73569.fb2 Россия в XIX веке (1801-1914) - читать онлайн бесплатно полную версию книги . Страница 9

Россия в XIX веке (1801-1914) - читать онлайн бесплатно полную версию книги . Страница 9

1.300 тыс. (около 4% всего населения), а в 1851 г. - 3.482 тыс. (7,8%), но в сравнении с европейскими темпами (не говоря уже об американских) рост этот весьма невелик. Надо, впрочем, иметь в виду, что в России торгово-промышленная деятельность не была сосредоточена только в городских поселениях, но растекалась по всей стране, находя себе место в посадах, слободах, и даже в селах и деревнях. Но с другой стороны, и русский город зачастую не был средоточием торгово-промышленной деятельности, а был (особенно, многие уездные города) чахлым и малолюдным административным центром, в котором, кроме нескольких церквей, высилось только одно большое здание, именно здание "присутственных мест"; было немного купеческих лавок и домов, а большинство городского населения мещане жили в маленьких деревянных домишках, занимались не только ремеслами и мелочной торговлей, но и сельским хозяйством, а по улицам "города" спокойно разгуливали куры и гуси, свиньи и коровы...

В России отсутствовал класс многочисленной, самостоятельной и богатой буржуазии, который играл столь важную роль в политической, экономической и культурной жизни Европы и Северной Америки. Жалованная грамота городам, данная Екатериной в 1785 г., не могла вдруг создать у нас "среднее сословие"; поэтому городское самоуправление, введенное этой грамотой, влачило {92} жалкое существование и никаким авторитетом ни у начальства, ни у жителей не пользовалось.

Переходя к развитию отдельных отраслей промышленности, отметим, прежде всего, что основная отрасль промышленности, промышленность железоделательная, находилась в состоянии относительного застоя. Главным центром чугуноплавильного производства был Уральский горный район (где производилось около 4/5 всего русского железа). Заводы на Урале были или казенные или "посессионные"; на последних работали крестьяне и мастеровые, "приписанные" к заводам и отбывавшие заводскую работу как барщину (В 1847 г. на Урале было 37 заводов, к которым было приписано 178 тыс. крестьян муж. пола.). Примитивная техника (при отсутствии свободной конкуренции), мелочная бюрократическая регламентация заводской жизни и работы, подневольный крепостной труд - всё это обусловливало техническую отсталость горнозаводского дела на Урале (особенно по сравнению с быстрым техническим прогрессом других стран в это время) (Средняя ежегодная выплавка чугуна в России составляла в 1826-30 гг. 10,2 милл. пудов, в

1846-50 гг. - 12,3 милл. пуд., в 1851-55 - 13,9 милл. пуд.).

При отсталости русской металлургии в первой половине XIX в. происходило, однако, быстрое успешное развитие русской текстильной, особенно, хлопчатобумажной промышленности. Благодаря применению (несложных и недорогих) машин к прядению и ткачеству хлопка, бумажные ткани сделались самым дешевым предметом одежды и находили себе широкий сбыт (В 1804 г. в России было ок. 200 бумаготкацких фабрик с 61/2 тыс. рабочих, в 1814 г. 424 фабрики с 40 тыс. рабочих. Дальше идет непрерывный рост.).

Средний годовой ввоз хлопка-сырца и бумажной пряжи в Россию составлял в 1816-20 гг. около 240 тыс. пудов, в 1856-60 гг. - около 2.830 тыс. пудов (увеличение за 40 лет почтив 12 раз).

Исследователь истории русской фабрики М. Туган-Барановский усматривает интересный {93} факт своеобразной эволюции в развитии русской текстильной промышленности, именно, что фабрика дала сильный толчок развитию мелкой кустарной промышленности. "Этот своеобразный ход русской промышленной эволюции в первой половине XIX в. был значительно усилен и ускорен войной 12-го г.", которая разорила множество фабрик, главным образом московских, а рабочие, состоявшие в большинстве из оброчных крестьян, разошлись и превратили свои избы в мелкие кустарные мастерские. Рост кустарного производства в текстильной промышленности продолжался в течение всей первой половины XIX века. "Николаевская эпоха, - говорит Туган-Барановский, может быть, по справедливости, названа эпохой расцвета кустарной промышленности" (Кустарные промыслы были особенно развиты в губерниях Московской, Владимирской, Ярославской, Костромской, Калужской. Кустари-ткачи обычно не были независимыми производителями; они зависели или от фабрикантов, которые раздавали им бумажную пряжу для обработки ее на дому, или от скупщиков-торговцев, которым они продавали свой товар.).

