Охнув испуганно прикрыла рукой рот, ошарашенно глядя на берсерка. Враги убили всех мужчин, а женщин взяли в плен? Хагни сидел молча, стараясь сдержать слёзы и закусив сильно губу, но было видно насколько сильно парнишка расстроен. Понятное дело. Он же всех знал и прекрасно понимал, что теперь их нет.
— Я отомщу за маму! — вдруг выкрикнул мальчонка и, соскочив со стола, рванул на улицу.
Хотела побежать за ним, но воин остановил меня жестом.
— Не трогай, ему надо побыть одному. Отец его успокоит.
— Кто-то уже пошёл с вестями? — спросила я, глядя на мужчину озабочено.
— Да, я отправил Тирса.
— Значит, нам остаётся только ждать? — спросила его.
— Да, пока соорудим похоронный костёр, — ответил берсерк и вышел из дома.
Сказать, что я была поражена это ничего не сказать. Кто эти нелюди, что уничтожили деревню? Как теперь поступят берсерки? Скорей всего пойдут войной, но ведь в заложниках женщины и дети. Мысли крутились в голове, рисуя страшные картины будущего побоища. Я бы не хотела участвовать в нём, но понимала, выхода у меня нет. Теперь все знают, я стрелок и непременно воспользуются этим, а отказать им не смогу. Да я хотела помочь спасти людей, но предпочла бы делать это в тылу, перевязывая раненых, а не на передовой.
Решила, пока есть время отмыть стрелы от крови. Выйдя во двор набрала из деревянной бочки ведро воды и усевшись на лавочку сначала умыла лицо и руки, стирая следы боя, потом достав из колчана стрелы, принялась отмывать их, погруженная в свои мысли, которые были хаотичны, перескакивая с одной проблемы на другую.
Нужно больше стрел, если предстоит война, то десятком стрел я много не навоюю. Вот только, как их сделать или где достать? Стоит спросить у Хакана, возможно, он знает. Интересно, меня простят или опять посадят на цепь? Как там Бьёрк? Нехорошо было так думать, но в душе я была рада, что его жены нет в деревне. Значит, у меня есть шанс побыть с ним ещё немного.
Как раз закончила отмывать последнюю стрелу, когда в деревню вошёл отряд. Молча поднялась, наблюдая за мужчинами с каменным выражением лиц. Они оглядывали опустевшую деревню, молча, но я уверена в душе каждого клубилась ярость.
Да эмоции спрятаны, но я могла представить чувство каждого, ведь пропали дети и жёны. Гест заметив отряд, поспешил к Хакану, докладывать о случившимся. Девушки, вошедшие в деревню вслед за берсерками, испуганно озирались на разруху вокруг. Последними въехали телеги с ранеными. Мара, спрыгнула с повозки, окинула взволнованным взглядом деревню, а потом увидев меня, побежала навстречу.
— Неужели никого? — спросила она, сдерживая слёзы и глядя на меня умоляюще, словно от меня зависели жизни несчастных.
— Успокойся Мара, твой внук жив. Он здесь, — быстро проговорила, успокаивающе оглаживая её плечи, — сейчас прибежит.
Женщина с облегчением выдохнула и устало опустилась на скамейку.
— Что произошло известно? — спросила она глухо.
— Я толком не знаю, — помедлив, ответила, — Хагни сказал, что на них напали, мама спрятала его в подвал. Гест нашёл в овраге тела мужчин, а женщин и детей нет, значит, их забрали.
Женщина покачала головой, словно не желая верить в случившееся.
— Это король, будь он проклят! — в сердцах проговорила Мара. — Он давно точил зуб на нас, хотел власти и подчинения.
— И что теперь будет? — спросила я, садясь рядом с женщиной.
— Скорей всего пришлёт ультиматум, если не примем, то всех убьют, — вздохнув тяжело, проговорила она.
— Ба! — послышался детский крик и Мара вскочив побежала навстречу внуку, который нёсся откуда-то из леса.
