Утро, физкультура, плавание в речке. Завтрак, легкий расслабон с младшим.
И вот я сижу рядом с барской дочкой и оттягиваю момент окончания своего перекуса. Ручки мы вылечили, а вот дальше! А дальше ступни и выше. В эти времена, обнаженные щиколотки считались верхом неприличия, а мне придется их лапать, а если дальше, то и все остальное. О-хо-хо! Из размышлений меня вывела моя подопечная.
— Вася! О чем задумался?
— Думаю, как мне тебя дальше лечить. Ведь, для этого, мне придется трогать твои ножки. И остальное…
— Ты что?! Думаешь, мне приятно в этом исковерканном теле?! — она вскинулась, раздувая ноздри в гневе.
— Если надо, я разденусь перед тобой догола! Я сделаю все для выздоровления! Ты понял?! Все!! — последние слова она прокричала, одержимая желанием покончить со своей увечностью.
— Ты знаешь! Еще совсем недавно я задумывалась утопиться в этом пруду. А потом появился ты и подарил надежду. Поэтому делай что нужно, моя жизнь и тело в твоих руках.
— Хорошо. Извини, но я должен был убедится, что не нанесу тебе душевной травмы.
— Ха-ха-ха! — девушка неожиданно засмеялась, и я с удивлением воззрился на нее.
— Извини. Просто вчера мой папенька назвал тебя обычным крестьянином. Услышал бы он твои слова сейчас!
— Может, тогда, не стоит ему больше говорить о моем участии в твоей судьбе. Пусть все останется на своих местах. Ты барышня — я крестьянин.
Оленька промолчала, но видно, что не смирилась с таким положением.
— Давай ножку, начнем с правой. Какая маленькая! А пальчики такие милые! Сейчас мы прогоним эту проклятую болезнь, и наша ножка выпрямится, и будет бегать, как новенькая.
Сразу выпрямить, естественно, не удалось. Не спеша влил всю энергию, потом немного помассировал конечность и поигрался смешными пальчиками. Оленька прикрыла глаза и глубоко дышала, покрывшись румянцем до самой груди. Похоже, женские гормоны уже перестраивают юное тело, и я вызвал их нешуточную активность своими действиями. Одеваю обратно носочек и белую туфельку.
— На сегодня все, — иду к воде и мою руки, а затем и лицо. Чего-то вспотел от вида маленькой ножки. Ха-ха! Васятка то возбудился!
Сижу у воды, жду, когда пациентка придет в себя.
— Вася! А что там дальше с гномами?
Ага! Очнулась, вид нормальный, но глаза прячет. Продолжаю повествование о приключениях малорослика и его товарищей. Завтра можно переходить к другой истории. Так как основной сюжет про Хоббита себя уже исчерпал.
Вторая половина прошла по накатанной. Мы опять сходили в лес, где я разделал вторую сосну. Затем вернулись домой и я поехал обратно на подводе, взятую у старосты. Наша лошадка оказалась неказистой кобылой пегого цвета. Сколько ей лет я не помнил, но была она еще довольно крепкой на вид. Без особого труда тащила телегу с наваленными бревнами и крупными сучьями. Закончил уже в сумерках. Отогнал лошадку обратно и, подумав, сбегал и установил обе верши, накидав в них больших перловиц, разбив их предварительно камнем. Проверим каков улов будет, подкормим соседей, заодно и нам что-нибудь перепадет. А в субботу поставлю ловушки с утра, чтобы на ярмарку везти как можно больше.
Усталый быстро поужинал. Машка еще не спала, но глазки уже закрывались. Как только я лег рядом, взялась за мою руку и тут же засопела, погрузившись в сон. Быстро скидываю накопившуюся энергию на подпитку сестренки и иду вслед за ней в царство Морфея.
