Директор маркетинговой кампании рассказала Энн Ландерс, что она выбрала этот ролик за его «сильное воздействие» и «драматизм». Директор добавила, что она верит в то, что тинэйджеры не воспримут рекламу буквально, и она покажется им забавной. Тем не менее, после того, как телекомпания получила «несколько» телефонных жалоб и писем, рекламу с эфира сняли.
Усилия группы людей
Объединившись, люди часто могут оказывать более сильное воздействие, чем каждый из них в отдельности. Один из таких методов – бойкот, когда люди отказываются покупать какой-нибудь продукт или используют публикации в прессе, на радио и на телевидении, пока фирмы-производители не изменят его. Даже призрачная угроза бойкота вызывает дрожь у рекламистов, у руководителей прессы, радио и телестанций. Газеты отказываются от статей, когда определённые экономические силы пытаются себя рекламировать. Магазинчики, работающие допоздна, перестали продавать секс-журналы после жалоб общественности и угрозы бойкота со стороны религиозно настроенных людей. Фирма «Нестле» изменила рекламу своей детской молочной смеси в ответ на общественное возмущение и бойкот. Страх перед враждебной и организованной общественной реакцией – основная причина того, что американские телевизионные станции так неохотно соглашаются на рекламу презервативов, даже в период всеобщего страха перед СПИДом, когда публика в большинстве своём благосклонно настроена по отношению к такой рекламе.
В некоторых случаях группа людей может преследовать СМИ в рамках существующих законов. Например, когда Федеральная комиссия по связи (FCC) периодически пересматривает ходатайства радио- и телестанций на пролонгацию деятельности, у общественности появляется шанс помешать этой пролонгации. Хотя реальный отказ возобновить договор с FCC в США случается крайне редко, такое давление на теле- или радиокомпанию может привести к существенным переменам в её политике. Например, группы по защите гражданских прав в 1960-х годах использовали этот метод для того, чтобы заставить радио- и телекомпании прислушаться к проблемам афро-американцев и их общин. Иногда бывает, что одной угрозы юридического или законодательного преследования достаточно, чтобы произвести желаемые перемены. Например, группы потребителей, такие, как ныне уже не существующая организация «За телевидение для детей», осуществляли давление на индустрию радио- и телевещания и Национальную ассоциацию теле- и радиокомпаний, с целью ограничить количество минут рекламы за один час в детских программах. Обращения этой организации в FCC, чтобы узаконить свою просьбу, привели к тому, что Национальная ассоциация радио- и телекомпаний сама ограничила время рекламы, предпочтя сделать этот шаг добровольно, а не под давлением правительственных постановлений.
Некоторые организации сами сделали себя цензорами в определённых областях. Например, Национальная ассоциация родителей и учителей несколько раз проводила мониторинг детской рекламы и материалов, содержащих секс и насилие на телевидении. Возникшее в результате беспокойство в обществе и скрытая угроза бойкота, по всей вероятности, имели какие-то незначительные эффекты. Многочисленные группы граждан, протестовавшие против порнографии, вынудили прекратить продажу секс-журналов во многих местных магазинах. Преподобный Дональд Уалдмон устраивал бойкоты против рекламодателей на телевидении, он боролся с рекламой, которая, по его словам, содержит «безудержный секс, насилие, профанацию и негативные стереотипы христиан» (Winbush, I989, р. 54). Например, бойкот «Пепси» в 1989 году привёл к отказу компании выступить спонсорами видеоклипа Мадонны и её тура.
Иногда требуется дополнительная проверка телепередач и их содержания, чтобы определить, не сумели ли телекомпании «творчески» нарушить какое-либо постановление или правило. Например, Акт о детском телевидении 1990 года предписывал, чтобы телевизионные станции увеличили количество часов «образовательных» программ для детей. В ответ на это некоторые радио- и телестанции переименовали существующие мультфильмы и комедии, повторяющиеся на разных каналах, в «образовательные». Например, одна станция описала, что сериал G. I. Joe («Солдат Джо») представляет «борьбу против зла, которое способно уничтожить общество» («School of Hard Knocks, 1992, p. 32) Подлинные образовательные программы, как, например, новости для детей, показывали в 5:30 утра, а такие «образовательные» передачи, как The Jetsons («Джетсоны») или Leave it to Beaver («Пусть это сделает Бобёр»), шли в самое удобное для детей время. К 1996 году общественная неудовлетворённость такими уловками вынудила FCC разъяснить закон 1990 года и определить точное количество часов для образовательных программ, также была внесена более чёткая формулировка того, какая программа считалась образовательной.
