Особый интерес представляет заговор против Ленина, по официальной версии реализованный в виде покушения «эсэркой» Каплан 30 августа 1918 года. В материалах следствия нет никаких доказательств причастности Фанни Каплан (Фейги Ройд) к покушению на Владимира Ильича. Кроме нее, кстати, после стрельбы были задержаны еще двое подозреваемых, одного из них расстреляли еще раньше Каплан. Только один человек смог ее опознать. Одета террористка была не совсем удобно, имела большой портфель и зонт, с которыми сложно было пытаться удрать через толпу. Револьвер, из которого якобы она стреляла в вождя, «нашли» только через четыре дня, но пуля, извлеченная из шеи Ленина, была выпущена из другого оружия. Собственно, и в партии социал-революционеров обвиняемая не состояла.
Каплан была тяжело больна и полуслепа: в 1907 году вместе с группой анархистов она участвовала в покушении на киевского губернатора, в ее комнате случайно взорвалась бомба. Несколько соратников было убито, сама она получила контузию и была отправлена на каторгу. Таким образом, вряд ли Каплан действительно была тем, кто стрелял в Ленина, такому человеку не поручили бы это дело.
Комендант Кремля Мальков лично расстрелял Каплан в кремлевском гараже, тело сожгли в Александровском саду, помогал поэт Демьян Бедный. Это было подозрительно, явно пытались что-то скрыть, пресечь возможность дальнейшего расследования. Скорее всего, и партия эсэров не имела к покушению отношения. Ранение Ленина было выгодно не врагам из других кланов, а близким соратникам, для того чтобы сделать его зависимым и уязвимым. Больше всех в результате выигрывал Свердлов, который был фактически вторым человеком в государстве. Именно в день совершения покушения Свердлов был в городе один из высших руководителей, и противостоять ему никто не мог. Троцкий, Сталин, Артем (Ф. А. Сергеев), Зиновьев, Дзержинский (его отсутствие помогло усиленно влиять на ход следствия) — были за пределами Москвы. Именно Свердлов уговорил, точнее своим примером заставил Владимира Ильича поехать на митинги.
Рост сталинского могущества начался в апреле 1922 года, когда он был избран Генеральным секретарем партии. Тогда Секретариат был в партийной иерархии только третьим по значению органом после Политбюро и Оргбюро. Он был создан для решения текущих оргвопросов. Сталин начал выдвигать близких ему людей на важные посты: Молотова — в Оргбюро, Кагановича — заворготделом ЦК. Именно Каганович обеспечил Сталину контроль над партийцами на местах, так как он проверял работу низовых парторганизаций и утвердил 43 губернских секретаря. Впоследствии Сталину было легко подбирать нужных людей в делегаты съездов, которые определяли политику страны.
В мае 1922 года Ленин серьезно заболел. Осенью он вернулся к работе и был неприятно поражен возросшей властью Сталина. У них начались разногласия по национальному вопросу, Ильич даже обвинил Кобу в «великорусском шовинизме». Ленин был сторонником самоопределения республик, а Сталин предлагал создать Советский Союз из автономий. На XII съезде Ленин готовился выступить с обвинениями против Сталина, чтобы сместить его с поста генсека. Но очередной инсульт помешал ему сделать это. Ленин перестал быть серьезным противником для Иосифа Виссарионовича на пути к единоличной власти. Владимир Ильич был изолирован в Горках, к нему почти никого не допускали, даже спецвыпуск «Правды» печатали, чтобы он жил в иллюзии, что мировая революция идет полным ходом.
У Сталина оставался еще один конкурент — нарком обороны Лев Троцкий. На съезде у последнего шансы были минимальные, положение полностью контролировал Сталин. В 1923 году Лев Давидович развернул кампанию против Сталина, требуя расширения партийной демократии и сокращения влияния Секретариата. Троцкий также выступал против НЭПа, за плановую экономику. В январе 1924 года на партконференции политика Троцкого была осуждена как мелкобуржуазная.
