Ликвидация или сокращение собственного господского хозяйства в средних поместьях с переходом их в руки крупных землевладельцев изменяла и хозяйственные отношения в этих поместьях. В результате создавались более благоприятные условия для дальнейшего сокращения применения рабского труда, укрепления хозяйственной самостоятельности колонов, прежде обязанных все возраставшими работами на господской земле.
Не с этим ли переходом средних поместий к крупным землевладельцам и стоит в связи их хозяйственное раздробление, засвидетельствованное Чаленко? В находившейся на землях крупного собственника деревне вообще могло не существовать какого-либо господского центра ее эксплуатации. Как видно из рассказа Феодорита Киррского, землевладелец или его представители могли посещать такую деревню лишь для получения того, что причиталось господину с колонов, а в остальном деревня пользовалась полной хозяйственной самостоятельностью (MPG, 82, 1413). Разбросанность и многочисленность владений крупных земельных собственников, которая, по-видимому, была характерна не только для антиохийской округи - в значительной своей части горной области, не способствовавшей образованию крупных сплошных территориальных владений, определяла и распределение центров их хозяйственной эксплуатации. Если в среднем поместье господская вилла была обязательно центром ее хозяйственной эксплуатации, то крупный собственник мог иметь один центр на несколько своих владений. Он мог сложиться в месте наиболее удобном для контроля над хозяйственной жизнью ряда близлежащих к нему владений. В то же время он должен был находиться в месте, наиболее удобном для связи с Антиохией. Видимо, поэтому в IV-V вв. быстро растут крупные селения, расположенные на путях в Антиохию, и крупные виллы в них. Известный интерес представляет и появление в таких больших поселках на массиве Белус больших, оснащенных сложным оборудованием, обеспечивавшим изготовление большого количества масла, "предприятий", которые, по мнению Чаленко, принадлежали крупным собственникам.146 На этих предприятиях и могла производиться переработка продуктов, поступавших сюда из всех близлежащих владений крупного собственника,
Наряду с такими центрами хозяйственной эксплуатации, крупные собственники, как показывают археологические данные и материалы других источников, в IV-VI вв. интенсивно строили большие роскошные виллы для отдыха с множеством различного рода построек для развлечений в красивейших местах своих владений, в курортном предместье Антиохии - Дафне. Яркими примерами такого рода построек являются вилла в Якто, ряд роскошных вилл Дафны, открытых во время раскопок.147
В целом изучение крупных вилл II-VI вв. показывает определенную их эволюцию, несомненно отражавшую изменение их хозяйственного значения. Меняется и их внешний облик. Если в более простых по своей архитектуре виллах II-III вв. все подчинено прежде всего практическим, хозяйственным интересам, что нельзя не связывать с существованием более развитого господского хозяйства, то виллы IV-VI вв. в большей мере выступают как место отдыха и развлечений их владельцев. Их хозяйственное назначение нередко отступает на второй план.148 Иоанн Златоуст упрекал богатейших землевладельцев Антиохии второй половины IV в. в том, что они строят в своих поместьях роскошные бани, постройки для разного рода развлечений, вводят "изнеженные нравы" (MPG, 60, 147).
Несколько большие возможности укрепления своей хозяйственной самостоятельности, своего мелкого хозяйства, которые имелись у земледельца крупного собственника, были для него немаловажным фактором. Представляли они интерес и для господина. В эпоху, когда "мелкое хозяйство снова сделалось единственно выгодной формой земледелия",149 некоторое укрепление хозяйственной самостоятельности колонов, повышая их заинтересованность в результатах своего труда, безусловно, смягчало для крупного собственника экономическое воздействие кризиса рабовладельческого способа производства, делало его хозяйство экономически более крепким и доходным, чем хозяйство среднего собственника. В этом и следует видеть одну из внутренних причин быстрого упадка в IV в. средней земельной собственности и укрепления крупного частного землевладения.
К раздроблению господского хозяйства крупных собственников толкали не только устремления их колонов, но, вероятно, и известное понимание ими собственной выгоды. Развитию этого процесса, видимо, способствовал также и сам рост крупной частной земельной собственности, постоянное присоединение к землям богатых владельцев новых имуществ, территорий свободных деревень, переходивших под их патронат,150 что само по себе не могло не разрушать прежней хозяйственной целостности их поместий. С другой стороны, крупный землевладелец, в отличие от среднего, мог предоставить большую хозяйственную самостоятельность своим колонам, не опасаясь угрозы ослабления или утраты своей власти над ними, поскольку он обладал реальными возможностями обеспечить их эксплуатацию и подчинение. Рассмотренный выше конфликт Либания с его колонами, преимущественное развитие патроната на землях средних собственников свидетельствуют о том, что в условиях укрепления хозяйства мелкого самостоятельного землевладельца средний собственник уже не всегда мог собственными силами обеспечить их эксплуатацию и подчинение. Ему, как видно из Либания, приходилось в этом отношении все больше рассчитывать на помощь слабевшей муниципальной организации и чиновного аппарата.
