В самом деле, в вашем распоряжении столь обильные и многообразные средства подавления, что вам остается лишь выбрать одно из них.
Макиавелли
Я вовсе не это имел в виду. Я же не намерен постоянно прибегать к средствам подавления; я хочу лишь иметь возможность простым указанием воспрепятствовать любой дискуссии на тему, которая опасна для правительства.
Монтескье
Как вы намерены осуществить это?
Макиавелли
Я обяжу газету публиковать вверху каждой колонки поправки и замечания, поступающие от правительства. Представители правительства направят газетам ноты с категорическими заявлениями: вы поместили сообщение о том или ином событии, не полностью соответствующее истине. Вы позволили себе критиковать то-то и то-то. Вы не обладаете достаточным уровнем компетенции. Вы неверно себя повели. Вы были не правы. Поступайте в соответствии с нашими указаниями. Как видите, это будет лояльная и совершенно гласно осуществляемая цензура.
Монтескье
Которая не предполагает никакого ответа.
Макиавелли
Именно так. Тем самым дискуссия прекращается.
Монтескье
За вами всегда будет оставаться последние слово, даже без применения насилия. Очень тонко задумано. Ваше правительство на самом деле отстаивает журналистику, в которой, как вы сами недавно изящно выразились, все рассчитано до мелочей.
Макиавелли
В той же степени, в какой я против того, чтобы будоражить народ слухами, поступающими из-за границы, я против попыток нарушить его спокойствие слухами, возникающими в самой стране, в том числе и обычными известиями, касающимися приватных отношений. Я распоряжусь, чтобы газетам запретили публиковать информацию о необычном самоубийстве, о слишком подозрительной финансовой сделке, при которой речь идет о больших денежных суммах, о неправильном поступке чиновника, находящегося на общественной службе. Молчание о вещах подобного рода свидетельствует о большем уважении к моральному здоровью народа, чем всякие разговоры о них.
Монтескье
А сами вы между тем сможете беспрепятственно заниматься журналистикой.
Макиавелли
Пожалуй, мне придется этим заниматься. Обязанность всех правительств, намеренных укрепить свое могущество — использовать прессу, прибегать к ее услугам во всех существующих формах. Это довольно странно, но все обстоит именно так. По этой причине я пойду в этом направлении так далеко, как вы себе и помыслить не сможете. Для истинного понимания того, сколь широко простирается моя система и сколь всеохватна она, следует принять во внимание, в коей мере суждения моей прессы определяются необходимостью согласованного взаимодействия с действиями официальных властей. Предположим, что я поставил себе целью провести в жизнь решение, связанное с большими сложностями в области внешней и внутренней политики. В один прекрасный день об этом решении как о событии официальном оповещают мои газеты, каждая из которых уже несколько месяцев занималась обработкой общественного мнения в духе ее направления. Вам известно, с какой предупредительностью и осторожностью следует составлять правительственные документы в критических ситуациях. Задача, которую в этом случае необходимо решить, заключается в том, чтобы удовлетворить требования всех партий. Тут каждая из моих газет в рамках той тенденции, которую она представляет, предпримет попытки убедить другие партии в том, что принятое решение представляется наиболее благоприятным именно для них. То, о чем не сказано в официальном документе, будет извлечено из него в комментарии, а то, на что лишь намекнули, официозные газеты станут обсуждать более открыто, газеты же демократические и революционные будут об этом трубить, и в то время как разгорятся дискуссии и появятся самые разнообразные объяснения моим действиям, мое правительство ответит всем и каждому в отдельности: вы заблуждаетесь в вашей оценке правительственных намерений. Вы плохо читали официальное сообщение; в нем не содержалось ничего, кроме того-то и того-то. Вся соль в том, что никогда нельзя противоречить самому себе.
Монтескье
Что я слышу! После всего, только что вами произнесенного, вы предъявляете подобное требование?
Макиавелли
Разумеется, и ваше удивление показывает, что вы не поняли меня. Более важно согласовывать друг с другом слова, нежели поступки. Как вы можете требовать, чтобы народ в своей массе судил о том, руководствуется ли его правительство логикой? Достаточно того, что народу об этом говорят. Мне необходимо, чтобы разные фазы моей политической деятельности изображались как развитие одной мысли, устремленной к неизменной цели. Каждое предвещавшееся или неожиданно произошедшее событие явится результатом разумного руководства, недостатки и огрехи управления будут ничем иным, как различными сторонами одного и того же дела, разными путями ведущими к одной цели, многообразными средствами для решения одной задачи, к которой неустанно устремлялись через все препятствия. Последнее событие явится логическим следствием всех предыдущих.
Монтескье
Вы в самом деле заслуживаете восхищения! Такая острота ума и такая предприимчивость!