После смерти Ленина власть перешла к Политбюро, в которое входили Троцкий, Каменев, Зиновьев, Сталин, Бухарин, Рыков, Томский. Сталин имел преимущество и здесь. На XIII съезде его вновь выбрали Генеральным секретарем. Лев Давидович продолжил критику Сталина, выпустил книгу «Уроки Октября», в которой описал революцию как дело рук Ленина и его самого. В 1925 году на январском пленуме ЦК Троцкий был снят с поста наркома. Затем наступила расправа над бывшими союзниками — Зиновьевым и Каменевым. На XIV съезде первый лишился поста главы Ленинградской парторганизации (его занял лояльный Сталину Киров), второй лишился поста заместителя председателя Совнаркома и переведен из членов Политбюро в кандидаты. В Политбюро вошли близкие Сталину Ворошилов, Молотов, Калинин. В 1926 году умерли Дзержинский и Фрунзе, посты глав ОГПУ и военного наркомата заняли Менжинский (его заместитель — Ягода) и Ворошилов.
Зиновьев, Каменев и Троцкий в 1926 году объединились, но их продолжали преследовать неудачи. Дело дошло даже до попыток начать нелегальную борьбу — была создана подпольная типография, чтобы напечатать свою программу. Троцкий был разоблачен. 7 ноября состоялись демонстрации оппозиции в Москве и Ленинграде, но они были разогнаны милицией. В итоге семьдесят деятелей оппозиции, в том числе ее вожди, были исключены из партии. Вскоре Троцкий был сослан в Алма-Ату, а потом за границу.
Сам Лев Давыдович очень нелицеприятно отозвался о способностях Сталина как руководителя. В воспоминаниях он написал: «На ту же тему у меня были два года спустя споры с Каменевым, который, вопреки очевидности, утверждал, что Сталин — «вождь уездного масштаба». В этой саркастической характеристике была, конечно, частица правды, но только частица. Такие свойства интеллекта, как хитрость, вероломство, способность играть на низших свойствах человеческой натуры, развиты у Сталина необычайно и, при сильном характере, представляют могущественные орудия в борьбе. Конечно, не во всякой освободительной борьбе масс нужны такие качества. Но где дело идет об отборе привилегированных, об их сплочении духом касты, об обессилении и дисциплинировании масс, там качества Сталина поистине неоценимы, и они по праву сделали его вождем бюрократической реакции и термидора.
И все же, взятый в целом, Сталин остается посредственностью. Его ум лишен не только блеска и полета, но даже способности к логическому мышлению».
Хрущев показал не меньше стратегических талантов, чем Сталин, когда боролся за власть в Кремле. Его тоже поначалу никто всерьез как преемника вождя народов не воспринимал.
С 1944 по 1949 годы Никита Сергеевич работал председателем Совнаркома Украинской ССР, где занимался восстановлением разрушенной в войну экономики республики. Затем его назначили первым секретарем Московского обкома и секретарем ЦК. Вплоть до самой смерти Сталина Хрущев был близким помощником вождя. Во время ночных застолий в Кунцеве на даче Сталина Хрущев одевал украинскую косоворотку и плясал по его просьбе гопака, изображал простого парня, который не рвется к власти.
В марте 1953 году Сталин умер. Власть перешла к членам Президиума ЦК, но фактически реальными рычагами управления обладали председатель Совмина Маленков, секретарь ЦК Хрущев и министр госбезопасности Берия. Последний имел больше шансов захватить лидерство (собственно, именно его подозревали в авторстве заговора против Сталина). Хрущев подговорил Маленкова, который был в хороших отношениях с Берией, устранить Лаврентия Павловича. Тот согласился с условием, что «надо сделать так, чтобы не получилось хуже». Потом Хрущев договорился с Ворошиловым, Кагановичем и Жуковым; последний так ответил на просьбу арестовать Берию: «Никита Сергеевич, я жандармом никогда не был, но эту жандармскую миссию выполню с большим удовольствием».
Хрущев велел маршалу прибыть в Кремль с верными офицерами и дождаться в приемной сигнала. Арест Берии произошел на заседании Президиума ЦК. Как вспоминал об этом сам Хрущев: «Сели все, а Берии нет. Ну, думаю, дознался… Но тут он пришел… Сел… развалился и спрашивает: «Ну, какой вопрос сегодня на повестке дня? Почему собрались так неожиданно?»… Тут я вскочил… и говорю: «На повестке дня один вопрос. Об антипартийной, раскольнической деятельности агента империализма Берии. Есть предложение вывести его из состава Президиума, из состава ЦК, исключить из партии и предать военному суду. Кто «за»? И первый руку поднимаю. За мной остальные… А сам нажимаю на кнопку»…
Берия был арестован и расстрелян. Маленков, достаточно опрометчиво поверивший в единство заговорщиков, был постепенно отстранен от руководства, Хрущев избран Первым секретарем ЦК, то есть признан преемником Сталина. Одним из первых его дел была массовая реабилитация политзаключенных. Затем он сделал все для того, чтобы развенчать культ Сталина. Его доклад, прочитанный 24 февраля 1956 года на закрытом заседании XX съезда (чтобы дискредитировать Молотова, Маленкова, Кагановича) произвел эффект разорвавшейся бомбы. Хрущев до последних дней считал этот поступок своей главной заслугой.
В молодости Брежнев был обаятельным, располагал к себе людей. Впоследствии он понял, что данное свойство — очень сильный фактор в политике и часто пользовался им. После войны Сталин обратил внимание на молодого партийца, генерала, который работал над задачей возрождения Приднепровья. В 1950 году ему поручили самостоятельный участок — выдвинули на пост первого секретаря ЦК КП Молдавии, в 1952 году избрали в состав ЦК КПСС, кандидатом в члены президиума и секретариата ЦК. По слухам, Сталин так сказал о Брежневе: «Какой красивый молдаванин».
Затем Хрущев поручил Брежневу поднимать целину. После XX съезда тот курировал ВПК и космос, получил первую Звезду Героя. Когда Ворошилов ушел на пенсию, Леонид Ильич стал председателем Президиума Верховного Совета. После ухода Ф. Козлова, поссорившегося с Хрущевым, Брежнев стал секретарем ЦК.
Заговор против Хрущева созрел в тот момент, когда страна уже устала от его реформ, народ хотел стабильности, а не пустых обещаний того, что «нынешнее поколение будет жить при коммунизме». Никита Сергеевич провел реформу государственной и партийной власти (надеясь ослабить власть аппарата), от которой бюрократизм только возрос.
В 1959 году после поездки в Америку Хрущев добился массового распространения кукурузы, которая, увы, не давала такого урожая, как в Айове.
Силы русского крестьянства постепенно истощались. В стране настала пора решать продовольственную проблему. Никита Сергеевич надеялся на возможности государства и одновременно хотел одним ударом освободить селян от забот о личном хозяйстве для того, чтобы у них появилось больше времени для занятия общественным производством. Но из этого ничего не вышло: решив увеличить поголовье скота, Хрущев распорядился скупить весь личный скот у колхозников. Но к осени обнаружилось, что прокормить весь скот не возможно. Ради экономии кормов даже стали забивать лошадей, что повлекло еще и нехватку гужевого транспорта. Но исправить ошибку и вернуть колхозников к заботам о собственных буренках Хрущев был уже не в силах, так как народ, познав вкус свободного времени и возможности закупать продукты в магазинах, к прошлому хозяйственному укладу возвращаться не захотел.
Освоение целины, тоже еще одна попытка быстро решить хозяйственные проблемы, обернулось не только пыльными бурями, но и показало, что запас «волшебных средств» Хрущева подходит к концу.
Все это не могло не повлиять на продовольственную базу: в 1963 году стало не хватать белого хлеба, молока, мяса, а торты учились готовить из макарон.
В поисках ресурсов Хрущев пошел на резкое сокращение армии и вооружений и этим тоже вызвал большое недовольство значительной части военных, фактически лишившихся средств к существованию.
Кроме того, Хрущев не был «вождем», лидером в полном понимании этого слова, — он был несолидным и даже смешным.
