Глава 1.
— Айсира, ты держишь? — взволнованно закричал Бриенн, высокий темноволосый мужчина, чувствуя, что артефакт нагревается сильнее, чем должен.
— Все в порядке, — наигранно спокойно заверила красивая молодая девушка, не обращая внимания на текущий по лицу пот. — Не торопись, я его держу.
— Эйлирис меня убьет, если с тобой что-нибудь случится, — уже тише пробормотал Бриенн, продолжая настройку артефакта. — Еще минут пять! — перекрывая все нарастающий гул снова крикнул он, чтобы подбодрить свою напарницу. — Почти закончил.
— Бриенн, что-то не так, — обеспокоенно высказался Дрихнар — самый взрослый из присутствующих. — Артефакт нагревается слишком быстро. Стабилизируй его!
— Не могу пока, — протянул Бриенн, заканчивая плетение одного заклинания и тут же начиная следующее. При этом мужчина удерживал огромный силовой поток, источаемый крупным розовым камнем, установленным на постаменте в центре зала. — Не поддается, — вынужден был признать он.
— Тольфин! — тут же позвал Дрихнар, понимая, что ситуация выходит из-под контроля и принимает крайне опасный поворот. — Уводи всех из академии! — распорядился он. — Срочно!
— Магистр, что такое? — замер юноша, в волнении глядя на мерцающий камень, манящий, притягивающий взор независимо от желания.
— Я тебе что сказал? — прорычал Дрихнар, вырывая парнишку из задумчивости. — Ну-ка живо! Чтобы в миг никого в радиусе ста метров не было!
— Дда, сейчас, — моргнул Тольфин, сбрасывая наваждение. — Сделаю! — молодой парнишка умчался, напуганный тоном наставника.
— Айсира, ты как? — взволнованно поинтересовался Дрихнар, пытаясь подхватить нити, которые ронял Бриенн, одновременно с тем обеспокоенно поглядывая на самую сильную портальщицу всего Рашииса. Девушка выглядела неважно. Судя по виду, она уже была на грани. Силы утекали стремительно, а в последние две минуты просто нескончаемым потоком. Осязаемым потоком.
— Полминуты, — прохрипела она. — Больше не смогу.
— Бриенн, замыкай! — тут же скомандовал Дрихнар и в этот же момент грянул мощнейший взрыв.
Артефакт не выдержал нагрузку и выплеснул накопленную энергию. Не использовал ее, чтобы открыть окно в другой мир, как планировали собравшиеся в этом зале ученые, а затопил ею все вокруг. Однако Айсира этого уже не видела. Как, впрочем, и Бриенн с Дрихнаром. Мощнейшим выбросом всех откинуло на невероятное расстояние. Открыв глаза, каждый догадался, что их затея все же удалась. Они сумели открыть межмировой портал. Если быть совсем уж откровенными, то даже несколько. Каждый из присутствующих очнулся уже не на Галлее, планете, где они родились и выросли, а совершенно точно в другом месте. Бриенну и Дрихнару повезло больше Айсиры. Их выбросило в дружелюбный к магическим созданиям мир, наполненный пусть и не привычными им потоками циани, однако все же не пустой, бездушный, лишь выкачивающий остатки энергии.
Айсира же открыла глаза на узком деревянном топчане в крохотном домишке с одним окном. И тут же девушка заскребла пальцами по шее, глаза ее в ужасе округлились, девушка едва дышала. Нет, воздушная смесь подходила ей безупречно, дело было в другом. Циани — силы, позволяющей ей дышать, жить, взаимодействовать с миром всю ее жизнь больше не ощущалось. С огромным трудом Айсира сумела успокоить колотящееся сердце, она свернулась калачиком, стараясь унять слезы бессилия. Она больше не чувствовала своей второй ипостаси, она больше не чувствовала своих сородичей, в душе у нее будто угас огонек, питавший ее жизненные силы.
Девушке в некотором роде повезло. Выбросило ее не посреди океана или тайги, не упала она и в глубокое ущелье, Айсира оказалась на окраине человеческого поселения. И это оказалось не единственным ее везением, ведь девушка не осталась на улице, Айсиру подобрала молодая вдова, живущая тут же, неподалеку, практически на окраине деревни. Марина, так звали ту женщину. Она обнаружила Айсиру поздним вечером. В порванном платье, но при этом с кучей украшений, без сознания девушка лежала на холодной мокрой земле и не подавала признаков жизни. Марина, убедившись, что незнакомка все же дышит, пусть и рвано и коротко, перенесла девушку к себе и незамедлительно вызвала фельдшера. Вместе они привели девушку в себя, но Айсира, дезориентированная и сбитая с толку ничего не смогла им пояснить, даже когда немного успокоилась. Вообще, если не обращать внимания на наряд незнакомки, вполне можно было бы решить, что перед ними бродяжка, наркоманка. В пользу версии, что девушка находится под воздействием каких-то наркотических или психотропных веществ, явно указывали и расширенные зрачки, и бессвязное непонятное бормотание. А когда она, едва открыв глаза, стала остервенело драть на себе одежду и царапать шею, Марина даже испугалась.
Светлана Владимировна, местный фельдшер предложила вызвать полицию, пусть бы они и разбирались со странной девушкой, невесть откуда взявшейся в их деревне, но Марина отказалась. Она чувствовала странную близость с найденной незнакомкой. Ее внутреннее чутье, на которое Марина привыкла полагаться, подсказывало, что перед ней не просто та, кто нуждается в помощи и поддержке, а та, кто поможет самой Марине пережить недавнюю утрату. Выпроводив любопытного медработника, хозяйка небольшого деревенского домика сумела лишь напоить девушку чаем, от еды та отказалась. Создавалось впечатление, что она все еще не пришла в себя, не понимает ни где она, ни, возможно, кто. Так и не произнесла ни одного мало-мальски понятного слова. Снова свернулась калачиком на узкой Марининой кровати и забылась тяжелым сном.
Следующие два дня незнакомка отказывалась и от еды, и от воды. Девушка будто хотела умереть. На контакт не шла, интереса к внешнему миру не проявляла, с кровати не вставала даже. На третий день Марина едва ли не силой накормила потерявшую желание жить девушку, после чего та снова забылась тяжелым сном.
Постепенно состояние Айсиры стало улучшаться. Умереть быстро, как она и планировала, у девушки не вышло. Назойливая Марина и вовсе не давала погрузиться в пучину отчаяния, постоянно вырывая ее из состояния апатии. Айсира потеряла счет времени, однако в какой-то момент будто очнулась ото сна. Марина, обрадованная необычной активностью незнакомки, предложила ей свои штаны и футболку на смену изорванному платью, помогла вымыться в теплой воде, привести спутанные шикарные волосы в порядок.
Айсира не понимала ни слова из то быстрой, то замедляющейся речи Марины, так же, как и Марине был неизвестен язык, на котором роняла редкие скупые фразы найденная странная девушка. Теперь уже Марина догадалась, что незнакомка не бормочет бессвязно, а просто говорит на другом, неизвестном девушке языке.
Несмотря ни на что Айсира чувствовала, что скоро ее жизнь оборвется. Каждый день, прожитый на Земле, а именно сюда забросило несчастную, она мучилась от осознания потери. На Галлее остался ее муж, ее семья — родители, сестра и брат. Осталась ее работа, но самое жуткое — остались ее крылья. Будучи довольно образованной, Айсира отчетливо понимала, что не сумеет вернуться обратно. Она оказалась в совершенно лишенном циани мире. Мире, который тянул остатки этой жизненно важной энергии из нее самой. И сил бороться, а главное желания у Айсиры не было. Она чувствовала ежедневную опустошенность и обреченность. Она хотела, жаждала, чтобы все закончилось как можно скорее.
А потом вдруг выяснилось, что Айсира беременна. Сказать, что она была шокирована этим открытием — значит не передать и малой толики ощущений, что испытала Айсира в тот момент. Теперь у девушки появился смысл существования, она обрела мощнейший стимул, чтобы продолжать жить. Айсира вспоминала все, что знала ранее, все, что могло дать ей хоть какой-то ответ на самый важный вопрос — сможет ли ее дитя выжить в безмагическом мире? Продержится ли малыш столько, сколько необходимо ее родной Галлее, чтобы притянуть свое дитя обратно?
