"Я преклоняюсь перед мужеством, отвагой и порядочностью Ики; он никогда ничего не делал ради денег... Следовало бы получше разобраться в его нелегкой судьбе, оценить его личность не только с точки зрения политики. Я же никогда не была женой шпиона. Я была женой Ики...".
И это было прорывом в стене отчуждения, создавшегося биографией "великого разведчика". Ведь Рихард Зорге был во всем Человеком, а для кое-кого - просто Ика...
Катя Максимова
Развод еще не был официально оформлен, а Рихард, сблизившись с Катей Максимовой, учился тонкостям великого и могучего русского языка. Екатерина Александровна Максимова жила в Москве с конца 20-х годов по адресу: Нижне-Кисловский переулок, дом 8/2, квартира 12. По "оседлой жизни" с нею Зорге стал тосковать лишь в 1932-1933 годах. Тогда с руководителями Разведупра он заговорил о "семейном уюте", о детях и об официальной свадьбе. Все, знавшие Рихарда, заметили, с какой неохотой он стал ежедневно диктовать машинистке-немке Лотте Бранн свои заметки о Китае. Он диктовал трактат в номере гостиницы "Новомосковская", позже известной как "Бухарест". Лотта понимала, что Катя привлекательнее, сильнее ее, и легко, не по-немецки, отступила. Рихард делал вид, что все идет естественным ходом, и в конце 1932 года закончил диктовать рукопись. Лотта ушла тихо, без ропота...
А Рихард объяснил ей просто: "У меня другая очень срочная работа...".
Брак Зорге и Кати Максимовой был оформлен 8 августа 1933 года, когда Рихард был уже в Японии, возглавляя разведгруппу "Рамзай"...
Анита Мор и Джульетта Пигготт
Какие женские "тропинки" пересекали жизненный путь Рихарда? Анита Мор... Супруга Билли Мора, она стала по слабости душевных женских струн невольным информатором доктора Зорге. С ней познакомил Зорге Бранко Вукелич.
Не только покоритель женских сердец разведчик №2 в группе "Рамзай" югослав Бранко Вукелич, но и сам Рихард "погулял" по дипкорпусу Шанхая и Токио. На теннисном корте Зорге видели с дочерью генерал-майора британской армии Фрэнсиса Стюарта Пигготта, военного атташе (1936-1939) в Токио. Мисс Джульетта Пигготт была влюблена сначала в Бранко, а затем в Рихарда и не особенно это скрывала, а генерал знал о дочерней страсти. Позже, лет двадцать пять спустя, в ноябре 1964 года, Джульетта оставила запись, "полную женской осторожности":
"Зорге? С трудом припоминаю. Я, кажется, играла с ним. Только в теннис. По вечерам? Ах да, кажется, встречалась и по вечерам. Но так, из девичьего любопытства. Это был яркий мужчина, красавчик. Было интересно взглянуть и понять, в чем же его знаменитые в Токио чары. Встречался ли с Зорге отец? Не знаю, хотя почему бы и нет? Хотя между немцем и англичанином разговор мог быть и не самым лучшим и легким. Но все-таки могу сказать главное, что запомнилось: он в теннис играл лучше других, по крайней мере лучше меня... Я от него многому научилась...".
Вообще, сам Зорге считал, что дружить следует больше с интеллектуалками, "сестрами" по профессии, по писательскому и журналистскому цеху.
Особая роль Агнес Смедли
На начальном этапе работы Зорге в Китае большую помощь Рихарду оказала американка Агнес Смедли. Она родилась в штате Миссури, в крестьянской семье в конце 90-х годов XIX века. В молодые годы стала журналисткой. В 1928 году Агнес отправилась в Китай через СССР, приняла участие в работе VI конгресса Коминтерна.
В мае 1929 года Агнес Смедли поселилась в Шанхае, сначала на территории французской концессии, а с сентября - в европейской части международного сеттльмента. Она сразу же стала объектом пристального внимания всех контрразведок. Особенно активны были агенты британских спецслужб.