Утром сбегал на речку, от души поплавал, совместив зарядку и удовольствие в одном флаконе. Проверил ловушки и, удовлетворенный увиденным, отпустил большую часть улова. Спрятал обе верши и, взвалив на плечи полную корзину, поторопился домой. По пути отдыхал всего один раз. Крепчаю, однако! Почистив несколько штук на жареху, оставил остальное для соседей. Завтрак по расписанию, затем время для Алешки.
С точностью до минуты подхожу к крыльцу усадьбы и, склонив колено, целую ручку улыбающейся Ольги.
— Давай, вези меня мой паж. Если будешь хорошо служить, посвящу тебя в рыцари!
— Слушаюсь, моя госпожа! — спускаюсь с крылечка и не торопясь удаляюсь от дома. Когда мы повернули на боковую аллею, резко прибавил хода и, под заливистый крик барышни, помчал инвалидное кресло.
— Ох! У меня чуть шляпка не улетела! Как, здорово! Хотелось бы и мне так бегать! — небольшая тучка набежала на чело, но затем быстро сменилось озорным ожиданием чудесного массажа.
— Еще побежите! Чувствуете улучшение в ноге?
— Да! Уже почти не болит, и выпрямилась немного!
— Тогда сначала дело, потом завтрак.
Снимаю туфельку и носок. Маленькие пальчики зашевелились требуя внимания. В озорстве провожу по подошве пальцем и любуюсь взвизгнувшей от щекотки девочкой. Подождал, пока успокоится и начал лечение. Так как старался подавать энергию малыми порциями, процесс шел безболезненно, но дольше. Сегодня барышня не так нервно реагировала на мои манипуляции, но глазки смотрели с лукавым любопытством, а яркие губки вспухали, когда жемчужные зубки прикусывали ее нижнюю половинку. Разогретый сустав в лодыжке обрел почти нужную подвижность, и я с удовольствием покрутил изящной стопой вокруг него.
— К утру, надеюсь, будет как новый. Давай посмотрю на другую ножку.
С жалостью смотрю на повернутую вбок ступню и просто массирую ее в своих руках. Вроде хуже не будет, может даже и польза есть. Не зря же китайцы и тайцы целую науку подвели под массаж стоп. По крайней мере, удовольствие от моих действий девушка получала и раскраснелась не на шутку. Как бы оргазм не словила! Испугался и быстро закруглил возбуждающий обе стороны процесс. Интересно, ей маменька уже объяснила отношения между мальчиками и девочками и от чего дети появляются. А то, не дай бог, привлекут меня к ответственности, когда она полезет к ней с вопросами и расскажет о своих ощущениях в процессе лечения. Мне-то понятно, что проснувшаяся чувственность, может среагировать на любые раздражители невинного тела. А я как раз этим и занимаюсь, и чем дальше, тем ближе будут эрогенные зоны.
— Оленька, — говорю, дожевывая последний бутерброд. — Я очень рассчитываю на ваше благоразумие. Если не хотите для меня страшной участи быть запоротым на конюшне, вы не должны рассказывать о процессе вашего лечения. Никому, ни маменьке, ни папеньке.
Гляжу серьезно. Вроде поняла.
— Хорошо мой паж. Тогда ты должен стать моим рыцарем и посвятить свою жизнь служению мне.
— Не обижайся Оленька! Но я не могу стать твоим рыцарем. У меня на руках двое маленьких брат и сестра. Я должен позаботится о них в первую очередь, ведь наши родители померли этой зимой и мы теперь совсем одни.
Распахнутые глаза наполнились сочувствием и, откинув шутливость, барышня перешла на серьезный тон.
— Хорошо, Васенька. Я буду молчать. Как же вы живете?! Неужели у вас нет родственников?
— Все родственники остались в других местах, да и не помню я их. Пока живем, до зимы далеко еще. Дрова запасаем, припасы. Авось, выживем!
— Бедненькие! Могу ли я, что ни будь для вас сделать? Может попросить батюшку забрать вас в усадьбу? Будете жить в тепле, сыты и обуты?
