- Иди, иди, генерал, - отвечает Мария Николаевна, - я послежу за твоей племянницей.
Щелоков уходит, прихватив с собой Громыко. К нам подходит еще одно знакомое по плакатам лицо. Я узнаю его, это же Машеров. Увидев его, Кулаков подобрался. Они перебрасываются словами.
- Зашевелились, сволочи, - говорит Машеров, кивая на группировку Суслов, Пономарев, Брежнев.
- Не хотят сдавать позиции.
- Надо, чтобы Юра прошелся по ним катком.
- Все будет, все сделаем. До съезда партии осталось полтора месяца.
Тут Мария Николаевна отвлекла меня. Она отводит меня в сторону.
- Брось этих мужиков, Надя, они вечно все в политике. Расскажи лучше, почему о тебе раньше ничего слышно не было?
- Наверно так и должно быть. Дядя своим вниманием не баловал, моя мама была на него в обиде, а теперь закончила институт, генерал вдруг вспомнил обо мне.
- Расцвела, поэтому и вспомнил, теперь не дай бог, будешь разменной монетой в этой дурной политике.
- Разве...,- я прикусила губу.
- Не стесняйся, видишь как проходящие женщины кланяются издали нам. Два месяца назад такого подобострастия не было, а как стали моего мужа проталкивать в генеральные секретари, так сразу отношение изменилось. Кругом все завертелись, появились льстецы, все стали набиваться в друзья. Кстати, откуда у тебя такой кулон?
- Мне его дядя сегодня повесил.
- Ай да генерал. Я точно такой же кулон видела три года тому назад на выставке коллекционеров. Кажется это штука украдена от туда.
- Мне он нравиться, на нем такие камни...
- Еще бы. Его стоимость такова, что любая из здешних особ, узнав о его цене, от зависти лопнет. А может быть кое кто уже и облился желчью.
- Хорошо что он не мой. Кончится этот вечер, я все должна вернуть дяде и это платье, эти туфельки, эти украшения.
Мария Николаевна улыбается.
- Может это и к лучшему.
К нам подходит жена Щелокова и еще несколько роскошно одетых женщин. Они все жеманно целуются с Марией Николаевной, обнимаются с ней с такими физиономиями, будь-то прижались к телеграфному столбу. Начинается бабий разговор о тряпках, загранице и шикарных курортах. Кажется обо мне забыли.
Когда кончилась торжественная часть, всех рассадили по столам. Меня посадили рядом с Марией Николаевной.
- Ты видела наших... женщин? - обратилась она ко мне. - Я говорю вот об этих, что толкались вокруг нас...
- Видела.
- Ну и как?
- Мне трудно сказать. Я здесь человек новый.
- А все же? - настаивает она.
- Есть несколько очень оригинальных женщин, это дочка Громыко, это... я еще плохо их знаю по именам, но в общем есть и ничего.
- А остальные?
- Не могу судить по одной встрече.
- Ах ты маленький дипломат, - опять улыбается она. - Самое прелестное то, что ты все понимаешь.
Весь оставшийся праздник мы проговорили с ней и я пообещала Марии Николаевне, что позвоню ей завтра.
В управлении, на следующий день, генерал Антонов подошел к моему столу.
- Ну как дела?
- Я познакомилась с Марией Николаевной.
- Знаю. Теперь слушай меня. Каждый вечер звони к ней по телефону, ну так часиков в восемь и говори с ней о чем угодно, но только тяни время. Пол часа разговора это для тебя минимум.
- Но я не знаю о чем говорить.
- Мы тебе поможем. Она очень увлекается археологией. Достанем тебе несколько популярных книжек, прочти их и задавай ей больше глупых, наивных вопросов. Поняла?
- Поняла.
Антонов уходит. Через час у стола появляется... Андропов. Он так неожиданно вошел в приемную.
- Наденька, вы блистали на вчерашнем приеме. Красивее вас никого не было.
- Спасибо, Юрий Владимирович.
- Я хочу вам преподнести маленький презент.
Андропов передает мне коробочку. Я раскрываю ее и вскрикиваю. На малиновом бархате вспыхнул блеск алмазной броши.
- Да разве так можно, Юрий Владимирович.
- Можно.
Он дружески проводит по моей руке своими длинными пальцами. Потом Андропов приходит в себя, приняв деловой вид, он спрашивает.
- У себя?
- Да, - догадываюсь я о чем он говорит.
Журавлиной походкой, Юрий Владимирович направился в кабинет Цвигуна.