В отличие от него, крупный собственник осуществлял эксплуатацию и контроль над деятельностью массы мелких хозяйств через небольшой, но гибкий аппарат управляющих, о котором постоянно упоминает в своих произведениях Иоанн Златоуст, а подчинения земледельцев он достигал не только своим авторитетом и влиянием, но и наличием достаточной и мобильной силы. Если у Юста антиохийского в эпоху Диоклетиана было 1000 частных солдат, то антиохийские магнаты выезжали в свои поместья в сопровождении свиты из 1000-2000 человек силы, вполне достаточной для поддержания своей власти.151 Благодаря этим возможностям они могли полностью использовать стремление государства к прикреплению колонов для утверждения собственной власти над ними.152
Однако все вышеизложенное отнюдь не означает, что в крупных поместьях не было господского хозяйства. Оно сохранялось там, где это было необходимо для собственника или экономически выгодно ему. Но он, в отличие от среднего собственника, бедневшего куриала, имел более широкие возможности сочетать на господской земле труд колонов и наемных работников. Налоговый гнет, разорявший мелких земельных собственников округи, заставлял все большее их число прибегать к помощи богатых землевладельцев, за дешевую плату подрабатывать в их поместьях. Многие из этих крестьян становились должниками, постепенно превращались в трибутариев. Многие из них в течение длительного времени использовались в господском хозяйстве, а затем частично наделялись землей и превращались в наследственных арендаторов земли, колонов.153
Наряду с ростом крупной частной земельной собственности, в антиохийской округе по существу в течение IV в. сложилось крупное церковно-монастырское землевладение. До IV в. земельная собственность христианской церкви на территории Антиохии, как и в большинстве остальных областей империи, была ничтожна. Ее основу заложили крупные дарения императоров, начиная с Константина и Констанция, давшего церкви право приобретения земельных имуществ (СТ, 1, 2, 1) и частных лиц.154
Огромные податные привилегии церкви в немалой степени способствовали росту ее земель, успешной деятельности церкви как патрона.155 Стремясь к приобретению земель, антиохийская церковь в IV в. не останавливалась перед прямым ее захватом. Языческие противники христианства открыто упрекали церковь в чрезмерной жадности к приобретению земельных имуществ. Император Юлиан с удовлетворением отмечал, что в его время церковники лишены возможности "присваивать владения других".156 Либаний неоднократно укорял церковь за то, что она "покушается на чужие поместья" (Liban., XXX, 9-11, 54; XXXI, 52). Рост церковных имуществ в IV в. был столь быстрым, что церковь с трудом успевала осваивать их, осуществлять хозяйственную эксплуатацию своих земель. Поэтому хозяйственные заботы настолько занимали служителей церкви, что клирики, как отмечал Иоанн Златоуст, тратили большую часть времени на управление и хозяйственную эксплуатацию церковных имуществ, а не на свою деятельность духовных пастырей. "Теперь, - писал он, - священники божьи хлопочут и о сборе винограда, и о жатве, и о продаже, и о покупке..." (MPG, 58, 763-764). Епископы же, в ведении которых находились все имущества церкви, "в такого рода заботах превзошли даже управляющих, экономов... они каждый день заняты тем, чем обыкновенно занимаются сборщики, приемщики, счетчики и казначеи" (MPG, 58, 762).
В течение IV в., наряду с маленькими деревенскими и поместными церквями, в антиохийской округе, в наиболее крупных селениях появляются большие церкви, которым принадлежали обширные земельные владения.157 Окружавшие эти церкви многочисленные хозяйственные помещения свидетельствуют о том, что постепенно утверждая господство в деревне, подчиняя себе соседние селения, они превращались в крупные центры хозяйственной эксплуатации. Археологические материалы Серджиллы и Брада рисуют именно такую картину и целиком подтверждают справедливость слов Иоанна Златоуста.158
Однако еще более значительным, чем церковное, было монастырское землевладение. С начала IV в. в антиохийской округе распространяются различные формы индивидуального подвижничества. Эрмиты первоначально селились в местах, наиболее удаленных от городов и деревень. Быстрый рост их поселений привел к образованию монастырей.
Первый монастырь в антиохийской округе появился в Гиндаре в последние годы правления Константина. Основная же их масса возникла в антиохийской округе во второй половине IV в.159 К концу IV и особенно в V вв. она стала районом мощного монастырского землевладения. Небольшие монастыри были разбросаны повсеместно. Так, только на сравнительно небольшой равнине Дана в V в. было около 40 монастырей, а к концу VI в. число их возросло до 80.160 В конце IV начале V вв. появляются крупные монастыри. Например, в монастыре Никертай около Антиохии в V в. было 400 монахов. Десятки монастырей насчитывали по 100-200 монахов.161 Вокруг монастырей складывались крупные монастырские хозяйства. Примерами могут служить монастыри Дейр-Турманин, Каср-эль Банат и многие другие.162 Так, хозяйство монастыря Каср-эль Банат охватывало обширную прилегающую к нему равнину. Многочисленные хозяйственные постройки, прессы, обнаруженные в монастыре, свидетельствуют о его большой хозяйственной деятельности. В ряде районов, например на равнине Дана, сложились такие огромные монастырские владения, о которых не могли и мечтать многие крупные собственники Антиохии.163 В результате церковно-монастырское землевладение охватило в V в. значительную часть антиохийской округи. Бурный рост монастырей в последней трети IV-начале V вв. нельзя не связывать с изменением положения массы мелких земельных собственников, свободного крестьянства, его усилившимся обеднением и разорением. Наличие в Сирии IV в. большой прослойки мелких земельных собственников, положение которых становилось все более трудным, сыграло важную роль в быстром развитии монастырского землевладения. Монастыри и монастырские хозяйства поглотили значительную часть свободного сельского населения антиохийской округи, превратившегося отчасти в монахов, а в основной своей массе - в монастырских колонов.
Как показывают данные Либания, монашество очень активно захватывало земли соседних свободных деревень, владения куриалов под флагом борьбы с язычеством. Уничтожая языческие храмы, оно присваивало выделенные этим храмам общественные земли деревень, поместья куриалов, расположенные среди или по соседству с бывшими владениями языческих храмов (Liban., ХХХ, 11; II, 32). В течение нескольких десятилетий конца IV-начала V вв. монастыри складываются как мощные хозяйственные организмы и к середине V в. вырабатывается и определенный тип монастырского строительства, складывается сложный комплекс хозяйственных, жилых и культовых построек.
Таким образом, эволюция земельной собственности в антиохийской округе показывает, что в течение IV в. здесь происходит интенсивная концентрация крупной земельной собственности за счет мелкой и средней. Особенно широкие размеры этот процесс принимает к концу IV - началу V вв. Развитие и укрепление мелкого хозяйства в этот период было связано не с развитием мелкой земельной собственности, а с упрочением известной хозяйственной самостоятельности основной массы колонов, что явилось следствием роста крупного землевладения. Это вполне объясняет оживление хозяйственной жизни деревни: появление деревень или отдельных крестьянских хозяйств на месте прежних жалких поселков работников вилл, появление при этих хозяйствах собственных цистерн, колодцев, небольших прессов и т. д. Но едва ли есть основания считать оживление строительной деятельности в деревне, постройку многочисленных церквей доказательством ее экономического благополучия, показателем зажиточности мелких земельных собственников. Скорее можно предположить, что это строительство велось в основном церковью, и достаточно спорным является вопрос, в какой мере оно осуществлялось силами и средствами жителей самих деревень. Та или иная степень их участия отнюдь не исключает того, что основные средства на постройку выделялись церковью, патроном (MPG, 82, 1421), господином земли, заинтересованным в строительстве ???? ??????? ??? ??????????? (MPG, 60, 147).164 Таким образом, факт широко развернувшегося церковного строительства в деревнях не может служить достаточным доказательством независимости и благополучия жителей деревень. Вполне вероятно, что это строительство шло параллельно с их превращением в колонов крупных землевладельцев.
Кроме того, в Сирии находились и значительные императорские домены.165
Материал Антиохии исключительно отчетливо показывает; как наряду с ростом крупной независимой от городов частной земельной собственности, церковно-монастырского землевладения в IV в. происходил упадок античной формы собственности, муниципального землевладения, разложение земельной основы рабовладельческого города.
В ведении муниципальной организации находились следующие земли: 1) земельные имущества, являвшиеся собственностью города как коллектива граждан (????? ??? ??????); 2) земли куриалов, обязанных муниципальными повинностями, и мелких городских земельных собственников; 3) податная округа города, на территории которой муниципальные организации осуществляли сбор податей и другие административно-фискальные функции.
Земельная собственность Антиохии состояла из земель, дарованных городу при его основании Селевкидами, дарений частных лиц и имуществ, приобретенных городом в результате покупки, перехода к городу земель его должников и т. д.166 Основу владений города составляли земли, дарованные Селевкидами, значительно меньшую часть представляли частные дарения и, по-видимому, совсем ничтожную долю составляли земли, приобретенные самим городом. В целом Антиохия еще в конце III в. обладала огромной земельной собственностью. Ей принадлежали поместья и участки самого различного характера: пахотные земли, виноградники, сады, луга, пастбища (Liban., XXX, 33; XXXI, 20; L, 5). Город имел и крупные поместья, в которых имелись колоны, рабы, различный скот (мулы, ослы, верблюды), сельскохозяйственный инвентарь и пр.167 Город являлся собственником этих имений, коллективным господином рабов и колонов, работавших на его землях. Лица, получавшие от города эти земли в аренду, пользовались доходом с них, уплачивая соответствующую плату городу (Liban., XXX, 20-24).
Наличие значительной земельной собственности у города было одним из важнейших источников доходов городской общины. Можно спорить, по-видимому, лишь о том, составляли ли доходы от собственных земельных имуществ города в конце III в. основу муниципального бюджета. Некоторые исследователи склонны преуменьшать значение городской земельной собственности.168 Однако в любом случае материал Антиохии не позволяет недооценивать ее роль в жизни города. По словам современников, "город обладал обширными земельными имуществами" (?????? ????????). 169 В Антиохии, как и в других городах, эти земли были приписаны к различным общегородским учреждениям и обеспечивали их деятельность. Причем одни из них обеспечивали нужды города "натуральным" путем, другие - денежными средствами, поступавшими от их эксплуатации. Город, как правило, не был заинтересован в непосредственном, прямом использовании своих земель и охотно сдавал их в длительную или краткосрочную аренду, обеспечивавшую ему поступление денежных доходов (Liban., XXXI, 16). Нередко он оплачивал труд находившихся у него на службе лиц, представляя им в бесплатное пользование доходные участки городской земли (Liban., XXXI, 20).