Кроме хлопчатобумажной промышленности, быстрый рост обнаруживала в первой половине XIX в. промышленность суконная (в 1850 г. числилось около 500 суконных фабрик). - Общий ход развития фабричной промышленности в дореформенной России характеризуется следующими цифрами: в 1815 году в Российской империи (без царства Польского и Финляндии) числилось около 4.200 фабрик с 173 тыс. рабочих; в 1857 - 111/2 тыс. фабрик с 520 тыс. рабочих (Туган-Барановский).

В Екатерининскую эпоху и в начале XIX в. было очень велико число дворянских вотчинных фабрик. Крестьяне, работавшие на этих фабриках, отбывали фабричную барщину, которая была им особенно трудна и ненавистна. Однако в XIX в. происходит непрерывное уменьшение числа вотчинных фабрик, и уже в 30-х гг. XIX в. дворянские фабрики составляют только 15% всех русских фабрик, а к концу 40-х гг. процент их понизился до 5-ти.

В руках дворянских предпринимателей {94} остаются главным образом лишь заводы, непосредственно связанные с сельскохозяйственным производством, именно, свеклосахарные (Первый русский свеклосахарный завод был построен в 1802 г.; в 1848 г. числилось 340 заводов с производством 900 тыс. пудов в год (размеры сахарного производства всё же, как видим, были еще невелики).) и винокуренные.

Новый класс фабрикантов образовался главным образом из купцов, а частью из бывших крепостных крестьян, разбогатевших и выкупившихся на волю (Так почти все фабриканты села Иванова (Шуйск. у. Владим. губ.) вышли из крестьян, бывших кустарей. "Село Иваново представляло собою в начале XIX века оригинальную картину. Самые богатые фабриканты, имевшие более 1.000 чел. рабочих (Гарелин, Грачев и др.), юридически были такими же бесправными людьми, как и последние голыши из их рабочих. Все они были крепостными Шереметева" (Туган-Барановский). Из крепостных гр. Шереметева вышли также Морозовы в Зуеве и другие будущие "короли" текстильной промышленности.).

Уже в крепостную эпоху вольнонаемный труд на фабриках постепенно вытесняет труд крепостной: в 1804 г. из 95 тыс. фабричных рабочих вольнонаемных было 45 тыс. или около 48%, а в 1825 г. из 210 тыс. было около 115 тыс. или около 54% вольнонаемных; в 30-х и 40-х гг. процент вольнонаемных рабочих на фабриках непрерывно повышался.

Развитие фабрично-заводской промышленности в Российской империи неизменно, хотя в разной степени, происходило под покровительством правительственной власти.

Екатерининское промышленное законодательство освободило промышленность от государственной опеки и регламентации (которую в свое время установил Петр Великий), упразднило государственные и частные монополии и объявило свободу торговой и промышленной деятельности (учрежденная Петром мануфактур-коллегия была закрыта в 1780 г.). Однако, издавая таможенные тарифы, правительство

Екатерины II, а затем и Александра I обыкновенно налагало пошлины на {95} привозные иностранные товары, которые могли конкурировать с произведениями русской промышленности (при чем, конечно, вместе с протекционистскими мотивами играли роль мотивы фискальные, т. е. заботы об увеличении государственных доходов). Тарифы 1816 г. и, особенно, 1819 г. носили либеральный или "фритредерский" характер, но тариф 1822 г. возвратился к покровительственной системе, а частью имел запретительный характер. Этот покровительственно-запретительный тариф действовал, с некоторыми изменениями, до середины XIX в., и лишь тарифы 1850 и 1857 гг. "покончили с запретительной системой Канкрина" (Милюков).