В итоге элита пошла на беспрецедентный шаг. В 1964 году на октябрьском пленуме ЦК Хрущева освободили от обязанностей Первого секретаря ЦК и других парийных и хозяйственных должностей. Изначально на Брежнева ставили как на промежуточную фигуру, главными игроками были Шелепин, Суслов, Семичастный. Хрущев был все же сильным противником, прошедшим сталинскую выучку, самостоятельно участвовавшим в заговорах. П. Е. Шелест, в те времена первый секретарь ЦК КП Украины, считает, что решающая роль в смещении Хрущева принадлежала Брежневу и Подгорному.
Возвращаясь с заседания Политбюро, на котором его избрали Генсеком, Брежнев говорил Косыгину: «При Сталине люди боялись репрессий, при Хрущеве — реорганизаций и перестановок. Народ не был уверен в завтрашнем дне, поэтому советский народ должен получить в дальнейшем спокойную жизнь для плодотворной работы». Своей цели он достиг, только потом эту «спокойную жизнь» историки назовут «периодом застоя».
После успешного заговора Брежнев постепенно избавился от сильных союзников, которые могли помешать единоличной власти: лишил постов Шелепина, Воронова, Мазурова, Шелеста, Полянского, Семичастного. С Шелепиным у Брежнева разногласия начались сразу же после пленума. Окружение Шелепина даже стало распространять слухи о нездоровье Брежнева, что и ускорило падение «железного Шурика». Тот был чужаком для партаппарата. К верному соратнику, предсовмина Косыгину, Брежнев относился с прохладцей и всегда ревновал. Он сформировал свою команду, состоящую из выходцев из родного Днепропетровска.
Хрущев в политику не вернулся, сразу после пленума с ним случился сердечный приступ. Тут же всеми забытый, он увлекся фотографией, работал в саду, диктовал воспоминания, то есть жил тихой жизнью пенсионера.
Еще при жизни Леонида Брежнева существовали две группировки, боровшиеся за власть. Брежнев, после очередного инсульта в 1976 году, фактически отошел от непосредственного руководства страной. Однако уходить в отставку он не собирался. Правда, в 1979 году собрал членов Политбюро и заявил, что выходит в отставку, однако все члены в один голос возразили Генсеку. Обещали создать ему необходимые условия для работы и отдыха. Брежнев отправился отдыхать в Завидово, а потом еще три года пребывал на посту руководителя партии.
Владимира Щербицкого, лидера компартии Украины, многие в Кремле считали наследником Брежнева, который всегда тепло относился к нему. Потенциал у Щербицкого как у незаурядного руководителя, несомненно, был, однако для Москвы он был чужаком. Брежнев однажды предложил ему пост председателя Совмина, когда заболел Косыгин. Тот ответил, что в «московские игры не играет».
Андропов также симпатизировал Щербицкому, хотел, чтобы он приехал работать в Москву. Щербицкий остался на Украине, где проработал до 1989 года, потом ушел на пенсию, но не прошло и года, как застрелился.
Противостояли друг другу два клана: один возглавлял председатель КГБ Юрий Андропов, другой — партаппаратчик Константин Черненко. В рамках группы, поддерживавшей Брежнева, существовала линия прагматиков, которые считали, что стране необходима модернизация в сферах экономики и власти. Этих взглядов придерживались Ю. Андропов, Д. Устинов, В. Щербицкий.
Федор Кулаков был одно время наиболее вероятным преемником Брежнева. Он оказался в Ставрополе по решению Хрущева, который использовал этот край для «ссылки» конкурентов. Ранее сюда был сослан маршал Булганин, член Политбюро, председатель правительства. По складу характера Кулаков был близок к Хрущеву, он также стремился к реформам и чувствовал личную ответственность за бедственное положение экономики страны. Однако, поддерживая курс реформ Хрущева, Кулаков не мог терпеть непоследовательность и непродуманность мер Первого секретаря.
Кулаков был причастен к заговору против Хрущева, так как ссылка на Ставрополье лишила его политических перспектив. Осенью 1964 года Федор Давыдович принимал в Тебердинском заповеднике заговорщиков, которые обговаривали план переворота. Действительно, через месяц после снятия Хрущева, Кулаков был переведен в Москву, где возглавил отдел сельского хозяйства ЦК.
