С первых дней "венгерских событий", захвативших всю страну, наш Особый корпус нес большие потери не только в людях, но и в боевой технике. И вовсе не потому, что противник оказался силен и опытен. Введение на улицы большого города бронетехники для поддержания порядка без охраны пехотой сделало их легкоуязвимыми. Танки горели от бутылок с горючей смесью, от залитого тайком в их моторную часть бензина из канистры. Члены экипажей бронетранспортеров с открытым верхом прозвали свои боевые машины "стальными гробами".
Первым боевым подразделением, прибывшим в Будапешт примерно через час после опергруппы штаба корпуса, была мотоциклетная рота танкового полка. Командир корпуса к тому времени имел много просьб от венгерских правительственных и партийных органов освободить захваченные повстанцами помещения, в том числе издательства газеты "Сабад неп" ( "Свободный народ"), Венгерского радио и др.
Утром, из Секешфехервара прибыл механизированный пол к Литвинова. Командир корпуса приказал ему охранять здание министерства обороны. Возвращаясь с задания на бронемашине комкора, у ворот министерства я попал под обстрел. Автоматная очередь горохом рассыпалась по борту БТР. Стреляли из жилого дома, расположенного по соседству со зданиями военного ведомства. Охранявший их наш тяжелый БТР с зенитно-пулеметной установкой на борту дал три коротких очереди по стрелявшим. Огонь прекратился. Группа офицеров ВНА отправилась на захват налетчиков.
Примерно через полчаса в одном из подвалов министерства я смог познакомиться с документами задержанных. Их было человек тридцать. Большинство - молодежь до 20 лет, немало поростков.
С двумя из них, шестнадцатилетними ребятами, работавшими помощниками каменщиков на стройке, удалось побеседовать. Их задержали с оружием, когда другие при появлении группы захвата уже успели от него избавиться. Оба из деревни, зарабатывали хорошо, претензий к властям не имели.
Разумеется, не эти юноши делали погоду в событиях, которые, начавшись с гражданского противостояния, быстро приобрели антиправительственный характер и вылились, увы, в прямое вооруженное столкновение. Разговаривал я и с теми, кто открыто выражал свою ненависть к существовавшей власти, особенно к ее партийной верхушке из клики Ракоши - Гере. Экстремистам принадлежала главная роль не только в раздувании националистического психоза, но и в создании очагов вооруженной борьбы. Наиболее крупным из них был Корвин-Кез, получивший название по кинотеатру в районе перекрестка проспекта Юллеи с кольцевой улицей Йожефа. Его круглое здание располагалось во дворе, огороженном коробками многоэтажных домов. Соседство его с другими вооруженными группами, действовавшими поблизости, контакты с казармой, где размещались венгерские стройбатовцы, делали район крайне опасным в военном отношении.
Именно здесь понесла крупные потери механизированная дивизия генерала Обатурова, прибывшая в Будапешт вечером 25 октября из нашей Отдельной армии в Румынии.
Голова ее колонны, следовавшей в походном порядке, по сведениям венгров, появилась на окраинах города около шести часов вечера. Командир дивизии генерал-майор Обатуров прибыл к генералу Лащенко за инструктажем гораздо раньше. Он приехал на штабном "газике", одетый, как и водитель, в солдатскую форму: плащ-палатка, на голове - пилотка. Венгерская охрана попросила меня помочь проверить документы солдата, который утверждал, что он - генерал, но удостоверения не показывал. Я проводил комдива к командиру корпуса. А вечером стало известно о нападении на колонну вооруженных групп в районе площади Пратер и на улице Юллеи. Пропустив танки, повстанцы взяли под перекрестный огонь артиллерию дивизии, которая двигалась с нерасчехленными стволами орудий, и тыловые подразделения. Погибло много солдат и офицеров, в том числе и командир артполка. Он так и не успел подать команды "к бою". Дивизия заблудилась в городе и потеряла управление. Генерал Обатуров, как мне позже рассказал Герой Советского Союза, полковник в отставке Г.Д. Добрунов, тогда - командир разведбата 2-й мехдивизии, оказался в очень тяжелом положении. Пришлось опытному разведчику, хорошо знавшему Будапешт, помогать комдиву в нанесении расположения его частей на план города выпуска еще 1945 г.! А ведь такими планами были снабжены в 1956 г. все войска Особого корпуса, что при отсутствии офицеров, знающих язык и венгерскую столицу, создавало большие трудности в ориентации на ее улицах: за одиннадцать лет изменились не только названия многих улиц и площадей, но и их конфигурация.