Наличие очень значительной коллективной земельной собственности гражданской городской общины, дававшей в той или иной форме всем его гражданам ту или иную долю доходов от эксплуатации общих владений города, от эксплуатации сидевших на этих землях рабов и колонов, безусловно играло важную роль в объединении всего коллектива граждан известным единством интересов. Благодаря доходам с этих земельных имуществ, городская община располагала значительными коллективными средствами. Они в какой-то степени помогали стабилизации экономических и политических отношений в городе. Принадлежавшие городу запасы продовольствия (Liban., XVIII, 195), денежные средства давали возможность, в случае неурожая, сдержать хотя бы на время рост цен на рынке и организовать закупку продовольствия в других областях. В случаях роста недовольства городской бедноты, опасного обострения противоречий между имущей и неимущей частью населения, муниципальная организация могла использовать эти средства для смягчения недовольства беднейшего населения города, развернуть строительные работы с целью дать заработок городской бедноте.
С конца III в. положение города как земельного собственника серьезно изменилось. Во время правления Константина начались конфискации городских земель, продолжавшиеся и в правление Констанция. По-видимому, у Антиохии были конфискованы те земли, которые были даны ей при основании Селевкидами, т. е. основная масса земельных имуществ города.170 Эти земли, перешедшие в res privata, были затем в значительной своей части раздарены и проданы крупным землевладельцам, чиновникам, военным командирам (Liban, XIII, 45; XXXVII, 2). Лишь часть их сохранилась в составе императорских имуществ. Характеризуя положение с городскими землями в середине IV в., Либаний писал, имея в виду и Антиохию: "города лишились старых и принадлежавших им по праву владений", что "частные дома· (?????? ??????) обогатило, а общественные (???? ?? ???????) объяло неприглядностью" (Liban., XIII, 45).
Констанций возвратил некоторым городам четверть доходов с их прежних земель (СТ, IV, 13, 5). Однако городам вернули не сами земли, оставшиеся в составе res privata, а лишь доходы с них, и, следовательно, города не восстановили своего прежнего положения собственника этих земель. Кроме того, эти доходы были специально определены на строительство и содержание городских укреплений. Как известно, до IV в. значительная часть городов не имела стен. В IV в., в связи с изменившейся обстановкой, стало необходимым укрепление городов, постройка вокруг большинства из них стен и серьезная перестройка их там, где они обветшали или разрушились. Таким образом, эти средства отнюдь не предназначались на внутренние нужды города. Поэтому Либаний говорит о продолжающемся обеднении городов в правление Констанция (Liban., XIII, 45).
Положение с городскими земельными имуществами временно изменилось лишь в правлении Юлиана. В 362 г. специальным указом городам были возвращены их прежние земельные имущества. (СТ, X, 3, 1; XV, 1,8, 9, 10; Liban., ep. 828; XIII 45; Amm. Marc., XXV, 4, 15). Аммиан Марцеллин уточняет содержание этого указа. Он говорит, что Юлиан возвратил городам все принадлежавшие им прежде земли, "кроме тех которые были законно проданы прежними императорами",171 т. е. те имущества городов, которые остались в руках императоров к моменту возвращения этих земель городам. Однако известно, что значительная часть земель была "законно продана" императорской властью при Констанции. Поэтому города получили обратно далеко не все свои прежние земельные имущества. Однако даже при том, что Антиохия получила обратно лишь часть своей прежней земельной собственности, город располагал, по словам императора Юлиана, "огромными земельными имуществами". Он говорит о 10 000 клеров (??????? ??????? ???) принадлежавшей городу земли.172 Не случайно Либаний говорит о том, что в результате возвращения земли городам Юлиану "принадлежит избавление городов от бедности" (Liban., XVIII, 195).
После смерти Юлиана эти земли были снова отобраны в res privata.173 В годы правления Валента, когда правительство остро нуждалось в деньгах, они в большей своей части были распроданы почти за бесценок крупным собственникам и окончательно перешли в их руки (FHG, IV, р. 155). Валент вернул городам лишь треть доходов, получаемых с их прежних общественных земель.174 Таким образом, города окончательно утратили во второй половине IV в. большую часть своих крупных земельных имуществ, имевшихся у них к концу III в. В их собственности остались лишь те земли, которые были даром частных лиц или приобретены самим городом. Подобные небольшие земельные имущества были у Антиохии. Это, во-первых, земли, подаренные городу частными лицами в предшествующие столетия. Либаний в речи к императору Феодосию говорит (L, 5) о том, что у Антиохии "есть земельные участки, оставленные городу в наследство (?? ????????? ????????) прежними поколениями", которые обрабатываются городом и доход от них поступает к нему как к владельцу (????? ?????????? ?? ????? ??? ?????? ????? ? ???????? ??? ??????????). Во-вторых, это земли, приобретенные самой Антиохией. Известно, что города нередко использовали поступавшие к ним денежные дарения частных лиц для покупки земельных имуществ. Вероятно, огромные богатства, оставленные Антиохии Сосибием для организации Олимпийских игр, были использованы городом на покупку солидных земельных имуществ, доходы с которых должны были обеспечить организацию этих игр.175
В общей форме о существовании у городов приобретенной ими самими земли говорит один из эдиктов императора Юлиана, согласно которому за городами подтверждается право полной собственности на все те имущества, которые города приобретают (СТ, XI, 70, 2). Однако общее сокращение доходов города в IV в. уже не позволяло им приобретать земли путем покупки. Во всяком случае мы не имеем никаких конкретных свидетельств об этом. Либаний также ничего не говорит о землях, приобретенных Антиохией. По-видимому, земли такого рода составляли очень небольшую часть земельной собственности города.