"Можете быть уверены, - говорил Агнес один коллега-журналист, европеец, - английской разведке точно известно, когда вы приехали в Китай, и все остальное о вас. Вплоть до того, как часто и какое вы меняете нижнее белье". "Любознательность" - в духе англичан...
У Агнес тогда было два паспорта: американский и германский. Впрочем, был и третий: тоже американский на имя Петронкас. Слежка за Агнес велась круглосуточно. Рихард это быстро установил, от встреч не отказался, но предпочел, чтобы полиция принимала его не просто за лихого ухажера, искателя любовных авантюр с известной журналисткой, а за почитателя ее таланта, ее высокого образования, ее знаний Востока и его обычаев. Смедли вводила Рихарда в круг "нужных ему людей", передавала ему полученную напрямую информацию от министра финансов Китая о состоянии экономики и бюджета. Она знала и рассказывала Рихарду все и вся из того, что было необходимо ему и не совсем: например, то, что у гоминьдановского генерала Чжан Чжунчжана, заключившего в 1929 году пакт с японцами, было 38 жен и любовниц. В ее картотеке хранились сведения о 218 генералах, как официально произведенных, так и самозваных, описывались их человеческие и мужские достоинства, точно указывались их физические данные (рост, вес и т. д.). Вместе с вдовой Сунь Ятсена она состояла в китайской Лиге защиты прав человека. Она же и познакомила Зорге с его будущим помощником и другом, журналистом Одзаки Ходзуми и с немкой Рут Вернер, жившей тогда в Шанхае под другим именем.
К Рут Агнес немного ревновала друга Рихарда, но ревность отступала на второй план перед энтузиазмом ее революционных устремлений, с ее любимым лозунгом: "Пролетарии всех стран, угнетенные народы всего мира, соединяйтесь!" Иногда она острила: "Любовники всех стран! Соединяйтесь!" Говорят, что она одно время разделяла взгляды "великого кормчего" - Мао Цзэдуна.
Так или иначе, Агнес Смедли оставила заметный след в биографии советского резидента-разведчика Рихарда Зорге.
Рут Вернер, она же Соня
и Урсула Кучинска
Как выглядели подруги Зорге - американская писательница Агнес Смедли и будущая советская кадровая разведчица, кавалер двух орденов Красного Знамени, немецкая писательница Рут Вернер - в том далеком октябре 1930 года? Не станем домысливать, рисуя их портреты, - обратимся к телефонному разговору этих женщин 30 октября 1930 года, когда они, чтобы встретиться, сами описывали себя.
Первой, назначая место встречи, говорила Рут: "Мне двадцать три года, рост метр семьдесят, волосы очень темные и большой нос".
Агнес расхохоталась в трубку и ответила в столь же веселом тоне: "Мне тридцать четыре года, среднего роста, особых примет не имею!"
Встретились они 7 ноября. Агнес выглядела как интеллигентная работница. Просто одета, редкие каштановые волосы, очень живые, большие темно-зеленые глаза. Черты лица правильные, приятные. Когда она отбрасывала волосы назад, открывался большой выпуклый лоб.
Агнес жила в двухкомнатной квартире в большом доме, в двух минутах ходьбы от Рут. Через Агнес Рут Вернер познакомилась с Рихардом Зорге, который впоследствии провел на ее квартире (она же Соня и Урсула Кучинска) более 80 конспиративных встреч с европейцами и китайцами. (Эту цифру приводил генерал-лейтенант А.М. Шевченко. Мы ее оставляем, но не без некоторого сомнения. Зорге все-таки был более осторожным и опытным разведчиком, чтобы под носом вражеских контрразведок в квартире "красной Рут", будущей советской разведчицы, для которой он был расконспирирован, проводить одна за другой оперативные встречи.)
Тем не менее Рут Вернер вспоминала следующее:
"Впервые Зорге посетил меня в ноябре 1930 года. Рихарду было тридцать пять лет. Я нашла его обаятельным и красивым. Продолговатое лицо, густые вьющиеся волосы, глубокие уже тогда морщины на лбу и щеках, ясно-голубые глаза, темные ресницы, нежный, хорошо очерченный рот... О нем нельзя думать, если его нет, или не желать видеть его перед собой, когда он рядом...
