сбалансированная природоохранная политика возможна сегодня только в границах экономической целесообразности. В последние годы в постиндустриальных странах доминирует представление о том, что "оптимальным уровнем загрязнения является такой уровень, при котором чистая общественная выгода (прибыль, получаемая А от создания загрязнения, за вычетом убытков, которые в связи с загрязнением терпит В) оказывается максимальной" [349]. Современные технологии позволяют устранять из отходов производства и выбрасываемых газов до двух третей NO2 и трех четвертей SO2 однако более полная очистка отходов фактически нереальна, так как затраты на нее (во всяком случае, в настоящее время) делают невыгодным любое производство, где образуются такие отходы[350]. Поэтому максимум возможного в этой области сегодня заключается в недопущении развитыми странами роста эмиссии СО2 и других вредных выбросив; согласно прогнозам Международного энергетического агентства, доля Северной Америки в общемировом их объеме снизится с сегодняшних 26,7 процента до 21,9 процента к 2010 году[351]. На большее сегодня вряд ли приходится рассчитывать, так как, по оценкам Экономического совета при президенте США, сделанным в 1992 году, сокращение выбросов СО2 на 20 процентов по сравнению с достигнутым уровнем обойдется американской экономике в сумму от 800 млрд. до 3,6 триллионов долл. [352] В то же время само производство как экологически чистых продуктов, не приносящих вреда окружающей среде, так и собственно природоохранных технологий становится важным элементом хозяйства, приносящим значительные прибыли. Объем рынка одних только энергосберегающих технологий определяется сегодня на уровне 65 млрд. долл. в год; по мнению П.Дракера, этот сектор представляет собой рынок, уступающий по потенциалу развития лишь рынку коммуникационных и информационных продуктов[353]. Сегодня, "по оценкам, 6,7 процента ВНП Германии расходуется на природоохранные программы" [354] , и этот показатель не является самым высоким среди стран Европейского Сообщества. В 90-е годы отмечалось, что в пределах Соединенных Штатов "районы, где приняты, соблюдаются и поддерживаются населением строгие нормы землепользования и другие законодательные акты в области охраны окружающей сре
-------------------------------
[349] - Bowers J. Sustainability and Environmental Economics: An Alternative Text.
P. 44.
[350] - См.: Meadow D.H., Meadow D.L., Panders J. Beyond the Limits. P. 181.
[351] - Рассчитано по: Mitchell К., Beck P., Grubb M. The New Geopolitics of Energy. P. 161.
[352] - См.: Paterson M. Global Warming and Global Politics. P. 81.
[353] - См.: Drucker P.F. Managing in a Time of Great Change. P. 150-151.
[354] - Hampden-Tumer Ch., Trompenaars F. The Seven Cultures of Capitalism. P. 216.
-------------------------------
ды, относятся к числу наиболее процветающих: цены на земельные участки здесь высоки, местный бизнес находится на подъеме, экономические показатели свидетельствуют о полном благополучии" [355] .
Таким образом, вторая группа факторов, обусловливающих автономность постэкономического мира, группируется вокруг достаточно сбалансированного подхода к проблеме окружающей среды. Это не меняет сегодня общемировой ситуации (за счет неконтролируемого хозяйственного развития в новых индустриальных странах объем приходящихся на их долю выбросов СО2 вырос на 71 процент с 1986 по 1996 год[356] и может составить около половины всего мирового объема к 2025 году[357], а производство озоноразрушающих веществ после достижения минимального значения в 1994 году вновь начало резко расти[358]), но свидетельствует о радикально новой тенденции в развитии постиндустриального мира.
Третья группа факторов связана с определенной локализацией индустриального конфликта и становлением новой системы социального партнерства. Необходимо отметить в этой связи, что речь идет не о новом гармоничном общественном порядке, а лишь о частичном преодолении некоторых тенденций, потенциально способных угрожать постиндустриальному типу общества.
Прежде всего это касается отношений между капиталом и трудом. Огромным достижением стало здесь практически бесконфликтное перераспределение занятых и активная политика по созданию новых рабочих мест; результаты этих усилий стали проявляться в 80-е и 90-е годы. Так, оказались совершенно несостоятельными[359] прогнозы второй половины 70-х годов, согласно которым безработица в США в следующем десятилетии могла достичь 15-20 процентов трудоспособного населения[360]. К началу
-----------------------------
[355] - Ashworth W. The Economy of Nature. P. 27.
