Глава, в которой главный герой, вопреки своим убеждением забывает, что жизнь ведь проста. Она, правда, не всегда сладкая и пьянящая, как сбитень с медом. Просто простоту жизни надо понимать сердцем, а не головой. Сердце никогда не усложняет жизни. Сердце у человека одно, а извилин в голове — миллиарды. Именно голова рождает сложности. Главному герою, пора бы научиться слушать желания своего сердца, а не жить в аскетичной келье своего разума. К счастью для него, судьба посылает ему человека который похоже готов ему в этом помочь.
Мы преодолели волшебное болото, обойдя по камням вдоль стены пещеры. И сделали это так осторожно, как только смогли. Вдоль стеночки, прыгая по камушкам. Очень не хотелось попасть в… жабьи руки, назовем это так. Я шел впереди и подозрительные места саблей тыкал, прежде чем наступить. Как раз тот случай, когда лучше перебдеть, чем не добдеть. А еще, повезло, что у нас с собой Илья, который нес на себе Людмилу с легкостью, которой оставалось только впечатляться. За болотом, обнаружилась вырубленная в скале лестница, ведущая наверх. От входа она не просматривалась, скрытая скальным выступом. Продуманная пещерка. Других вариантов не было, поэтому мы просто стали подниматься наверх.
К счастью, это лестница была поприличней. Не бетонная отливка, к которым я привык, конечно, но вырублены ступени сносно. Почти одинаковые. Но главное, тут были перила. О, великое изобретение человечества! С перилами идти куда легче, хоть и поднималась лестница вверх по склону. Или как правильнее назвать стену пещеры? Не важно, важно то, что я наконец слегка расслабился и начал глазеть по сторонам. Благо, для разнообразия, в это локации хватало света.
Солнечный апельсин, подсвечивал нас снизу, заставляя наши тени плясать на неровном камне пещеры, причудливо изламываясь. Глубоко внизу болотники снова раскрутили свой дабстеп. Это уже было достаточно сюрреалистично, но последним штрихом стали довольно ярко светящиеся фиолетово-флюоресцентным светом грибы на стенах. Похожи на чаги, которые растут на деревьях. Я поковырял один саблей, он оказался твердым, как камень. Наконец мы дошли до конца лестницы. Небольшая площадка с перилами и механизм во всю стену. Шестерни, цепи, здоровенный рычаг, противовесы в нише.
— Что это такое? — спросил Илья, осторожно спуская Люду на пол. Несостоявшаяся принцесса сонно зачмокала губами и улеглась на бок, сложив руки под головой. Такая милая, когда спит. Илья мужественно, в одно рыло, тащил её на самый верх, не жаловался. И только сейчас, когда заговорил, стало понятно как он устал и запыхался. Я глянул вниз. Высота примерно этажа пятого. Я осмотрелся по сторонам. Похоже, это естественная пещера. За миллионы лет вода потихоньку размыла породу.
— Я видел такое в книге по фортификационному искусству, — сказал Сергей. Это он, не про пещеру. Его сразу же привлек механизм. Он трогал его с нежностью и любопытством, достойными лучших объектов для внимания. Поправил очки, отошел на два шага назад и вынес свой вердикт. — Это дверь. Открыть её можно только отсюда, изнутри. Я не нашел возможности открыть её снаружи. Как только мы пройдем, она за нами закроется. Назад мы вернуться не сможем.
Тадам. Драматичный момент. Выбор, что же делать. Рискнуть всем и двигаться дальше, или остаться и попытаться вернуться тем же путем, каким пришли? Но ведь нам не преодолеть пропасть, не взобраться на утес. А потом еще голограммы, а у нас раненая и нет оружия… Будь это тупой фэнтезийный сериал, сейчас было бы самое время для конца серии, чтобы людей подцепить на крючок любопытства.
Я бы хотел остаться на месте и посмотреть, что будет. Китайцы для этого даже целую философию выработали. У-вэй. В европейской традиции от этого остались только сомнительного вида побасенки, типа “Если долго сидеть на берегу реки, то однажды по ней проплывет труп твоего врага”. Это извращает основной посыл этого философского течения. У-вэй переводится не как “ничегонеделание”, а как "действие без действия". Концептуально верно будет сесть на берегу реки в нужном месте, дождаться когда твой враг придет туда воды набрать, пнуть его в зад, и просто смотреть, как тот упадет в воду и утонет.
Максимум результата с минимумом усилий. Да, черепаха У-вэй из древнего мультика — мой идеал. Я планирую подготовить после себя жутко обязательного последователя и оставить его разгребать все свои проблемы. А я, в это время, буду в тихом красивом месте наслаждаться жизнью. Ах, мечты.