Сокращение земель, остававшихся в собственности города, происходило не только путем государственных конфискаций городской земли, но и путем присвоения их частными земельными собственниками. По свидетельству Юлиана, ими была захвачена значительная часть земель города (Misopogon, 362, С). Юлиан вернул их городу. Однако после его смерти, судя по законодательству второй половины IV в., присвоение земельной собственности города частными лицами вновь приняло широкие размеры.176
Было бы ошибочно думать, что большая часть собственной земли города утрачивались им в результате прямых насильственных захватов. Обычно этот процесс происходил в более скрытых, замаскированных формах. Известно, что часть городских земельных имуществ эксплуатировалась непосредственно самим городом. О таких управляемых самим городом хозяйствах, по-видимому, и говорит Либаний в L речи. Предлагая освободить всех выезжающих из Антиохии земледельцев от обязанности вывозить из города строительный мусор, Либаний рекомендует использовать для этого рабочую силу собственных имений города, поскольку у города есть имения (???? ?? ????? ?????), в которых имеются рабы, верблюды, мулы. Очевидно, здесь идет речь об именьях, управлявшихся непосредственно самим городом, так как, если бы они находились в руках арендаторов, город не мог бы свободно распоряжаться рабочей силой имения, что предполагает предложение Либания.
Часть городских земельных имуществ, обычно небольшие участки (Liban., XXXI, 16-17), отдавалась городом в виде платы за службу в пользование определенным лицам. Так, Либаний рассказывает о Зиновии, руководителе состава риторов в Антиохии, который в виде вознаграждения за руководство школой кроме денежной платы "пользовался урожаем с городского участка лучшего качества с богатейшим виноградником" (XXXI, 20). Подавляющее же большинство городских земель находилось в руках разного рода держателей и арендаторов. Небольшие участки городской земли, по-видимому, находились в руках мелких держателей, а более крупные поместья сдавались в аренду частным лицам по решению курии. Большая и лучшая часть городской земельной собственности Антиохии находилась у куриалов. В 354- 355 гг., обращаясь к ним, Либаний говорил: "Вы, члены курии, обрабатываете почти все земли города (?????? ??? ?????? ?????? ???????), что последнему обеспечивает поступление дохода" (XXXI, 16).
Ухудшение положения куриалов сказалось и на их отношении к городским землям. Вполне понятно, что они стремились получить в аренду доходные земли на наиболее благоприятных условиях. Осуществить это им было нетрудно, поскольку распоряжение земельной собственностью города находилось в руках курии. Но в IV в., по мере собственного обеднения, они все более активно пытались за счет городских поместий поправить собственное положение, поддержать свое благополучие. Поэтому эксплуатация куриалами городских имуществ принимала, все более активный, хищнический характер, что приводило к истощению, экономическому упадку арендуемых ими хозяйств. В тоже время наиболее богатые и влиятельные куриалы, которые особенно гнались за арендой городской земли (Liban., XLVIII, 4; XLIX, 4), использовали свое положение для того, чтобы постепенно присвоить городские земли. По данным Юлиана, подтвержденным и Либанием, значительная часть земельной собственности Антиохии была захвачена представителями куриальной верхушки и по существу потеряна городом.177 Вероятно это и было одной из причин, вызвавшей появление эдикта 372 г., самым категорическим образом запрещавшего куриалам аренду городских земельных имуществ, "чтобы они (куриалы. - Г. ?.) не избегали платежей" (СТ, X, 3, 2). Это постановление было вновь подтверждено в 383 г. (СТ, ХII, 1, 97).
Наряду с куриалами, как до указа 372 г., так в особенности после этого указа, все возрастающую часть держателей городской земли составляли независимые от муниципальной организации собственники. Либаний говорит, что "одни поля города (????? ??? ??????) поделены между куриалами, а другие между лицами, которые не обязаны литургиями, но которым вы (куриалы. - Г. К.) охотно позволили это, сохраняя за собой право отнять эти участки у тех, кто ими пользуется" (XXXI, 16). Причем он подчеркивает, что "доход от них поступает городу, как владельцу" (XXXI, 16).
В качестве арендаторов городских имений источники упоминают сенаторов, чиновников, военных, разных профессий состоятельных лиц. Все эти влиятельные люди хотели добиться для себя наиболее льготных условий аренды. Для достижения этой цели они широко использовали все имевшиеся в их руках средства давления на курию - собственное влияние, помощь чиновно-административного аппарата (Liban., LII, 33). Разумеется, крупные и влиятельные собственники стремились закрепить за собой наиболее выгодные и плодородные городские земли на длительные сроки. Поэтому краткосрочная аренда, упоминаемая Либанием, в IV в. все более вытесняется различными формами долгосрочной, пожизненной, наследственной аренды. Такая аренда давала арендатору больше возможностей, постепенно добиваясь различных льгот и преимуществ от города, упрочить свои права владения городской земельной собственностью. Они становились во все более независимое по отношению к городу положение, а затем вообще отказывались вносить городу какие-либо платежи, тем самым открыто оспаривая право его собственности на эту землю (СТ, X, 3, 2). Указ 372 г., формально направленный против попыток присвоения земель города куриалами, вероятно, сыграл исключительно большую роль в развитии этого процесса, так как он, судя по общему характеру политики Валента, был продиктован не только и не столько желанием правительства в интересах города воспрепятствовать расхищению и хищнической эксплуатации его земель куриалами, сколько выражением стремления крупных земельных собственников, чиновников и военных получить более широкий доступ к аренде городских земель. Естественным результатом этого эдикта было то, что эти независимые от муниципальной организации группы господствующего класса стали составлять подавляющее большинство арендаторов городской земли. Понятно, что это изменение состава основной массы арендаторов создало чрезвычайно благоприятные условия для дальнейшего расхищения городских земель.