[356] - См.: Brown L.R., Flavin Ch., French H., et al. State of the World 1998. P. 115.
[357] - См.: Paterson M. Global Wanning and Global Politics. P. 82.
[358] - См.: World Resources 1998-1999. P. 179. С 1988 по 1994 год структура производства озоноразрушающих соединении резко изменилась "в пользу" развивающихся стран. За этот период их выпуск возрос в Южной Корее на 15 процентов, в Мексике -- на 21, в Малайзии -- на 24, в Индонезии -- на 69, на Филиппинах -- на 109, а в Индии -- на 193 процента. Только Китай в 1994 году произвел озоноразрушающих субстанций больше, чем все индустриально развитые страны и Россия, вместе взятые (см.: Brown L.R., Flavin Ch., French H., et al. State of the World 1997. A Worldwatch Institute Report on Progress Toward a Sustainable Society. N.Y.-L., 1997. P. 166).
[359] - См.: Morris-Suzuki Т. Beyond Computopia. L.-N.Y., 1988. P. 102-104; Castells M. The Informational City. P. 180-188, и др.
[360] - См.: Barrom I., Curnow R. The Future with Microelectronics. L., 1979. P. 201; Jenkins C., Sherman B. The Collapse ofWork. L., 1979. P. 115.
-------------------------------
90-х годов уровень безработицы в США, Франции, Германии и Великобритании составлял от 6,6 до 7,8 процента. Впервые за весь послевоенный период стала обнадеживать динамика этого важнейшего показателя: так, если в 50-е годы его средний уровень составлял в США 4,5 процента, в 60-е, 70-е и 80-е уверенно повышался -- до 4,8, 6,2 и 7,3 процента соответственно, то в середине 80-х были заложены условия для формирования противоположной тенденции[361], в результате чего безработица в начале 90-х снизилась до 6,8 процента[362], в середине 1996-го -до 6,6 процента[363], а к июлю 1997 года достигла минимальной за последние 24 года отметки в 4,8 процента[364], на которой и стабилизировалась.
Необходимо отметить, что эта динамика не предполагает некоей стагнации; несмотря на то, что между 1990 и 1999 годами в США ожидалось сокращение 10 (!) из 20,5 млн. рабочих мест в промышленном секторе, более 9 млн. из них предполагается воссоздать в измененном виде на других производственных участках, а нетто-потери в индустриальном производстве составят всего 834 тыс. мест[365]. Общая же занятость в народном хозяйстве, как ожидается, вырастет на 25 процентов при росте населения всего на 15. Согласно выглядящим вполне реалистично прогнозам, с 1992 по 2005 год в США появится более 26 млн. рабочих мест, что превосходит рост, имевший место в период между 1979 и 1992 годами[366]. Разумеется, переквалификация и поиск новой работы -- процессы весьма болезненные: сегодня 8,1 млн. американцев заняты на временных работах, 2 млн. работают "по вызову", 8,3 млн. представляют собой "независимых подрядчиков", занятых собственным бизнесом, а общее количество работников таких категорий достигает 14 процентов рабочей силы[367] и может увеличиться до одной трети к началу следующего столетия[368]. Тем не менее, даже сами эти цифры свидетельствуют, на наш взгляд, не о безысходности проблемы, а, напротив, о том, что она может быть решена и решается. Подтверждение тому мы находим в статистике забастовок и стачек в американской промышленности: в 1982 году их общее количество в стране было минимальным за последние
-----------------------------
[361] - См. Niskanen W.A. Reaganomics. An Insider's Account of the Policies and the People. N.Y -Oxford, 1988. P. 238.
[362] - См. Rifkin J. The End of Work. P. 10.
[363] - См. Krugman P. The Age of Diminishing Expectations. US Economic Policy in the 90s. 3rd ed. Cambridge (Ma.)-L., 1998. P. 29.
[364] - См. International Herald Tribune. 1997. August 2-3. P. 1.
[365] - См. Pilzer P.Z. Unlimited Wealth. P. 102.
