Когда смотровая комната опустела, из шкафа вылез Макар. Сделал несколько шагов и остановился. Ноги не держали. Тяжело облокотился о спинку стула и опустил голову на руки.
Из оцепенения его вывели возбужденные голоса столпившихся на Пределе пограничников. Предварительно проверив, находится ли шапка — невидимка на голове, Макар выглянул за дверь.
Жители Заставы слушали Гугла, эмоционально реагируя на его призывы к спокойствию. Окружив гнома плотной стеной, они избавили студента от нужды прятаться от бывшего друга. Внимательно оглядевшись и не найдя других участников тайного совета, которые могли бы его опознать, Макар невидимой тенью скользнул к комнате Надежды.
— Да, Застава в опасности. Сторк Игеворг принимает меры. Прошу набраться терпения, в ближайшие четыре — пять дней ситуация выправится, — гном уверенно отвечал на вопросы собравшихся.
«Значит в моем распоряжении всего четыре дня», — подумал Макар и стукнул условным знаком в дверь. Она тут же распахнулась, выдавая нетерпение стоящей за ней девушки.
— Что? Что ты узнал? — От волнения горло Нади перехватило, и она закашлялась.
Макар молча пододвинул платяной шкаф к двери и только потом поднял на волнующуюся подругу глаза.
— У нас больше нет друзей на Заставе. Нас предали.
***
За окном Надиной комнаты опустилась очередная, третья из отведенного срока, ночь. Стихли голоса разбежавшихся по домам детей, среди которых была маленькая Вера — именно такую картину видела Надя изо дня в день. Сначала она изводила себя, пытаясь докричаться до сестренки, а потом привыкла и задумчиво наблюдала за детскими играми. Классики, прыгалки, прятки… Видимо таково было ее наказание за то, что более года не вспоминала об оставленной где — то в ином, прежде любимом мире родной душе.
— Почему Застава так издевается над тобой? — спросил Макар, впервые увидев полные слез глаза Надежды, наблюдающие за девчушкой, прыгающей на одной ноге. — Это бесчеловечно.
— А тебе не кажется, что мы сами наказываем себя? Застава лишь проецирует нашу боль. Ты мучаешься, ничего не зная о матери, я — о Верочке.
— Наверное, ты права. Из своей комнаты я могу видеть собаку, но никогда маму.
В догадке Нади что — то было. За окном Петры билось море, которое наверняка сыграло какую — то важную роль в ее жизни, за окном Окси — прохаживался грузчик, дразня обнаженным торсом, что доставляло блондинке беспокойство. И лишь в смотровой комнате за стеклом открывалась нейтральная картинка — панорама рабочей окраины с характерным городским шумом. Ничья комната и как следствие — отсутствие определенных воспоминаний.
— Что же нам делать? — Надя прижалась к лежащему Макару всем телом, ее голова покоилась на его плече. Дыхание девушки было влажным — в комнате отсутствовала привычная вентиляция. По едва уловимым признакам угадывалось ухудшающееся состояние Заставы. Кресло вроде не изменилось, но сидеть на нем стало неудобно, льющийся из люстр свет потерял накал, дверцы шкафа все время открывались, так как он скособочился, а вода в душе больше не нагревалась. — Застава умирает, Крошка Пиу так и не пришла в себя. Пока ты прятался в смотровой, я стояла за дверью и прислушивалась к разговорам на Пределе. Вместе с «Книгой судеб» пограничники утратили бессмертие. Кто — то порезался, и заметил, что раны уже не заживают так быстро, как прежде, а кто — то, искупавшись в ледяном водопаде, заболел. Ты и сам видишь — паники еще нет, но жители Заставы нервничают. На пустом месте вспыхивают ссоры. Говорят, в кафе уже не раз случилась драка.
— Выход найдется, я уверен, — Макар поцеловал девушку в макушку, пытаясь успокоить. — Через пару дней после визита вампиров на Заставу придут вервульфы, можно попросить у них убежища.
— Нет, навряд ли оборотни согласятся. Зачем им такая головная боль? Пока Дагар преследует нас, боюсь, нам никто не поможет.
— Жаль, что Аравай — аба пропал. Он нормальный мужик. Не понаслышке знает, что такое честь и отвага.