Ко времени Николая I относятся слабые зачатки фабричного законодательства в России (Первый закон "об отношениях между хозяевами фабричных заведений и рабочими людьми, поступающими на оные по найму" был издан в 1835 г. - Изданное в 1845 г. Уложение о наказаниях устанавливало наказание за стачку - арест от 7 дней до 3 недель, а для "зачинщиков" - от 3 недель до 3 месяцев. - Фабрикант за "самовольное" понижение платы рабочих раньше условленного срока или за принуждение рабочих получать плату не деньгами, а товарами, подлежал денежному штрафу от 100 до 300 рублей. - В том же 1845 г. было издано запрещение фабрикантам назначать на ночные работы малолетних до 12-летнего возраста, о чем государь повелел "обязать подписками хозяев фабрик", а Сенат "приказали" послать куда следует указы. "Наблюдение за сим" велено было "предоставить местному начальству", но, очевидно, местное начальство плохо за сим наблюдало, и гуманный закон 1845 года скоро пришел в забвение.).

Развитие внутренней торговли в первой половине XIX века тормозилось, кроме общих условий крепостного строя, недостатком местных путей сообщения. Благодаря этому недостатку местные рынки были изолированы один от другого, и цены на хлеб испытывали огромные колебания в различных областях государства, в зависимости от местных урожаев и других причин. Торговля не была достаточно организована и испытывала недостаток в кредите.

Недостаток "торговых точек" (т. е. лавок и магазинов) в сельских местностях повел к развитию {96} торговли "в разнос": торговцы-разносчики ("ходебщики", "офени") разносили свои товары из села в село, где их покупали помещики и крестьяне (а больше помещицы и крестьянки) если у них "завелась" лишняя копейка.

Для совершения оборотов по оптовой торговле, а также для продажи крупного товару (особенно - лошадей) существовали по всей России ярмарки, которые приурочивались обычно к каким-нибудь большим праздникам. Наиболее важным "всероссийским торжищем" была в XIX в. знаменитая "макарьевская" ярмарка в Нижнем Новгороде. В 1817-18 гг. ее было велено перевести в Нижний из маленького городка Макарьева.

В Нижнем ярмарочная торговля широко развернулась, и здесь заключалось множество сделок не только по внутренней торговле, но и по торговле с странами азиатского Востока (здесь же купцы и "гуляли" так, что "дым шел коромыслом"). В 1824 г. на нижегородской ярмарке было продано товаров на 40 милл. рублей, а в 1838 г. уже на 130 милл. рублей.

Внешняя торговля России в первой половине XIX в. обнаружила значительный рост: ценность русского вывоза, которая в начале XIX в. составляла около 75 милл. руб., накануне крестьянской реформы поднялась до 230 милл. рубл.; привоз иностранных товаров за то же время возрос с 52 милл. руб. до 200 милл. руб. Главными предметами русского экспорта были хлеб и иные продукты земледелия и скотоводства, а также лес и разное сырье. Вывоз хлеба (главным образом вывозилась пшеница через Одессу) составлял в середине XIX в. 30-35% всего русского вывоза; вывоз готовых изделий составлял в 1851-53 году всего около 3% общей стоимости экспорта.

Пути сообщения представляют один из самых слабых пунктов дореформенной России. Как встарь, летом ездили по рекам, зимой - по снегу на санях, а осенью и весной сидели дома, потому что через густую черноземную грязь, не говоря уже про заливные луга, болота и овраги, было ни пройти, ни проехать.

Только в 1816 г. началась постройка шоссейных дорог, и только в 1830 г. была закончена шоссейная дорога между Петербургом и {97} Москвой. Впрочем - шоссейные дороги в России не получили значительного развития и во второй половине века, - к 1896 г. их было всего около 12 тыс. верст. Первая железная дорога (между Петербургом и Царским селом) была построена в 1838 г.

(Министр финансов Канкрин был противником железных дорог, которые, по его мнению, только "подстрекают к частым путешествиям без всякой нужды и таким образом увеличивают непостоянство духа нашей эпохи" (цит. Туган-Барановский).).

В 1842 г. правительство решило приступить к сооружению Петербургско-Московской ("Николаевской") железной дороги, которая была окончена в 1851 году

(В заключение этой главы следует упомянуть об одном замечательном случае российского предпринимательства, именно о деятельности т. наз. "Российско-Американской Компании", основанной в конце XVIII в. и получившей в 1799 г. особую "привилегию" на 20 лет, которая затем возобновлялась вплоть до середины XIX века. Компании было предоставлено исключительное, право звероловных, китоловных и рыболовных промыслов "на Американском материке" и на островах Алеутских и Курильских; компания могла устраивать фактории в Америке ("с согласия жителей тех мест"), вести торговлю "российскими и иностранными произведениями" и должна была назначать "главного правителя колоний" и "старшин" для управления туземцами, живущими на Аляске и на островах Алеутских и Курильских, где она могла заводить "новые заселения и укрепления". Компания вела свои дела весьма успешно (в смысле чисто экономическом) и давала своим акционерам "значительные выгоды".).