Иногда социальное исследование само по себе может повлиять на политику. Например, данные лабораторных исследований о том, что люди не воспринимают никаких сообщений, записанных на аудиопленку в обратном направлении и вряд ли подвержены влиянию «сатанинских посланий» (см. модуль 4.8), вынудило некоторые штаты снять проект постановления, требовавший у звукозаписывающих компаний наклеивать предупреждающую маркировку на обложки альбомов (Vokey Read, 1985). Научные исследования сыграли роль в развитии и в последующей модификации ряда рейтингов, основанных на возрасте зрителей, которые впервые стали использоваться в телевизионных программах в США в 1997 году (Cantor, 1998). Недавнее исследование сексуального насилия (обсуждавшееся в главе 10) имеет огромное потенциальное влияние на вопросы закона, политики, кинопроизводства и даже стиля жизни. Подробный анализ того, как можно использовать исследование о сексуальном насилии для того, чтобы осуществить перемены в законах и политике, есть в работах Penrod Linz, 1984; а также Turner, Hesse Penrod, 1984.
Прежде чем такое исследование сможет оказать значительное влияние на общественное мнение или политику, его результаты должны стать известны не только в научном сообществе. Этот акт сам по себе может повлиять и влияет на представления, складывающиеся у всего общества о данной проблеме.
Изложение исследований о СМИ для широкой публики
Когда репортёр и учёный излагают информацию об одном и том же исследовании, их взгляды будут резко отличаться. Для учёного важна «правда», а репортёру нужны «новости». Например, редактор может посчитать, что отдельная статья об исследовании порнографии не содержит ничего нового, потому что эта газета уже печатала две статьи о порнографии на прошлой неделе. Учёный, взглянув на ту же самую ситуацию, не увидит никакого совпадения, потому что одна статья была о гражданах, стремящихся запретить продажу «Плейбоя» в небольших магазинах, а вторая статья была о женщине, участвовавшей в съёмках порнографических фильмов, и ни одна из этих статей не имела никакого отношения к докладу об исследовании поведения, связанного с этой темой.
В своём желании подробно осветить все стороны вопроса журналист может подчёркивать противоречие и таким образом (пожалуй, непреднамеренно) поддерживать и узаконивать радикальную точку зрения, которая не пользуется доверием в научных кругах. Как уже обсуждалось в главе 7, конфликт и противоречие заслуживают внимания журналистов и считаются важными для новостей. Например, реклама, действующая на подсознание, очень интригует и даже тревожит общество, хотя учёные прекрасно осознают, что эффекты от такой рекламы либо сильно преувеличены, либо их не существует вообще (Т. Е. Moore, 1982; Pratkanis, 1992; Saegert, 1987). Эта тема может быть пригодна для хорошей журналистской статьи, но это плохая наука. Представления, которые могут сложиться у читателей в ответ на такие статьи, будут значительно расходиться с научными представлениями.
Журналисты и учёные используют язык для совершенно различных целей. «Академическому учёному слог репортёра покажется необычайно небрежным, банальным и упрощённым, если вообще не откровенно неправильным или глупым. Для журналиста академический стиль будет представляться необычайно пассивным, техничным и усложнённым, или даже многословным, или торжественным... Академический язык стремится быть точным и информативным... Для репортёра же результат кажется пустяком, ради которого не стоит суетиться: результат затрудняет исследование столькими ограничениями и исключениями, что, кажется, не имеет никакого значения» (Tavris, 1986, р. 25).