Из эдикта 451 г. императора Маркиана явствует, что многие лица с 379 г. получали городскую землю на льготных условиях и даже с полным освобождением от всяких платежей (Nov. Marc., III). Другой указ этого времени прямо говорит как о "городских, так и сельских землях и лавках, являющихся муниципальной собственностью, которые были незаконно удержаны каким бы то ни было путем определенными лицами "в течение последних 30 лет", т. е. с начала V в. (Nov. Marc., XIII). Оценивая положение городов, один из эдиктов середины V в. констатирует, что города были ограблены и лишены своих собственных ресурсов (??v. Theod., XVII, 2). Таким образом, в течение второй половины IV-первой половины V вв., по-видимому, значительная часть остававшейся у городов земельной собственности переходит в руки частных собственников, частично наиболее богатых куриалов, но главным образом крупных, независимых от муниципальной организации землевладельцев, чиновников и военных.
Наряду с этим происходят другие процессы, приводившие к упадку городской земельной собственности - изменение качественного состава городских земель. В результате покупки, захватов, лучшие земли города перешли в частную собственность отдельных лиц. Вследствие хищнической эксплуатации многие городские земельные имущества приносили все меньший доход. Эти малодоходные, пришедшие в упадок хозяйства и владения город, нуждаясь в деньгах, сдавал в аренду на все более льготных условиях, закрывая глаза на разорение их арендаторами и бедневшими куриалами. На многие из этих истощенных и разоренных участков вообще не находилось желающих.
Таким образом, наряду с быстрым количественным сокращением размеров городской земельной собственности, меняется и ее качественное состояние. Среди остающихся у города земель все большую их часть начинают составлять малоплодородные, истощенные и необрабатываемые земли, пустоши. Либаний в своих поздних речах часто упоминает о них (Liban., XXXI, 20, 40; L, 5). При Юлиане у Антиохии было около 3000 клеров вышедших из обработки земель, которые использовались как пастбища.178 Закон, запрещавший куриалам аренду городских земель, в то же время разрешал им брать в аренду "плохие земли", которые отказывались арендовать независимые от муниципальной организации земельные собственники (СТ, VII, 7, 2; ?, 3, 4, 38, 31).
Как правило, если во второй половине IV в. городам и возвращались какие-либо участки земли, то обычно самой плохой, той, которая вышла из обработки. Известный эдикт - письмо Валентиниана, Валента и Грациана от 379 г. предписывал возвратить городам Азии, пострадавшим от землетрясения, часть их бывших земельных имуществ, перешедших в фиск, для приведения в порядок и поддержания городских стен и укреплений. Как видим, по этому указу городу было передано 703 югера "defecta etiam deserta ас sterilia". Проблема заброшенных городских земель становится во второй половине IV в. все более острой.
Таким образом, в течение IV в. города не только утрачивают большую часть своей земельной собственности, но даже то небольшое количество земли, которое сохранилось за ними, не давало им уже тех доходов, какие они получали с них прежде. Земельная собственность как один из важнейших источников доходов рабовладельческого города утрачивала свое значение в его жизни.
В состав земельной собственности города могут быть включены и земли языческих храмов. Формально они не считались собственностью города, но фактически находились в ведении муниципальной организации, руководившей всеми делами местных культов, городской курии, в состав которой входила и жреческая коллегия.173 Таким образом, хотя храмовые земли и не могут рассматриваться в полной мере как ????? города, тем не менее тесно связанные с ними, они по существу могут быть причислены к земельной собственности города.
Антиохия была крупнейшим языческим центром. Здесь находились крупные храмы, возникшие вокруг культов Зевса, Деметры, Аполлона, Гермеса, Пана, Гелиоса, Артемиды и ряда других, более мелких местных божеств. Антиохийские храмы владели огромными земельными имуществами. Либаний говорит об "обширных землях каждого из богов" (Liban., II, 31). Его данные вполне подтверждаются и археологическими материалами. Так, обследование Г. Чаленко показало, что при знаменитом храме Зевса на горе Корифей существовали крупные земельные владения, принадлежавшие храму.180 Те из них, в которых не велось собственного хозяйства, вероятно, как можно предполагать из XXX речи Либания (11), арендовались куриалами. Константин первый нанес удар по храмовым имуществам, лишив языческие храмы большей части их богатства и значительной части земли.181 Конфискации храмовых земель были продолжены его преемниками. Большая их часть также попала в руки независимых от муниципальной организации собственников - церкви, крупных землевладельцев, чиновников и военных. Так, Констанций широко раздавал их и самые храмы своим фаворитам (Liban., XXX, 6, 37, 38; XIII, 45). "Другие присваивают священные участки", с горечью отмечал Либаний (Liban., VII, 10). В конце IV в. он уже прямо говорит о том, что "обширные земли каждого бога обрабатывают другие" (Liban., II, 31). В антиохийской округе, как, по-видимому, и в остальных областях империи, огромные земельные имущества храмов в течение IV в. целиком прекратили свое существование. Таким образом, к концу IV в. значительные по своим размерам храмовые земли по существу также выпали из имуществ, находившихся под контролем и управлением муниципальной организации.