— Нет, Макар. Гобляндия тоже отпадает. Разве ты не понимаешь, куда бы мы не бежали, нас всюду найдут. Ты сейчас для Дагара враг номер один. Поверь мне, он уже разнюхал, что его соперник Ловец времени, а значит, ход событий может поменяться не в пользу ректора. Только твоя смерть гарантия его спокойствия.
— Какой я Ловец? — Макар шумно выдохнул и закрыл ладонью глаза. — Я даже на мгновение не могу остановить время…
— Макарушка, я не верю, что дар выгорел полностью. Рано или поздно ты восстановишься. И тогда…
— Что тогда? Как бы мы не крутили, Дагару о способностях Проводника известно с того самого момента, как ты попала к нему. Он не отстанет.
— Если только ты не повернешь время вспять. Обещай мне, как бы ни сложилось, ты попытаешься все вернуть назад. Найди меня. Запомни, я взяла в руки проклятый Гердхок пятого июля в деревне Швары Псковской области. Пожалуйста, протяни мне руку до того, как я упаду со склона. Если не получится, дар так и не вернется, соверши невозможное, но выберись с Заставы. Спаси мою Веру. Сестричка осталась совсем одна. Она ходит в школу — интернат олимпийского резерва. Скажи ей, что я люблю ее, но…
— Подожди! Мне кажется или ты со мной прощаешься? — Макар поднялся на локте и посмотрел в тревожно — блестящие глаза Нади. — Мы выберемся отсюда вдвоем. Ты слышишь? Я не отдам тебя.
Надежда положила пальцы на его губы, заставляя замолчать.
— Ты не понимаешь. Только от нас зависит, погибнет Застава или нет. Крошка Пиу не может жить без книги, а я не могу сидеть и ждать помощи неизвестно откуда, в то время как маленькая девочка умирает. Существует лишь один правильный выход. Или я возвращаюсь к Дагару в обмен на «Книгу судеб», или мы оба погибаем, ломая жизни всем остальным.
— Нет, — Макар встал и начал лихорадочно натягивать на себя джинсы.
— После эльфийского поцелуя я перестану страдать. Даже не вспомню, что любила тебя. Пойми, мне ничего не грозит, я окажусь в безопасности, Застава и Крошка Пиу восстановятся, а у тебя появится возможность окрепнуть и вновь использовать дар Ловца времени.
— Но выдержишь ли ты такой сильный разворот событий, если я пущу время вспять? Ты едва выжила, когда я пытался не допустить твой поцелуй с Дагаром.
— Я буду находиться в другом мире и ничего не почувствую. Уверена, я ощущаю возврат лишь потому, что нахожусь рядом с тобой. Смотри, я могу разоблачить лгуна на переговорах, если он сидит в одном помещении со мной. Но стоит покинуть тот мир, пусть обманщик хоть с головой погрязнет во лжи, я этого никогда не узнаю.
— Нет. Я поищу лучшее решение. Сейчас пойду в гараж к Хочу и поговорю с Мэей. Она сильный маг, я видел. Это по ее желанию закрылся портал в Дикий мир, иначе Дагар поймал бы нас в два счета. Она на нашей стороне. А на обратном пути загляну на кухню. Ты должна поесть.
— Я вообще не понимаю, кто такая Мэя и откуда она взялась? — Надя закуталась в простыню и спустила ноги с кровати.
— Сам толком не знаю. Я думал, что она олицетворение Заставы, одна из волшебных хозяек пограничных пунктов, по желанию которых появляются комнаты, раздаются плюшки или тумаки, цветут сады или идет дождь. Но Гугл сказал, что Мэя уникальна, а значит, другие Заставы не имеют своего физического воплощения. Я уверен, пожелай того Мэя, и выход на Пскопскую сторону откроется. Ты помнишь, Исида обмолвилась, что только там мы смогли бы затеряться. В немагическом мире магу Дагару значительно труднее нас отыскать.
Макар, надев майку, торопливо поцеловал Надю. У двери он обернулся.
— Все будет хорошо. Я скоро вернусь.