Макиавелли
Ежедневно мои газеты будут заполнены официальными речами, подробными отчетами, репортажами, адресованными министрам, правителю. Я никогда не позволил бы себе забыть о том, что живу в эпоху, наполненную верой в способность промышленности разрешить все общественные проблемы, в эпоху, когда все постоянно занимаются улучшением условий существования рабочего класса. Я бы в тем большей степени держался этих вопросов, что они являются удачным средством отвлечения от проблем внутренней политики. Правительства народов Центральной Европы заботятся о том, чтобы выглядеть постоянно загруженными делами. Массы одобряют их бездеятельность только при условии, что правительства разыгрывают перед ними постоянную предприимчивость, лихорадочную деятельность, что они постоянно привлекают к себе внимание новшествами, неожиданными решениями, какими-либо иными театральными жестами. Это может показаться странным, но — я вынужден подчеркнуть это еще раз — дело обстоит именно так. Я все в большей степени приспособлюсь к этому своеобразию. По указанной причине я стану постоянно заботиться в области торговли, промышленности, искусства, равно как и управления о всевозможных проектах, планах, расчетах, изменениях, переделках и усовершенствованиях, отзвуки которых в прессе заглушат голоса политиков, сколь многочисленными бы они не были и сколько бы они не писали. Говорят, что экономика играет у вас теперь большую роль. Отлично, мне не придется ничего изобретать, ничего — публиковать, ничего и для ваших теоретиков, ваших утопистов, для вдохновенных проповедников ваших сект. Народное благосостояние станет единственным и неизменным предметом моих публичных выступлений. Буду ли выступать с речью я сам, или министры и газетчики будут говорить от моего имени, речь будет неустанно вестись о величии страны, о ее благосостоянии, о возвышенности ее миссии и о ее предназначении; следует без устали вещать народу о выдающихся принципах современного права, о великих задачах гуманизма, движущих человечеством. Все написанное мной должно распространять вокруг себя атмосферу воодушевленнейшего, всеобъемлющего либерализма. Западноевропейские народы обожают восточный стиль. Поэтому стиль всех речей, всех официальных заявлений должен быть образным, помпезным, зажигательным и прозрачным. Народы не любят атеистических правительств. Общаясь с публикой, я не премину связать мои деяния с божественным провидением, при этом я ловко объединю свою счастливую звезду со счастливой звездой моей страны. Я хотел бы, чтобы в любой момент действия моего правительства сравнивали с действиями прежних правительств. Вследствие этого мои благодеяния будут являться в наиболее выгодном свете и пробудят благодарность, которую они заслуживают.
Крайне важно подчеркивать и пороки моих предшественников, тут же показывая, что я всегда умел их избежать. Это вызовет по отношению к правительствам, на смену которым пришел мой режим, определенную антипатию, и даже отвращение, от которого так же невозможно избавиться, как не избавишься от преступлений, наказав виновного. Я не только поручу некоторым газетам дело по неустанному восхвалению благоденствия моей власти, по перекладыванию ответственности за ошибки в европейской политике на другие правительства, я хотел бы также, чтобы основная доля этих хвалебных гимнов появлялась в нашей печати как отклик на публикации зарубежной прессы, из которой перепечатывались бы (подлинные или сфабрикованные) статьи, содержащие ослепительное восхваление моей политики. В общем и целом я позабочусь о заграничных газетах, которые будут служить мне и поддерживать меня с большей эффективностью, если я придам им вид изданий, имеющих оппозиционное направление во второстепенных вопросах.
Мои принципы, идеи и свершения я увенчаю нимбом молодости, окружу блеском новых законов в противоположность старческой слабости и бессилию прежних правительственных учреждений. Мне хорошо известно, что критические настроения в обществе требуют спускового клапана, что духовная активность, вытесняемая из одной сферы, непременно устремляется в другую. По этой причине я бы не убоялся подтолкнуть народ в сторону всевозможных теоретических умствований и практической деятельности в области промышленной. Заверяю вас в том, что вне политики я буду добросердечным правителем, и я позволю беспрепятственное обсуждение всевозможных философских и религиозных вопросов. В том, что касается религии, следует заметить, что учение о свободе выбора в вопросах веры превратилось в своего рода idee fixe. Нельзя вставать на пути этого устремления, такой поступок сопряжен даже с определенной опасностью. В тех странах Европы, которые далее всего продвинулись по пути прогресса, изобретение книгопечатания породило сумасшедшую, свихнувшуюся, разнузданную и почти непристойную литературу. Это большая беда. Что ж, печально признавать, что придется отказаться от наложения запретов на литературу подобного толка, чтобы дать определенный выход писательскому зуду, господствующему в ваших странах парламентского правления.
Эта зачумленная литература, препятствовать распространению которой невозможно, а также пошлость газетных писак и политиков, окунувшихся в журналистику, будут являть собой отвратительное зрелище по контрасту с достоинством и взвешенностью речи, звучащей с высот трона властелина, с живым и образным языком, призванным повысить действенность всех правительственных заявлений. Теперь вам станет ясно, почему я окружил своего государя плотной толпой публицистов, чиновников, адвокатов, купцов и правоведов, которые имеют большое значение для сознания той колоссальной массы официальных сообщений, о которой я говорил вам и влияние которой на людей всегда будет огромным.
Вот в общих чертах основные принципы моего господства над прессой.
Монтескье
Вы подошли к концу своих утверждений?
Макиавелли
К сожалению, да. Я высказал свои суждения в более краткой форме, нежели это было необходимо. Но мгновения наши сочтены, нам следует спешно двигаться дальше.
Свободные союзы и ложи преобразуются для контроля за их деятельностью — Для актуализации «запылившихся» законов «чрезвычайного положения» инсценируются беспорядки — Упраздняется чувство ответственности судейских путем отставки старых и заслуженных судей
Монтескье
Мне нужно прийти в себя от волнений, которые вы заставили меня пережить. Какое богатство средств для исполнения цели, какое обилие необычных мыслей! Во всем этом заключена поэзия, и таится такая трагическая красота, что ее не пришлось бы стыдиться современным поэтам, таким как Байрон; это обнаруживает драматический талант автора «Мандрагоры»[34].
Макиавелли
Это ваше истинное мнение, господин Секундарий? Однако мне кажется, что вашей иронии не достает уверенности. Мы не можем составить себе ясного представления о том, возможно ли, в самом деле, воплотить эти замыслы.
Монтескье
Если вас интересует мое мнение, я обязательно изложу его; я только жду, когда вы закончите.
Макиавелли
До этого еще далеко.
Монтескье
Так продолжайте.
Макиавелли
Что ж, если вы того желаете.
Монтескье