Неудивительно, что порой сталкиваешься с мнением, что социальная наука стоит намного ниже науки в целом, и как научная дисциплина ещё не сформировалась. Этого мнения придерживаются и журналисты, получившие научное образование. Ещё более удивляет тот факт, что, и некоторые социальные психологи сами считают, что их работы в чём-то менее важны, чем исследования по физике или биологии. Если многие социальные психологи не считают себя настоящими учёными, разве удивительно, что и другие оценивают их так же? Этот коллективный комплекс неполноценности, вероятно, происходит оттого, что социальная наука по самой своей природе пробабилистская, а не детерминистская дисциплина. Мы никогда не можем предсказать наверняка воздействие, которое окажет на нас жестокий фильм, мы не можем утверждать это с такой же точностью, как когда говорим, что 2 + 2 = 4.
Исследователи, в том числе исследователи социальных дисциплин, не всегда имеют успех у публики или, по крайней мере, не слишком заинтересованы в том, чтобы обнародовать результаты своих экспериментов для широкой аудитории. Иногда учёные, которые всё-таки поступают именно так, как, например Карл Саган, заслуживают презрение своих коллег (Ferris, 1997). Их не вознаграждает звание учёного, потому что учёный – это, прежде всего гранты и публикация научных работ в специфических научных журналах. Даже написание учебников ценится не очень высоко, а разговоры с прессой и общественностью часто оказываются никем не оценёнными.
И всё же у многих читателей и журналистов наблюдения социальных психологов пробуждают сильный интерес. Результаты исследования, проведённого Данвуди (Dunvoody, 1986), показали, что редакторы газет действительно предпочитали материалы на социальные темы, а не естественнонаучные. Однако репортёрам свойственно, наоборот, предпочитать естественнонаучные темы. Итак, часто может возникать ситуация, когда редактор выбирает для статьи социальную тему и даёт поручение репортёру, которому она не особенно интересна, а репортёр может не воспринять эту тему как научную и не отнесётся к работе над ней с тем же почтением, как к «настоящей» научной статье. Современные исследования показывают, что ни журналисты, ни учёные не верили в то, что масс-медиа оказывают полезную услугу науке, рассказывая об исследованиях широкой общественности (Chappel Hartz, 1998). Интересные результаты анализа того, как в СМИ изображаются научные исследования насилия в СМИ, есть в работах J. H. Goldstein (1986).
В этой книге мы по большей части писали о представлениях потребителя СМИ. Однако самое завораживающее явление – это выступление простого человека в СМИ, особенно на телевидении. Поскольку телевидение – очень навязчивое средство массовой информации, то человек, когда попадает в эфир, либо очень волнуется, либо чувствует себя неловко, либо и то и другое. Кажется, что сам факт, что человек попал на экран, важнее того, что он делает в передаче. Люди счастливы, хотя выглядят довольно глупо, например, когда поют песню в ток-шоу или нескромно рассказывают о своей личной жизни. Уже много лет мы наблюдаем шоу «из реальной жизни», в которых люди ведут себя довольно необычно. Таковы, например, Candid Camera («Откровенная камера», в российском прокате идёт под названием «Скрытая камера»), программа 50–60-х годов, в которой людей показывали без их ведома в затруднительных ситуациях, часто смешных, снимая их скрытой камерой, Real People («Настоящие люди»), That's Incredible («Это невероятно»), American Funiest Home Video («Самые смешные домашние видео Америки»). Интересно, лишает ли использование видеокамер и видеомагнитофонов телевидение той Магии, которой оно обладало всегда? Дети, которые теперь уже стали взрослыми, чаще всего имеют возможность в любой момент увидеть на экране своё изображение в детстве.
Будущее и новые технологии
Радиус действия СМИ
На нашей планете буквально не осталось места, не охваченного массовыми коммуникациями. По политическим причинам ЮАР до 1976 года оставалась единственной сравнительно большой страной, лишённой телетрансляций (Mutz, Roberts van Vuuren, 1993). Последними странами, в которых появилось телевидение, были затерянный в горах Непал – в 1985 и острова Кука – в 1989, а к началу 90-х годов лишь маленькое королевство Бутан в Гималаях оставалось страной без телевидения. Спутниковые тарелки и видео, работающие от генераторов, позволяют устанавливать телевизоры и видео в любых местах, даже недоступных для обычного приёма передач.
