Шлю Вам и Татьяне Георгиевне самые лучшие и искренние пожелания к Новому году.
Третьего дня отослал (air mail) подписанный контракт. Главу о Вяч. Иванове и Шестове, конец ремизовского очерка и предисловие — совсем короткое — вышлю в январе, вместе с заглавием книги.
В Париже я до середины января. Если это возможно, я был бы Вам очень благодарен за высылку чека на 500 долларов с таким расчетом, чтобы я мог получить его именно в Париже, т. е. до 12–13 января. Иначе его перешлют в Англию, где всегда возможны осложнения с денежными переводами. В контракте указан мой старый адрес — 53, Rue de Ponthieu, Paris 8е. Лучше писать на адрес новый, но дойдет и по старому.
Всего доброго.
С искренним приветом Г. Адамович
P. S. Не хочу Вам надоедать! Если почему-либо выслать чек сейчас неудобно, это большого значения не имеет. Если бы не отъезд в Англию, не о чем было бы и говорить.
104, Ladybarn Road
Manchester 14, 25/I-1955
Дорогая Вера Александровна.
Пишу два слова, только чтобы Вы не удивлялись, ничего от меня не получая. Все недостающее в рукописи пришлю в ближайшие две-три недели.
Деньги получил еще в Париже. Большое спасибо.
Преданный Вам Г. Адамович
104, Ladybarn
Road Manchester, 21/II-55
Дорогая Вера Александровна.
Получил вчера Ваше письмо. Простите, что задержал пересылку недостающего матерьяла. Произошло это не совсем по моей вине: у меня после гриппа сделалось осложнение с глазами[16], и до сих пор я пишу и читаю с трудом, в темных очках.
Посылаю обещанную главу о Вяч. Иванове и Шестове, а кроме нее — короткое предисловие к книге, объясняющее кое-какие в ней пропуски. Упоминание о второй части, разумеется, ни меня, ни Вас ничем не связывает. М. б., вторая часть когда-нибудь будет, а м. 6., и нет.
Остается, значит, дослать конец главы о Ремизове. Надеюсь, что вышлю его Вам через пять-шесть дней — и тогда у Вас будет все.
Теперь о названии книги. Остановился я на таком названии и думаю, Вы возражать не будете:
Судьба эмигрантской литературы.
Сначала я хотел: «Судьба и сущность эм<игрантской> лит<ературы>». Но «сущность» — очень самонадеянно: никто, видите ли, сущности не знал, а я додумался! Лучше просто — Судьба.
Может показаться, что название это не совсем соответствует содержанию. Нет, кое в чем соответствует, а «портреты» или «очерки» — очень уж скучно и серо. По соображениям практическим я считаю, что в названии должно быть хоть косвенно указано, о чем в книге речь. Название отвлеченное не годится. А, перебрав все возможные слова, ничего, кроме «судьбы», найти не могу. По крайней мере, звучит внушительно, а ведь это тоже в названии важно. Каково Ваше мнение?
Шлю сердечный привет и лучшие пожелания. Спасибо за добрые слова о моей работе. Искренно был рад их прочесть.
Преданный Вам Г. Адамович
104, Ladybarn Road
Manchester 14, 28/II-55
Дорогая Вера Александровна.
Послал третьего дня окончание главы о Ремизове, а сегодня получил Ваше письмо.
Скажу откровенно, мне жаль, что «Судьба эмигр<антской> литературы» — название, Вам не нравящееся. Согласен, чуть-чуть «вяло». Но из двух зол я лично всегда предпочитаю вялость и бледность всяким вычурам.
Не буду, однако, спорить.
Предлагаю назвать:
«Испытание свободой» с подзаголовком «Судьба эмигр<антской> литературы».
Я далеко не в восторге от этой своей находки: очень книжно, отдает Мережковским. Но зато довольно точно соответствует содержанию.
Возможные варианты:
Бремя свободы
Одиночество и свобода.
Оставим за собой право — и Ваше, и мое, — изменить название, если до правки корректуры придет что-нибудь другое в голову.
В каком порядке Вы располагаете материал? У меня страницы были помечены для каждой главы отдельно.
Шлю сердечный привет и лучшие пожелания.
Преданный Вам Г. Адамович
7, rue Frederic Bastiat
Paris 8е, 2/IV55
Дорогая Вера Александровна.
Я получил сегодня утром письмо Ваше от 8 марта! Не знаю, почему оно так долго шло. Я сейчас в Париже, но почту из Манчестера мне пересылают немедленно.
Очень рад, что из трех предложенных мной заглавий Вы предпочитаете — «Одиночество и свобода». Оно мне тоже больше по душе, чем другие. Значит, на нем и остановимся (но непременно с подзаголовком «Судьба эмигр<антской> литературы»).
Порядок материала большого значения не имеет. Мне хотелось бы только, чтобы не было «табели о рангах». Если начать с Мережковского, то после него хорошо бы поместить Алданова, или Набокова, или Зайцева — т. е. кого угодно, кроме Бунина. Сразу станет ясно, что «табели» нет. Совершенно согласен, что «Сомнения и надежды» лучше всего дать в конце. Тема этого очерка отчасти совпадает с темой вступительной статьи и кое-что объясняет в других очерках. По существу, это именно — послесловие.
Куда выслать гранки для корректуры? Я в Париже до 24 апреля. Затем в Манчестере до 15 июня. Затем опять Париж, а если я куда-нибудь уеду на каникулы, то Вам сообщу.
Вы мне писали как-то (довольно давно, — побуждая писать быстрее!), что в корректуре можно будет сделать поправки, дополнения и т. п. В каких пределах это возможно? Не думаю, чтобы исправлений было у меня много, но мне хотелось бы знать, свободен ли я исправлять или изменять (или добавлять) что хочу.
Примите мой искренний привет и лучшие пожелания.