Не стала мешать им, пусть пообщаются, лучше проверю Бьёрка, пока есть возможность.
Оставив на скамье лук и стрелы, я направилась к телеге, где лежал берсерк, но меня окликнул Хакан, подзывая к себе жестом. Вздохнув грустно, повернула в его сторону. Прости Бьёрк, свидание откладывается.
Возле вожака собрались все воины и сейчас они смотрели на меня, но их взгляды выражали не осуждение, как прежде, а уважение и благодарность. Они наконец признали мою пользу. Подойдя прямо посмотрела в глаза Хакана, который тоже смотрел на меня.
— Тея, Гест рассказал нам о твоём бое. Ты смогла отвлечь врагов на себя, потом отстреливала их до последней стрелы. Ты была храброй, — проговорил вожак, кладя свою широкую ладонь на моё плечо. — Ты искупила свою вину перед Матсом и заслужила свободна.
— Свободу, в смысле от смерти или от рабства? — прищурившись, уточнила я, глядя на всех берсерков по очереди.
Мужчины переглянулись, а Хакан лишь ухмыльнулся хитро.
— Я освобождаю тебя от смерти, а право на твою свободу я оставляю за хозяином, — сказал он серьёзно.
— Понятно, — ответила без энтузиазма, заранее предчувствуя исход.
А чего я ожидала? Неужели они могли признать свободной женщину, да никогда. И сколько ни доказывай свою значимость, в мире мужчин это не учитывается. Ехидно улыбнувшись, проговорила:
— Тогда я пойду к своему хозяину, вдруг пришёл в себя и даст мне вольную, — сказала ехидно, фальшиво улыбаясь.
Хакан пропустил мой укол мимо ушей и просто кивнул, отпуская меня к Бьёрку.
Развернувшись, направилась к телегам, стоявшим на въезде в деревню.
— Тея, постой! — крикнул Матс нагоняя меня.
— Оспаривать свои права нужно не со мной, а с Бьёрком, — бросила мужчине, даже не глядя в его сторону.
— Я хотел сказать, что больше не буду претендовать на тебя, — вдруг заявил Матс и я от неожиданности споткнувшись остановилась. Посмотрела на воина внимательно, ища подвох в его словах, но он выглядел вполне искренним. — Вот возьми, это твой трофей, — он достал из-за пояса, клинок, подаренный мне Бьёрком и которым я проткнула его ногу.
Осторожно взяла нож из рук Матса, осмотрела его скептически и убрала в сапог. Трофей вновь вернулся ко мне, и это определённо был хороший знак. Теперь всё будет хорошо. Мужчина, больше не сказав ни слова, ушёл. Проводив его взглядом, пожала плечами и поспешила к раненому Бьёрку.
То, что сейчас произошло немного обескураживало, ведь это было извинение, пусть по-своему, но всё же. А ведь берсерки крайне редко извиняются и ещё реже перед сири, если не сказать, что никогда. Нет, я не простила Матса, но желание убить его поубавилось.
Подойдя к телеге, наклонилась к спящему Бьёрку и осторожно коснулась пальцами его щеки обросшей щетиной.
— Ну привет… — прошептала я улыбнувшись. Моё сердце сдавила тоска, я так давно не слышала его голоса, не чувствовала поддержку. И пусть он был иногда грубым в ласке, но даже её мне не хватало сейчас, его рук, что так сильно держали меня во время близости.
Ресницы мужчины дрогнули, и он открыл глаза.
— Тея… — хрипло прошептал, пытаясь сфокусировать взгляд на мне.
— Я тут, Бьёрк, — радостно ответила ему, улыбаясь радостно, — я рядом.
Он смотрел на меня внимательно, словно пытаясь получше запомнить каждую чёрточку.
— Где мы? — задал вопрос устало, щуря глаза. Слабость ещё не оставила его и сил не хватало.
