Телеграмма Риббентропа послу Отту относительно внезапного наступления Японии на Сингапур имеет целью активизировать роль Японии в пакте трех держав.
Принц Урах (специальный немецкий курьер, прибывший сюда несколько дней тому назад, близко связанный с Риббентропом и которого я уже знаю много лет) сообщил мне, что немцы хотят, чтобы японцы выступили против Сингапура только в том случае, если Америка останется вне войны и если Япония не сможет быть больше использована для давления на СССР. Урах заявил далее, что эта точка зрения - использовать в будущем Японию для давления на СССР довольно сильно распространена в Германии, особенно в военных кругах.
Новый германский военный атташе (ВАТ) получил от прежнего атташе письмо*, описывающее резко антисоветские тенденции среди высшего немецкого офицерства и кругов Гиммлера. Новый германский ВАТ считает, что по окончании теперешней войны должна начаться ожесточенная борьба Германии против Советского Союза. По этим соображениям, полагает он, Япония все еще имеет великую миссию против СССР, однако необходимо достигнуть соглашения и добиться выступления Японии против Сингапура.
Новый германский ВАТ тоже стоит за наступление на Сингапур.
ЦА МО РФ. Оп. 24127. Д. 2. Л. 195-196.
Пометы: "Копии т. Сталину, т. Молотову, т. Голикову. Выполнено 14.03.41 г.".
Агентурное сообщение "Рамзая" из Токио
от 6 мая 1941 года
Начальнику Разведуправления
Генштаба Красной армии
Я беседовал с германским послом Оттом и морским атташе о взаимоотношениях между Германией и СССР. Отт заявил мне, что Гитлер исполнен решимости разгромить СССР и получить европейскую часть Советского Союза в свои руки в качестве зерновой и сырьевой базы для контроля со стороны Германии над всей Европой.
Оба, посол и атташе, согласились с тем, что после поражения Югославии во взаимоотношениях Германии с СССР наступают две критические даты.
Первая дата - время окончания сева в СССР. После окончания сева война против СССР может начаться в любой момент, так что Германии останется только собрать урожай.
Вторым критическим моментом являются переговоры между Германией и Турцией. Если СССР будет создавать какие-либо трудности в вопросе принятия Турцией германских требований, то война будет неизбежна.
Возможность возникновения войны в любой момент весьма велика потому, что Гитлер и его генералы уверены, что война с СССР нисколько не помешает ведению войны против Англии.
Немецкие генералы оценивают боеспособность Красной армии настолько низко, что они полагают, что Красная армия будет разгромлена в течение нескольких недель.
* Среди разведчиков в различных странах мира была распространена практика написания личных писем (сохранилась она и в настоящее время).
Они полагают, что система обороны на германо-советской границе чрезвычайно слаба.
Решение о начале войны против СССР будет принято только Гитлером либо уже в мае, либо после войны с Англией.
Однако Отт, который лично против такой войны, в настоящее время настроен настолько скептически, что он уже предложил принцу Ураху выехать в мае обратно в Германию.
ЦА МО РФ. Оп. 24127. Д. 2. Л. 340-341.
Пометы: "НО-9. Дать в 5 адресов (без вычеркнутого). Голиков. 6.05.41 г."; "НО-9. Включить в выписки. Голиков"; "Разослано согласно резолюции. 7.05.41*".
* * *
- Покой, и только покой! Никаких движений. Все это очень серьезно. Гораздо серьезнее, чем может показаться.
Рихард недоуменно посмотрел на посольского врача.
- И даже не пытайтесь ничего возражать. С сердцем шутки плохи.
Доктор поднялся и спрятал секундомер в жилетный карман.
- Я, конечно, понимаю, что при вашем образе жизни лежать в постели невероятная мука. И все же придется потерпеть.
Рихард откинулся на подушку и закрыл глаза. Этой беды он совсем не ждал. И нужно же было, чтобы она свалилась на него именно теперь, когда он должен работать с двойным напряжением!.. Москва ждала сообщений из Токио.