— Я люблю тебя, Макар, — ответила Надежда и грустно улыбнулась, наблюдая, как он вытаскивает из кармана шапку — невидимку.
***
Пересекая Предел и портальный коридор, Макар прятался за спинами снующих туда — сюда пограничников. Хотя для большинства жителей Заставы он оставался невидим, ведьмы, гном или даже Бугер легко могли его распознать.
Нет, он не боялся встречи с ними. В конце концов, он не какой — нибудь преступник, раз сама Мэя позволила ему сбежать, и не будь украдена «Книга судеб», друзья так и оставались бы друзьями. Макар не хотел, чтобы «управленцы» узнали, что Надежда в комнате одна. Как ни страшно это звучит, но именно на его любимую объявили охоту и свои, и чужие. Послезавтра откроется портал в мир вампиров, и что — либо предпринять будет в разы труднее. Поэтому Макар сегодня решил использовать шанс и заручиться поддержкой Мэи.
Думая только о Надежде, он умышленно отметал в сторону мысли о судьбе тех, кто предстанет перед лицом разъяренного Дагара. Человеколюбие Макара с трудом распространялось на «друзей», проголосовавших за его разлуку с любимой. Застава и магические миры существовали задолго до Макара, и он надеялся, что в арсенале Содружества найдутся и другие способы разрешения проблемы с могущественным вором, и Заставе удастся вернуть «Книгу судеб».
В гараже слышались беспокойные крики подопечных Хочь — Убея. Единорог фыркал и бил копытом, какое — то крупное животное выло и бросалось на перегородки всем телом, отчего размещенные рядом твари взвизгивали и рычали. Из дальнего угла доносился тревожный пересвист дракончиков и заунывный плач птицы Семург, насылающей думы о близкой смерти.
Из — за оглушающего гвалта животных и мифических тварей, Макар не сразу расслышал песню, льющуюся со стороны убежища Хоча. Голос певца был до того хорош, что студент замер у двери, не в силах прервать чарующую мелодию. А музыка лилась и лилась, наполняя душу гаммой чувств. Любовь, тревога, тоска, нежность — все переплеталось в искусно выводимых руладах.
Макар поразился, как точно мелодия соответствовала его нынешнему состоянию. И хоть студент не понимал ни слова, он знал, что эта песнь о любви и о судьбе, пытающейся разлучить влюбленных.
Голос стих, дверь медленно открылась. За порог ступил ангел. Его огромные крылья мантией волочились по полу. Глаза ангела были красны от слез. Дрожащими пальцами он попытался их смахнуть, но не справился с нахлынувшими чувствами. Крылатый мужчина разрыдался, и, стараясь скрыть рвущийся из него всхлип, зажал рот ладонью.
— Хочь?! — Макар заметил золотистые усы, едва различимые над верхней губой. Ангел затих. Он невидяще посмотрел на студента. Через несколько мгновений пришло узнавание. Исчезли крылья и золотистый нимб над головой, просторные одеяния сменились на обычную одежду — клетчатую рубаху и джинсы, и к Макару шагнул Хочь — Убей. Стянув с головы студента шапку — невидимку, метаморф крепко обнял его.
Мужчины стояли, не произнося ни слова, понимая, что их объединяет единое горе — скорая разлука с любимыми.
— Мэя умирает, — тихо произнес Хочь, отстраняясь от Макара. — Она почти ничего не слышит. Я не знаю, больно ей или нет, но когда я пою ангельским голосом, лицо ее светлеет. Я пою второй день подряд, боясь прерваться. Во мне поселилась безумная мысль, что как только я закончу, надежда исчезнет. Я выхожу за порог, чтобы скрыть свои слезы.
Хочь вернулся в комнату, и Макар последовал за ним. На невысокой, но достаточно просторной кровати лежала Мэя, свернувшись в позе эмбриона. Прекрасные волосы, похожие на прозрачный саван, накрывали ее тело. Невозможно было не заметить, что кожа Мэи поменяла цвет на темный. Она стала выглядеть как растрескавшаяся земля, давно не видевшая влаги.
— Что с ней? — не удержался от вопроса Макар.