— Мы в деревне, — проговорила я осторожно, не зная, стоит ли сейчас сообщать о пропаже жены.
Он благодарно кивнул мне и закрыв глаза вновь погрузился в сон. Не стала беспокоить, пусть спит, это лучшее лекарство, а о пропаже сообщу чуть позже, когда окрепнет.
Весь день жители приводили в порядок деревню. Женщины собирали разбросанную утварь и вещи, наводили порядок в домах и готовили еду. Мужчины сооружали деревянный помост из брёвен в центре площади, обкладывая хворостом. Насколько я поняла, похороны пройдут этим вечером.
Раненых перенесли в свои дома. Теперь я занималась уборкой дома, где когда-то проживала жена Бьёрка. Вещей здесь было мало, словно и не жил никто. Несколько тазов, казан для приготовления, пару деревянных чашек и мисок. Из вещей в основном были отрезы ткани, отданные под пелёнки. Жена явно не старалась создать уют, обходясь тем, что есть. Под потолком и на окнах висела паутина, стол жирный, весь в подтёках и крошках, полы изрядно затоптанные. Весь день я пыталась привести жилище в порядок, пока в соседней комнате спал Бьёрк. Мара забежала на минутку, принеся лекарство и миски с едой.
— Нужно покормить его, когда проснётся, — проговорила она, сгружая всё на стол и снова убегая по делам.
Перекусив сама, закончила мыть посуду и решила, что нужно отдохнуть немного. Осторожно войдя в комнату, где спал Бьёрк, прошла к другой кровати стоявшей в углу комнаты и легла, с наслаждением вытягиваясь на мягких шкурах. Этот день был очень длинным и тяжёлым. Столько всего произошло, что в голове не укладывалось. Мне бы разложить всё по полочкам и подумать о дальнейшей судьбе, но сил на это уже не было. Я только закрыла глаза, как тут же провалилась в крепкий сон.
Мне снилась белая комната в ярком свете софитов, которые слепили глаза и мешали сфокусировать взгляд. Видела силуэты людей, склонившихся надо мной, лица были размыты. Но я чувствовала их беспокойство за меня. Они что-то говорили, но в ушах стоял гул, смешивая все звуки и мешая разобрать слова. Сердце учащённо забилось, словно ощущая важность этого момента. Захотелось поднять руку, чтобы обратить на себя внимание, но тело не слушалось, будто и не моё вовсе.
Паника…
Где я, что со мной?
Помогите…
— Тея очнись… — сквозь белый туман услышала голос Бьёрка, а потом моей щеки коснулась тёплая ладонь и я распахнула ресницы, удивлённо глядя на мужчину.
— Зачем ты встал? — прошептала радостно и испуганно одновременно, боясь спугнуть удачу.
— Ты стонала и звала во сне на помощь, — проговорил он, устало опускаясь на край кровати.
— Да, сон… — пробормотала вслух, вспоминая снившееся. — Ложись обратно, я сейчас принесу тебе поесть.
— Я уже поел, проснулся раньше тебя, — улыбнувшись, ответил Бьёрк, — и настойку выпил, — опередил меня с вопросом.
— Что ж, значит, ты пришёл в себя, — сказала довольно улыбаясь.
— Где жена, почему она не заботится обо мне, что происходит? — спросил он, вдруг став серьёзным.
— Не знаю, — честно ответила я, — когда мы вошли в деревню женщин и детей не было.
Бьёрк нервно сжал кулаки, понимая, произошло что-то страшное и встал.
— Мне надо поговорить с Хаканом, — заявил он решительно и вышел из комнаты слегка пошатываясь.
Останавливать не стала, бесполезно, если берсерк решил, то он это сделает, да и вожак сможет лучше меня рассказать о произошедшем. Сердце задело колкой ревностью, ведь он переживал за жену и ребёнка, а обо мне даже не спросил. Эгоистично, конечно, я это знаю, но ничего не могла с этим поделать и в глубине души надеялась, что также не безразлична этому мужчине.