26 октября противник возобновил наступление. Его пехота наступала при поддержке большого количества танков и бронемашин. В этот день гитлеровцы предприняли три атаки, но все они были отбиты огнем тяжелого дивизиона Московского артиллерийского училища и батареи Б. П. Владимирова.
На шоссе Ярополец — Клин в районе деревень Масленниково и Ботово фашисты прорвались через боевые порядки одного стрелкового полка. Батарея Владимирова быстро выдвинулась на открытую огневую позицию и обрушила огонь на фланг, выходящий на шоссе колонны врага. Подоспевший дивизион 857-го артиллерийского полка 316-й стрелковой дивизии также открыл огонь по наступавшим цепям. Понеся большие потери, гитлеровцы отошли.
29 октября с утра повторилось все опять. Первой начала действовать вражеская авиация, потом артиллерия, а затем пехота с танками пошла в атаку на передний край курсантского полка и правого фланга 316-й дивизии.
И здесь врага встретила прославившаяся батарея Б. П. Владимирова. Вместе с тяжелым дивизионом Московского артиллерийского училища она своим огнем помогала курсантскому полку отбивать атаки немецких танков.
Чтобы больше не возвращаться к действиям батареи старшего лейтенанта Владимирова, скажу — на ее примере видно, на что способно крепко слаженное, хорошо обученное и решительное в своих действиях даже небольшое артиллерийское подразделение. Как читатель успел заметить, батарея, состоявшая из четырех орудий, обладала высокой маневренностью. Ее перебрасывали с одного участка на другой, иногда по нескольку раз в день. Были случаи, когда она с ходу развертывалась в боевой порядок и быстро открывала огонь. Батарея способна была вести успешную борьбу с пехотой и главным образом с танками врага. Она в одинаковой степени успешно действовала как в обороне, так и в наступлении, отражала атаки и активно участвовала в контратаках. Такая подвижность в бою батарей делала артиллерию в годы всей войны очень эффективным средством вооруженной борьбы.
По мере нарастания опасности, угрожавшей столице, возрастала роль нашей артиллерии. В непрерывно менявшейся обстановке сталкивались порою далеко не равные силы, на артиллеристов возлагались весьма сложные задачи. Это происходило потому, что противник, не считаясь ни с какими потерями, концентрировал на важнейших направлениях большие массы танков и моторизованной пехоты.
Нашей 16-й армии были приданы 289-й истребительно-противотанковый артиллерийский полк Н. К. Ефременко, 296-й истребительно-противотанковый артиллерийский полк капитана А. И. Алешкина, 523-й пушечный артиллерийский полк Резерва Главного Командования (РГК) капитана 3. Г. Травкина, 525-й истребительный артиллерийский полк, 13-й и 14-й полки гвардейских минометов Горохова и Васильева, а также отдельные реактивные дивизионы К. Д. Карсанова, Богдана, И. Н. Анашкина и отдельный дивизион Московского артучилища. Артиллерии у нас в армии стало больше, и войска воспрянули духом, зная, что, пока ее полки и дивизии стоят на Позиции, пехота чувствует себя под надежной защитой. Штаб артиллерии армии выдвигал ее для борьбы с танками на наиболее опасные направления и обеспечивал успех сухопутных войск. Вскоре истребительные противотанковые артиллерийские полки — 289-й под командованием майора Ефременко и 296-й под командованием капитана Алешкина, пополненные людьми и техникой, были направлены в район Волоколамска.
Доблестно сражались с врагом на Волоколамском направлении артиллеристы 316-й стрелковой дивизии генерала Панфилова. В октябре 1941 года они, как и пехотинцы, получили первое боевое крещение. Немецко-фашистские войска на всей полосе обороны дивизии перешли в наступление. На правом фланге в районе деревни Новинки 2-й дивизион артиллерийского полка поддерживал стрелковый полк. Находившийся непосредственно на позициях и выполнявший роль стреляющего заместитель командира дивизиона Д. Поцелуев открыл по противнику огонь прямой наводкой двумя пушечными батареями. Артиллеристы-панфиловцы уничтожили много солдат противника и батарею противотанковых пушек. Вражеская атака была сорвана.
Однако бои не только не утихали, но все более разгорались. Особенно сильными они были на левом фланге дивизии в районе села Осташково, где действовал 1-й артдивизион.
Именно в эти тяжелые дни за образцовое выполнение заданий командования 67 артиллеристов-панфиловцев были награждены орденами и медалями; орден Красного Знамени получил командир артиллерийского полка подполковник Курганов.
Стремясь во что бы то ни стало добиться успеха, немецко-фашистское командование с каждым днем наращивало силу ударов. Фашистская пропаганда вещала на весь мир, что «непобедимые, доблестные, верные фюреру войска ведут победные бои на подступах к Москве». Правдой здесь было то, что бои действительно шли на подступах к Москве, но неправдой то, что эти бои были «победные». Здесь, в белоснежных полях под Москвой, враг истекал кровью, терял свои лучшие кадровые части и уже появились признаки его поражения. Фашисты предприняли атаку в направлении населенных пунктов Игнатково, Жилино, Осташево. В ней участвовало до 150 танков и полк моторизованной пехоты. Навстречу этой массе танков был брошен 296-й истребительный противотанковый артиллерийский полк капитана Алешкина и две батареи 357-го артиллерийского полка. Всю тяжесть удара врага они приняли на себя, так как пехота под натиском превосходящих сил противника отходила на новый рубеж в направлении села Становище. Лишившись прикрытия, артиллеристы вынуждены были противостоять не только танкам противника, но и пехоте.
Противник за короткий срок потерял 22 танка. Но и наши артиллеристы понесли потери в людях и технике: было разбито 9 орудий с тракторами.
Фашисты продолжали развивать наступление. С большим трудом им удалось занять населенные пункты Бражниково, Жилино, Иваньково, форсировать реку Рузу и овладеть Осташевом. Затем оккупанты бросили в направлении села Спасс-Рюховское 35 танков. Наша разведка установила, что на южном берегу Рузы, в районе поселка Жилино сосредоточилось более 100 немецких танков.
Однако и мы не сидели сложа руки, а принимали необходимые меры, развернув армейский противотанковый резерв —289-й истребительный артиллерийский полк и два реактивных дивизиона капитана И. Н. Анашкина.
Когда я прибыл в Спасс-Рюховское, чтобы лично проверить готовность артиллеристов командир 289-го полка Н. К. Ефременко доложил мне, что, по сведениям разведки, в районе Осташево фашисты сосредоточили большие силы пехоты и танков и, по всей видимости, в ближайшие дни предпримут сильную атаку на наши позиции. Поэтому он провел с подчиненными командирами рекогносцировку, в течение ночи на наиболее танкоопасных направлениях расставил батареи, боевые позиции были надежно оборудованы и замаскированы.
Боевой порядок полка состоял из двух эшелонов: в первом находились первая батарея капитана Котова, вторая батарея старшего лейтенанта Л. А. Шипневского, третья батарея старшего лейтенанта Д. К. Капацына и пятая батарея старшего лейтенанта А. И. Белякова; во втором— четвертая батарея капитана Сиромахо и шестая батарея, фамилию командира которой мне не удалось установить. Между ними была организована хорошая огневая взаимосвязь. Насколько прочна и надежна была противотанковая оборона на этом участке, показали бои: при первой же попытке приблизиться к Спасс-Рюховскому враг потерял сразу 7 танков.
21 октября противник на этом направлении организовал разведку боем: теперь уже на позиции 289-го полка двигалось 17 танков и больше роты пехоты. В бой с ними вступили третья и пятая батареи и одна стрелковая рота батальона капитана Решетникова. Потеряв пять танков и до взвода пехоты, немцы отошли в лес у Осташева и до 26 октября не решались наступать на этом направлении.
Наступило тревожное затишье, какое обычно бывает только перед большим боем. В связи с этим были предупреждены все командиры артиллерийских частей и особенно командиры истребительно-противотанковых артиллерийских полков. Им было приказано усилить бдительность, постоянно всем быть на своих местах в готовности и встретить врага во всеоружии.
Командир 289-го полка майор Н. К. Ефременко вечером 25 октября вместе с комиссаром полка С. Ф. Немировым обошли все подразделения, побеседовали с бойцами и командирами, разъяснили им боевую задачу, устранили обнаруженные недостатки и недоделки.
В предвидении жестокого боя я приказал выложить на огневые позиции по 100 снарядов на каждое орудие, а тракторы отвести в тыл, на опушку леса, и укрыть их в окопах. Все командиры батарей получили приказание открывать огонь по танкам только с расстояния 500–400 метров и одновременно всеми орудиями, расчетам вести бой до последнего снаряда.
Рано утром 26 октября артиллеристы услышали гул самолетов: в небе появились темно-серые контуры вражеских бомбардировщиков. Они летели в направлении Осташево. Шестая батарея, вооруженная зенитными орудиями, открыла огонь. «Юнкерсы», пикируя, засыпали бомбами боевые порядки полка. Но зенитчики открыли сильный огонь и сбили один самолет. Благодаря заблаговременной подготовке бомбежка не причинила полку значительных потерь.
Началась артиллерийская подготовка. Но и она оказалась безрезультатной. Люди и техника находились в хорошо оборудованных укрытиях. Вражеские самолеты повторили налет с бомбами более крупного калибра. Отлично оборудованные инженерные сооружения — блиндажи, глубокие щели — надежно предохраняли наших артиллеристов от рвавшихся бомб противника. Наши артиллеристы-зенитчики сбили еще два немецких самолета. В это время на батареи прибыл командующий 16-й армией Константин Константинович Рокоссовский. Высокий, стройный, подтянутый и, как всегда, спокойный, он выслушал короткий, четкий доклад майора Ефременко и одобрил выбор огневых позиций, похвалил организацию системы огня. Он приказал ему усилить наблюдение за левым флангом, подчинить себе стрелковые подразделения, использовав их для прикрытия огневых позиций батарей. На прощание Рокоссовский сказал Ефременко:
— Надеюсь на артиллеристов. Вы не должны пропустить немцев в Спасс-Рюховское.
Через минут 30–40 вражеские танки выползли из леса севернее Осташево и двинулись на боевые порядки артиллеристов. Майор Ефременко и другие командиры насчитали их до 80, затем потеряли счет. Танки врага наступали эшелонами. За ними шла пехота.
Подпустив наступающие танки на расстояние прямого выстрела, все батареи полка одновременно повели интенсивный огонь. Открыли сильный ружейно-пулеметный и минометный огонь все стрелковые подразделения дивизии генерала И, В. Панфилова.
Выстрелы орудий, разрывы снарядов и мин, треск пулеметов и автоматов, рев танков — все слилось в сплошной гул. Начался тяжелый бой.
Над подбитыми фашистскими танками взвились языки пламени, к небу поднялись черные клубы дыма. Через некоторое время остановились еще с десяток вражеских танков, пробитых бронебойными снарядами нашей истребительной артиллерии. Но еще много стальных машин ползло на позиции артиллеристов, за ними бежали группами автоматчики, подбадривая себя воинственными выкриками.
Майор Ефременко приказал командирам батарей вести огонь поочередно бронебойными снарядами и шрапнелью. Первый же залп шрапнелью батареи лейтенанта А. И. Белякова образовал заметную брешь в цепи фашистских автоматчиков. Сквозь густой дым на поле боя просматривались танки. Интенсивно они атаковали батареи старших лейтенантов Белякова и Капацына. В критические моменты боя Беляков и Капацын сами становились за наводчиков и вели огонь, воодушевляя своих подчиненных. Командир взвода, лейтенант Сторижко, стрелявший за наводчика и уже подбивший четыре танка, получил тяжелое ранение. Артиллеристы перенесли его в ровик. Беляков подбежал к орудию и первым же выстрелом зажег приближающийся к позиции танк. Он продолжал стрелять, и его метко выпущенные снаряды подожгли еще два танка. Остальные отвернули в сторону. Батарея Белякова потеряла три орудия.
