— А если один не против, а другого не спросили даже? — нахмурилась я.
— Думаю, такая ситуация невозможна, — покачала головой лиария. — Если только один из супругов не подвергся атаке на свой разум и не доказано, что он не способен в полной мере отвечать за свои поступки и решения. В этой ситуации, как мне кажется, вопрос будет рассматриваться на совете лиаров под руководством владыки. Союзы в Рашиисе не расторгают просто так, — уверенно заявила она. — Если браслет не расстегивается — союз истинный, одобренный и благословленный Матерью-создательницей, лишь крайне веская причина может послужить оправданием расторжению такого брака.
В общем, чело… лиария я взрослая, прекрасно понимаю, как такие дела обстряпывают те, кто наделен властью. А отец, будучи первым советником владыки, недостатка власти явно не испытывает. Выходит, папочка вес же расторг с мамой брак и женился повторно. Вот тогда-то мамин браслет и расстегнулся. Помню, в тот день она заметно потемнела лицом, ходила сама не своя. Но, судя по тому, как истово мама заставляла меня заучивать имя отца, она все поняла. Не подумала, что отец умер, а поняла, что он нашел способ расторгнуть брак. Теперь браслет — мое единственное доказательство нашего родства. Вопрос только в том, откуда у меня взялся такой взрослый брат? Или мама не первая папина жена? Голова кругом от этих рассуждений, где полно вопросов и ни одного ответа.
Глава 22.
Я решила предпринять еще одну попытку. Расставаться с браслетом, чтобы кому-то что-то доказать никакого желания я не испытывала, а потому нашла на рынке живописца и попросила как можно точнее перерисовать украшение, сохраненное матушкой. Ради этого пришлось задержаться в Луидоре дольше намеченного, но результат того стоил.
Изображение на бумаге получилось выше всяческих похвал. Рисовальщик, как здесь зовут художников, справился с работой на отлично. Прорисовал малейшие детали, изобразив украшение на женской руке, моей. Грамотно наложил тени, покрасил браслет, и он из графитового стал красным, как и настоящий, при этом мастер сумел попасть практически тон в тон. Я восхищенно подняла глаза от листка и посмотрела на убеленного лиара.
— Спасибо, даже не ожидала такого результата, — честно призналась я.
— Лиария, не стоит меня обижать, — усмехнулся в усы мужчина. — Меня на этом рынке все знают. Если нужно портрет нарисовать или украденную вещь по описанию — сразу старого Никриша ищут.
— Лиар Никриш, вы просто гений! — выдохнула я, прижимая изображение к груди. — Скажите, а лиара по описанию вы нарисовать можете?
— Это сложнее, лиария, — огладил седую бороду рисовальщик. — Зависит от того, как хорошо описать сможете, как вы его чувствуете.
— Простите, не поняла. Что значит, как я его чувствую?
— Того лиара, которого хотите, чтобы я изобразил. Я могу видеть свет ваших чувств, лиария, и портрет получится ярко окрашенным вашим отношением. Если же вы равнодушны к тому лиару или плохо его знаете, не стоит и браться за работу — ничего не выйдет.
— Я вас поняла, — кивнула наконец я, поразмышляв над словами мастера. — Речь идет о моей маме, она умерла, когда я была еще ребенком. Но я очень хорошо ее помню. И ее, и ощущения, тепло, что она во мне вызывала.
— Тогда можем приняться за работу, — потер руки рисовальщик. — Но для этого нужно другое помещение. Без суеты и гомона. Мне нужно будет настроиться.
— Пока я не могу пригласить вас к себе, — извиняющимся тоном сообщила я. — Но как только что-нибудь придумаю — я вас найду. Рада была с вами поработать, лиар Никриш, — искренне заверила мастера, передавая ему оговоренную плату.
— И мне было приятно, лиария, — принял мужчина плату. — Приходите, как надумаете, — напоследок пригласил он.
Свернула изображение браслета трубочкой, но подумав, развернула, взяла у рисовальщика карандаш и торопливо написала на обратной стороне небольшое послание:
«Мамин браслет. Сейчас у меня. Буду ждать в пансионе лиарии Нейлис Маккон. Недолго.»
Каждое слово давалось с трудом и не потому, что я забыла рашиистскую письменность, а потому что слова просто не хотели ложиться на бумагу. Ну вот не хочу я уговаривать собственного отца признать меня! Не хочу добиваться его внимания! Это он должен хотеть меня найти, должен радоваться, что я вообще есть! Понимаю, все это нелогично, ситуация сложная, ведь отец вовсе не знал, что у него может быть ребенок… но это очень сложно принять. С самого детства я слышала, какой у меня папа замечательный и как он нас с мамой любит и ищет, и обязательно найдет. И как он будет рад… И ни разу в рассказах мамы не было отступления, в котором мне сначала нужно записаться к нему на прием у секретаря. А еще не было рассказа о брате, старше меня на десяток лет.
Снова свернула рисунок, перевязала купленной у торговки неподалеку ленточкой и отправила в дом отца с мальчишкой-посыльным. Таких на рынке в поисках подработки толчется множество, можно даже выбирать.