Похоже я устал. Вымотался морально и физически, на философию потянуло. Хотелось пить. И лечь, полежать. И поиграть в хорошую игру. И мороженной. И чтобы кто-нибудь пришел, и все объяснил. И… Ладно, соберись, кто ты там нынче, сожми яйца в кулак и принимай решение. Сначала надо дожить до завтра, а там уже и дальше посмотрим.
— После болотников, мне уже даже интересно, что дальше будет, — сказал Илья.
— Я ключ у Лидки сперла. Хочешь, буду вас пускать? — вкрадчиво спросила Лиза.
— Не, — замотал головой Илья. — Я высоты боюсь.
— Пить хочется, — вздохнула Милена.
Пора уже закругляться с этим приключением на полчаса. Я встал, поудобнее перехватил саблю и сказал:
— Ставлю корову против гуся, за этой дверью нет ничего интересного. Сергей, ты разобрался, как открыть? Тогда открывай!
Серега с усилием опустил рычаг. Собственно, этот рычаг тут был всего один, так что шансы на ошибку были минимальны. Может, даже я бы смог "разобраться". Но надо всегда поддерживать друг-друга, иначе зачем вообще общаться? В механизме зашевелились хорошо смазанные шестерни. Поднялись наверх массивные квадратные противовесы. Стена дрогнула и распахнулась, как крышка лежащей на боку шкатулки. С той стороны дверного проема тоже было светло. На полу появилось тусклое пятно света. А в нём — тени. Угловатые, зловещие, лишь отдаленно человекоподобные. Неподвижные.
Нет, вот тут надо было следующую серию делать.
Я метнулся вперед, держа наготове саблю. Перекатился под не до конца открывшейся дверью. Настороженно осмотрелся. Выдохнул, опустил оружие. Обернулся и обнаружил рядом с собой Милену и Лизу. Уже привычно, распределились — Мила справа, Лиза слева. Приятно, конечно, чувствовать себя стеной. А если серьезно, надо им всяких ништяков подкинуть. Я мысленно поставил себе зарубку — вернуться к болотнику за лутом. А потом крикнул остальным:
— Входите, не бойтесь. Тут безопасно.
— Быстрее! — заторопился Сергей. И кинулся помогать Илье с Людмилой. — Дверь закрывается!
Ну, прям уж так она не захлопывалась. Опускалась медленно, с мерными тиканьем механизма, потихоньку. Илья вошел, огляделся, скинул Люду на Сергея и заревел голосом, полным недоумения и обманутых надежд:
— Да что это такое?
— Тренировочный зал, — ехидно ответила Лиза. — Из которого мы вышли. Вы с Храбром в нем еще тренировались, помнишь?
Технически, в этом закутке мы не тренировались. От основного пространства он был отгорожен трибунами — просто деревянными досками, поднимающимися вверх как лестница. И дощатой стеной, той самой, на которой было развешано оружие. Заглянуть за неё мне в голову не пришло. Зловещие тени падали от трех кресел с высокими спинками. Мы стояли на возвышении, как будто в стендап-клубе, только микрофона не хватало. Самое время над нами поржать.
— Нас не вые…любили! — объявил я пустым трибунам. — А если невылюбюли, то не считается!
— Храбр, с тобой все хорошо? — озабоченно спросила Мила и заглянула в глаза, пока Лиза трогала мой лоб.
— Да, просто шутка такая… Не важно. Перекур! то есть, отдых! — отмахнулся я от них.
Мы обессиленно рухнули на пол — да, физическая усталость еще не все, психологическое напряжение тоже изматывает. Помолчали. Когда дверь закрылась, её поверхность практически слилась с каменной стеной. Нет, сейчас, когда я знал куда смотреть, я видел щели. Но до этого я бы не заподозрил в этом чуть вдавленном в стену валуне скрытый проход.
— Что произошло? — спросила Людмила. О, очнулась. Тут же начала хватать себя за все места, испуганно оглядываться. — Мы дошли? Почему я себя так странно чувствую?
Голос у ней был не такой, каким она говорила с нами в библиотеке. Тогда она говорила, прямо скажем, хамовато. А сейчас, скорее, испуганный.
— Послушай, нам надо рассказать тебе очень гадкую и неприятную историю… — начал было я.
— Нет! Я не хочу ничего знать! — неожиданно заявила Людмила и бросилась прочь. Буквально, побежала, придерживая юбку. Но уюежала недалеко. Видимо страшно в незнакомом месте одной. Добежала до дальнего конца трибун и присела на краешек. А потом как начала хохотать. Искренне и счастливо.
— Блин, а ведь она наркоманка… — тяжело вздохнул я.
— Кто-кто? Что такое "наркоманка"? — переспросила сидящая рядом Милена.
— Проклятье такое. Душу пьет, — попытался я перевести на местный незнакомое её понятие. Возможно, слегка утрировал. Хотя, может наоборот, облагородил. — Короче. С ней надо поговорить. Объяснить, что с ней происходит. А потом помочь, она, мне кажется, сама не сможет выбраться. Сгинет ведь. Ей надо ломку перетерпеть…
Я замолчал. По хорошему, девушке нужна квалифицированная помощь. А я даже дружескую поддержку не смогу оказать. Не друзья мы.
— Я с ней поговорю, — вдруг сказала Милена.
— И я с тобой, — кивнула Лиза.
— Ну давайте тогда все вместе поговорим! — вмешался Илья.
— Нет, Илья, давай лучше мы. Мы же девушки, ей проще будет.
— Заодно про артефакты её спросите… — сказал Сергей.
— Какие артефакты, — не понял Илья.
— Ну, помнишь, была у Храбра парочка. Пока он девчонкам не показал. Мы еще сюда пошли, чтобы узнать, как ими пользоваться, — ответил Сергей разминая уставшие ноги.
К нам подошла улыбающаяся Людмила. Выглядела она хорошо, хотя казалась слегка зареванной. Сказала, смеясь:
— У колдуна вашего спросите! Он же вещи заговаривает, вот пусть уговорит ваши штуковины работать! — посмотрела на Лизу свысока. — А ты чего босиком, как крестьянка?
И ушла гордо. Видимо сориентировалась, где находится.
— Точно же! — обрадовался Илья. — Это она ловко придумала.
Я ничего не ему не ответил. Просто себя по лбу ладошкой наказал. Молча. Как можно было забыть то, из-за чего все затевалось?
— Действительно. Почему ты босиком? — вдруг спросил Сергей. Любознательный какой.
— А ты попробуй в сапожка по сетке ходить! — ответила Милена, вместо растерявшейся Лизы. — Пришлось ей разуваться, когда Илью выводила. А там темно, потерялись сапожки!
— Что, правда трудно? — спросил Сергей у Ильи.
— Это… Да, — с запинкой ответил Илья, внимательно глянув на Лизу.
К счастью, от дальнейших разговоров нас избавил колокол.
— Это же на урок! А нам ещё надо переодеться! — в ужасе закричала Милена. Хотя она то как раз выглядела на все сто. Так, пыльная слегка. Девчонки сорвались с места. А мы втроем просто отряхнулись и пошли на урок Велимудра.
Конечно же, у меня опять никакой дракон ничего не покусал. Велимудр бы странно тих и неразговорчив. Даже не заметил опоздания Лизы и Милены. Зарылся в свои бумаги и носа не показывал, ограничившись парой поощрительных фраз тем, кому удалось выполнить задание.
Я едва дотерпел до конца урока.
Сразу же после урока, мы всей толпой — даже Сергей, направились к Григорию.
Разумеется, по закону подлости, его не было дома. Дверь открыла девушка-служанка. Когда старец Григорий вернется она не знала. Последнее время он много работает с третьим курсом. Потом девушка смущенно вздохнула, и добавила, что приходит старец очень поздно и совсем уставший.
На обратном пути я попросил, чтобы парни шли дальше одни. Они, разумеется, никуда не пошли. Пришлось им объяснить, что мне надо поговорить с девушками. Наедине. Тольо тогда они с неохотой пошли прочь. Очень медленно. Я плюнул и утянул Милу и Лизу в сторону с дорожки. Так получилось, что мы вышли как раз к тому самому Плачущему Ангелу.
— У Милены сапожки взяла? — спросил я у Лизы я, чтобы хоть с чего-то начать.
— Ага, — весело кивнула она, и неожиданно толкнула меня на заснеженную лавочку. А потом упала рядом и хитро улыбнувшись подползла поближе. — Ты за этим нас в сторону отозвал?
— У меня дело есть к вам. Важное. К тебе Мила. И к тебе Лиза.
— Уй ти пуська серьезный такой! — звонко засмеялась Мила и плюхнулась мне на колени. Сняла варежку и ущипнула за щеку.
— Лиза, — не давая сбить себя с толку, продолжил гнуть свою линию я. — Ты оборотень, да?
