- А без Котовского слабо, значит? - съехидничал Митрюк, раскуривая самокрутку.
- Почему слабо? - хмыкнул Яблочко. - Котовцы всегда выкамаривают подходяще! Только с Котозским лучше!
- Вот теперь и покажешь самому Пилсудскому, где раки зимуют! - хлопнул по плечу Яблочко эскадронный Девятое.
- А что? И покажу! - озорно подмигнул Яблочко. - Дай только правильный адрес!
- Вот этого не знаю, - мотнул головой Девятое. - Спроси у Воронянского. Он у нас самый главный разведчик.
Кавалеристы рассмеялись.
- Силен наш взводный, - рассудительно сказал Сторчаков, скручивая козью ножку. - С таким командиром и в пекло сунуться не страшно!
Сторчакова поддержал Ксенофонтов:
- Веселый командир, ничего не скажешь. С ним и в ненастье тепло.
С мнением младших командиров согласился Митрюк.
Выпятив нижнюю губу и солидно крякнув, вахмистр промолвил наставительно:
- Максим Трофимович парень что надо. Завалящих командиров Котовский не держит!
Ульрих и командиры уселись вокруг Котовского на куче бревен, сложенных у ворот небольшого двора. Пока хозяйка хаты гремела мисками и деревянными ложками, собирая на стол, Ульрих рассказывал Котовскому о боевых буднях бригады, о переменах в личном составе, происшедших за время его отсутствия.
Котовский теребил в руках небольшой прутик душистого ясеня, очищая его от коры, и внимательно слушал.
А когда речь зашла о сражениях под Кременцом и Божьей Горой, то стал перебивать своего заместителя, уточняя детали боевых эпизодов.
- Так, так, - покачивал головой Ко.товский. - Выходит, трудно доставалась Галиция.
- Нелегко, Григорий Иванович, - отвечал Ульрих. - Такой баталии, как под Божьей Горой, например, никогда не бывало.
- Неужто под Дубно сам Якир водил свою пехоту на штурм форта Тараканов? - допытывался Котовский.
- Да, водил, - утверждал Ульрих. - Об этом говорит вся дивизия. И под Божьей Горой тоже хаживал в самое пекло...
К командирам подошел хозяин хаты. Он почтительно поклонился Котовскому и пригласил его вместе с командирами к столу.
- Прошу всех красно, дорогие гости, отведать нашего хлеба-соли, сказал хозяин.
- Дякую красно, - ответил Котовский.
Увлеченный рассказом Ульриха, он не заметил, как поодаль, у тынов и вблизи на траве, уже давно стояли и сидели десятки его соратников.
- Здравствуйте, товарищи! - сказал Котовский и помахал рукой. - Вот и свиделись наконец!..
Слова его растворились в приветственных возгласах:
- Здравствуйте, товарищ комбриг!
- С приездом, Григорий Иванович!
- Как здоровье, как себя чувствуете?
В шуме и гаме послышался голос силача бригады красноармейца Руснака:
- А что там, на Днестре, товарищ комбриг? Какие вести из Бессарабии?
- На Днестре тишина, - ответил Котовский. - А в Бессарабии пока что по-старому: нищета да голод, штыки, тюрьмы. - И, поглядев с хитринкой на Руснака, спросил: - А у тебя что, приетен, руки чешутся или еще что?
- Чешутся, Григорий Иванович, - расплылся в улыбке Руснак. - Иной раз так заберет за сердце, что никакого сладу нет с ними, с кулаками!
- Кулаками Бессарабии не поможешь! - сказал Котовский. - Побереги силу, гайдук, для настоящего боя!
Среди бойцов и командиров Котовский заметил Месароша.
- Здравствуй, Месарош, - сказал Котовский, протянув ему руку. - Как живы-здоровы твои гусары, как воюете?
Месарош шагнул вперед, щелкнул шпорами и энергично потряс комбригу руку.
- Живем мало-помалу и воюем, конечно, - сказал Месарош с достоинством, подняв глаза на Котовского. - Только не совсем хорошо получается...
Комбриг внимательно поглядел на Месароша, на обступивших его бойцов, командиров и понял их настроение. Ему ясно стало, что все они встревожены и озадачены сложившейся обстановкой под Львовом.
- Терпение, друзья, - сказал комбриг после недолгого раздумья. - Пути революции тернисты, но цели ее справедливы и благородны, а поэтому непобедимы!
Наша партия, наш народ снова накапливают силы, и разговор с шляхетской Польшей на этот раз будет более серьезный, если только она не образумится!
И Котовский кратко объяснил товарищам, чем вызвано изменение обстановки на фронтах, рассказал о том, как в тылу страны рабочий класс напрягает все свои силы, чтобы помочь Красной Армии нанести новый удар по шляхте.
...После простого крестьянского обеда командиры, поблагодарив хозяев за хлеб-соль, оставили душную хату, вышли за Котовским на улицу и снова расположились на бревнах.
Ульрих повел разговор о боевых действиях бригады за последние дни. Злым демоном котовцев оказался генерал Карницкий. Упомянув имя генерала, Ульрих выпрямился и раздраженно сказал:
- Этому дутому индюку что? У него многократное превосходство в силах! Жми, значит, дави, не ленись только! Благо нет перед ним буденновцев, только мы да Осадчий! За последние дни, куда ни глянь, повсюду маячат уланы. Генерал, видимо, решил воздействовать на психику! А как-то на днях до того обнаглел, что проник к нам в тылы и пытался навязать ночной бой...
Котовский не перебивал Ульриха. Он знал о Карницком все, что требовалось знать о своем противнике.
- Так говорите, наседает Карницкий? В драку лезет, щипаный фазан?
- Хорохорится, - усмехнулся Криворучко. - Видагь, все еще лютует за крепко намятую холку под Кременщж!
- Выслуживается перед шляхтой, - заметил военком первого полка Владимир Чистяков. - А ведь вьь ходец из русских генералов! Когда-то командовал первым конным Заамурским полком, учился в Петербургской военной академии.
- Русский, значит, - перебил военкома кто-то из командиров, - а продался Пилсудскому?! Плевый, стало быть, генерал!