Кулаков мог стать Генсеком, но тому помешал трагический случай. По одной из версий, «наверху» решено было с почетом проводить дряхлеющего Брежнева на пенсию, а на его место назначить Кулакова. По другому, более позднему варианту московских слухов, за Брежневым должны были сохранить только что обретенный им номинальный пост председателя Президиума Верховного Совета СССР, а пост Генерального секретаря партии передать Кулакову.
Как сообщил ТАСС, в ночь с 16 на 17 июня 1978 года Федор Кулаков «скончался от острой сердечной недостаточности с внезапной остановкой сердца». Одновременно КГБ распространял слухи, что Кулаков после неудачной попытки захватить власть перерезал себе вены. В общем, смерть претендента была загадочной, и тайну еще более сгустил отчет медкомиссии Евгения Чазова, который не проливал никакой ясности на причину смерти этого здорового и сильного человека. К тому же подозрения вызвало то, что ни Брежнев, ни Косыгин, ни Суслов, ни Черненко не явились на похороны. Прямым конкурентом Кулаков был и для Андропова, но обвинять напрямую в устранении противника того никто не посмел.
Выдвижение Юрия Андропова продолжалось. Брежнев предложил именно его на место умершего Суслова. Леонид Ильич считал, что Андропов более достоин этого, чем Черненко, и делал на него ставку как на возможного преемника.
Андропов стал Генсеком уже будучи тяжелобольным, хотя долгое время об этом никто не знал: он старался поддерживать спортивную форму и поднимал тяжести. Партия Черненко пыталась сыграть на недуге Андропова, Брежнева его здоровье тоже беспокоило.
В отличие от многих советских руководителей, Юрий Владимирович был широко эрудированным и образованным человеком, не догматиком: с ним можно было спорить и переубедить, если он был не прав, однако придерживался консерватизма как в работе, так и дома. Он был авторитетным членом Политбюро, но избегал дружеских отношений с членами руководящих органов. Андропов всегда сохранял лояльность к Брежневу, который поставил его на ключевой пост председателя КГБ в мае 1967 года, однако «связал» его «по рукам» своими выдвиженцами — заместителями председателя КГБ С. Цвигуном и К. Циневым, которые были ему близки, соответственно, по Молдавии и Днепропетровску. На каждого члена Политбюро главный чекист вел досье и подозрительно относился к тем, кого недолюбливал Брежнев: Косыгину, Воронову, Шелесту. Андропов восстановил вездесущее присутствие органов госбезопасности во всех городах и районах, на железнодорожном, морском, воздушном транспорта, в армии, флоте, ВПК.
Андропов старался завоевать симпатию у интеллигенции: помог выйти в свет пьесе Шатрова «Так победим!...», лично встречался с Евтушенко и другими «полудессидентами от литературы», наставлял их на путь истинный, а вот «деревенскую» прозу (да и русскую классику) не любил.
О смерти Брежнева объявили 10 ноября, 12 ноября 1982 года состоялся пленум ЦК КПСС, на котором Генеральным секретарем был избран Юрий Андропов. Он выдвинул в секретари ЦК Николая Рыжкова, Егора Лигачева, Андрея Громыко — в первые заместители председателя Совмина. Он действительно пытался найти новый курс для страны — укреплял дисциплину, реформировал экономику.
Став Генсеком, Андропов устроил грандиозную чистку в аппарате ЦК и Совете Министров. Он уволил более трети высокопоставленных чиновников, а также треть областных первых секретарей. Он стремился укрепить верхушку власти надежными кадрами, но по настоящему верных помощников у него было мало. В срочном порядке в столицу были вызваны те, кто успел доказать свою эффективность на местах: Виталий Воротников, который «разобрался» с медуновской командой в Краснодарском крае, Гейдар Алиев, который провел в Азербайджане жестокую борьбу с коррупцией, Егор Лигачев из Томска и Григорий Романов из Ленинграда.
Юрий Андропов скончался 9 февраля 1984 года. Его правление длилось 15 месяцев и заложило основы того, что впоследствии получило название «перестройка».
Следующим Генсеком снова стал обреченный человек. Выдвиженец Щербицкого министр внутренних дел Федорчук во время отдыха в Крыму отправил Черненко в подарок рыбу (он любил ловить ставриду и снабжал копченой рыбой весь санаторий), которой тот отравился и навсегда остался инвалидом.
Решение о выдвижении Константина Устиновича на пост Генсека принималось в присутствии самого Черненко, Устинова, Тихонова и Громыко. В феврале 1983 года его избрали на пленуме ЦК единогласно, через два месяца — председателем Верховного Совета. Правление его было недолгим и ничем народу не запомнилось.
После окончания МГУ Михаил Горбачев более 20 лет работал на скромных должностях в Ставрополе, взлет его карьеры произошел, когда руководить краем назначили Федора Кулакова. Сильный характер Кулакова, его стиль руководства повлияли на формирование Горбачева, который пытался подражать Федору Давыдовичу. В МГУ Горбачев стоял на позициях ортодокса-сталиниста, а при Кулакове его взгляды изменились — он стал реформатором. Затем Кулаков был переведен в ЦК на пост, который позднее займет его протеже. В 1970 году, в возрасте 39 лет, Горбачев стал хозяином Ставропольского края.
Андропов и Горбачев были земляками, этим можно объяснить покровительство, которое оказывал Юрий Владимирович Михаилу Сергеевичу. Горбачев, как в свое время Брежнев, подкупал своим обаянием, живостью натуры, красноречием. Их сотрудничество началось, когда Андропов стал часто приезжать в ставропольский санаторий «Красные камни», неподалеку от которого родился. Андропов отдыхал и лечился не так, как большинство членов ЦК: он не пил и не охотился, даже на отдыхе работал и поддерживал круглосуточную связь с Москвой. Единственный, кого разрешал пропускать к себе, был Михаил Сергеевич Горбачев.
Есть мнение, что именно Горбачев был инициатором антикоррупционной борьбы, которую возглавил Андропов. Дело в том, что Горбачев попросил поддержать его в социалистическом соревновании с Краснодарским краем, который тогда возглавлял близкий к Брежневу Сергей Медунов. Горбачев не сомневался, что проиграет, но не потому, что Кубань, по определению, богаче Ставрополья, даст больший урожай, а потому, что Медунов припишет своим хлеборобам несуществующие достижения, ведь его, как любимца Генсека никто не будет проверять. Это был яркий пример протекционизма и выдвижения близких друзей, который хотел разрушить Андропов. С помощью Горбачева Юрий Владимирович собрал на Медунова компромат, который доказывал, что в Краснодарском края взяточничество и коррупция стали нормой. Особенно это касалось курорта Сочи. Кроме того, край стал транзитной зоной для контрабанды икры в банках из-под селедки. Андропов инициировал «народное возмущение»: организовал поток «писем трудящихся» из Краснодарского края в ЦК, КГБ и «Правду» с жалобами на местное руководство. Первой жертвой охоты Андропова стало министерство рыбной промышленности (за махинации с черной икрой в селедочной упаковке). Заместитель министра был приговорен к смертной казни, это был беспрецедентный шаг, который повлек за собой снятие номенклатурного иммунитета с аппаратчиков, в том числе брежневских выдвиженцев. В 1982 году Медунов был снят со своего поста, а потом исключен из партии.
Однажды в сентябре 1978 года по дороге в Баку Брежнев, которого сопровождал Черненко, остановился на станции Минеральные Воды. Андропов и Горбачев встретили его. Спустя несколько месяцев Михаил Сергеевич был переведен в Москву на пост секретаря ЦК по сельскому хозяйству, который освободился после смерти Федора Кулакова. Тогда его конкурентом был первый секретарь Полтавского обкома, первоцелинник Федор Моргун, которого считали, кстати, ставленником Щербицкого. Но Моргун отказался занять пост секретаря ЦК КПСС по сельскому хозяйству, надеясь стать руководителем ЦК КПУ, и этим отказом открыл путь Горбачеву.