В 1970 году в Канаде было проведено уникальное исследование, которое оценивало эффекты от установки телевизоров. Исследователи изучили три города в Британской Колумбии. Они были очень похожи, только в одном городе («мультител» – много каналов) была возможность принимать несколько канадских и американских телевизионных каналов, жители другого («юнител» – один канал) принимали всего один канал, а третий, поскольку был расположен в долине, не получал никаких телевизионных сигналов («ноутел» – ни одного телевизионного канала). В этом исследовании учёные сравнили детей и взрослых во всех трёх городах до и после того, как телевидение пришло на территорию «ноутел». Например, показатели творческих способностей были выше до появления телевидения в области «ноутел», и эти показатели превышали показатели в других городах до появления телевидения и показатели в любом из трёх городах после появления ТВ. У Макбет (Macbeth, 1996) есть результаты исследований, а в работе Т. М. Уильямса (Williams, 1986) собраны более подробные данные. Подобное исследование, вероятно, никогда больше нельзя будет провести, потому что мест, не охваченных телевидением, больше уже не существует.
Кросскультурные аспекты в будущем могут стать важной составляющей всех социальных исследований. Буквально любая страна в мире становится теперь мультикультурной, и отчасти это происходит благодаря революции в области коммуникации. Нам всем доступны СМИ из разных национальных и культурных источников, и поэтому важно понимать, насколько неоднозначно в разных культурах может быть воспринято одно и то же послание. Замечательное собрание статей по сравнительным кросскультурным исследованиям есть у Корзенны и Тинг-Туми (Korzenny Ting-Toomey, 1992), Лалл (Lull, 1988), а также в работе Блумер, Мак-Леод и Розенгрен (Blumer, Mc-Leod Rosengren, 1992).
Новые технологии
Изменения в самом телевидении
Изменение технологии привело к более фундаментальным структурным изменениям в телевидении и других СМИ. Медленное, но неуклонное уменьшение процента аудитории программ, предоставляемых телесетью по сравнению с кабельными каналами (с 1978 по 1990 год этот процент упал с 90% до 66%), будет иметь сильное, но ещё пока неясное влияние на телевизионные программы, их экономическое положение и привычки зрителей (Zoglin, 1990 а). Распространение кабельных каналов и спутниковой технологии значительно увеличивает число имеющихся предложений. Психологическое воздействие такого богатого выбора менее очевидно; неизвестно, как возможность принимать 100 или даже 500 каналов изменит вкусы отдельного человека. Наличие видеомагнитофонов усилило контроль аудитории над отбором программ и выбором времени их просмотра; сейчас только начинает проясняться общее влияние наличия видеомагнитофонов на качество и количество телепередач, которые смотрит отдельный человек (Gunter Levy, 1987; Levy, 1987; Lindford Shatzer, 1990; Mares, 1998). Входят в моду платные каналы, особенно популярны трансляции интересных событий. Например, матчей по боксу, хотя их популярность растёт медленнее, чем ожидали их устроители. На горизонте уже видна новая область в телевещании – аппаратура с высокой разрешающей способностью, которая обещает поднять телевидение на совершенно новый уровень. Интерактивные телевизионные проекты позволяют зрителям, например, нажав кнопку, увидеть репортаж, а нажав ещё одну – получить дополнительную информацию из новостей или информацию о спорте. Нажав ещё одну кнопку, можно увидеть спортсмена крупным планом, а можно включить и повторный показ игрового момента.
Компьютерные коммуникации
Сегодня существует четыре типа компьютерных коммуникаций в Интернете (М. Morris Ogan, 1996), хотя ещё недавно не существовало ни одной подобной возможности получить информацию.
1. Асинхронная коммуникация между двумя людьми в режиме электронной почты e-mail.