Он вспомнил чьи-то случайно услышанные слова: сердце здорово до тех пор, пока ты не чувствуешь, что оно у тебя есть. Теперь Рихард чувствовал свое сердце. Мягкий болезненный комок сокращался неровно, вяло. И каждый удар отдавался во всем теле тупой, ноющей болью.
- Инфаркты становятся модной болезнью, - выговорил Зорге.
Доктор ушел.
* * *
Рихард сбросил с себя одеяло. Нет, сейчас он не может болеть. Просто не имеет права...
* Международный фонд "Демократия. Россия ХХ век". 1941 год. Книга вторая. Документы. С. 175.
Накануне вечером в саду посольства Рихард видел двух дипломатических курьеров. Значит, пришла новая почта. Мог ли он остаться равнодушным к содержимому опечатанных красным сургучом плотных брезентовых мешков, которые привезли из Берлина эти белобрысые громилы? Быть может, в них находились ответы на мучившие его загадки. Быть может, он уже сегодня сумеет узнать дату начала гитлеровского вторжения в СССР.
Рихард стал одеваться. Каждое резкое движение вызывало новые приступы боли. Кружилась голова. Ноги подкашивались и дрожали. Да, это была расплата за многолетнее перенапряжение, расплата за непрекращающееся чрезмерное (но кто знает эту меру?) расходование всех духовных и физических сил.
Почти восемь лет он ни минуты не давал себе передышки. Восемь лет изнуряющей работы. Рихард знал: он не имеет права уставать. Несколько месяцев назад он написал в Центр:
"Я уже сообщал вам, что до тех пор, пока продолжается европейская война, останусь на посту... Мне между делом стукнуло 45 лет, и уже 11 лет, как я на этой работе. Пора мне осесть, покончить с кочевым образом жизни и использовать тот огромный опыт, который накоплен. Прошу вас не забывать, что живу здесь безвыездно и, в отличие от других "порядочных" иностранцев, не отправляюсь каждые три-четыре года на отдых. Этот факт может казаться подозрительным.
Остаемся, правда, несколько ослабленные здоровьем, тем не менее всегда ваши верные товарищи и сотрудники".
Вода точит камень, но воле подчинялся разум. Здоровье подчиняться отказывалось. Оно требовало передышки, паузы, хотя бы короткого расслабления. Вчера вечером был первый сильный сигнал - сердечный приступ. Круги в глазах, непривычная слабость - требование врача прозвучало убедительно. Ему следовало подчиниться. И все же Зорге пошел в посольство...
* * *
- Входи, входи, дорогой Рихард, - поднялся ему навстречу Отт. - А я уже собрался навестить тебя. Мне передали, что ты болен.
- Пустяки, - улыбнулся Зорге, садясь в кресло. - Думаю, что все обойдется. Просто нужно бросить курить.
- Боюсь, дорогой мой, ты выбрал не самое лучшее время для этого, многозначительно проговорил Отт. Посол выдержал паузу и продолжал: - Дело в том, дорогой Рихард, что пройдет еще несколько месяцев, и мы с тобой станем получать не эту вот дрянь, - Отт презрительно кивнул на пачку немецких сигарет, лежавшую на столе, - а знаменитые русские табаки. Они, кажется, выращивают их в Крыму. Прекрасный, ароматичный, душистый лист, равный которому трудно найти. А потом, тебе известно такое слово, как "папироса"?
- И когда же все это начнется? - меланхолично спросил Зорге, догадываясь, к чему клонит Отт.
- Точную дату назвать не могу. Но знаю - где-то в июне, в один из воскресных дней.
- Почему - воскресных?
- Неужели ты не знаешь: наш фюрер принимает важные решения всегда в воскресенье. Он верит в особенное, предопределенное значение дней и часов в своей жизни, а воскресенье - самый счастливый его день. Я приказал сотрудникам дежурить в воскресенье и в ночь на понедельник.