Да, массовый исход "миротворцев" в гимнастерках из Нового Света в Старый был обставлен в несколько этапов. Психологическим шедевром стала тут история с "Лузитанией".
Именно ее трагедия позволила организовать в Америке первое широкое возмущение Германией. Потопление фешенебельного (водоизмещением в 32 тысячи тонн!) английского лайнера немецкой подводной лодкой 7 мая 1915 года часто описывается искаженно, а ведь эпизод-то был неоднозначным, читатель! Шла война - время для круизов не самое подходящее. "Лузитания" и стала транспортным судном, за которым немцы, не скрываясь, охотились. Накануне последнего рейса рядом с рекламой о скором отплытии "Лузитании" из Нью-Йорка в американских газетах публиковалось сообщение: "Путешественникам, которые намерены пересечь Атлантику, мы напоминаем, что Германия и ее союзники находятся в состоянии войны против Англии и ее союзников, что зона военных действий включает воды, прилегающие к Британским островам, что в соответствии с официальным предупреждением имперского правительства Германии суда, идущие под флагом Англии или любого ее союзника, будут уничтожены в этих водах, и, таким образом, пассажиры этих судов, путешествующие в зоне военных действий, подвергают свою жизнь опасности.
Имперское посольство Германии в Вашингтоне
22 апреля 1915 года".
Я не знаю, чем можно объяснить то, что 1959 человек (а среди них - 124 американца) все же решились идти в этот рейс. Неясно, что для многих причиной были доллары и фунты стерлингов - "Лузитания" в очередной раз везла не только людей, но и военные грузы, снаряды, патроны.
Однако полной загадкой остается пребывание на борту мультимиллионера Альфреда Вандербильта, "короля шампанского" Джорджа Кесслера и других финансовых тузов, получивших персональные телеграфные рекомендации отказаться от рейса на этом судне! Под предупреждениями стояла подпись Morte (то есть в переводе с французского "смерть").
Очевидно, и магнатов влекли в Европу неотложные интересы Долларов и Фунтов, дающих Власть и Силу.
У юго-восточного побережья Ирландии в 10 милях от берега лайнер был торпедирован лодкой U-20 капитан-лейтенанта Вальтера Швигера. "Лузитания" затонула так быстро, что погибли 1154 (по другим данным - 1196 или 1198) человека (из них то ли 114, то ли 139 - американцев).
Британское Адмиралтейство знало о местоположении лодки Швигера заранее. Еще в 1914 году русские моряки потопили германский крейсер "Магдебург" и сумели поднять со дна освинцованные книги кодов и радиошифров. Россия поделилась удачей с союзниками, и радиоперехваты очень помогали в противодействии германским подводникам.
Вот и на этот раз вначале на охрану "Лузитании" у английских берегов ей навстречу был направлен эскорт из крейсера "Джуно" и нескольких эсминцев. А потом он был отозван.
Гибель "Лузитании" была выгодна и необходима всему англосаксонскому крылу Золотого Интернационала - как Вильсону и его хозяевам, так и англичанам. Мотивы были настолько прозрачны, что молва тут же указала на молодого военно-морского (его "снабженческая" карьера была еще впереди) министра Черчилля. С гибелью "Лузитании" сэр Уинстон действительно сразу резко повышал свои акции на политической бирже хозяев мира. "Лузитания" не стала, правда, поводом к вступлению США в войну, но помогла в более ближних расчетах: резкие протесты США прорвали блокаду Британских островов лучше мощной эскадры.
Немцы были вынуждены сократить свою подводную активность, и американцы опять могли без особого риска снабжать Европу средствами для продолжения разорительных (для Европы) сражений.
Морская бойня притихла, сухопутная - продолжалась. Над окопами Западного фронта кружили шесть тысяч голу бей. Однако это были не "голуби мира", а курьеры - крылатые почтовые служащие английской секретной службы.
В окопах же нарастали ожесточение и усталость.
Бенито Муссолини рассорился с социалистами и напрочь за был, что в 1913 году баллотировался кандидатом от них, обличая милитаризм, национализм и империализм. Еще осенью первого военного года он ушел из "Avanti", a 14 ноября начала выходить его "Poppolo d'ltalia". По обе стороны заголовка красовались цитаты из Огюста Бланки: "У кого есть железо, у того есть и хлеб" и Наполеона: "Революция - это идея, нашедшая штыки".
Железа и штыков хватало, с хлебом было хуже. Не предвиделись пока и революции. Весь 1915 и 1916 годы росли потери, росли и прибыли.
Не обходилось без провокаций. В Москве 28 мая 1915 года произошел второй (после И октября 1914 года) чудовищный погром немцев-москвичей. Разрушения производили по плану, с ведома полиции.
В Афинах французские агенты во главе с де Рокфеем инсценировали нападение "агентов Вильгельма" на французское посольство и устраивали взрывы на греческих кораблях, объ ясняя их "германскими торпедными атаками". Целью инсценировок было полное установление контроля Антанты над Грецией.
Полковник Лоуренс Аравийский призывал к бунту кочевые арабские племена, а сэр Эдуард Грей писал Вильсону секретные послания о "необходимости мира" и "искоренения милитаризма". Под последним подразумевался, естественно, милитаризм только германский, но никак не англосаксонский. Вильсон отвечал... Надо же было обеспечить работой будущих историков!
Англичане, чтобы подбодрить приунывших русских "союзников", пригласили в Англию делегацию из шести журналистов и писателей (были там В. Немирович-Данченко, К. Чуковский, В. Набоков).