Она секунду смотрела на меня расширенными от удивления глазами. А потом расхохоталась. А вслед за ней и Мила. Хохоча они катались по мне и лавочке. Я стоически ждал ответа.
— Да нет же… — давясь, сквозь смех, проговорила Мила. — Будь она оборотнем, она бы порвала нас всех и все. А так она же все понимает, почти человеком остается.
— Тогда я не понимаю, — признал очевидное я.
— Перевертыш я, — ответила Лиза, стараясь быть серьезным — Анимаг, по научному. Не бойся, не отгрызу тебе ничего важного!
И они обе снова начали хохотать. Интересно, с чего бы это у неё такие ассоциации. Да чем она думает?
— А что, Храбр, перевертышей боишься? — сквозь смех спросила Милена.
— Не знаю, не встречал до этого, — сказал я.
— А вдруг встречал? — и она снова попыталась меня подергать за щеку.
— Так, Мила, послушай, — я перехватил её руку. — Я понимаю, что я тебя спас и ты прониклась ко мне симпатией. Но давай с тобой просто спокойно поговорим, как взрослые люди…
— Ой, скучный ты! — пискнула Милена, чмокнула меня в губы и побежала прочь. Пока я сидел растерянный, то же самое сделала Лиза и смеясь, кинулась догонять Милу. Я смотрел им вслед, с задумчиво раскрытым ртом.
Так, ладно. Не получилось, значит, поговорить. С другой стороны, может и не о чем тут говорить…
— Сударь Храбр! — окликнул меня красивый женский голос. По-учительски строгий. Я вздрогнул и обернулся. Софья стояла на дорожке. Она величественно поманила меня пальчиком, тут же спрятав руку в муфту. И пошла прочь. Пришлось идти за ней. Шла она неожиданно быстро. Я догнал её с трудом, совсем рядом с её домом. По дороге заодно выяснив, что она тоже пользуется тропинкой, ведущей в обход поста охраны.
— Добрый день, — сказал я, когда наконец догнал её. — Прекрасно выглядите, декан Софья.
Она молча посмотрела на меня со странным выражением лица. И продолжила целеустремленно шагать. Мне пришлось прилагать усилия чтобы от неё не отстать. Мы прошли в молчании несколько минут. Я тоже, знаете ли, умею паузы тянуть.
Прямо перед калиткой своего дома Софья, наконец, заговорила:
— Скажите, Храбр. Как вы думаете, может ли декан факультета испортить жизнь школяру? И если да, то насколько?
Она открыла калитку и приглашающе махнула мне рукой. Я зашел. И осторожно ответил:
— Да, может. И сильно.
Софья провела меня по садовой дорожке до дверей дома. Что-то сделала и они открылись сами. Декан встала рядом и подождала, пока я войду.
— Тогда ответьте мне, сударь, почему вы пытаетесь испортить со со мной отношения? — зло сказала она, и буквально содрала с меня дубленку.
— Я? — искренне удивился я. — И в мыслях не было, госпожа декан!
Софья скинула шубу прямо на пол, схватила меня за шкирку и с неожиданной силой поволокла в глубину дома.
— Что вы делаете?! — возмутился я, не зная, стоит ли мне начать вырываться. Софья поднесла холеный пальчик к своим чувственным губам, призывая к молчанию. И распахнула дверцу в подвал. Отпустила меня и спустилась вниз первой. Я не смог удержать в узде любопытство (что же ещё) и спустился за ней — из подвала веяло влажным теплом и приятными запахами.
Подвал Софьиного дома оказался куда глубже, чем я думал. И выложен каменной плиткой. Освещен множеством свечей. От лестницы отходило сразу три коридора. Я оглянулся вокруг, нигде не увидел Софьи. И остановился в растерянности.
— Сюда, Храбр! — позвала она. — Красная дверь!
Я пошел на голос. Нашел красную дверь, которая вызвала у меня нехорошие ассоциации. Напомнило дверь в моей комнате у мачехи. Тоже обита кожей. И, наверняка, тоже почти звуконепроницаемая. Я осторожно приоткрыл эту подозрительную дверь. Изнутри повалили густые клубы ароматного пара. Я заглянул внутрь и настороженно спросил:
— Вы где, госпожа Софья?
Из клубов пара ко мне протянулась обнаженная рука с холеными коготками, которая не могла принадлежать никому, кроме как госпоже декану. Женские пальчики цепко схватила меня за ворот, и с непреодолимой силой втянули за дверь. Я услышал влажный металлический звук за своей спиной. Кажется меня заперли. А потом из пара появилась госпожа Софья и прорычала мне в ухо:
— Некогда объяснять! Раздевайся!