…Была у кудрявого мальчика любимая игрушка — часы, да непростые, а разноцветные часы Преображения. Сами они не ходили. Только когда Иисус своей Божественной ручкой передвигал стрелки.
Очень любил играть с ними кудрявый мальчик-солнце. Как переведет он стрелки, так где-нибудь на земле или цветок зацветет, или ручеек побежит, или деревце вырастет, или зверек поправится.
Прознали про эти часы люди и решили ими завладеть в корыстных целях.
Но… видел замыслы людей кудрявый мальчик-солнце.
Как увидит Иисус, что кто-то на земле собирается на чудо-остров, сразу начинает дуть на землю.
И от его дыхания начинался танец божественных ароматов и благовоний, которые кружили и туманили головы людям так, что они не могли сдвинуться с места.
Но все-таки ангелам, святым и детям разрешал Иисус проникнуть в невесомость на чудо-остров пестрокрылых и разноцветных сов и поиграть с разноцветными часами Преображения.
Сколько же дивной радости было!
С какой любовью и весельем переводили они стрелки, сколько тогда цветов вырастало, сколько зверюшек исцелялось!
Звонкий смех наполнял чудо-остров пестрокрылых разноцветных сов.
…Только одного не разрешал Иисус: сводить стрелки на двенадцать.
Это он сделает сам, когда придет время.
И тогда уже вся земля зацветет, заблагоухает и преобразится на веки вечные».
Можно обнаружить параллели между исследуемыми произведениями и связанными с ними поступками и умонастроениями авторов.
Данте Алигьери направил три послания па латинском языке (латынь сохраняла для Европы роль международного языка, ибо средневековая римско-католическая церковь совершала службы на латыни) королю Генриху VII (1275–1313; король королевства Германия с 1308, император с 1312 года). Первое письмо было передано королю в 1310, последнее в 1311 году (дата аналогичного письма Нострадамуса королю Франции Генриху II была для нас точкой отсчета при определении даты войны будущего).
Войска Генриха VII в 1310 году вторглись в Италию и безуспешно пытались ее подчинить. Данте призывал императора, победоносно вступившего в Эриданскую долину, распространить свое влияние на всю Италию, на всю Европу, вспомнить, что у него есть великий исторический пример: власть римлян простиралась за границы европейского континента. Одновременно Данте написал трактат «О монархии» («De monarchia»), где ратовал за создание всемирной монархии, при которой монарх должен служить народам и не зависеть от Церкви. Интересно, что в «Божественной комедии» короля Генриха VII ждет трон в раю.
Три, а не одно письмо? Возможно, это связано с тем, что «Божественная комедия» состоит из трех частей. Может быть, это часть замысла Данте сделать так, чтобы все связанное с поэмой замыкалось на цифру три. Хотя следует вспомнить, что и Нострадамус написал в связи с «Центуриями» тоже три письма (королю было адресовано одно из них). То есть три письма — это общая для авторов идея.
Форма поэмы Данте соответствует традиционному средневековому жанру — видения. Автор, как и Нострадамус, описывает видения, данные ему свыше (песнь 24 части «Чистилище») [43]:
Нострадамус сознательно стремился погрузиться в такое состояние, которое давало ему картины будущего. Для этого он использовал специальное устройство, напоминающее оболочку в форме яйца. Это устройство имело размер около двух метров в высоту, стояло на полу, внутри него было установлено кресло. Нострадамус садился в кресло, закрывал дверь оболочки, концентрировался и начинал наговаривать видения, приходящие к нему в изолированном пространстве оболочки. Его друг и помощник Шайиньи записывал произносимые слова. После сеанса ясновидения Нострадамус дополнял записи, а затем превращал их в закодированный текст. Нет сведений о том, что Данте искусственно активизировал творческий потенциал. Скорее всего, в стихах речь идет о состоянии высокого поэтического вдохновения.
