— Утверждающий богат, — проговорил мальчик как бы про себя.
— Да… — нехотя произнёс Алексей Александрович и укоризненно посмотрел на мальчика.
Тот улыбался и шептал:
— Утверждающий богат… Утверждающий уже на Пути…
Директор вызвал завуча.
— Алексей Александрович не уходит из школы. Дайте ему первый «А» класс и зачислите этого мальчика тоже в первый «А»!
Завучу это распоряжение директора не понравилось, на лице появилась кислая мина, и она сухо произнесла:
— Хо-роо-шоо…
Стоило ей скрыться за дверью, директор преобразился в поэта и, уже не предупредив своих слушателей, начал читать стихи с многозначительными движениями правой руки. Рука напоминала мальчику плавное движение хвоста персидского кота, когда тот, чем-то очень довольный, разгуливает по комнатам.
Стихи были прекрасны. Мальчик и Алексей Александрович наградили поэта заслуженными аплодисментами.
Они попрощались с директором и собирались уходить, но он остановил их у дверей.
— Алексей Александрович, вы не ответили мне… Стихи, которые я хочу посвятить вам, вы принимаете?
Алексей Александрович смутился, чуть покраснел. Сразу не нашел, что сказать. И пока он соображал, мальчик произнес вместо него:
— Эти стихи ему очень нужны… Как вы прекрасно в них говорите:
— Ты даже запомнил мои стихи? — порадовался директор. А Алексей Александрович застенчиво произнес: «Спасибо вам».
Прошло три дня, как начались занятия в школе. Вечером, когда Алексей Александрович собрался готовить конспекты завтрашних уроков, к нему нагрянул мальчик.
Он был чем-то недоволен, стоял у порога, подбоченившись и насупив брови.
— Что ты с нами творишь? — сказал он строго.
— В чём дело?! — не понял причину упрёка Алексей Александрович. — Входи…
Мальчик остановился посередине комнаты.
— Разве не понимаешь, что ты отупляешь детей своими уроками?
— Как?
— Как-как! — передразнил мальчик. — Садись! — и он указал Алексею Александровичу на кресло.
Тот повиновался.
— А теперь делай, что я тебе скажу. Произнеси слово «мама»… Ну, делай… Сколько раз открыл рот?.. Отвечай… Значит, сколько в слове «мама» слогов?.. Скажи?
— Зачем ты заставляешь меня это делать?
— А ты зачем заставляешь всех нас это делать.
— Я же должен научить вас читать?
— Чтобы потом мы возненавидели чтение?.. Ты знаешь, какой сейчас век? Скажи!
— Двадцать первый… Сам не знаешь, что ли?
— Но так, как ты нас учишь, учили двести, триста, пятьсот, тысяча лет тому назад… Тебе это понятно?
Мальчик достал из кармана палочки.
— Держи! — и протянул Алексею Александровичу три палочки. — Сосчитай, сколько у тебя палочек?
— Три…
— Дай мне полный ответ: «У меня в руке три палочки». Повтори!
— Слушай, не надо со мной играть…
— Отними одну палочку… Сколько осталось?
— Что тебе от меня нужно?
— Чтобы ты понял: нельзя дурачить детей…
— Видишь, сколько методических пособий я накупил! Я делаю всё, как надо, как в них написано, от них не отхожу!
— Потому и вредишь нам. Что значит надо? Кому надо — тебе или детям, или твоему завучу?
— В этих книгах же опыт…
— В них опыт учителей, а не детей. Взрослые, которые пишут эти шпаргалки, больше заботятся о самих себе, чем о жизни детей! А ты другой, тебе надо делать всё наоборот, всё по-другому. Твои бывшие ученики до сих пор восхищаются тобой!
— Я же не могу каждый раз ломать программу? Я обязан нести детям то, что положено…
— Разве ты сам не лучшая, живая, творческая программа? Неси детям самого себя, чтобы они безмерно полюбили тебя; тогда полюбят они и знания. Это есть мудрость, но написано ли о ней в твоих пособиях?
Алексей Александрович впал в отчаяние.
— Пойми, я не учитель, а литератор, да ещё студент…
— Ты остаёшься отрицающим, так ты никогда не станешь учителем.
— Я и не хочу им быть!