Марина, до того несколько месяцев мучавшаяся от тоскливого одиночества после смерти мужа, почувствовала в найденной незнакомке родственную душу. Необходимость заботы о другом живом существе давала ей смысл, утраченный с трагической потерей. Одиночество девушки на время отступило, а большего ей и не нужно было. А то, что они говорят на разных языках… две девушки поймут друг друга и без слов.
Открытие, что Айсира беременна шокировало обеих. Девушки только-только учились понемногу понимать друг друга. Марина радовалась обретенной подруге, несмотря даже на то, что поговорить толком они не могли. Айсира решила хоть немного ассимилироваться в новую среду, стала выходить из домика, пыталась помогать Марине вести нехитрое хозяйство. Правда для Айсиры, что жила всю жизнь в достатке, быт которой обеспечивали обычно слуги, было все в новинку, но девушка легко обучалась новому, а Марина ей в этом помогала, лишь посмеиваясь иногда над полнейшей беспомощностью Айсиры во многих абсолютно обычных для Марины вещах.
Ночами Айсира стала часто выходить из домика, она садилась на крыльцо и подолгу смотрела на звезды. Если бы кто-то видел ее взгляд в тот момент, не смог бы остаться равнодушным к невыразимой тоске и печали, что ясно читались в глазах девушки. Айсира обнимала живот двумя руками и что-то тихонько мурлыкала себе под нос. Теперь, когда она окончательно приняла, смирилась с тем, что попала в безмагический мир, совершенно лишенный циани, очевидно понимала, что долго ей не протянуть. Теперь девушка лишь молила Матерь-создательницу и Отца-созидателя только об одном, чтобы ее ребенок успел родиться до того, как ее сознанию предстоит покинуть бренную оболочку. И чтобы малыш оказался достаточно сильным, сумел приспособиться к непростым условиям жизни в этом странном мире.
Денечки шли один за другим, девушки вместе перезимовали и также вместе встретили весну. А в начале лета у Айсиры родилась чудесная здоровая девочка. Выразительные зеленые глазки в обрамлении огненных кудрей не могли бы оставить равнодушным никого. Светлана Владимировна — фельдшер, что приходила навестить будущую мамочку время от времени, не сумела убедить девушку отправиться в родильный дом, и она разрешилась от бремени на новой кровати, купленной взамен прежней, больше походившей на узкий деревянный топчан.
Айсире повезло попасть на Землю в своем привычном образе. На ней было богатое платье, в ушах поблескивали драгоценными камнями серьги, на пальчиках привлекали взор изящные искусной работы колечки, а запястья украшал неимоверной красоты и сложности браслет. В волосах притаились шпильки с драгоценным навершием, а шейку обвивало скромное колье. Айсира без сожалений отдала все свои украшения Марине для продажи. Все, кроме браслета, символа любви ее мужа, Эйлириса. Это единственное, с чем она не готова была расстаться, да и не могла. Брачный браслет нельзя снять, пока брак существует. Пока они оба живы. Айсира даже мысли не допускала, что Эйлирис захочет расторгнуть их союз и пригласит в их дом другую. Все остальные украшения ей жалко не было. Девушка понимала, что никак иначе не сможет отплатить Марине за доброту и гостеприимство.
Девочка, названная ИльРисой, росла здоровым ребенком, что не могло не дарить Айсире радость день ото дня. Она продержалась очень долго. Последний год, день ото дня мучаясь от сжигающей, выпекающей изнутри жажды циани, Айсира молила Матерь-создательницу еще об одном дне со своей дочерью. И Богиня неизменно дарила ей еще время. Айсира занималась с дочерью, рассказывала о Галлее, учила этикету, языку, ежедневно понимая, что ИльРиса не останется на Земле. Если Айсира хоть что-то понимает в устройстве мироздания, Галлея обязательно притянет свое дитя обратно. Так устроен мир. Это похоже на приливную волну. Во время взрыва артефакта произошел огромный выброс, разбросавший присутствующих в зале портальщиков по разным мирам. Циани выплеснулась подобно огромной волне. Но любая волна обязательно вернется, как бы далеко на берег она ни забралась.
Айсира написала множество писем своей дочери, начав их писать еще до рождения малышки. В письмах она рассказывала все, что ИльРисе требуется знать, чтобы найти своего отца, своих бабушку с дедушкой, все, что поможет ей выжить. Ведь Айсира не знала, где именно окажется ИльРиса, вернувшись, не знала она и того, сколько времени отмеряно ей самой милостивой богиней. Чему она не могла научить дочь — это управлению циани. Ведь это как учить играть на скрипке без инструмента, практически невозможно.
Все было прекрасно, Айсира сумела привыкнуть к выпекающей ежедневной жажде, научилась отрешаться от неприятных ощущений, не обращать на них внимания. В какой-то момент ей даже показалось, что она сумеет продержаться достаточно долго… ради дочери, ради ее малышки. Подкосило девушку неожиданное событие, после которого она уже не сумела оправиться, не смогла бороться и дальше. Слишком было больно, слишком горько. Ведь однажды ночью ее браслет расстегнулся…
Глава 2.
— Илриса? — усмехнулась кучерявая девчонка, поудобнее устраиваясь на толстом бревне, лежащем у колодца сколько я себя помню. — Что это вообще за имя такое?
— Нормальное имя, — нахмурилась я. — Саму-то как зовут? — с интересом рассматривала задаваку. Раньше ее не видела, видимо из города к кому-то приехала, — решила я.
— Елизавета, — задрав нос, представилась девочка.
— Приятно познакомиться, — выдала заученную фразу.
— Чего? — шмыгнула Елизавета, с недоумением поглядывая на меня.
— Так принято отвечать в светском обществе при знакомстве, — чуть свысока посмотрела на новую знакомую.
— Каком… обществе? — совсем растерялась Елизавета.
— Тебя что, не учили этикету? — заинтересовалась я.
— Эти… чему? — снова переспросила сбитая с толку девочка.
— Хорошим манерам, — перефразировала я, присаживаясь рядом на поваленное дерево и готовясь прочитать новой знакомой лекцию о необходимости знания тончайших граней этики поведения в обществе. На эту тему я могла говорить очень долго, просто повторяя слова мамы. Уж от нее-то я наслушалась достаточно нравоучений на эту тему. — Этикет — это обобщение правил поведения в обществе в любой ситуации, — деловито сообщила я. — Существуют определенные требования к внешнему виду, манерам, общению и прочим особенностям поведения. У разных народов такие правила могут различаться в соответствии с их культурными особенностями, но могут меняться и в рамках одной культуры.
Отвлекшись от своей увлекательной речи, я посмотрела на удивленно открывшую рот новую знакомую. Именно в этот момент я решила взять над ней шефство, пропадет же одна! Так и вырастет необразованной. Мимо нас прошел дядька Егор, погоняя своих козочек в сторону дома. Он частенько использовал недопустимые словечки, обращаясь к несчастным животным. Мама запретила мне эти слова слушать и запоминать. Поэтому я изо всех сил старалась не вслушиваться в его бормотания и покрикивания.
— А ты откуда все это знаешь? — отмерев и проводив козочек взглядом, спросила Елизавета.
— Меня мама учит, — охотно кивнула я.
— Странная она у тебя, — тихо заметила девочка. — Моя мама говорит, что твоя мама блаженная.
— Моя мама не такая как все, — согласилась я. — Но она не блаженная. — Несмотря на ранний возраст я знала, что это слово означает. — Просто мама приехала издалека, там все не так, как здесь.
— А твой папа где? — с присущей детям непосредственность, поинтересовалась Елизавета.
— Он… остался там, откуда приехала мама. Но скоро мы вернемся к ней на Родину. И к папе.
— А мой папа сам от нас ушел, — тихо поведала девочка. — Мама говорит, мы ему больше не нужны, он нас больше не любит.