[366] - См. Castells M. The Information Age: Economy, Society and Culture.
Vol. 1. P.222.
[367] - См. Thurow L.C. The Future of Capitalism. L., 1996. P. 165.
[368] - См. Castells M. The Rise of the Network Society. P. 266.
-------------------------------
100 лет и снизилось еще в 8 раз только между 1983 и 1995 годами[369]. Кроме того, на протяжении всего периода 90-х годов имел место беспрецедентный непрерывный рост уверенности населения в экономической стабильности (consumer confidence) [370]. Имея совершенную по меркам настоящего времени структуру занятости, применяя в сельском хозяйстве лишь 2,7[371], а в добывающих отраслях -- не более 1,4 процента[372] рабочей силы, Соединенные Штаты располагают сегодня 156 рабочими местами на каждые 100, существовавшие в 1975 году, тогда как европейский показатель составляет лишь 96[373]. Самые низкие за последние десятилетия уровни расходов на оборону и дефицита федерального бюджета, достигнутые в середине 90-х годов[374], непосредственно обусловливают стабилизировавшиеся и даже снижающиеся индикаторы всех видов асоциальных проявлений[375].
Американская модель не была воспроизведена в европейских условиях, где снижение остроты социальных проблем осуществлялось средствами государственного регулирования. К лету 1997 года уровень безработицы в ведущих европейских странах достиг беспрецедентно высокого уровня, составив в Германии и Франции 12,4 и 13,1 процента соответственно[376]. Именно это стало одной из причин сокрушительного поражения, которое потерпели правые партии в европейских странах, утратив в мае 1997 года власть в Великобритании, в июне -- во Франции, а в ноябре 1998 года -- в Германии. В то же время нельзя не учитывать ряд особенностей европейской модели, к которым относятся большая однородность общества (так, отрыв заработной платы руководителя компании от среднего служащего составляет около 12-15 раз против 100 в США), стабильно более высокие, чем в США, уровни заработной платы, а также низкая продолжительность рабочей недели и высокий уровень социальных выплат и пособий по безработице[377]. Осуществляемое в большинстве европейских стран перераспределение 40-55 процентов ВНП через государственный бюджет и фонды различных правительственных агентств позволяет поддерживать
индекс социальной защищенности, рассчитываемый на основе сопоставления размеров выплат и пособий, на уровне в среднем в два раза выше американского[378]. Таким образом, тенденция к снижению характерной для индустриального общества социальной напряженности сформировалась и окрепла в последние десятилетия во всех основных центрах постиндустриального мира.
Подытоживая, мы имеем определенное основание утверждать, что постэкономическое общество способно преодолеть противоречия индустриального строя и прийти ему на смену в качестве целостной и самодостаточной системы. При этом мы отнюдь не считаем, что постэкономический мир не взаимодействует с остальной частью человечества (напротив, подобное взаимодействие представляется весьма интенсивным); мы лишь отмечаем, что потребности в таковом во все большей мере (хотя это не всегда ощущается с достаточной определенностью) исходят уже не от постиндустриальной, а от индустриальной и аграрной составляющих цивилизации. На поверхности явлений этот процесс принимает в последние годы форму своеобразной автаркии развитой части мира, обусловленной в первую очередь объективными потребностями хозяйственного прогресса.
-------------------------------
[369] - См. Tilly Ch., Tilly Ch. Work Under Capitalism. N.Y., 1998. P. 252.
[370] - См. World Economic Outlook. A Survey by the Staff of the International Monetary Fund. October 1997. Wash., 1997. P. 25.
[371] - См. Rifkin J. The End of Work. P. 110.
[372] - См. Stewart T.A. Intellectual Capital. P. 8-9.
[373] - См. Handy Ch. The Hungry Spirit. P. 26.
[374] - См. Santis H., de. Beyond Progress. An Interpretive Odyssey to the Future. Chicago-L" 1996. P. 15.
[375] - См. Etvoni A. The New Golden Rule. N.Y., 1996. P. 70, 76.
[376] - См. International Herald Tribune. 1997. July 10. P. 2.
[377] - См. Henfler H.A. The New Era of Eurocapitalism // Ohmae K. (Ed.) The Evolving Global Economy. Making Sense of the New World Order. P. 7-8.