{98}

6. Государственные финансы.

Правительство Екатерины II быстро усвоило изобретенный в Европе способ - делать деньги "из ничего", точнее, из бумаги. В 1768г. был учрежден "ассигнационный банк", с разменным фондом в 1 милл. рублей, и на такую же сумму было выпущено в обращение бумажных денег (или ассигнаций); к 1774 г. сумма обращающихся ассигнаций возросла до 20 милл. руб., в 1786 г. - до 100 милл., а по окончании второй турецкой войны (в 1791 г.) сумма ассигнаций превысила 150 милл. руб.; в соответствии с этим курс ассигнационного рубля к концу царствования Екатерины упал до 50 металлических копеек.

В начале царствования Александра I общая сумма внутренних и внешних долгов, вместе с находящимися в обращении ассигнациями, составляла около 408 милл. руб. А с 1805 года начался период продолжительных и тяжелых войн, внесший дальнейшее расстройство в государственные финансы. Сметы на 1805, 1806 и 1807 гг. были сведены со значительными дефицитами; в 1808 и 1809 гг. пришли новые войны, а потом экономические и финансовые неурядицы, связанные с континентальною системою. Затем следовали новые выпуски бумажных денег и новое падение их курса; в 1810 г. сумма выпущенных ассигнаций достигла 577 милл. рублей, а курс их на серебро упал до 20-25 коп.

В 1810-11 гг. за упорядочение государственных финансов взялся Сперанский. Составленный им финансовый план предусматривал прекращение дальнейшего выпуска ассигнаций; сокращение расходов и установление лучшего контроля над государственными издержками; введение новых и повышение старых налогов; продажу некоторой части государственных имуществ. Подушная подать, составлявшая в начале столетия 1 рубль с души, была поднята до 2-х, а потом до 3-х рублей; оброчные платежи с казенных крестьян были значительно повышены.

Были повышены также оклады с мещан и купцов и {99} был введен даже налог с помещичьих доходов, в размере от 1 до 10% дохода (Налог взимался с имений, приносящих более 500 рублей годового дохода; налог этот был отменен в 1819 году.). Помимо повышения прямых налогов, продажная цена казенной соли была повышена с 40 коп. за пуд до 1 рубля.

Усилия Сперанского привести в порядок государственные финансы имели лишь весьма кратковременный и непрочный успех. Новые войны с Наполеоном в 1812-15 гг. вызвали необходимость новых расходов - и новых выпусков бумажных денег; в результате сумма находящихся в обращении ассигнаций с 581 милл. рублей в 1811 году поднялась к 1817 году до 836 милл. рублей.

В таком расстроенном виде государственные финансы дожили до 20-х годов. Назначенный в 1823 г. министр финансов Канкрин начал наводить строгую экономию в расходах и накопил некоторый металлический запас. Ему удалось установить равновесие в бюджете и несколько поднять курс ассигнационного рубля, который в 1830 г. стоил 26 1/2 копеек серебром, а в 1839 г. - около 33 1/2 коп. Тогда правительство решило произвести денежную реформу. Манифестом 1 июля 1839 г. было объявлено, что серебряная рублевая российская монета "отныне впредь устанавливается главною государственною платежною монетою", а государственные ассигнации "остаются вспомогательным знаком ценности" с постоянным курсом по расчету 1 рубль серебром = 3 руб. 60 коп. ассигнациями. С 1841 г. вместо ассигнаций, стали выпускаться "государственные кредитные билеты", подлежавшие размену на серебро. Выпущенные раньше "ассигнации" (в общей сумме составлявшие в это время 595 милл. руб., т. е. по новому курсу 170 милл. руб.) подлежали постепенной замене новыми "кредитными билетами".

- Финансовая реформа Канкрина оказалась удачной; выпускаемые (в умеренном количестве) кредитные билеты сохраняли свой курс до Крымской войны (1853-1856), когда размен их на серебряную монету был прекращен.