2. Неодновременная коммуникация между многими пользователями, включающая листсерверы,[3] Юзнет,[4] электронные доски объявлений (electronic bulletin boards), когда пользователь заказывает услугу или подписывается на программу, чтобы получать послания из отдельной группы, как правило, на определённую тему.
3. Если пользователю надо найти сайт для того, чтобы в асинхронном порядке получить информацию, он может строить отношения с источниками типа один на один, много людей и он сам или он один со многими. Например, это могут быть web-сайты, гоферы (gopher – англ. суслик – система для поиска информации в Интернете) и сайты формата FTP (file transfer protocol – правила переноса файлов в сети).
4. Наконец, существует и синхронная коммуникация: это может быть коммуникация один на один, один с несколькими пользователями, один со многими людьми, в неё входят чаты и сетевые компьютерные игры.
Использование теории и методологии исследований, характерных для СМИ, для изучения компьютерных СМИ только началось. В работе Ф. Уильямса, Стровера и Гранта (Williams, Strover Grant, 1994) излагаются возможные теоретические перспективы использования таких СМИ. Многообещающим кажется подход, включающий исследование пользы и удовольствия, которые люди получают от Интернета. Для чего они пользуются электронной почтой? Что получают, посещая чаты? Как они пользуются листсерверами? Как они приобретают друзей, общаясь в режиме on-line? В модуле 12.4 даётся ответ на последний вопрос.
Что такое массовые коммуникации?
(возвращаясь к вопросу)
Так как появилось столько новых возможностей, становится всё труднее определить, где кончаются масс-медиа и начинаются персональные средства коммуникации. Приход видеомагнитофонов позволяет нам смотреть фильмы дома, используя технологию массовой коммуникации (телевидение). Компьютерные коммуникации, например электронная почта, мировая Web-сеть, листсерверы и чаты, привели к возникновению коммуникаций совершенно нового типа.
Компьютерные доски объявлений и сети используются для того, чтобы передавать новости во время беспорядков и революций. Правительство города-государства Сингапура начало создавать инфраструктуру национальной информации: в соответствии с правительственной программой, все дома в стране должна объединять сеть, установленная при помощи волоконнооптического кабеля, позволяющего быстро передавать текстовые сообщения, звук, видеосигналы и другую информацию; в стране также предполагается установить телеграфную службу для пользователей мобильными компьютерами («Twenty-First Century Singapore», 1992). Похожие проекты разрабатываются и серьёзно обсуждаются и в других странах, в том числе во Франции, Японии, Германии, Канаде и США.
Хотя электронные и в меньшей степени печатные СМИ могут контролироваться авторитарным правительством, гораздо труднее подавить самостоятельность компьютерных СМИ или ограничить выбор владельцев видеомагнитофонов. Такие группы, как палестинские интифада,[5] афганские моджахеды, бирманские повстанцы Карен, используют записи на видео. Они фиксируют действия против них и вербуют своих новых сторонников (Zoglin, 1989). Когда Борис Ельцин и борцы за демократию укрылись в здании российского парламента во время неудачной попытки путча в 1991 году в Москве, они поддерживали связь с внешним миром при помощи факсов и компьютерных линий связи. Сейчас такие группы повстанцев, как сапатисты в Мексике, имеют наравне с арсеналом оружия ещё и арсенал web-страниц и списки компьютерных адресов (см. модуль 12.5).
В ответ на резню в 1989 году на площади Тяньаньмын китайские студенты во всём мире организовали революцию факсов, и в течение последующих нескольких недель в Китае была нарушена работа на 10 000 факсах, так как из-за границы постоянно приходили сообщения о том, что в действительности произошло в Пекине (Ganley, 1992). Новости, которые отсняли в Китае журналисты из Гонконга, в Китае посмотрели более 2 миллионов владельцев видеомагнитофонов. Демократическое восстание в Китае было подавлено, однако уже никогда, и никто не сможет лишить общество информации о притеснениях внутри него самого. Электронную информацию во всех её формах нелегко контролировать, и электронные средства коммуникации можно творчески использовать в жизни (см. модуль 12.6).