Несколько позже на усиление частей корпуса в город вошла еще одна дивизия, до этого находившаяся на территории Советского Союза. Нестабильность обстановки в Венгрии явилась для нашего военно-политического руководства сигналом для ввода на территорию Венгрии двух армий из Прикарпатского военного округа: общевойсковой - генерала Мамсурова и механизированной - генерала Бабаджаняна. Перед ними стояла задача прикрыть границу, не допустить возможной агрессии с Запада и тем самым обеспечить тылы действовавших в Будапеште советских войск.
Однако события в венгерской столице развивались таким образом, что 28 октября правительство Имре Надя поставило вопрос о выводе из города наших войск. Сформированное на коалиционной основе, оно изменило оценку характера происходящего в городе и стране в целом.
Имре Надь выступил по радио с речью, в которой говорилось, что "правительство осуждает взгляды, когда нынешнее мощное народное движение рассматривается как контрреволюция... Это движение, - говорилось далее, поставило целью обеспечить нашу национальную независимость, самостоятельность и суверенитет, расширение демократизма в нашей общественной, экономической и политической жизни, поскольку оно может стать основой социализма у нас на родине".
Премьер анализировал причины кризиса, говорил о необходимости ликвидации ошибок, создании подлинно демократического правительства с программой, которая удовлетворит законные требования трудящихся, искоренит тяжелые случаи нарушения законности, поднимет жизненный уровень трудящихся. В интересах прекращения кровопролития, говорил Имре Надь, правительство распорядилось о всеобщем и немедленном прекращении огня.
Слушая это выступление главы венгерского правительства, я мысленно вновь увидел сцену, свидетелем которой оказался утром, когда распоряжение вступило в силу.
В кабинет командира нашего полка, где я ожидал прибытия бронетранспортера, вошел капитан и доложил:
- Товарищ полковник, мятежники открыли с крыш автоматный огонь. Есть раненые... Как быть, ведь нам запрещено открывать огонь?
- Как быть, как быть, - проворчал командир полка, поглядывая на меня. Приказ нужно выполнять и голову под пули не подставлять.
Руководство Венгерской партии трудящихся, которое к тому времени возглавил Янош Кадар, определило события как "национально-демократическое" движение народных масс. Представители Москвы, находившиеся тогда в Будапеште, поддержали такое решение. Более того, в заявлении Советского правительства от 30 октября говорилось, что оно "...готово вступить в переговоры с правительством Венгерской Народной Республики и правительствами других государств, участвующих в Варшавском Договоре, относительно нахождения советских войск в Венгрии".
В выступлении Имре Надя сообщалось о договоренности о выводе наших войск из Будапешта. Переоценка характера событий ставила крест на нашем пребывании не только в венгерской столице, но и за ее пределами. В связи с продолжавшимися нападениями на советских военнослужащих вывод войск осуществлялся под охраной наших танков. Они были "вкраплены" в транспортные колонны с орудиями, развернутыми вправо и влево. Такого рода "елочка" позволяла в любую минуту подавить пулеметное гнездо мятежников. А те не щадили даже санитарные машины, вывозившие раненых из нашего госпиталя в Будапеште. В одной из них погиб фельдшер и получили повторное ранение солдаты, которых он сопровождал.
30 октября наступил и мой черед покинуть мятежный город. Я уезжал с последним бронетранспортером и без сопровождения танков. Со мною следовали лейтенант Скобцов с двумя солдатами, которых в последние часы удалось вызволить из венгерского плена. Заложниками у венгров они оказались при весьма интересных обстоятельствах. Потеряв почти весь свой личный состав, командир минометного взвода 33-й механизированной дивизии с двумя подчиненными укрылся в здании телефонной подстанции. Вместе с венгерскими полицейскими наши ребята с 25 октября защищали ее от нападений вооруженных лиц. После 28 октября положение изменилось. Полицейские потребовали у советских воинов сдать оружие. Те отказались и вместе с венгерским офицером-переводчиком забаррикадировались в одном из помещений подстанции. Связались с министерством. Вышли на меня. Я договорился с подполковником из венгерского генштаба помочь вызволить наших ребят из заточения. И он выполнил мою просьбу.
В последний момент офицеры из училища Кошута доставили в министерство рядового И.И. Каланчу. После того как его бронетранспортер сожгли мятежники, солдата приютили курсанты. Вместе с ними он защищал училище от попыток вооруженных групп захватить здание и завладеть оружием. Узнав, что последнее подразделение наших войск покидает Будапешт, товарищи по оружию сделали все, чтобы рядовой Каланча не отстал от своих. К сожалению, не для всех наших воинов пребывание в мятежном городе закончилось столь благополучно.
3 ноября 1956 г. мне в качестве переводчика довелось участвовать в переговорах о выводе советских войск из Венгрии. Они проводились в отсутствие представителей других стран Варшавского Договора. Да и цель переговоров, как выяснилось позже, наше руководство определило уже совсем иную. В тот день советская и венгерская делегации провели два заседания. На втором, состоявшемся поздно вечером в нашем военном городке близ населенного пункта Текель, венгерская делегация была арестована опергруппой КГБ СССР во главе с его тогдашним председателем генералом И.А. Серовым.
А наступившей ночью 4 ноября 1956 г. начался повторный ввод войск Особого корпуса в Будапешт. Он осуществлялся из районов, куда его соединения и части были выведены 29 - 31 октября.
С началом нового ввода наших войск в Будапешт управление Особого корпуса перебазировалось на территорию одного из складов на восточной окраине города. Сюда теперь стекались сведения о боевых действиях наших частей и подразделений на будапештских улицах. Как правило, они велись против все тех же вооруженных групп, от которых пострадали наши воины во время первого ввода войск корпуса в Будапешт. Венгерская армия не оказывала сопротивления даже во время ее поголовного разоружения.
Запомнился рассказ танкистов 4-го механизированного полка 2-й гвардейской механизированной дивизии о своих действиях в ночь вторжения. Выполняя задачи захвата зданий венгерского парламента и министерства обороны, один из батальонов, укомплектованных танками Т-54, на полном ходу ворвался на площадь Кошута и развернулся, встав напротив венгерских танков, охранявших парламент. Поступила команда: "Глуши моторы! Первыми огня не открывать!" Командиры танковых орудий приникли к окулярам панорам, готовые к танковой дуэли. И в этот момент жуткую тишину ожидания разорвал голос венгерского офицера, бежавшего навстречу и кричавшего по-русски:
- Товарищи, не стреляйте, мы с вами!
Без единого выстрела соединения и части Особого корпуса заняли и здания министерства обороны ВНР. Генералов и офицеров, которые находились в служебных помещениях, обезоружили и отправили на грузовых машинах в штаб Особого корпуса.
Решение о новом вводе войск, как потом стало, известно, Н.С. Хрущев принял после консультаций с руководителями коммунистических и рабочих партий стран Варшавского Договора. Они также были обеспокоены событиями, развернувшимися в Венгрии к концу октября. В потере властных функций ВПТ, провозглашении многопартийности, объявлении о выходе из Варшавского Договора они увидели угрозу не только "социалистическому выбору" Венгрии, но и начало развала военно-политического союза.
Как мне представляется, на руку такому решению сыграл и разгул экстремистских элементов на улицах Будапешта, учинивших разгром горкома партии, варварскую расправу над его защитниками, арест коммунистов и других активистов существовавшего строя. Все это всерьез обеспокоило таких лидеров венгерского коммунистического движения, как Янош Кадар и Ференц Мюнних. Вечером 1 ноября они покинули Будапешт и пришли в наш военный городок на текельском аэродроме. 4 ноября Кадар стал инициатором создания нового правительства, поддержавшего решение Хрущева о разгроме сил, которые были названы "контрреволюционными".
В ту ночь будапештское радио передало, что премьер Надь обратился за помощью к Генеральному секретарю Организации Объединенных Наций. ООН сразу же назначила чрезвычайное заседание Совета Безопасности с обсуждением вопроса советского нападения на Венгрию. Среди моих записей радиопередач была и такая: "Внимание! Венгерское правительство просит офицеров и солдат Советской Армии не стрелять. Давайте избежим кровопролития! Русские нашими друзьями были и ими останутся!" Она была сделана вскоре после того, как из Текеля за подписью венгерского министра обороны в ВНА была отправлена радиограмма: "Переговоры продолжаются. В соответствии с договоренностью советские войска начали передислокацию. Огонь не открывать. Малетер".
Цель ее была та же - избежать кровопролития при втором вводе советских войск в Будапешт.
Приказ на проведение операции генерал П. Лащенко получил 2 ноября в Сольноке от маршала И. Конева - главкома Объединенными вооруженными силами государств - участников Варшавского Договора. Корпус для ведения активных боевых действий в Будапеште был усилен артиллерией и подразделениями ВДВ. Семь дней, с 4 по 10 ноября, в городе гремела артиллерийская канонада. За это время были ликвидированы очаги вооруженного сопротивления, пало правительство Имре Надя, к руководству страной пришел Янош Кадар.
Но все это, по моему твердому убеждению, не стоило той крови, которая была пролита в Венгрии в конце октября - начале ноября 1956 г. ... Венгерские события для меня как их участника навсегда останутся трагедией двух народов - и венгерского, и советского.
Документы из архива Президента Российской Федерации{43}
Информация Министерства обороны СССР в ЦК КПСС
24 октября 1956г. Особая папка Совершенно секретно Экз. № 1
Докладываем.
В соответствии с решением Правительства СССР об оказании помощи Правительству Венгерской Народной Республики в связи с возникшими в стране политическими беспорядками Министерством обороны проведены следующие мероприятия.
1. К 23.00 23 октября с.г. подняты по боевой тревоге:
- особый корпус советских войск в Венгрии в составе двух механизированных дивизий;
- стрелковый корпус Прикарпатского военного округа в составе одной стрелковой и одной механизированной дивизий;
- одна механизированная дивизия отдельной механизированной армии, дислоцирующаяся в Румынии, вблизи румыно-венгерской границы.
Всего по боевой тревоге поднято пять дивизий советских войск в составе, людей - 31 550, танков и САУ - 1130, орудий и минометов - 615, зенитных орудий - 185, бронетранспортеров - 380, автомашин - 3930.
Одновременно приведена в боевую готовность наша авиация - одна НАД и одна БАД Прикарпатского военного округа, всего: истребителей - 159 и бомбардировщиков - 122.
2. Войскам, поднятым по боевой тревоге, поставлены задачи:
- особому корпусу - главными силами корпуса войти в Будапешт, захватить важнейшие объекты города и восстановить в нем порядок. Частью сил прикрыться со стороны австро-венгерской границы;
- стрелковому корпусу ПрикВО "войти на территорию Венгрии и занять крупные административные центры в восточной части страны - Дебрецен, Ясберень и Сольнок;
- механизированной дивизии ОМА войти в южную часть Венгрии и занять города Сегед и Кечкемет.
3. Выполняя поставленные задачи, войска к 12.00 24 октября с.г. занимали положение:
- особый стрелковый корпус, вступив 24 октября в период с 2.00 до 4.00 по местному времени в Будапешт, занял важнейшие объекты города и, продолжая устанавливать порядок, очищает от демонстрантов район радиостанции, а также редакцию партийной газеты "Сабад неп" и гостиницу "Астория". В ряде районов города идет перестрелка. Имеются убитые и раненые как в частях корпуса, так и среди венгерского населения. Потери уточняются. В городе, совместно с советскими войсками, действуют части венгерской госбезопасности и внутренней охраны;