Был и Алексей Николаевич Толстой. Потом он вспоминал: "Только и видно было добродушных - почти придурковатых - людей-рубах. Ты, мол, да я, мол, англичанин и русский - давай, парень, выпьем. Даже сэр Эдуард Грей, задававший тон всей политике, прикинувшись простачком, похохатывал. Другого стиля гостям не показывали".
Толстой за столом спросил Грея:
Сэр, а вы часто бываете на континенте?
О, нет, я там никогда не был, - мило улыбнулся тот в ответ.
Почему?
А я боюсь, что украдут мой чемодан! Ха-ха-ха...
22 сентября 1916 года Грей впервые употребил в переписке слова: "Лига Наций". И сразу стало ясно, что Лига задумывается в качестве дымовой завесы будущих военных приготовлений. А уж по части таких завес англичане навострились - их как раз в это время усиленно внедрял морской министр Черчилль. Но основное совершалось без словесных и дымовых завес...
Однако, читатель, иногда и хитрый негодяй может дать маху. Нет, Штаты уверенно и умело вели дело к такому исходу войны, какой сразу и задумывался. И все же одна деталь очень уж явно обнажила, что военный пожар в Европе вильсоны тушили керосином. Вышло это так...
12 декабря 1916 года Германия заявила о готовности "не медленно приступить к мирным переговорам". Со стороны немцев был тут, конечно, и двусмысленный маневр. Да и как же иначе, если войну ВСЕ вели неправедную, алчную и хищническую. Но Германия действительно была не прочь замириться на приемлемых условиях.
Хотя бои шли все время на французской территории, в Германии все явственней не хватало продовольствия и сырья. Сторонние наблюдатели говорили о "гениально организован ном голоде" - не в смысле его намеренности, а в смысле чет кого распределения скудных пайков.
Итак, Германия - по заявлениям Антанты - "агрессор", предлагала мир. Антанта, если она была искренне против войны, должна была как минимум сразу же поддержать предложение немцев.
Однако мог ли Вильсон (то есть Капитал США) допустить, чтобы война закончилась не тогда, когда это решат за океаном?
И 18 декабря "миротворец" вместо простой поддержки предложения Германии обращается к воюющим державам со своей нотой, желая выступить как посредник.
"Нейтральные" Штаты - в роли международного арбитра?
Такой вариант для немцев был по ряду причин неприемлем (об одной, и важнейшей, я скажу чуть позже)... И они резонно ответили Вильсону, что мир должен быть достигнут в прямых переговорах только между участниками войны.
Немцы были правы: "двое дерутся, третий не встревай!". Но англо-французы залезли слишком глубоко в американские долги.
Так что "мирная" нота США своей цели достигла: война продолжалась, потому что теперь у Антанты был повод Германии отказать, что и было сделано за день до нового 1917 года - 30 декабря.
Наступил 1917 год. В горах и на равнинах Турции ветры и дожди выбелили черепа то ли миллиона, то ли даже полутора миллионов турецких армян, вырезанных весной 1915 года. А сэр Эдуард Грей и "демократическая" Европа уже успели пере парить шутку Талаат-паши: "Армянского вопроса более не существует, так как армян более не существует". И переварить ее Антанте было не так уж и сложно, потому что с исчезновением с турецкой деловой "арены" армянских финансистов и дельцов их место занял не турецкий, не немецкий, а англо-французский капитал.
Во французской армии распространяли листовки: "Нас ведут на убой"...
В русской армии были введены телесные наказания солдат, и теперь смысл войны разъясняли русскому мужику розгами. Но царизм тщетно пытался вбивать "патриотизм" через, пар дон, солдатские зады, потому что в головах фронтовиков-окопников бродило иное: "Зачем? Для кого? Не пора ли кончать?"...
Из-за границы, несмотря на крайне ограниченный тоннаж судов, везли в Россию не станки для заводов, а колючую проволоку, которую без особого труда можно было делать и у нас.
А были бы станки - не было бы нужды оплачивать русским золотом работу чужих (заокеанских в том числе) станков.
К 1917 году снабжение армии все же кое-как наладили. Но к этому времени был выбит не только кадровый состав офицерства и солдатской массы, а и сам "кураж" войны. Запал первых лет прошел. Армия, все более превращаясь в народное ополчение и по духу, и по уровню подготовки, вдруг осознала: "Это надо не нам, а богатеям".
12 декабря 1916 года Борис Пастернак писал родителям: "Пробегая газеты, я часто содрогаюсь при мысли о том кон трасте и той пропасти, которая разверзается между дешевой политикой дня и тем, что при дверях"...
А "при дверях" 1917 года уже стояли великие потрясения.
Штаты (и, к слову, Япония), пользуясь тем, что европейские колониальные державы дубасят друг друга, укрепляли свое присутствие по всему миру.
А вот Францию и Германию война обобрала донельзя. Англия тоже была на грани срыва в революцию. 24 апреля 1916 года в Дублине началось восстание ирландцев, подавленное Лон доном зверски: артиллерия смела огнем пол-города, сдавшихся расстреливали без следствия и суда сотнями. Выступление в Ирландии было более националистическим, чем классовым. Однако внутриполитическую ситуацию оно революционизировало серьезно.
Впрочем, кое для кого все шло, как по нотам (музыкальным и дипломатическим). Английский флот установил прочную "голодную блокаду" Германии, и единственным мало-мальски равноценным ответом для немцев была неограниченная подводная война, прерывающая морское снабжение уже Англии.
Препятствием для немцев могла стать только позиция официально нейтральных Соединенных Штатов. Германский посол в Вашингтоне граф Бернсторф предупреждал, что объявление беспощадной подводной войны автоматически вовлекает США в мировой конфликт.