Всё же грандиозные притязания новых технологий, связанные с изменением жизни всех людей на планете, кажется, сильно преувеличены. В действительности есть основание думать, что новые технологии лишь расширят разрыв между богатыми и бедными. Pеш (Wresch, 1996) приводит пример двух мужчин из Намибии, одного богатого, другого бедного. Бедный мужчина, Негумбо, ничего не умеет, у него нет работы, в его доме нет электричества. Газеты стоят десятую часть его дневных заработков, которые Негумбо получает, когда ему удаётся найти работу. Мало у кого из его соседей есть ТВ, и все передачи в нём идут на английском языке, который Негумбо не понимает. Его источники новостей в основном ограничиваются одной радиостанцией, которая передаёт программы на его родном языке. Он никогда никуда не ездил, кроме своей деревни в северной Намибии и её столицы, Виндхоука.
Богатый человек, Тео, президент своей собственной компьютерной компании, водит BMW, говорит на трёх языках и связывается с остальным миром по телефону, электронной почте и многочисленным CD-ромам с информацией, которые он получает каждый день. По крайней мере, каждый год он совершает поездки в Германию и США, у него есть свой закупщик в Калифорнии, который присылает ему партию товара каждую неделю. Он может прийти домой, и посмотреть кино по своему видеомагнитофону (но у него нет ни одного фильма, сделанного в Намибии), он может посмотреть американские комедии или мексиканские сериалы по телевизору. Он может позвонить по телефону в Европу или в США, но с трудом может позвонить кому-то в своей стране за пределами столицы, потому что местная инфраструктура очень слаба. Информационная революция связывает Тео с самыми разными местами, и их количество неуклонно возрастает, Негумбо становится всё более и более изолированным. В странах третьего мира, таких, как Намибия, усиливается разделение между богатыми и бедными, увеличивается информационный разрыв, также как и разница в доходах, и вряд ли технология вскоре сможет соединить эти два полюса.
Какие отношения устанавливаются между людьми, которые общаются при помощи электронной почты, чатов и листсерверов? Являются ли они неглубокими, безличными, враждебными, опасными или помогают освободиться от ощущения ограниченности человека, который живёт в определённом месте? Кроме того, такое общение лишает людей возможности видеть друг друга, так что они не могут оценить внешность и статус собеседника. Паркс (Parks, 1996) провёл обзорное исследование взаимоотношений людей в Интернете и обнаружил, что 60% респондентов утверждали, что установили личные отношения on-line. Женщины чаще, чем мужчины, заводили электронных друзей, независимо от своего возраста и семейного положения. Почти все они общались со своими друзьями по электронной почте, каждая третья, кроме того, пользовалась телефоном, письмами и общалась лично. Эти взаимоотношения развивались так же, как и традиционная дружба. Так что мы видим, что компьютеры не только не изолируют людей друг от друга, но и помогают установить дружеские связи. У Чинолт (Chenault, 1998) есть интересное рассуждение о том, как приобрести друзей и выразить свои чувства, используя компьютерные коммуникации.
Хотя первый кровавый мятеж сапатистских повстанцев в самом южном мексиканском штате Чиапас в 1994 году был довольно коротким и его быстро подавили, сражение продолжается и сейчас не только в жизни, но и в киберпространстве. Сапатистская Армия национального освобождения (САНО) передаёт революционные послания через Интернет и пользуется электронной почтой и web-сайтами, с помощью которых она связывается с отдельными людьми и с обществом в целом, минуя правительственную цензуру. Групповой web-сайт Ya Basta! собирает деньги для повстанцев и предоставляет последние новости о местной ситуации. Лидер организации субкоманданте Маркос пишет коммюнике на компьютере, встроенном в его грузовик. Эти послания затем переносятся на диски и отправляются на web-сайт. Использование повстанцами новых технологий вынудило ведущие мексиканские телекомпании, такие, как Televisa, говорить в репортажах и о повстанцах, поскольку публика узнавала о них из других источников. Остальные радикальные группы во всём мире, например Ирландская республиканская армия, исламская фундаменталистская организация Хамас и повстанцы из Перу, называющие себя Sendero Luminoso («Светлый путь»), все имеют свои web-сайты и используют электронную почту (I. Vincent, 1996).
