Пускай паруса, надуваясь, шумят,
Но мчи их быстрей, возвращаясь назад
К скалистой Скорроре, где грянут слова:
"Вернулся Маккензи, Кинтайла глава!"
1815
КОЛЫБЕЛЬНАЯ ЮНОМУ ВОЖДЮ
Усни, мой мальчик, глаза закрой.
Был рыцарем славным родитель твой,
А мать была леди, сама краса.
Твои эти башни, поля и леса.
Баюшки-баю, баю, бай,
Баюшки-баю, скорей засыпай.
Затишье рожок потревожил опять
Он стражу скликает тебя охранять,
И прежде окрасится кровью клинок,
Чем вражья нога переступит порог.
Баюшки-баю, баю, бай,
Баюшки-баю, скорей засыпай.
Мой мальчик, усни. Настанет пора,
И трубы спать не дадут до утра.
Под дробь барабанов, суровый боец,
На бранное поле пойдешь, как отец.
Баюшки-баю, баю, бай,
Баюшки-баю, скорей засыпай.
1815
ДЖОК ИЗ ХЭЗЕЛДИНА
"Что льешь ты слезы над ручьем?
Что слезы льешь с тоскою?
Пойди за сына моего
И стань ему женою,
Да, стань женою моего
Любимейшего сына..."
Но плачет дева - нужен ей
Лишь Джок из Хэзелдина.
"Мой Фрэнк и молод и силен
Что слезы лить напрасно?
Его владенья - Эррингтон
И Лэнгли-Дейл прекрасный;
В совете славен он умом,
В бою - отвагой львиной..."
Но плачет дева над ручьем:
"О, Джок из Хэзелдина!"
"На горделивом скакуне
С уздечкой золотою
Скакать ты будешь по стране
Владычицей лесною;
Заблещут на челе твоем
Алмазы и рубины..."
Но плачет дева над ручьем: