Проба сил на озере Хасан вынудила высшее японское командование признаться самому себе в том, что ранее выработанные стратегические планы наступательной войны против СССР "устарели" по времени. Японцы летом 1938 года смогли убедиться в неожиданно прочной обороне советской границы в Приморье и поэтому императорский Генеральный штаб решил найти такое место для нового удара, "где бы противник не ожидал наступления".
В Токио не теряли времени даром. В течение осени "хасанского" года были разработаны два варианта плана наступательной войны против Советского Союза. Сам сверхсекретный план получил кодовое наименование "Хати - го" (план операции номер восемь).
Вариант "Ко" ("А") предусматривал одновременный удар на восточном и северном направлениях. После этого намечались решительные действия против Забайкалья.
По варианту "Оцу" ("Б") первоначальный главный удар планировался на западном направлении с целью выхода к южным берегам озера Байкал и перекрытия Транссибирской железнодорожной магистрали. Таким образом Забайкалье и Дальний Восток отрезывались по суше от остальных районов СССР и перед японской армией "открывались" хорошие оперативные возможности для разгрома восточной группировки Красной Армии.
Разработанный в строгой секретности план был в двух вариантах направлен в штаб Квантунской армии для изучения. Именно ей предстояло во второй раз попробовать крепость советской границы. После тщательного анализа ее командование пришло к выводу о наибольшей целесообразности сосредоточения основных наступательных усилий на западном направлении. То есть там, где сходились границы трех государств: Маньчжоу-Го, Монголии и СССР. Квантунские штабисты-аналитики считали его наиболее уязвимым для оборонительных действий советских войск.
Доработанный вариант "Оцу" ("Б") был одобрен в Генеральном штабе Японии уже в мае 1939 года. Для реализации этого варианта предусматривалось использовать 40 пехотных и 5 механизированных дивизий с привлечением других армейских сил. В целом план "Хати - го" предусматривал достижение полной готовности к нападению на Советский Союз лишь в начале 40-х годов.
План "Хати - го" предусматривал создание на территории Маньчжурии трех фронтов - Западного, Северного и Восточного и одной воздушной армии. То есть планом предусматривалось проведение широких фронтовых наступательных операций, что отвечало современным требованиям военного искусства.
Каждый фронт имел конкретную задачу. Так, войска Северного фронта (10 пехотных дивизий) должны были начать наступление из района западнее китайского города Хайкэ и оказывать поддержку войскам Западного фронта, наступавшим из района Калган - Баотоу во Внутренней Монголии. Перед Северным фронтом стояла задача нарушения движения по Транссибирской железнодорожной магистрали и разгром противостоящих ему советских войск. После прекрытия движения по Транссибу войска фронта выдвигались в район Рухлово (Сковородино) и далее к городу Хабаровску.
В состав Восточного тоже выделялось десять пехотных дивизий. Первоначально он должен был принять оборонительное положение и сдерживать советские войска с территории Приморья. После их разгрома Восточному фронту предписывалось оккупировать основные районы Приморья с городом Владивостоком (туда намечалось высадить морской десант) и развивать наступление вдоль реки Уссури на Хабаровск.
Наиболее мощным должен был стать Западный фронт, состоящий из 20 пехотных и 5 механизированных дивизий. Главный удар он наносил по району города Нерчинск в Забайкалье, где ему предстояло разгромить советские войска восточнее Читы. Далее фронту предстояло развивать наступление в сторону Улан-Удэ и Рухлово, одновременно оккупируя советской Забайкалье и Монгольскую Народную Республику.
В докладе командования Квантунской армии Генеральному штабу заявлялось, что Советскому Союзу для ведения боевых действий на западном направлении придется "затратить усилий в 10 раз больше, чем японской армии".
В Маньчжурии к началу войны должны были закончить сосредоточение 35 авиационных эскадрилий, сведенных в воздушную армию. Ей предписывалось в самом начале боевых действий уничтожить советскую авиацию в Приморье и наибольшую поддержку с воздуха оказать наступающему Западному фронту.
В период наступательной операции Квантунской армии против СССР намечалось приостановить активные действия японских экспедиционных войск в Китае. Часть их, переброшенная по железной дороге на север, привлекалась для поддержки Западного фронта. Кроме того, японское командование опасалось прорыва советских мобильных (механизированных) войск в Южную Маньчжурию.
Причин, толкавших правящие круги страны Восходящего Солнца на новый, гораздо более крупномасштабный военный конфликт, было несколько. Но стремление взять реванш за Хасан было не самым главным. Главной было ценой "большой войны" вынудить СССР отказаться от помощи Китаю или, по крайней мере, значительно ослабить ее. Победа давала Токио хорошую козырную карту в дипломатическом противостоянии Вашингтону и Лондону.