Главной расходной статьей русского дореформенного бюджета было содержание армии и флота.

По {100} вычислениям П. Милюкова, государственные расходы составляли (в миллионах металлических рублей) в 1801 г. 64,2 милл. руб., в 1825 111,6 милл. руб., в 1850 г. - 284,5 милл. руб.; в том числе расходы на армию и флот составляли в 1801 г. 32,3 милл. руб. (50%), в 1825 г. - 48,4 милл. руб., (43%), в 1850 г. - 119,5 милл. руб. (42%). Платежи по государственному долгу в это время поглощали от 10 до 15% расходного бюджета.

В доходном бюджете дореформенной России наиболее важную роль играли подушная подать и питейный доход. Во взимании последнего правительство колебалось между системами акциза (т. е. уплаты налога с каждого ведра продаваемого вина) и откупа - когда продажа вина в известном округе становилась монополией "откупщика", который, уплатив в казну известную сумму денег, потом всеми правдами и неправдами стремился извлечь из карманов жителей все задержавшиеся у них рубли, пятаки и копейки (а иногда поил их и в кредит, дорого им обходившийся).

{103}

Глава III

ДУХОВНАЯ КУЛЬТУРА И ОБЩЕСТВЕННАЯ ЖИЗНЬ

В ПЕРВОЙ ПОЛОВИНЕ XIX-го ВЕКА

1. "Дней Александровых прекрасное начало".

Внезапный конец мрачного и жестокого царствования Павла и вступление на престол молодого, гуманного и либерального монарха, привлекавшего взоры и сердца (особенно женские) своей наружностью и обращением, вызвали в столичном обществе бурный взрыв восторженной радости. - "...В домах, на улицах, люди плакали от радости, обнимая друг друга, как в день Светлого Воскресения" (Карамзин). Поэты воспевали Александра в одах, петербургские дамы называли его не иначе как "наш ангел".

Первые мероприятия молодого царя (см. гл. I, 1), его приветливое обращение с подданными и всё его поведение (он гулял по улицам столицы один, без всякой охраны) увеличивали его популярность. Литература и публицистика пробудилась от летаргического сна, в который погрузил ее Павел, и заговорила. Эти годы были годами рождения русской журналистики, которая затем играла столь выдающуюся общественно-культурную роль в течение всего XIX-го века. С 1802 г. Карамзин начал издавать "Вестник Европы", сделавшийся вскоре самым распространенным журналом .

(Вигель красочно описывает "муки родов" русской независимой журналистики: "С воцарением Александра, после тягостного сна, всё благородное воспрянуло, и Карамзин... прилежно и сильно принялся за дело. Он сделался первым издателем первого у нас журнала, достойного сего названия... Какое мужество, какое терпение и какое бескорыстие были потребны Карамзину! Какая бедность в материалах! Какой недостаток в сотрудниках! Какое малое число подписчиков, и какая низкая цена за издание! Едва прикрывались издержки, а труд шел почти даром. Он принужден был почти один постоянно заниматься, сочинять, переводить. Но великий писатель достигнул своей цели: он водрузил знамя, под которое стали собираться молодые таланты и развиваться под его сенью" (Вигель, 11, 197-8).).

- Вскоре возникают в {104} Петербурге журналы: "Северный Вестник", "Журнал Российской Словесности", "С.-Петербургский Вестник", "Сионский Вестник" (масонский журнал), "Северная Почта" (официальное издание) и ряд журналов в Москве: "Новости русской литературы", "Друг Просвещения", "Московский Курьер", "Ученые Ведомости", изд. при Московском университете.

Правительство в начале XIX в. оказывало покровительство науке и литературе. В первое десятилетие XIX в. была издана (частью - с правительственной поддержкой) масса новых книг - экономических, политических и философских трактатов, из которых огромное большинство представляло собою изложение или переводы (с разных европейских языков) произведений второй половины XVIII века. Тогда появились русские переводы сочинений Монтескье, Беккариа, Бентама, Канта, Адама Смита и др. Карамзину, который решил приняться за составление "Истории Государства Российского", был в 1803 г. пожалован титул "историографа" и назначена ежегодная пенсия в 2 000 рублей.

Но особенно много было сделано в первые годы XIX в. для насаждения в России высшего и среднего образования.

{105}