Петя вспомнил артиллерийское: "Недолет, перелет, в цель!" - и сразу с места опрометью кинулся вместе с другими за Якушовым... Зацепился было за кочку, едва не упал, но удержался на ногах и уже на порядочном расстоянии от моста услышал знакомый грохот барабанов и литавр, - всех сразу... Соло флейты он старался уже не слышать, но оно назойливо, как комар, лезло в ухо.
Перед тем как должны были по его инстинктивному расчету обрушиться хоры с оркестром, он заметил, что Якушов шагах в пяти от него вдруг упал, может быть тоже зацепившись за кочку; Петя упал тоже - просто как-то не удержался на ногах, и кое-кто из солдат тоже не то упал, не то присел...
И все замерло, затаилось в душе Пети, - одно только сердце стучало часто и сильно. И мыслей как будто никаких не появлялось, кроме одной: "Где разорвется?"...
Этот разрыв оглушил до того, что с минуту после него голова не решалась подняться, чтобы оглядеться. И если от первых двух снарядов едкий дым, забившись в нос и в рот, очень мешал дышать, то теперь он стоял рядом, плотный, удушливый... А в разрыве почудился длительный всплеск воды и треск разрушения, и не то что подумалось, - ощутилось всем телом: мост!
Когда Петя поднялся, он увидел около себя Якушова.
- Это вы, Невредимов? - спросил Якушов.
- Я... так точно... Пропал мост! - сказал Петя, ища в то же время глазами мост и стараясь увидеть его не совсем уничтоженным.
- Да, пропал мост, - подтвердил Якушов.
- Как же теперь быть? - спросил его Петя не как рядовой офицера, а как инженер инженера: Якушов был тоже путеец, только года за три до того окончивший институт и успевший своевременно отбыть воинскую повинность.
Широкий в кости и рослый, но худой на лицо, скуластый и большеглазый Якушов ответил, как начальник:
- Мост нужен для наших батарей, значит, нужно строить новый.
- Но ведь опять разобьют!
- Здесь - да, конечно... Здесь нельзя. Отсюда уйдем сейчас... Где-нибудь в другом месте, или выше по течению, или ниже... Надо посмотреть, где можно.
Пете показалось, что Якушов как будто не то что отвечает ему, а просто думает вслух, не зная еще и сам, что теперь надо начать, - поэтому он спросил:
- Откуда же стреляли по нас?
- А черт их знает откуда!.. Верст за восемь откуда-то, или даже и подальше, - сказал Якушов.
- А откуда же узнали они, что мы тут именно мост строим? - спросил уже без надежды на ответ Петя и добавил: - Ведь на том берегу наши казаки.
- Как же это так "откуда"? - неожиданно зло ответил Якушов. - От здешних жителей, конечно, вот откуда! Сидит мерзавец где-нибудь вон там в подвале, - качнул он головой на тот берег, - и осведомляет по телефону их батарею... А что стрельба меткая, так у них же тут все давно пристреляно по квадратам, ничего нет диковинного...
И потом на ходу уже, идя не к мосту, а в тыл, добавил Якушов:
- Главное, что никто не предупредил, что у них там может быть тяжелая...
- А если доставили вечером? - попытался догадаться Петя.
- Тяжелую доставили? - усомнился Якушов. - Конечно, могли выкинуть такой фокус... Хотя, впрочем, дороги у них отличные, а разведка наша, очевидно, плохая.
- Посмотреть бы хотя, что осталось от моста, - сказал Петя, оглядываясь на речку, но Якушов был озабочен не этим.
Он крикнул солдатам:
- Иди веселей! Иди к подводам!
И только после того отозвался Пете:
- Смотреть там уж не на что, - только время терять. И что же, вы полагаете, только три снаряда припасли они по наши души?.. Хватит у них этого добра!
Петя и сам, впрочем, думал, что орудийный обстрел еще не окончился, и ему все казалось, что вот-вот он услышит если не грохот далекого выстрела, то флейту снаряда. А Якушов спешил вывести людей и подводы из-под обстрела и перейти на другое, неожиданное для противника место на той же реке, чтобы к утру все-таки построить мост, хотя бы и похуже того, который был уже почти достроен.