Рассмотрим следующие примеры:
1. В 1994 году профессор Томас Найсли из колледжа Линчбург в Вирджинии обнаружил, что некоторые вычисления на новом микропроцессоре «Пентиум» были ошибочными. Он проверил свои вычисления на нескольких компьютерах и везде последовательно обнаруживал ошибку. Когда он связался с производителем «Пентиумов», «Интелом», ему не ответили. В отчаянии Найсли обратился в сеть Интернет и спросил у других пользователей, нет ли у них таких же проблем. Через шесть дней «Интел» ответил на обращение Найсли. Хотя компания сперва настаивала на том, что проблема эта очень незначительна, растущее беспокойство в обществе и падение акций на бирже уверило их в обратном. Через два месяца после первого звонка Найсли в «Интел» во всех «Пентиумах» стали бесплатно заменять микросхемы (Wresch, 1996).
2. В основном информационная революция не затронула бедное население, хотя есть и некоторые исключения. Несколько Интернет-терминалов были открыты для общественного доступа и установлены в Санта-Монике в Калифорнии. Их цель была дать возможность бездомным людям поговорить о своей жизни и проблемах. Отвечая на вопросы «Почему вы не работаете?», бездомные назвали в числе своих проблем: а) негде принять душ и сменить одежду и б) нет возможности охранять их скудную собственность, пока они находятся на работе. Как только общество осознало их проблемы (о них не знали раньше), городские власти и Армия спасения отвела специальные помещения и установила душевые, стиральные машины и шкафчики (Wresch, 1996).
3. В мае 1998 полиция в Пулмане, штат Вашингтон, обратилась к общественности, попросив опознать студентов, которые принимали участие в беспорядках в Вашингтонском государственном университете. Они открыли web-сайт и поместили в нём 40 фотографий, сделанных офицерами полиции, журналистами и просто прохожими. На этот сайт пришло 12 000 отзывов в первые же два дня, и более 100 предполагаемых бунтовщиков были идентифицированы (Notebook, 1998).
4. Роман Майкла Джойса 1987 года «Полдень, Легенда» – это история о рекламисте, который решил, что попавшая в аварию машина, которую он только что увидел, принадлежала его бывшей жене. Этот роман является классикой в жанре художественного гипертекста. Это не книга, а скорее программа, в которой читатель сразу вникает в хитрые взаимосвязи героев. Роман построен явно в нелинейном изложении. Эта программа мешает любым попыткам читателя понять сюжет насколько возможно ясно. Защитники жанра считают, что чтение это напоминает настоящий диалог и переживание. А противники называют весь роман «несмешной цифровой постмодернистской шуткой» (Lillington, 1998).
Всё это снова приводит нас к вопросу: «Зачем изучать психологию, в особенности когнитивную психологию СМИ?». В сущности, масс-медиа предлагают нам опыт, который возникает в результате взаимодействия нашего сознания с содержанием СМИ. СМИ воздействуют на наше сознание: они дают нам идеи, изменяют наши установки, рассказывают, что собой представляет окружающий нас мир. Эти построения в нашем сознании (то есть наша воспринимаемая реальность) превращаются в каркас, на основе которого мы создаём интерпретации нашего опыта в целом. Таким образом, чтение газет, просмотр телепередач, прослушивание музыки и радиопередач – всё это по большей части когнитивные феномены.
В каком-то смысле продукция СМИ – это искусство, творческая выдумка. Но как когда-то сказал Пикассо: «Искусство – это ложь, сквозь которую мы видим правду». То же самое верно и применительно ко СМИ. Участие в создании передачи – это игра, говорил Оскар Уальд: «Я люблю игру актёров. Она намного реальнее жизни».
То же мы могли бы сказать и о СМИ. Жизнь подражает искусству, искусство подражает жизни. В конце концов, становится трудно отличить одно от другого.