— Так приходит смерть. Еще несколько дней и Мэя перестанет быть похожей на человека. Ах, если бы не нашествие бесов, она успела бы накопить магию! — Хочь сел на кровать и закрыл ладонями лицо. Его голос звучал глухо. — Эти твари не только захватывают тела. Они с каждым своим поганым вдохом высасывают магию из того места, куда проникли. Миры, такие как Гобляндия, Эльфийское княжество, Вервульфия и Гномо — гномо, даже не заметили бы потери, настолько она незначительна для них. Вдохом больше, вдохом меньше. Но если бы бесы задержались у нас, Застава стала бы такой же никчемной, как и твой мир. Мэе пришлось бы начать с нуля: пропускать через «Приют проходимцев» толпы Йеллопухцев, в качестве оплаты тащащих за собой магические шлейфы, открывать порталы даже тем, кто наверняка использует ваш мир, как место для охоты. Вампиры, демоны, орки. Копить магию капля по капле, крупица к крупице. Помнишь, как быстро распахнулись двери на Пскопскую сторону при нападении на Заставу бесов? Мэя пыталась избежать большого урона. Она с ужасом ждала возвращения мерзких тварей. Экономила магию. Взойди эта Застава в магическом мире, Мэя давно бы созрела как Колос и покинула ее.
— Для чего Мэя копила магию? — Макар действительно не понимал. Он был уверен, что Мэя собирает магию лишь для того, чтобы Застава могла обслуживать себя и своих жильцов.
Метаморф поднял на него глаза.
— Ты знаешь, что такое Колос? — Увидев неуверенный кивок студента, Хочь продолжил: — Это божественная сущность, данная нам для познания миров, число которым тысячи. Когда Колос распадается на зерна, они плавают в Пространстве и, встретившись со свободными мирами, прорастают в них. Так появляются Заставы, которые притягивают к себе другие Заставы. Налаживается связь между мирами, происходит обмен магией. И только одно из зерен несет в себе зачатки Колоса. Ограниченное число жителей такой Заставы знает, что среди них живет богиня, набирающая силу, чтобы однажды исчезнуть и выполнить свое предназначение. Погибнет Колос — не будет новых Застав. Старые со временем исчезнут, потому что всегда находится кто — то, кто уничтожает их. Воцарится хаос. Более сильные кинутся порабощать или высасывать слабые миры.
— А какую роль во всем этом играют сторки?
Хочь немного оживился. У него даже кончики усов задрались вверх. Видимо, беседа с живой душой отвлекала от страшных дум.
— Однажды два брата — сторка, мотающихся по мирам в поисках артефактов, нашли плавающие в Пространстве зерна. Сторк — это древнее эльфийское слово, аналогичное по смыслу вашему «сталкер». Со временем значение «сторк» изменилось. Сейчас оно обозначает некую кастовую принадлежность к всесильным и бессмертным воинам. Так вот, братья никак не могли понять, что вырастет из зерен, и на свой страх и риск посадили их в своем мире. Сразу скажу, проросло лишь одно. Остальные закаменели. Не прошло и ночи, как на том месте, где только вчера пробился росток, эльфы обнаружили дом, в котором сидела маленькая девочка с большой книгой.
— Кто вы такие? И как называется место, откуда вы пришли? — строго спросила она.
— Мы сторки родом из Эльфийского княжества, а ты кто, малышка?
— Я Крошка Фис, — девочка раскрыла книгу и начала рисовать, от старания высунув язык. Братья с удивлением смотрели, как на странице появляются их изображения, правда, больше похожие на карикатуры. Рядом с одним из рисунков малышка вывела цифру один, у другого — два.
— С Эльфийской стороны, — диктовала она сама себе, покончив с рисованием, — пришли два сторка, и вырастили Заставу, которая наградит их бессмертием.
Братья, услышав о бессмертии, заинтересовались. Вскоре они узнали, что будут жить вечно только в том случае, если не покинут Заставу и не позволят врагам убить себя и маленькую девочку. Застава росла вместе с прибавляющимися жителями. А вскоре произошло и первое соприкосновение. На той, второй Заставе, выросшей диким способом, не оказалось своего хозяина, поэтому один из братьев перешел на нее, заключив Соглашение о мирном существовании и свободном переходе из мира в мир.