Якушов спешил, конечно, не зря, - в этом убедился Петя, когда расслышал, уже приготовившись к этому, грохот выстрела тяжелого орудия. Однако почему-то ни флейта, ни потом лязг литавр не были уже так отчетливы, как в первые три раза; они как будто и не приближались сюда так стремительно, и Якушов сказал облегченно:
- Это не по нас!
- Эта, ваше благородие, в тую сторону пошла, - сказал и махнул вниз по течению речки рукой оказавшийся около, к радости Пети, его дядька ефрейтор Побратимов.
Действительно, где-то значительно дальше, ниже по речке упал четвертый снаряд, и какой-то солдат в стороне, различимый только, как сгусток тени, проговорил убежденно:
- Похоже, что по тому мосту теперь норовит он, какой наш первый взвод строит.
По голосу Петя узнал Гунькова и сразу поверил в его догадку: первому взводу, при котором были и полуротный поручик и фельдфебель, приказано было соорудить более серьезный мост именно в той стороне.
Якушов же выругался:
- Вот так черт! Вот так очистили левый берег!.. Всех шпионов на месте оставили, а тяжелая батарея где-нибудь в стогу соломы была спрятана и тоже осталась у них в тылу.
- А может быть, все-таки подошла какая-нибудь часть с тяжелым орудием? - спросил Петя.
- Может быть, - буркнул Якушов теперь уже более снисходительно к этой догадке.
Когда подошли к тому месту, где упал второй снаряд, - перелет, - Петя ахнул, разглядев сделанную им воронку. Но не только Петя, ахнули и другие, когда разглядели в нескольких шагах от воронки, на старой толстой ветле повисшую между сучьями разбитой головой вниз одну из своих лошадей.
Снаряд упал все-таки гораздо ближе к речке, и там, где стояли подводы с невыпряженными лошадьми, потерь среди них, как и среди людей, по счастью, не было. Одну же лошадь выпрягли, чтобы попаслась, из жалости к ней, - она была послабее других. Эта жалость и оказалась для нее смертельной.
Пока снимались с места, чтобы перейти выше по течению речки, еще насчитали три выстрела в том направлении, как и первый, - и Якушов решил:
- Ну, значит, и тому нашему мосту крышка!
Однако не успели еще сняться - добирали кое-что из остатков своего моста, - как получили приказ никуда не уходить, и тут же вскоре загремела ружейными и орудийными выстрелами вся та сторона за речкой.
Даже и для новобранца Пети сделалось ясным, что по другим каким-то переправам вошли здесь в Пруссию и русские пехотинцы и прикрывающие их батареи.
В эту ночь впервые палили на этом участке не по прусской, а на прусской земле. Может быть, этот огонь русских пушек был не такой меткий, как только что пришлось видеть со стороны немцев, но Пете радостно было, что он гремит, а еще радостней было вместе с Гуньковым, Побратимовым и всеми другими снова облаживать мост, чтобы во что бы то ни стало был он вполне готов к утру.
VIII
В этот день, первый день наступления на Восточную Пруссию 1-й русской армии, немцы читали в своих газетах: "Русские войска, собранные против Восточной Пруссии, лишены оружия. Вместо винтовок им выдают вилы и косы, прикрепленные к длинным шестам".
Однако население приграничной полосы выезжало и вывозилось за Вислу в самом спешном порядке и с самым малым багажом, и начато это было еще за несколько дней до наступления русских.
Города, разбогатевшие за одно десятилетие на покупке и продаже русского хлеба, русских кож, русского сала, русских свиней, гусей, куриных яиц, щетины, льна и прочего, что упоминалось в статьях нового, чрезвычайно выгодного для немцев и разорительного для России таможенного закона подарка Вильгельму II за нейтралитет во время японской войны; большие имения прусских помещиков - "юнкеров", даже обыкновенные деревни и фольварки, то есть хутора, - все это изобиловало и прекрасным молочным скотом, и стадами мелкого скота, и запасами всего съестного.