаления. Я стояла статуей, лишённая всяких чувств. Матс не выдержал первым, прервав тишину.
— Она случайно, я же сказал, — попытался он исправить ситуацию.
— Она отвергла твою помощь Матс и созналась, что сделала это намеренно, — ответил жёстко Хакан, сверля его недобрым взглядом. — Тирс отведи её к телеге с припасами и посади на цепь.
Один из берсерков встал и, подойдя ко мне, взял за шею.
— Пошли, — сказал грубо, толкая.
Я поплелась вперёд направляемая рукой воина. Подойдя к старой телеге, где были навалены мешки с провизией, водой и сундуками с утварью, меня заставили залезть в центр, там было небольшое пространство между сундуками. Тирс достал из сундука железный ошейник и застегнул на моей шее, а цепь закрепил за борт телеги.
— Сиди тут, торова сучка, — сказал с сарказмом и сплюнул на землю, а потом развернулся и ушёл.
Да место, конечно, не очень, даже шкуру не подложили, придётся ехать на деревянных досках зажатая среди сундуков. Подёргала цепь ради интереса, крепко держит, ощупала ошейник, который впивался в ключицы железными краями. Вот уж правильно заметил, сучка. Посадили на цепь, как собаку. Вот и вся благодарность за спасение их жизней. Неблагодарные, вонючие варвары.
Полдня ехали, не останавливаясь, когда были привалы, я вылезла из телеги, чтобы размять затёкшие и отбитые от тряски мышцы. Ошейник натёр ключицы до ссадин.
Мара принесла мне кусок вяленого мяса, лепёшку и чашку с водой.
— Живая? — осведомилась она, осматривая меня. — Сейчас тряпками обмотаю ошейник, чтобы не тёр.
— Как Бьёрк? — первое, что спросила я.
— Нормально, всё время спит, но раны затягиваются. Что ж ты дурында созналась, ведь Матс взял на себя вину, — проговорила она, удручённо качая головой.
— Не нужны мне его подачки, сейчас выгородил, а потом опять требовать возврата начнёт. Нет уж, пусть идёт к чёрту, — ответила я равнодушно.
В душе была пустота, совершенно не хотелось бороться или отстаивать свою жизнь. Видимо, я слишком устала от всего этого.
— Ладно, не переживай, Хакан придумает, как избежать твоей смерти, — ободряюще сказала Мара, погладив меня по плечу, — я не позволю тебя убить.
Пока я ела она достала из сундука ткань, разорвала её на куски и обмотала вокруг моего ошейника, облегчая трение. Ссадины обработала мазью.
— Пойду проверю Бьёрка, скоро опять в дорогу, — сказала она и, обняв меня за плечи, ушла.
Я вновь осталась одна, никому не нужная и одинокая. Вся моя жизнь в этом мире сводилась к борьбе и выживанию. Как же я была глупа, что не пользовалась благами своего мира, прячась и считая, что вокруг слишком опасно. Вот где опасно и с каждым днём становится всё труднее выживать. В своём мире я знала, что ждёт меня завтра и планировала всё до мелочей. Когда поехать в отпуск, сколько отложить на ремонт квартиры, какую кофту купить и даже поход с подружками в различные увеселительные заведения.
Тут же приходится жить одним днём, и никто не знает, что с тобой будет завтра. Может, ты попадёшь в руки варваров или оборотней, а может, сорвёшься со скалы или утонешь в бурлящей реке. Честно, я не ожидала, что способна вынести столько всего. Каждый раз мне казалось, что вот он предел, дальше выхода нет, тупик, но находила в себе силы преодолеть страх и депрессию и двигаться дальше. А вот сейчас, наступила апатия, безразличие ко всему, что происходит со мной. Единственный, кто волновал меня немного это Бьёрк. Он словно талисман в моей жизни, пока он рядом я жива.
Услышала приказ Хакана выдвигаться дальше и залезла обратно в телегу, стараясь, устроится поудобней. Мимо на хруте проехал Матс, он задержал на мне взгляд и хотел что-то сказать, но я демонстративно отвернулась, не желая даже видеть его.
Наш обоз двинулся дальше, теперь дорога проходила вдоль реки. Лес с другой стороны дороги давал тенистую прохладу от солнца, и я смогла, свернувшись калачиком задремать.
— Остров! Мы дошли!
Я открыла глаза, услышав радостный крик берсерков. С трудом подняла голову, выглядывая из-за сундуков. Тело не слушалось и покалывало от неудобного лежания. Посмотрев вперёд увидела водную гладь до горизонта.
«Это море или океан?» — удивилась про себя, любуясь лазурной водой. Дорога, по которой мы ехали, переходила в узкую насыпь из песка, которая вела прямо к острову, находившемуся посреди воды.
Ого! Так значит у них и правда свой остров?! Дом, в котором их ждут жёны и дети. Вот и Бьёрка ждут, как бы она ни относилась к мужу, но ведь будет заботиться, а меня и близко к нему не подпустят, я ведь теперь преступник. Сердце сдавила тоска и ревность к неизвестной мне женщине. Она будет рядом, не я, и родит ему наследника. А я сгину так и не узнав была ли ему важна. Мара говорила, что нужно чувствовать сердцем берсерка, а моё сердце разрывали сомнения. Вроде Бьёрк был добр ко мне и даже шёл на уступки, но совершенно не выражал своих чувств, кроме секса, там их не сдерживал, и я видела, как ему приятно. Может, так оно и есть.
Обоз вереницей шёл по песчаной дороге, приближаясь к берегу острова.
— Почему нас не встречают? — озабоченно спросил берсерк едущий впереди моей телеги.
— Не знаю, обычно дети выбегают на дорогу — подтвердил второй воин, едущий за мной.