Так братья стали владельцами постоянно растущего хозяйства и могли посещать те миры, с которыми Заставы прикасались. Очень скоро они поняли, что Застава дает им не только долголетие, но и блага. Проходимцы, желая посетить иной мир, несли с собой артефакты, золото и, конечно, свою магию, благодаря которой Застава процветала. Сталкерская деятельность братьев приносила куда меньше добра.
Одно из соприкосновений открыло им глаза на то, как легко может погибнуть их детище. Голодный вампир в поиске жертвы пробрался на Предел. Он, ослепленный жаждой, даже не задумывался, что может стать пленником Заставы навсегда. Но к несчастью, ему на глаза попалась Крошка Фис, которую он выпил досуха. Ты уже знаешь, что Застава без крох не выживает. Как и они без нее и своих книг. Все трое насмерть связаны друг с другом. Так один из братьев остался не у дел. Вскоре на Заставу второго нагрянули хищники из Дикого мира. Он чудом выжил, а вот остальные, в том числе его Кроха, погибли. Братья, привыкшие жить в достатке, отправились на поиски зерен. Но не они одни пронюхали о магических Заставах и даваемой ими власти. За зернами началась охота. Сколько попортили прежде, чем поняли, что в одном мире две Заставы не растут, что к Крохам нужно относится бережно, не пропускать через Заставу всякую гадость, могущую уничтожить твой мир, что бесы не предупреждают о своем прорыве и наносят колоссальный урон, если поселятся в одном из пограничников. Да что говорить, прошли тысячелетия, прежде чем сторки всех Застав объединились и составили такие документы как Конвенция о защите попаданцев и Соглашение о ненападении и свободном перемещении проходимцев. Заставы гибли, появлялись снова, сталкеры то ссорились, то заключали союзы, пока однажды не собрались и не поделили все известные миры между собой. Братьям, которые решили больше не разлучаться, достался ваш мир.
— Вы говорите о сторке Игеворге?
— Да и о его брате Сэмвилле. Он сейчас сторк на Заставе вервульфов.
— Разделились все — таки.
— Они полюбили одну женщину. А когда она родила, то Сэмвилль не поверил, что ребенок его. Он видел, как она целовалась с Игеворгом, и, не желая слушать неверную жену, перешел на Заставу оборотней, как раз потерявших своего сторка. Исида до сих пор любит мужа. Оба гордые, не понимают, что любовью не бросаются.
Хочь поднялся, сцепил руки за спиной и подошел к окну, выходящему на Пскопскую сторону.
— Любовью не бросаются, — повторил он.
У Макара появились новые вопросы, но он не решился отвлечь думающего о чем — то своем метаморфа.
— Как же Мэе не повезло! — вырвался у Хочь — Убея то ли крик, то ли стон. — На свою погибель она возродилась в немагическом мире.
Хочь повернулся к Макару, и тот увидел, какая боль поселилась в глазах мужчины.
— Мы должны вернуть «Книгу судеб», иначе потеряем богиню навсегда. Пришел твой черед выполнить свое предназначение, Ловец времени.
— Простите, но у меня ничего не получается, — Макар опустил голову. — Пробовал сотню раз, но не сумел даже остановить время. Я — пустышка.
— Зачем тогда ты пришел?
— Теперь понимаю, что зря. Надежда умирает последней.
В дверь торопливо постучали. Гном, увидев Макара, отступил и знаками показал, что хочет поговорить с метаморфом. Они о чем — то пошептались за порогом, и Гугл побежал назад. Тайный разговор и торопливые шаги гнома растревожили студента.
— Что случилось? — его руки непроизвольно сжались в кулаки.
— Появилась надежда, — коротко ответил Хочь. Он подошел к стоящему на столе графину и налил воду в высокий стакан, который протянул Макару. Тот нисколько не удивился. От волнения рот на самом деле пересох. Поднося стакан ко рту, едва не расплескал содержимое. Зубы выстукивали морзянку. Где — то далеко в голове мелькнуло удивление, что стоящая в теплой комнате вода оставалась ледяной.
Макар не успел узнать, какую весть принес Гугл. Мир вокруг него поплыл, а потом и вовсе окрасился в черный цвет.