— Давай отложим этот разговор до осени. Если увижу, что мы не справляемся, тогда и решим. Хорошо?
— Хорошо. Но очень жаль. У меня нет подружек, а с тобой весело и интересно. Что ты мне сегодня будешь рассказывать?
Сегодня решил начать Гарри Поттера, но для начала надо выяснить какой сейчас год и есть ли уже паровозы.
— А можешь рассказать мне кое-что о жизни в России, а то в нашей глуши мы кроме коров, да старосты ни про кого не знаем. Кто, например, у нас император и какой сейчас год.
— Да ты, похоже, и вправду крестьянин! — заливается смехом. — Сейчас тысяча восемьсот первый год. Императором был Павел первый, преставился недавно, теперь на троне Александр первый.
Ага! Немного прояснилось! Паровозы не появились еще, огнестрельное оружие уже есть, и война с Наполеоном будет через одиннадцать лет. Мне сразу расхотелось оставаться крестьянином, и я решил подумать об этом попозже.
— Спасибо! Научишь меня читать? — придется учиться, чтобы ссылаться в будущем на прочитанные книги. Иначе никак не оправдать свои промашки в словах и познаниях.
— Конечно! С радостью!
— Тогда начнем учиться завтра, а сейчас история про волшебников, — загружаю адаптированную историю, меняя паровозы на дилижансы, а по русски — конки.
Расстались мы довольные друг другом. Оленька даже напевала песенку и была полна оптимизма. Мне тем более, некогда грустить, дел куча. Сначала покормить семью, потом разборка дров и пляски вокруг бревен. Моя попытка с ходу начать делать из них доски с треском провалилась. Чуть влажная древесина, ни за что не хотела колоться вдоль ствола, с удовольствием глотая деревянные клинья в своем теле. Черт! Выругался и принялся пилить упрямое бревно на чурбаки. Будет знать! Остальные сложил на просушку, поднимая их от земли на толстые сучья. Сложное это дело — из бревна доски делать. Не зря же полы в избе собраны только из половинок толстых стволов. И мебели в хате почти совсем нет. Купить, соответственно будет дорого, денег пока нет и неизвестно, когда будут. Может сделать долбленку? Вспомнил фильм про робинзона Крузо, как он долбил дерево, и с сомнением отмел эту мысль. Съезжу на ярмарку, посмотрю, что почем. Там видно будет!
Потерпев фиаско на изготовлении досок, хотел заняться ужином, но Машка прогнала меня, отчитывая за желание заняться бабским делом.
Ну что ж! Взял с собой Алешку, бобину ниток и пошел к сурочьим норам. Сидя у норы, сплел в четыре нитки метровый шнур и, вбив по обеим сторонам выхода из домика деревянные колышки, насторожил петлю.
— Видишь Алешка. Сурок выглянет из норы, сунет сюда голову, — показываю на петлю. — Шнурок затянется и поймает нам зверя.
— Мы его будем есть?
— Да. Еще у него очень полезный жир. Если заболеешь, то нужно им намазаться и тогда выздоровеешь быстрее.
— А он вкусный?
— Очень вкусный!
— Тогда давай еще поймаем!
— Нет, два сразу мы не съедим, а еще если мы быстро всех переловим, то останемся совсем без мяса. Пойдем, у речки посидим!
Вечер окрасил воду и противоположный берег в розовые тона, а в воздухе повисли комарики и красивые стрекозки.
— Вася! А мамка с папкой сейчас на небе? — на ресничках братишки повисла прозрачная слезинка.
— Да, мой хороший! — обнимаю его и глажу по маленькой головке. — Им сейчас хорошо и они смотрят на нас. Не будем их огорчать! Вырастем здоровыми и сильными, а для этого надо хорошо есть и делать зарядку. Пошли домой! Машуня нас ждет небось.