Вернувшись в пансион, предупредила лиарию, что поживу у нее еще несколько дней, оплатила их заранее и принялась ждать. На второй день ожидания снова надела самое красивое платье, вычищенное накануне, уложила красиво волосы и подскакивала в волнении буквально от каждого стука. Но никто за мной не пришел.
— Лиария Нейлис, — мялась я за ужином. — Скажите, никто не спрашивал у вас обо мне? Не искал?
— Нет, милая, — охотно откликнулась женщина. — Если кто-то вас спросит, я сразу же сообщу, вы можете не переживать.
Но и на следующий день ничего ровным счетом не изменилось. В общем, я прождала неделю. В последний день, уже приняв решение уезжать и отправившись на рынок в поисках обозчего, едущего в наши края, случайно столкнулась с отцом. Он прошел мимо в сопровождении трех лиаров в черной одежде, смахивающей на военную форму, снова лишь мазнув по мне взглядом. В конце на миг задержался, секунда… и вот он уже идет прочь, поморщившись напоследок.
Ну и ладно! — психанула я. Не стану навязываться! Сегодня же уезжаю обратно! Там, по крайней мере, есть арисы, которые нуждаются во мне, любят меня. И которых люблю я. Привыкла я уже быть сиротой, ничего, собственно, и не теряю!
Обозчего я нашла, даже повезло, могу уехать уже завтра утром. Прошлась по рынку, купила для Дизары с Никосом красивый набор посуды, дорогой и очень тяжелый, но он того стоит. Таких искусно расписанных тарелок в Житеце не продают. Потратила на подарок последние монетки, оставила только на обратную дорогу. Да уж, с этой поездкой в столицу я очень сильно потратилась, огорчает, что еще и без толку. Ну и ладно! Чему быть, того не миновать, знать не судьба мне с отцом познакомиться и сообщить ему о себе. А может, время еще не пришло.
Вернулась в пансион, собрала вещи, переложив купленный подарок одеждой, чтобы не разбился во время долгой дороги. Фух, — села на кровать. Сейчас поужинаю, а утром, еще до завтрака уже отбываем. Нужно попросить что-нибудь на перекус на кухне, в прошлый раз мне Дизара тормозок собирала, теперь сама о себе должна позаботиться. Вспомнила добрую женщину и поняла, что соскучилась и по ней, и по дядьке Никосу. Но это не те чувства, что я ощущаю при мысли о маме или теть Марине. Теть Марина для меня будто умерла, мысли о ней вызывают слезы, о Лизке тоже стараюсь не думать, горько осознавать, что мы больше никогда не увидимся, по-настоящему горько. Надеюсь только, что ни у кого на Земле не будет проблем в связи с моим странным исчезновением.
— Лиария ИльРиса, раз уж вы ожидали кого-то, быть может, оставите свой адрес? — мягко предложила лиария Нейлис после ужина. — Вдруг о вас все же спросят, что тогда мне отвечать?
Первым порывом было отказаться. Но, поразмыслив, решила все же адрес оставить. Просто название деревни, без подробностей. Надо будет — найдет! Хоть я в том и сомневаюсь.
Как ни странно, но ранним утром, еще до рассвета лиария Нейлис уже была на ногах. Оказалось неожиданно приятно, что она встала в такую рань, чтобы лично меня проводить.
— Экипаж вас уже ждет, милая, — улыбнулась она, подавая небольшую корзину, источающую приятные ароматы.
— Спасибо вам, лиария, — от всей души поблагодарила я, принимая корзину. — В вашем пансионе я чувствовала себя как дома, — ничуть не покривила душой.
— Это мое детище. Я счастлива, только если мои гости довольны, — улыбнулась хозяйка. — Будете в Луидоре — жду вас снова к себе, — пригласила она. — Буду очень вам рада.
Экипаж доставил меня на окраину Луидора, откуда и отправлялся обоз со всеми желающими. С удовлетворением отметила, что сейчас нет отар животных, очень замедляющих продвижение. Надеюсь, обратная дорога займет меньше времени.
Пока я буду скучать в многоместном экипаже, этаком омнибусе, расскажу вам о том, как впервые увидела лиара во второй ипостаси. Издалека правда, но увиденное все равно крайне меня поразило. Я не стала расспрашивать лиарию Нейлис на эту тему, чтобы не показаться совсем уж деревенщиной, тем более что я и сама лиария и такие вещи уж точно должна знать.
Я как раз возвращалась от мастера-рисовальщика, когда на рынок опустилась громадная тень. Многие подняли голову, в восхищении рассматривая огромного ящера в небесах. Ящер будто что-то вынюхивал, спустившись в какой-то момент совсем уж низко. Я замерла, испытывая одновременно и восхищение, и трепет, и даже страх. Да-да, не стану лгать, я испугалась. Разумеется, я помню картинки в книгах с изображением драконов, на которые мама указывала, чтобы объяснить, какие же лиары на самом деле. Но все ее слова не могут сравниться с увиденным наяву.