«Божественная комедия» начинается с того, что главный герой — автор, заблудившись в лесу, символизирующем грехи и заблуждения, встречает трех хищников — «проворную и вьющуюся рысь с шерстью прихотливой», льва «с подъятой гривой» и волчицу, про которую сказано, что она «с худым телом, лютая и злая» (символы властолюбия, честолюбия и алчности) — и с помощью духа римского поэта Вергилия находит «новую дорогу». Символ «три хищника» перекликается со словом-символом «TRI-PALUS» (подпираемый тремя сваями, треножник), с него мы начали исследование катренов Нострадамуса. Нострадамус зашифрованным словом «TRI-PALUS» и упоминанием треножника в строках стихов, во-первых, сообщает исследователям, приступающим к изучению его творения, информацию, без которой невозможно открыть шифр и тайны «Центурий», во-вторых, он говорит посвященным и тем, кто придет к пониманию истинного смысла знака «TRI-PALUS», что он знал тайну и ее значимость не сравнима даже с тайнами самого пророка. Поэма Данте — гимн цифре-знаку «3» (три). Все элементы «Божественной комедии» от трехстиший как стихотворной формы до образа Бога единого в трех лицах — развивают наполняющую произведение идею, которую я сформулировал бы так: есть тайна, касающаяся существующего в этом мире и воспринимающегося в виде трех самостоятельных, не связанных между собой реальностей, и состоит эта тайна в том, что на самом деле эти три реальности части одного единого. То есть Данте знаком с тайной знака «TRI-PALUS», скрываемой Нострадамусом.
Среди множества героев — исторических и вымышленных лиц — ярко описанными персонажами «Божественной комедии» являются герои греческой мифологии, о которых мы прочитали и у Нострадамуса:
а) перевозчик через реки подземного царства- мертвых Харон (песнь 3 части «Ад») [43]:
6) кентавры во главе с Хироном (песнь 12 части «Ад») [43]:
Имена главных героев произведения содержат те же буквы, существование и перемещение которых по циферблату часов Нострадамуса создает «историю нострадамусовского мира букв». Это буквы «Т», «А», «Е», «G», «L» в именах Данте (Dante), Вергилий (Vergilius), Беатриче (Beatrice).
Повествование, события поэмы разворачиваются, как и у Нострадамуса, между царством Люцифера — «цто дна Вселенной» и Раем — «святой страной», где «Свет Неизреченный», «Верховней-шее Счастье» и «Нескончаемая Сила».
В завершающей произведение тридцать третьей песне части «Рай» говорится о счастливых переживаниях автора, увидевшего «Свет Неомраченный», что очень похоже на нострадамусовское «Это, засиявшее Божественным светом». О стремлении увидеть этот свет в поэме говорится не раз. Автор мечтает узреть «лучи того, кто движет мироздание» (песнь 1 части «Рай»), Аналогичный Свет от слова «CHRIST» увидел и Нострадамус.
Через всю поэму проходит мысль о перерождении автора, слиянии Данте с возлюбленной Беатриче, о слиянии их с «первою звездой», в результате которого становится возможным «увидеть Сущность, где непостижимо природа паша слита с Божеством» [43]:
Эти трехстишия говорят о свете неземной любви Данте к Беатриче, которым проникнуто все творчество поэта, о чувстве, которое сделало его гением мировой поэзии. Но эти же трехстишия как будто специально написаны, Чтобы прокомментировать трансформации на циферблате часов имен персонажей нострадамусов-ского послания в слово «CHRIST».
В финале поэмы Данте пишет [43]:
Данте в поэтической форме пытается выразить представления человека начала XIV века о Боге-Троице — Отце, Сыне и Святом Духе. Христианское богословие не знает абстрактного божества [53]: «Нельзя мыслить Бога вне трех Лиц. Бог конкретен, ибо единое Божество одновременно обще трем Ипостасям и присуще каждой из них… Троица есть изначальная тайна, Святая Святых Божественной реальности, сама жизнь Бога сокрытого, Бога Живого. Только поэзия может представить нам эту тайну…потому что поэзия… не претендует на объяснение. Троица не может быть постигнута человеком. Она сама объемлет человека и вызывает в нем славословие. Когда же мы говорим о Троице вне славословия и поклонения, вне личного отношения, дарованного верой, язык наш всегда не верен». Европа Данте еще не пережила Реформацию, начавшуюся в XIV веке. Поэт не мог позволить себе произвольно трактовать христианские истины.