Самую большую группу городских земель составляла земельная собственность средних городских землевладельцев, куриалов, обязанных муниципальными повинностями. В течение предшествующих столетий в их собственности была значительная часть городской территории. С конца II в. начинается постепенное обеднение куриалов. Однако в течение всего III в. они сохранили относительное благополучие. Имея в виду III в., Либаний писал: "В былые времена курии процветали во всех городах, и была у куриалов и земля, и лучшие дома, и деньги были у каждого, и участие в курии было признаком благосостояния" (Liban., XLIX, 2; ??VIII, 3; XVIII, 147). С конца III-начала IV вв. процесс упадка куриального землевладения получает новый толчок. Судьба его в Антиохии чрезвычайно типична для всего его развития в IV в. Известная самостоятельность антиохийской курии, неоднократно проявлявшаяся в III в., когда антиохийская верхушка активно участвовала в разного рода сепаратистских движениях, побудила Диоклетиана воспользоваться первым подвернувшимся случаем для того, чтобы ослабить экономическую мощь антиохийской муниципальной знати. Таким предлогом послужило подавление антиохийцами бунта солдат в Селевкии. Выдвинувшие узурпатора солдаты попытались захватить Антиохию. По инициативе курии население города подавило бунт. Однако Диоклетиан воспользовался происшедшими событиями как предлогом для репрессий против муниципальной знати Антиохии. Многие из виднейших и богатейших куриалов города были казнены, а их имущества конфискованы (Liban., I, 3; XIX, 45; XX, 17-20).182 Вероятно, многие богатые куриалы Антиохии выбыли из курии и в период формирования Константином Константинопольского сената, в который вошли некоторые представители куриальной верхушки крупнейших городов восточных провинций.183 Лишь во вторую половину своего правления он полностью запретил включение куриалов в состав сената и с этого времени все меньшее их число проникает в ряды сенаторского сословия (СТ, XII, 1, 18, 323 г.).
В конце III - начале IV вв. активно происходил процесс перехода куриалов в другие сословия: в состав быстро возраставшего в результате реформ Диоклетиана и Константина чиновно-бюрократического аппарата, в военное сословие, в клир (Liban., XVIII, 146). Император Константин попытался ограничить переход куриалов в другие сословия. В 316 г. он издал эдикт, согласно которому куриалы прикреплялись к своим муниципальным обязанностям и им запрещался выход из своего сословия. Запрещение было повторено и в 325 г. Однако эти эдикты не проводились в жизнь особенно строго. Преемник Константина, Констанций, сквозь пальцы смотрел на случаи перехода куриалов. Не случайно, оценивая его политику в этом отношении, Либаний писал, что он был врагом курий, предоставляя незаконные освобождения куриалам от муниципальных обязанностей (Liban., XVIII, 147). При Констанции некоторые куриалы Антиохии получали назначение на чиновные должности и иногда даже ставились правителями провинций (Liban., XI, 147). В результате широкого перехода куриалов в другие сословия их число в Антиохии в течение первой половины IV в. сократилось в несколько раз (Liban., XLVIII, 3).
Активная борьба против перехода куриалов начинается по существу лишь в правление Юлиана, который вернул к своим обязанностям многих из перешедших в другие сословия куриалов. Так, он пополнил и антиохийскую курию 200 возвращенными и новыми ее членами (Julianus, Misopogon, 367; Liban., XLVIII, 17-18). Однако после его смерти большинство из них, по-видимому, вновь покинуло курию. Не случайно Либаний говорит, что при преемниках Юлиана снова "стало наблюдаться бегство из курий в другие сословия и города пришли в состояние углубляющегося упадка" (Liban., XVIII, 150). К концу IV в. из 600 членов антиохийской курии осталось всего несколько десятков куриалов. Следствием этого явилось резкое сокращение куриальной земельной собственности, связанной с городом.
Стремясь ограничить выход куриалов из курии, правительство вводит определенные имущественные ограничения. Переход куриалов в другие сословия был связан с потерей ими не менее 1/3 имущества. В ряде случаев они лишались всего имущества, которое отходило в распоряжение курии (СТ, XII, 1, 107, 143. 144; XII, 18,2). Курия передавала имущество наследникам или родственникам, если они становились куриалами. Возможна была также передача этого имущества в собственность любому другому лицу, которое выражало согласие принять на себя куриальные обязанности и положение которого не препятствовало вступлению в курию (СТ, XII, 1, 13, 107, 143, 144). Эти постановления несколько ограничивали переход куриалов, но приостановить его они не могли.
Уход куриалов с частью их имущества приводил к дроблению куриальных поместий. В результате нередко нарушалась их хозяйственная целостность, доходность. Не случайно некоторые эдикты V в. посвящены регламентации порядка раздела имущества куриала, причем особое внимание в них уделяется сохранению доходности поделенных куриальных имений (СТ, X, 35, 2).