Была и еще одна немаловажная причина - требовалось поднять авторитет императорской армии, подорванный поражением на озере Хасан и невозможностью завершить войну в Китае. Помощь ему со стороны Москвы все возрастала. К середине февраля 1939 года в Китае находилось 3665 советских советников, инструкторов, военных летчиков и техников. Летом того же года туда прибыло более 400 летчиков-добровольцев и авиатехников (свыше 200 советских летчиков погибло на китайской земле).
Эту последнюю причину японские историки определили следующим образом: "Лишившись уверенности в победе, армия находилась в состоянии сильной раздраженности и нетерпения - как в отношении военных действий против Китая, так и в отношении операций против СССР".
Однако ни плану "Хати - го", ни его второму варианту "Оцу" ("Б") не суждено было сбыться. Начавшиеся было военные события "в полосе наступления Западного фронта" стали развиваться совсем по другому сценарию, в разработке которого японский императорский Генеральный штаб участия не принимал. Новое столкновение японских и советских войск произошло несколько ранее спланированного и утвержденного в Токио.
Это столкновение вошло в мировую военную историю под названием "Халхин-Голский конфликт" на границе Монголии (МНР) и Маньчжоу-Го или Китая. Но он больше напоминал локальную, пограничную войну, которая шла с мая по сентябрь 1939 года. Однако конфликт на Халхин-Голе в истории войной так и не назвали, хотя было немало войн, в которых были задействованы гораздо меньшие силы.
Командование Квантунской армией постаралось "отвлечь" как можно больше внимания советского военного руководства от берегов Халхин-Гола. С этой целью на советско-маньчжурской границе действиями "местного" командования Квантунской армии и маньчжурских войск преднамеренно обостряется обстановка. Ее нарушение следует одно за другим. Вот лишь некоторый их перечень.
14 февраля 1939 года японские военнослужащие нарушают государственную границу СССР на участке Ханкайского пограничного отряда в Приморье. В результате боевого столкновения был убит японский унтер-офицер Кимамура Эситами.
23 февраля нарядом 53-го (Даурского - в Читинской области) пограничного отряда был ранен при нарушении советской границы на острове № 268 на реке Аргунь и взят в плен унтер-офицер Томигава.
26 февраля в боевом столкновении на советской территории японскими военнослужащими был захвачен раненым пограничник красноармеец Моков, захвачен также труп красноармейца Гузеватого. С этими "трофеями" нарушители смогли беспрепятственно уйти на свою сторону, в Маньчжурию.
5 марта японцы вновь нарушили советскую государственную границу в Приморском крае - на участке Гродековского погран-отряда. В ходе боевого столкновения были убиты капитан Хосисукэ Такисабура, ефрейтор Оцуба и солдат-маньчжур Ли Люнцзин...
Советская сторона никак не могла быть заинтересована в новом обострении ситуации на своей дальневосточной границе. Показателен факт, что уже после начала военного конфликта на реке Халхин-Гол в ответ на запрос японских дипломатов Л.П. Берия сообщил им, что подлежащие обмену лица и трупы могут быть доставлены в любой пункт сухопутной границы между СССР и Маньчжоу-Го к 20 мая 1939 года или другому сроку, который устраивает противную сторону. Ставилось лишь одно условие - японские власти должны были предупредить советскую сторону о месте и дате такого обмена за пять суток.
События на берегах реки Халхин-Гол стали как бы более широкомасштабной копией событий на озере Хасан. Причиной маленькой необъявленной войны, в которой, с одной стороны, участвовали советские войска и армия Монгольской Народной Республики, с другой войска японской Квантунской армии, стал пограничный конфликт. Связан он был с необоснованными требованиями японских и, естественно, маньчжурских властей об односторонней демаркации государственной границы между двумя странами.
Вопреки официальным картам, на которых была зафиксирована государственная граница Монголии (Внешней) и Китайской империи (МНР и Маньчжоу-Го) - восточнее реки Халхин-Гол на 20-25 километров, японские власти стали настаивать на демаркации границы - на признании реки Халхин-Гол пограничной чертой между Монголией и Маньчжоу-Го. Многочисленные документы на сей счет, которые имелись в монгольской столице Улан-Баторе, японо-маньчжурской стороной во внимание не принимались.
Более того, линия государственной границы в районе реки Халхин-Гол на японских картах начиная с 1935 года стала переноситься в глубь Монголии на расстояние до 20 километров. На картах же до 1934 года такого не было.
На границе начались военные столкновения. 24 января 1935 года японо-маньчжурские войска совершают нападение на монгольскую пограничную заставу в Халхин-Сумэ и затем захватывают близлежащую к ней территорию. Это было только началом агрессивных действий Японии, ее квантунской армии против МНР.
31 января японо-маньчжурская пехота на 41 грузовике и кавалерийский отряд в 50 сабель совершили новое вторжение на монгольскую территорию. Нападавшие сперва заняли пограничную заставу в Халхин-Сумэ, потом погранзаставу "Монголрыба". Монгольские пограничники, выполняя инструкцию военного министра МНР, главнокомандующего Монгольской народно-революционной армиией Гэлэгдорижайна Дэмида, не ввязываясь в перестрелку с противником, отошли на 6 километров и остановились в районе Нарийн-Нур (Узкое озеро). В Улан-Баторе считалось, что из политических соображений это было сделано правильно.
Переговоры о демаркации государственной границы между Монголией и Маньчжоу-Го (по сути дела предотвращения назревавшего пограничного конфликта) начали вестись уже в начале июня 1935 года на железнодорожной станции Маньчжурия. Однако позиции сторон сразу же разошлись. Делегат Японии Канки в своем заявлении от имени правительства Маньчжоу-Го поставил перед монгольской делегацией следующие требования:
"Маньчжоу-Го откомандирует в соответствующие пункты на территории МНР (в том числе и в Улан-Батор) для постоянного проживания своих уполномоченных, которые будут держать связь со своим государством, отправлять нужные донесения и будут пользоваться правом свободного передвижения. Если с этими требованиями не согласятся, наше правительство... потребует отвода всех войск МНР, находящихся к востоку от Тамцак-Сумэ (то есть Темцик-Булака)..."
Требования Канки дополнил японский военный атташе в Маньчжурии Какура, который предъявил к монгольской делегации новые требования, но уже от имени штаба Квантунской армии. Он настаивал на допущении своего представителя в назначенный им пункт монгольской территории и на проведении телеграфной линии для связи с ним.
На эти требования правительство Монгольской Народной Республики 13 июля 1935 года дало ответ, в котором подчеркивалось, что "требования правительства Маньчжоу-Го о командировании уполномоченных в подходящие для них пункты для постоянного проживания и установки телеграфных линий для связи с ними правительство МНР отвергает как прямое покушение на суверенитет и независимость МНР".
Переговоры были сорваны в ноябре 1935 года. Правительство Маньчжоу-Го, по указанию Токио и штаба Квантунской армии, заявило: "...в дальнейшем все вопросы мы собираемся решать по своему усмотрению". Такое правительственное заявление одной из сторон за столом переговоров было нечем иным, как прямой угрозой применения силы для "исправления картографической ошибки".
Таким образом создавались дипломатические предпосылки для халхингольской "картографической" агрессии императорской армии Японии против бесспорно слабейшего противника, но имевшего военного и политического союзника в лице Советского Союза.
Необъявленная война, начавшаяся первоначально на дип-ломатическом поприще, уже вскоре обернулась боевыми столкновениями на монгольско-маньчжурской границе. Только в первом квартале 1936 года японо-маньчжурские войска совершили более десяти вооруженных налетов на сопредельную сторону. Это свидетельствовало о том, что в штабе Квантунской армии к такого рода враждебным действиям на границе с Монголией были уже готовы. В марте 1936 года начальник этого штаба генерал Итагаки заявил, что Монголия занимает важное место в японо-маньчжурской внешней политике. Или, говоря иначе, в планах командования Квантунской армии.
Так, 24 марта 1936 года в 15 часов отряд японских и маньчжурских военнослужащих напал на монгольскую пограничную заставу Монгол-Дзагас у озера Буир-Нур. Завязалась перестрелка. К нападавшим прибыло на четырех грузовиках подкрепление, однако монгольские пограничники отбили нападение. На следующий день под вечер японо-маньчжурский отряд численностью около 200 человек повторил нападение. Поскольку силы были неравные, то монгольским пограничникам пришлось отойти на семь километров в глубь своей территории.
На рассвете 26 марта нарушители границы, обнаружив отход монгольских пограничников, переправились через реку Халхин-Гол и заняли помещение заставы. Однако появление над заставой военных самолетов с монгольскими опознавательными знаками заставило японо-маньчжурский отряд переправиться обратно через реку и уйти на свою территорию.