Вот как можно сформулировать неразрешимое противоречие между творческими замыслами поэта и долгом христианина [17]: «Как христианская церковь, так и все называющие себя церквами христианские общества одинаково признают своим основанием Божественное Откровение… Необходимость же Откровения признается потому, что только оно одно может дать вполне достоверное, незыблемое основание для веры и для нравственности. Откровение, то есть сообщение созданию воли Божества, можно представлять себе или как непосредственно действующее на его волю, то есть принудительное, действующее как непреоборимый инстинкт, или как влияющее на нее посредственно, через понимание и сознание. Очевидно, что по отношению к человеку, признаваемому существом свободным, возможно только этого последнего рода Откровение. Но все, что предлагается нашему пониманию, может нами приниматься или во всей его объективной истинности, или совершенно не согласным с нею образом, или же отчасти согласно с нею… В конце концов самое значение Откровения будет зависеть от того, какое значение придается понятию о церкви и нераздельному с нею понятию о ее непогрешимости. Таких понятий существует, как известно, в христианском мире четыре. Понятие православное, утверждающее, что церковь есть собрание всех верующих всех времен и всех народов под главенством Иисуса Христа и под водительством Святого Духа, и приписывающее церкви, таким образом понимаемой, непогрешимость. Понятие католическое, сосредоточивающее понятия о церкви в лице папы и потому приписывающее ему непогрешимость. Понятие протестантское, переносящее право толкования Откровения на каждого члена церкви и потому переносящее на каждого эту непогрешимость, конечно, только относительно его же самого, или, что то же самое, совершенно отрицающее непогрешимость, где бы то ни было. Наконец, понятие некоторых сект, как, например, методистов, которое можно назвать мистическим, так как оно поставляет непогрешимость в зависимость от непосредственного просветления каждого Духом Святым и признаком такого просветления выставляет собственно сознание каждого, считающего себя вдохновенным или просветленным».
Поэт Данте был католиком в эпоху, когда протестантской церкви еще не существовало.
Очень сложное поэт описывает простыми словами. Возвышенно и в то же время естественно звучат сравнения Божественного с понятным читателю обыденными измерениями, предметами и действиями:
а) «единый миг мне большей бездной стал, чем двадцать пять веков»;
б) «объят светом и в глубинность погружен»;
в) «три равноемких круга, разных цветом; один другим отражен, а третий — пламень, и от них рожден»;
г) «круговорот, который, возникая, в тебе сиял, как отраженный свет, когда его я обозрел вдоль края, внутри, окрашенные в тот же цвет, явил мне как бы наши очертанья»;
д) «геометр, напрягший все старанья, чтобы измерить круг, схватить умом искомого не может основанья»;
е) «хотел постичь, как сочетаны были лицо и круг в слиянии своем»;
ж) «но страсть стремила, как если колесу дан ровный ход, любовь, что движет солнце и светила».
Если на минуту забыть о происхождении перечисленных в пунктах а — ж сочетаний слов, кажется, что имеешь дело с чем-то земным, механическим, вращающимся, что может постигнуть геометр и что можно соотнести с единым мигом и двадцатью пятью столетиями. Полная аналогия с описанием инструмента измерения времени — часов Нострадамуса.
В «Божественной комедии» 100 песен (у Нострадамуса 10 центурий, по 100 четверостиший в центурии). Размышляя о числах, мы не можем не вспомнить об огромном интересе Нострадамуса к испанским книгам мавританской цивилизации, ради которых пророк в юности переехал поближе к испано-французской границе, и одновременно о влиянии на Италию во времена Данте 600-летнего к 1300 году владычества на Пиренейском полуострове арабов-мусульман — мавров. Европа пользовалась арабскими цифрами и очень многими достижениями мусульман в области точных наук. Числа Фибоначчи стали известны во Флоренции только благодаря контактам с народами африканского и азиатского континентов.
Данте очень волновала судьба родины, судьба Европы, которую он хотел бы видеть единой, о чем свидетельствуют послания к королю Генриху VII, трактат «О монархии», его мысли, излагаемые в поэме. Один из трех главных героев произведения — Вергилий — поэт, реально живший в 70–19 годах до нашей эры, очевидец крушения Римской республики, не случайно выбран из множества исторических личностей. Вергилий [6]: «Автор сказаний о странствиях и войнах троянца Энея, поэм и стихов, творчество которого через столетия стало образцом для риторической и эпической поэзии эпохи классицизма, в своих произведениях идеализировал италийскую древность, которая очень интересовала Данте».
В первую очередь поэта интересовало Этрусское царство, существовавшее на территории Тосканы. Ее главным городом и экономическим центром была Флоренция — родной и любимый город Данте. В нем он встретил Беатриче, творил, в 1300 году был избран приором (член правительства средневекового города, ставшего с 1115 года независимым). Флоренция в конце XIII — начале XIV века бурно развивалась как центр банковского дела, торговли и ремесел (главным образом сукноделия). Золотой флорин стал общеевропейской валютой. Именно отсюда начнется эпоха Ренессанса.
Данте был дворянином и, следовательно, у него, во-первых, были корни в этрусском прошлом, во-вторых, проблемы в настоящем. В 1293 году во Флоренции была принята первая в Европе антидворянская конституция «Установления справедливости», ограничивавшая политические права сословия, к которому принадлежал Данте. Зарождались новые экономические отношения. Кроме этого, с 1302 года его начинает преследовать церковь, и он лишился возможности жить во Флоренции.
Если бы Данте имел возможность открыто излагать свои мысли, он, вне всякого сомнения, вступил бы в яростный спор с церковью. В песне 19 части «Ад» автор обсуждает грехи высшего духовенства и намекает, что в аду ждут главу католической церкви папу Бонифация VIII [б]: «Римский Папа в 1294–1303 годах, известный тем, что не очень удачно боролся за папскую теократию, стремился сделать зависимыми от папства складывавшиеся в Европе централизованные государства и потерпел поражение в конфликте с королем Франции Филиппом IV, начавшемся с опубликования папой буллы 1296 года («Clericis laicos»), которая воспрещала королям взимание налогов с духовенства. Папа запомнился еще тем, что с 1300 года ввел празднование юбилейных годов». В 2000 году такое празднование состоялось в восьмой раз.
Данте был сторонником хорошо организованной (как этрусская цивилизация) общемировой монархии, правящей, не испытывая давления ни со стороны церкви, ни со стороны низших классов, но заботящейся о народах, обеспечивающей «земное благополучие людей», несовместимое со средневековой несвободой людей. Его вдохновлял вариант идеи «вселенской монархии», сформулированный и осуществлявшийся Александром Македонским. Данте готов был сделать и делал для торжества своей политической мечты все. Причем для него было не принципиально, какой именно из европейских монархов объединит Италию, Европу, мир. Если бы, например, королю Германии Генриху VII удалось покорить Италию, расширить свое королевство до границ Римской империи в пик ее расцвета и могущества, Данте послал бы ему новые письма с рекомендациями, касающимися будущего устройства нового мира.
Очевидна аналогия с настроениями и тревогами Нострадамуса, но одни и те же события мировой истории трактовались и оценивались бы двумя гениями по-разному. Событие «объединение Германии» оба отметили бы знаком плюс. Встречу глав государств Европы в Хельсинки Данте использовал бы, чтобы обратиться к «королям», но, конечно, не но обсуждавшимся ими темам.
Объединение Италии и ликвидация светской власти Папы Римского, состоявшиеся только в 1870 году, и нормализация отношений между итальянским государством и церковью в 1929 году обрадовали бы Данте. Но по-настоящему взволновали бы поэта (и политика XIV века, говорившего: «Я сам себе партия») Бонапарт Наполеон и входящая в Рим гвардия императора, но неизвестно, какое бы настроение было у Данте, доведись ему побеседовать с императором Франции. Хотя Наполеона нельзя сравнивать с Александром Македонским.