...Я не могу вспомнить все встречи, но переношусь мысленно в февраль 1931 года, когда Рихард пришел поздравить меня с рождением сына Михаила (11.2.1931). Я подвела его к детской кроватке. Он склонился над малышом, откинул пуховое одеяло и долго молчал, разглядывая ребенка... Затем мы с мужем - архитектором Рольфом - переехали в другую часть города, находившуюся под французским управлением - на авеню Жоффр. Рихард и его соратники встречались здесь раз в неделю, всегда рано утром. Я при беседах не присутствовала, но обеспечивала "сторожевое охранение". Я понимала и принимала принципы и законы конспирации".
...Однажды Рихард попытался задержаться, когда все ушли. Обычно они говорили на "ты", но в тот день Рут сказала Рихарду: "Вам надо уходить". Он встал, взял шляпу, сухо ответил: "Итак, меня выпроваживают? Началось...".
На следующий день Рихард не подал и виду, что произошла размолвка. Отношения между Рут и Зорге оставались прекрасными, но исключительно деловыми и дружескими.
Через Рут Рихард общался с профессором Янгом - преподавателем Шанхайского университета и с его супругой-библиотекарем (Рут дала ей кличку Сибила, чтобы не раскрывать настоящего имени).
Сибила, видимо, нравилась Рихарду. У нее было красивое, умное лицо, смуглая кожа, ямочки на щеках и белоснежные зубы. Она обладала хорошими организаторскими способностями, умела все объяснить, должным образом "легендировать" встречи и контакты, что особенно нравилось Рихарду. Ему не приходилось дополнительно напрягаться и подыскивать самому разные поводы и оправдания встречам и выбору их мест, продолжительности контактов.
Китаянка Цинь
В тот же период к кругу друзей Рихарда примкнула миловидная китаянка с короткой прической, бледным лицом и чуть выпирающими зубами. Она происходила из известной и влиятельной семьи. Ее отец был гоминьдановским генералом высокого ранга. Он выгнал ее из дома за то, что она вышла замуж без его согласия, да еще за коммуниста. Он оставил ее без средств к существованию, а муж был болен туберкулезом. Рут по просьбе Рихарда сняла для ее несчастного мужа бунгало в горах Чаньшана. Сам Зорге встречался с Цинь в квартире Вернеров. Китаянка, признательная Рихарду за его сердечное участие, приносила ему ценную информацию.
Клаузены
В разведке важно добыть информацию, но она может лечь мертвым грузом, если ее не передать вовремя в Центр. Без хорошо налаженной связи миссия Зорге в Шанхае, как и любая другая миссия, была бы обречена на неуспех. Система связи Зорге действовала следующим образом: крупные донесения в Центр доставляли курьеры. Особо важные и срочные сообщения передавались по радио, с помощью коротковолнового передатчика. Информация поступала во Владивосток, в "точки" на Амуре и оттуда уже шла в Москву, в Центр.
С февраля 1931 года функции радиста группы стал выполнять тридцатидвухлетний Макс Кристиансен Клаузен. Напомним: он прибыл в Шанхай еще в 1929 году и вскоре встретил свою будущую жену Анну Жданкову, русскую, родом из Новосибирска, но имевшую по первому мужу гражданство Финляндии. С благословения Зорге Макс и Анна поженились и работали вместе долгие годы. Рихард ценил их дружбу, их любовь.
Макс и Анна, а так же член группы двадцатидвухлетняя немка Рут Вернер видели Зорге в компании с одной китаянкой, имя которой так и не выяснено до наших дней. Это была молодая, миловидная женщина с бледным лицом. Ее отец был высокопоставленным чиновником.
Китаянка, как и Агнес Смедли, дружила с Одзаки Ходзуми. Он работал тогда корреспондентом газеты "Осака Асахи Симбун", с 1928 года жил в Шанхае, перевел книгу А. Смедли "Дочь Земли", на титульном листе которой в качестве переводчика поставил свой литературный псевдоним - Сирикава Дзиро.