В течение IV в. куриальные имущества окончательно оформляются в особый вид сословного имущества (substantia curialis), которое должно было служить материальным обеспечением выполнения куриальных обязанностей. П. Пети, как и некоторые другие исследователи, не заметил этой особенности положения куриальных земель. Поэтому он постоянно смешивает их с городскими земельными имуществами.184 Однако различия в их положении совершенно очевидны. Городские земельные имущества являлись коллективной собственностью городов, которой они распоряжались по своему усмотрению, могли продавать, отчуждать любым образом, и доходы от них шли городу как коллективу. Substantia же curialis была связана только с выполнением куриалами своих муниципальных повинностей. Отчуждение этих имуществ было крайне затруднено законодательством, переход к лицам, не являвшимся куриалами, также ограничен 1/4 имущества. Из речи Либания видно, сколько трудностей пришлось преодолеть ему, прежде чем он получил имущества, завещанные ему его другом куриалом Олимпием (Liban, LXIII). Курия справедливо рассматривала их как имущества особого рода, связанные с выполнением куриальных обязанностей. Поэтому переход всего куриального имущества по завещанию юридически был возможен лишь в том случае, если эти лица брали на себя выполнение куриальных обязанностей. Практика антиохийской жизни IV в. богата примерами подобного рода. Так, антиохийская курия потребовала привлечения сына Либания, рожденного вне брака, но признанного его наследником, к выполнению обязанностей декурионата на основании того, что он был владельцем земли бывшего декуриона - Либания (Liban., XV, 2). Таким образом, земля куриала при переходе ее к лицу, не принадлежавшему к сословию куриалов, возлагала на это лицо обязанности декурионата.
Существование куриального имущества, как определенного вида имущества, отличного от земельной собственности города, подтверждается также и тем, что не в собственность города, а в собственность курии, как определенной корпорации, переходят имущества беглых куриалов, куриалов, умерших без завещания и не оставивших наследников вообще, или, если их наследники отказались взять на себя обязанности декурионата (СТ, XII, 13, 107, 143, 144; XII, 8, 2). Курии переходили и конфискованные земли осужденных куриалов (СТ, XII, 1, 107). На доходы с этих земель курия должна была обеспечить выполнение муниципальных обязанностей, которые лежали на выбывших куриалах. В таком случае эти земли выступают как корпоративная, общая собственность декурионов данного города, подобная корпоративной собственности навикуляриев, объединения которых также имели права на имущество умершего без законных наследников и не оставившего завещания члена корпорации. Но переход к курии части имуществ выбывшего куриала отнюдь не в полной мере компенсировал ее потери и был выражением усиливавшегося внутреннего упадка куриального землевладения.
Однако если в какой-то степени было возможно ограничить утрату курией имуществ куриалов, выбывавших из курии, то совершенно невозможно было предотвратить продажу ими своих земель. В течение IV в. часть куриалов, особенно после введения имущественных ограничений, стала продавать свои земли с тем, чтобы выйти из курии под предлогом отсутствия земельных имуществ, и на полученные от продажи деньги купить чиновную должность (Liban., XLVIII, 4). Правительство попыталось ограничить и этот процесс. С 386 г. отчуждение куриалом своих земельных имуществ могло производиться только с разрешения курки и правителя (СТ, XII. 3; CJ, X, 34, 3). Даже раба они могли продать только с официального согласия курии и правителя (СТ, XII, 3, 2). С другой стороны, со второй половины IV в. все более широкие размеры приобретает продажа имуществ куриалами, вызванная их действительным обеднением. Обычно такая продажа была связана с выполнением определенных долговых обязательств и поэтому не могла быть запрещена (Liban., XLVII, 10; XXXI, 29; XLIX, 2; II, 34). Таким образом, куриальное землевладение в течение IV в. сократилось во много раз как в результате выхода куриалов из сословия, так и в результате их обеднения. Из оставшихся куриальных имуществ в Антиохии, где давно сложилась небольшая влиятельная прослойка богатых куриалов, все большая часть их сосредоточивалась в руках этих principales, по существу превращавшихся в крупных земельных собственников внутри курии (Liban., XIV, 7; II, 12, 54).l85
В то же время резко сократились и размеры той территории, на которой муниципальная организация осуществляла сбор податей, контроль за выполнением повинностей и административно-полицейские функции. Прежде всего из нее постепенно выпали владения сенаторов. Сами сенаторы были свободны от муниципальных повинностей, а их привилегии все более освобождали их земли из-под контроля курии (СТ, XII, 1, 4; XI, 7, 12). К концу IV в. имущества сенаторов выходят из податной компетенции курий, и подати с них, согласно эдикту 396 г., взимаются представителями чиновного аппарата (СТ, VI, 3, 2). В дальнейшем правительство на короткий срок снова вернулось к старой практике (СТ, VI, 3, 4). Однако спустя несколько лет куриалы окончательно отстраняются от сбора поземельных податей с сенаторов и владения последних выпадают из городской податной округи.185 Целиком были освобождены от контроля курий и имущества чиновников, военных, церковные владения.
В IV в. значительную часть городской податной округи составляли земли мелких собственников (minores possessores) и свободных крестьянских общин. Однако, как мы уже показали выше, их положение было особенно неблагоприятным. Число мелких городских землевладельцев в течение IV в. резко сократилось вследствие продажи ими своей земли крупным собственникам, куриальной верхушке, передачи церкви.187 П. Пети весьма убедительно показал, что в Антиохии последней четверти IV в. абсолютное большинство ее жителей не имело земельных владений.188 Судя по данным Либания, их не имели и многие имущие горожане, видные представители городской интеллигенции (XXXI; XXIII). Поэтому нам представляется маловероятным предположение М. Я. Сюзюмова о том, что рост и укрепление мелкой земельной собственности происходили за счет увеличения прослойки мелких земельных собственников в городах, что "подавляющее большинство свободного крестьянства IV-VI вв. скрывалось под именем горожан".189 Данные Антиохии свидетельствуют об обратном.