Никто на рынке не кричал, не бежал в панике. Да, многие полюбопытствовали, но все быстро вернулись к прерванным занятиям. Лиар еще какое-то время держался поблизости, я все это время не спускала с него глаз, но вскоре улетел, подняв сильный ветер размахом своих крыльев.
Я собиралась найти какую-нибудь книгу, возможно учебник, из которого могла бы узнать больше о… нас. Ведь я тоже лиария… хоть и не верится. Но в пользу этого говорит моя врожденная особенность, то, что отличало меня от людей и теперь бесспорно отличает от арисов. Мой дар — взаимодействие с природой и животными. Моя мама могла открывать порталы, что и стало причиной ее ранней гибели, отец… не знаю, честно говоря. Как-то странно, но, по-моему, мама не упоминала о его способностях ничего или же я просто забыла. Лиария Нейлис вот упомянула о том, что счастлива, когда ее постояльцы счастливы, не знаю, в чем именно ее дар, но наверняка связан с ее работой. А почтенный лиар Никриш просто невероятно талантливый художник, по его словам, может видеть свет души и чувств лиара.
До поездки в Луидор я думала, что все лиары обязательно состоятельные, чванливые, кичащиеся своим статусом. Но, побывав в столице, где на улицах наравне с арисами достаточно много представителей моей расы поняла, что все разные. Много простых горожан, не выделяющихся слишком явно своим уровнем жизни и доходами. Тот же рисовальщик, лиар Никриш, к примеру, вовсе не брезгует работать прямо на рынке.
Откинулась на довольно удобном сидении, вспоминая первого виденного мною лиара в крылатой его ипостаси. Мама говорила, что и у нее были крылья, это я точно помню. А еще упоминала, что крылья даются тем, кто по-настоящему любит. Помню, в детстве я еще фыркала по этому поводу, потому что ведь я тоже любила. Маму, папу, пусть и заочно, теть Марину… да много кого.
Как же вышло, что папа любил маму, мама папу, а у него сын старше меня? Ну никак этот вопрос мне покоя не дает! И все же какой он красивый. Интересно, а как происходит процесс превращения? Да-да, я, как и многие, конечно же читала все эти книги про драконов, оборотней и другие миры. Возможно, информация из подобных произведений наложилась на мамины рассказы и теперь у меня в голове и вовсе каша из полученных знаний. Реальных и вымышленных. Эх, нужно идти учиться куда-нибудь, — уже засыпая подумала я.
Глава 23.
Не стану утомлять вас описанием прелестей обратной дороги, к счастью, она была менее продолжительной, и уже через десять дней мы приблизились к Житецу. Никос, конечно, не мог знать о времени моего прибытия и потому меня никто не встречал. В этом городе у меня была только одна знакомая, к кому я могла бы рискнуть пойти на ночь глядя — Лидяса. Вот к ней я и отправилась.
Как никогда остро встала необходимость покупки более теплых вещей и обуви, нежели те, что я заказывала в прошлый раз. По мере удаления от Луидора погода становилась все холоднее, особенно по ночам. В омнибусе это еще не так сильно ощущалось, но стоило только выйти во время коротких остановок, как многие тут же торопились обратно, потирая озябшие конечности. Серебра на обновки, кстати, у меня не осталось. Холода бы пережить, но я уверена, Никос с Дизарой меня прокормят. Так что к Лидясе я шла не за этим, а с просьбой переночевать. Завтра схожу на рынок, возможно встречу кого-то из Тиллиорки, напрошусь вместе вернуться. В противном случае придется нанимать извозчика, отдавая последние монетки.
Несмотря на позднее время в лавке Лидясы была посетительница. Девушка впустила меня внутрь, попросив подождать, пока она с ней закончит, так что я даже высказать свою просьбу не успела. Прошмыгнула внутрь, не желая мешать Лидясе общаться с состоятельной клиенткой. Такой вывод я сделала, разглядывая красивое яркое пальто женщины, висящее тут же на треноге у входа и необычное платье, что было на ней. Женщину я видела только со спины, но даже так могла сделать вывод, что она не молода. Не знаю точно, что могло выдать ее возраст, это точно не осанка, не фигура… голос, точно, дело в ее голосе и небольшой седине в копне великолепных, с рыжинкой волос. Не таких рыжих, как мои, но довольно близких по цвету.
Притулила свой баул в сторонке, чтобы не привлекал внимания и не мешал передвигаться по основному залу, сняла накидку, но постеснялась повесить ее рядом с великолепным пальто посетительницы, набросив сверху на сумку с вещами. Я как раз поправляла волосы, смотрясь в небольшое зеркало на стене, как услышала за спиной какой-то шум.
— Лиария Эндлерон, — Лидяса в панике обращалась к вдруг упавшей женщине. — Лиария, вам плохо? — девушка не решалась похлопать женщину по щекам и лишь слегка тормошила ее, силясь привести в чувство.
— Похоже на обморок, — высказала неуверенное предположение я.
— Она вдруг обернулась и сразу же упала, — в панике сообщила Лидяса. — Глаза расширились, за грудь схватилась…