С 1930 по 1932 год, в шанхайский период, разведгруппа Зорге насчитывала четырнадцать соратников, не считая Агнес Смедли, которую все-таки следует считать "лицом доверенным", но не до такой степени, чтобы Зорге мог перед ней открыться и считать ее своим боевым товарищем. Но, повторяем, польза от контактов с Агнес Смедли была бесценной. А еще была, наверное, и любовь...
Глава IV
Под опасным прикрытием
Путч "молодых офицеров"
...Машина неслась по узким улицам. Встречные автомобили прижимались к обочинам, рикши шарахались на тротуары, сыпались проклятья на голову отчаянного водителя.
За рулем был Рихард. Он торопился: полковник Отт просил как можно скорее приехать в посольство - ему нужно обсудить с Зорге серьезное дело. Рихард догадывался - какое.
Еще весной 1935 года была раскрыта группа, готовившая покушение на членов правительства и крупнейших сановников: князя Сайондзи, графа Макино и барона Вакацуки. Об этом Рихард докладывал в Центр. А во время пребывания Зорге в Москве Японию буквально потрясло новое покушение, на этот раз удавшееся, - был убит начальник военного департамента генерала Тецедзана Нагата. Покушение было совершено прямо в здании Военного министерства. И наконец, в январе нового, 1936 года был раскрыт заговор против главного инспектора обучения императорской армии, одного из прославленных японских генералов Дзётаро Ватанабэ. Что это? Обычные дворцовые интриги? Личная месть? Нет, во всех трех случаях жертвами стали лидеры умеренных кругов во дворце и в правительстве, а за террористическими актами стояла одна и та же группировка - фашистская организация "Молодое офицерство".
Рихарду был ясен скрытый механизм, приводивший в движение разновеликие шестерни японской государственной машины.
Одна группировка, связанная со старейшими банкирскими домами, - так называемая "Корпорация государственных старейшин", ближайших советников императорского дома, возглавляемая девяностолетним князем Сайондзи, выступала против плана немедленного нападения на Советский Союз и развязывания "большой войны". Считая эти планы опасными для Японии, "Корпорация" не торопилась с установлением в стране военно-фашистской диктатуры. Конечно же, не потому, что боролась за мир; просто умудренные опытом "старейшины" понимали, что империя еще недостаточно подготовлена к такой войне и нужно ждать, когда начнется нападение на СССР с Запада. Кроме того, позиция этих сановников определялась и борьбой старых монополий с новыми военными концернами, претендовавшими на особую долю добычи.
Во главе другой группировки стоял воинственный генерал Садао Араки, бывший военный министр, лидер военно-фашистского движения в Японии, идеолог "Молодого офицерства". Он ненавидел Россию. У Араки имелись на то и личные причины: еще в 1916 году он был арестован в Иркутске как японский шпион. В 20-е годы Араки открыто поддерживал белогвардейцев, антисоветские организации, а главное, постоянно требовал начать "континентальную войну", бросить японскую армию на Монгольскую Народную Республику и Советское Приморье. С этой навязчивой идеей он носился на протяжении всех последних лет. Еще в 1933 году, занимая пост военного министра, он выступил на совещании губернаторов с заявлением: "В проведении своей государственной политики Япония неизбежно должна столкнуться с Советским Союзом, поэтому Японии необходимо военным путем овладеть территориями Приморья, Забайкалья и Сибири". После того как Араки за авантюризм был снят, не без участия князя Сайондзи, с поста военного министра, он возглавил движение "Молодое офицерство", которое поставило своей задачей создание Великой Японской империи в Азии, а в самой стране - ликвидацию политических партий и парламента, установление военной диктатуры. Араки, в противовес "Корпорации государственных старейшин", старался доказать, что каждый "упущенный" теперь день уменьшает шансы Японии на победу. Генерал был сторонником сближения с гитлеровской Германией.