Убедившись, что противотанковую оборону 289-го полка не пробить, противник направил свои танки в обход боевых порядков полка и Спасс-Рюховского. Одна часть танков пошла справа в направлении Клишино — Дубосеково — Волоколамск. Путь им преградил 296-й истребительно-противотанковый артиллерийский полк капитана А. И. Алешкина. Другая часть танков направилась в обход Спасс-Рюховского слева: на Чертаново — Сапегино — Ново-Петровск. На этом направлении сопротивление им могли оказать только четвертая батарея 289-го полка капитана Сиромахо и вторая батарея старшего лейтенанта Л. А. Шипневского. Вражеские танки, учитывая сильный огонь нашей противотанковой артиллерии, двигались на больших скоростях и, казалось, вот-вот ворвутся на позиции четвертой батареи. Но капитан Сиромахо вовремя заметил маневр врага. Как только танки приблизились к огневым позициям на расстояние прямого выстрела, все орудия одновременно открыли огонь. Их поддержала вторая батарея Шипневского.
Расчеты орудий действовали точно и быстро. Вскоре перед их позициями пылали уже пять немецких танков. Сержант Калинин в этой схватке был ранен в руку, но не оставил поля боя до тех пор, пока прямое попадание вражеского снаряда не разбило орудия.
Отважно дрались и другие расчеты батареи. Несколько танков все же ворвались на позиции четвертой батареи и начали «утюжить» щели, в которых укрылись наши расчеты. Три танка двинулись в направлении второй батареи. Их расстреляли прямой наводкой.
Майор Ефременко полагал, что все люди, находившиеся в укрытиях, после «утюжки» погибли. Но прочно оборудованные и глубоко отрытые окопы выдержали и спасли жизнь почти всему личному составу батареи. И как только танки ушли, бойцы и командиры начали подниматься из окопов, вытаскивать свое имущество и вооружение, занимать указанные им места в обороне. Прорвавшиеся на командный пункт майора Ефременко два танка вдруг остановились и начали обстреливать позиции шестой батареи. Наши разведчики и саперы, находившиеся поблизости в укрытиях, незаметно выбрались из блиндажа, связками гранат и бутылками с горючей жидкостью сожгли оба танка вместе с их экипажами.
Бой с танками длился уже более трех часов. Первая батарея уничтожила 7 танков, вторая — 5, третья — 17, четвертая — 11, пятая — 17, два танка было подбито у командного пункта полка, шестая батарея сбила 3 самолета противника.
Полк понес в этом бою также большие потери, но враг не прошел.
Так закончился под Москвой в районе села Спасс-Рюховское один из самых памятных дней боя 289-го истребительного противотанкового артиллерийского полка под командованием майора Николая Карповича Ефременко с немецкими захватчиками на Волоколамском направлении. За этот бой полк был награжден орденом Красного Знамени. Свыше 120 бойцов, сержантов и офицеров получили боевые награды. Младший сержант Стемасов Петр Дмитриевич был удостоен звания Героя Советского Союза.
Вначале я говорил о том, что в современном скоротечном бою с быстроменяющейся обстановкой победа над врагом достигается усилиями воинов всех родов войск. Свой вклад в дело победы внесли не только стрелки, танкисты, летчики, артиллеристы, но и связисты, саперы и другие.
Вот начался бой. Противник наступал, его танки рвались к нашим позициям. Советские воины знали приказ — стоять насмерть, врага к столице Родины — Москве не пропустить. Это знал и Петр Стемасов — связист 3-й батареи старшего лейтенанта Д. К. Капацына. Он знал также, что его товарищи-артиллеристы, которым он обеспечивает связь, уже подбили 17 танков. Но противник не унимался.
В критический момент боя одно орудие батареи замолчало. Тогда старший лейтенант Капацын послал младшего сержанта Стемасова узнать, что случилось.
Прибежав на позицию, Стемасов увидел пушку, лафет которой засыпало землей. Из орудийного расчета остался в живых только наводчик Неронов. Ему, как умел, помогал тракторист Чоботов. Будучи старшим по званию, младший сержант Стемасов приказал откопать лафет, и все трое начали дружно работать. Тут выяснилось, что орудийная панорама разбита. Наводчик побежал за запасной панорамой, а в это время показались вражеские танки.
Сохраняя присутствие духа, младший сержант решил стрелять по ним, Он ведь был артиллерийским связистом. Хорошие командиры, заботясь о взаимозаменяемости обучали и телефонистов работать у орудий. Правда, Стемасов раньше никогда не стрелял боевыми снарядами, однако, часто наблюдая за стрельбой, он имел представление, как вести огонь по танкам. Стемасов стал наводить орудие на приближавшийся танк, С помощью Чоботова он зарядил орудие и выстрелил. Танк судорожно дернулся и замер на месте. В следующую минуту из него вырвались языки пламени. По всей вероятности, загорелся бензин. Тщательно прицелившись, младший сержант подбил еще один танк. Но вот и наводчик вернулся с панорамой, занял свое место у орудия. Три смельчака за короткий срок подбили еще семь танков.
В пылу боя они не заметили, что группа фашистов зашла им в тыл. Но и в эти критические минуты младший сержант Стемасов и его товарищи не растерялись. Чоботов быстро побежал за трактором, прицепил орудие. Через лес, по бездорожью он вывел его из опасной зоны. По пути Стемасов и его товарищи подобрали несколько раненых бойцов.
За инициативу, находчивость и героизм, проявленные в бою, Петру Дмитриевичу Стемасову и было присвоено высокое звание Героя Советского Союза.
Награды полку вручал лично командарм Рокоссовский в торжественной обстановке, в клубе одного из заводов в районе Химок.
Вручая орден Красного Знамени прославленному полку, командарм сказал, что перед этой частью была поставлена очень ответственная боевая задача — не допустить прорыва танков через Спасс-Рюховское на Волоколамск и прикрыть левый фланг армии.
— Эту задачу, — подчеркнул командующий, — полк майора Ефременко выполнил с честью. Он выдержал атаки врага и не пропустил его танки через свои боевые порядки.
Высокие правительственные награды воодушевили личный состав полка на новые ратные подвиги и еще больше укрепили веру в силу нашего советского оружия. Командиры и бойцы приобрели боевой опыт, научились хладнокровно встречать и уверенно поражать вражеские танки. Это было весьма важно, так как в первые месяцы войны необстрелянные солдаты страдали, как я уже говорил, «танкобоязнью».
Несколько дней спустя 289-й истребительный противотанковый артиллерийский полк был пополнен личным составом, средствами тяги, другой техникой и принял участие в новых боях на подступах к столице.
Бросая в очередное наступление свои войска, гитлеровское командование подогревало их напоминаниями о близости Москвы. Еще, еще один удар, и советские войска не выстоят, Москва «падет к ногам всепобеждающей немецкой армии». Но гитлеровцы каждый раз сталкивались с такой силой сопротивления, что становились в тупик. И стремление взять Москву сменялось тоскливым ожиданием нового приказа фюрера.
После каждого дня наступления, как правило, выдавались два-три дня затишья. Противник производил перегруппировку и подтягивал резервы. В такие дни командиры всех родов войск — стрелковых, артиллерийских, танковых, саперных по своей инициативе высылали в тылы противника разведывательные группы, которые просачивались в промежутках между подразделениями врага либо на стыках, производили внезапный налет, создавали панику и уничтожали живую силу и технику врага, но главное — добывали необходимые разведывательные данные.