После двухдневного затишья, 29 марта в 12 часов дня большой японо-маньчжурский отряд напал на монгольскую пограничную заставу Адык-Долон, которая находилась в 45 километрах от границы. Объясняется это тем, что впереди нее тянулся совершенно пустынный незаселенный район. Одновременно нападение было совершено на другую монгольскую пограничную заставу - Булан-Дерсу, расположенную на 50 километров севернее и в 8 километрах от линии государственной границы. Получив подкрепление, монгольские пограничники отразили нападение и заставили противника укрыться на сопредельной территории.
Наиболее сильное нападение состоялось в 9 часов утра 31 марта. Японо-маньчжурские войска на 72 грузовиках при поддержке 12 танков, бронемашин и 4 самолетов вновь напали на пограничную заставу Адык-Долон. Монгольским пограничникам пришлось отступить, и противник дошел до высоты 652 метров и дороги, связывавшей Баин-Тумэн и город Тамцик-Булак. На сей раз в бой пришлось вступить регулярным частям армии Монголии и агрессор бвл вынужден отступить за Адык-Долон.
В ходе боев 29 и 31 марта на монгольской границе были захвачены пленные. О результатах их допроса и положении на восточной границе МНР начальник Разведывательного управления РККА С. Урицкий сообщал наркому обороны:
"На границе спокойно.
Результаты опроса пленных.
1. Захваченный в бою 29.3 подполковник Ивамото, японец, 46 л., дворянин, инструктор артиллерии и вооружения 4-й баргутской кавбригады. Имеет пулевые ранения в левую ногу и бок. Ивамото прибыл в Маньчжурию из города Хух-Хото из 5-го артполка в августе 1935 г. и служил в Мукдене, в Хайлар прибыл 25.3 и 27.3 уехал на границу с целью инспекции. На допросе держит себя спокойно, ничего существенного не говорит... Утверждает, что ехал на охоту (на волков) и не знал, что попал на территорию МНР...
2. Капитан Юро, японец, 36 л., дворянин, зав. оружием 4-й баргутской кавбригады, здоров, прибыл в Хайлар из офицерской школы в Мукдене в феврале 1936 г. 1 марта выехал в Булун-Дерсу, где замещал командира 1-го эскадрона 7-го баргутского кавполка японского капитана Сато, выехавшего на короткий срок в Хайлар. Свое появление на границе объясняет поездкой с целью ознакомления с районом. Заход на территорию МНР объясняет случайностью и неясностью границы...
6. В бою 31.3 захвачен в плен рядовой Ямада Танзо, японец, по специальности шофер, 23 л. Служил и участвовал в бронечасти капитана Ивадзаки (номер части не знает, говорит, это засекречено от солдат). Ранен в левую руку, осложнений нет; охотно отвечает на все вопросы. В бою 31.3 участвовал на танкетке... Беседует исключительно радушно и просит отправить его в Москву.
7. У японского подполковника отобрана секретная схема, включающая Баргу и северную половину восточного аймака МНР, а также часть границы СССР; масштаб карты 1:2 000 000. На территории СССР изображены частично пограничные пункты. Северная половина восточного аймака МНР изображена схематично. Граница Маньчжоу-Го и МНР проведена по южному берегу р. Халхин-Гол и далее сворачивает по р. Тулай-Гол, отрезая территорию МНР в направлении на Халун-Аршан на 60 км...
9. Ход событий, по данным опроса пленных, рисуется в следующем виде: отряд подполковника Имамото в количестве 7 грузовых и одной легковой машин выступил в Булун-Дерсу на рассвете 29.3 и направился на границу. Заставу Адык-Далон солдаты видели около 8 час. утра. Говорят, что обошли ее на расстоянии ок. 8 км, продолжая двигаться по дороге на юго-запад, и ошибочно углубились на территорию МНР. Между 13 и 14 часами неожиданно подверглись бомбардировке самолетов и ответили на их обстрел огнем двух станковых пулеметов, двух ручных пулеметов и винтовок. Все пленные заявляют, что случайно попали на территорию МНР, и объясняют это неясностью границы. Солдаты цели поездки не знают. Имамото говорит, что ехал охотиться на волков. Всего на машинах было 60 японских солдат, 6 японских офицеров и 2 баргута. При нападении самолетов машины рассыпались и пошли на север. Во время бомбометания люди спешились, одна машина остановилась на поле боя, под ней укрылись от огня подполковник, капитан, шофер и баргутский солдат, которых и захватили в плен в 2-3 км юго-западнее заставы Адык-Далон на территории МНР в глубине до 2 км.
31.3 в бою на территории МНР участвовали: