Удачный выбор башенного типа броненосцев, вооруженных стальными нарезными орудиями образца 1867 г., обеспечил высокую эффективность оборонительного флота по сравнению с английским броненосным флотом конца 60-х — начала 70-х годов XIX в. Основу английского флота составляли батарейные и казематные броненосцы, вооруженные 229 мм орудиями, из которых только половина участвовала в бортовом залпе. Снаряды английского 229 мм орудия, заряжаемого с дула, на дистанции 5 кбт (1 кабельтов = 83 м) пробивали 140 мм броню, при толщине броневой защиты самих броненосных фрегатов от 114 до 229 мм. При этом 229 мм русский снаряд орудия образца 1867 г. пробивал 152 мм броню на дистанции 9 кбт. Поэтому в прибрежных водах башенные лодки являлись довольно серьезным противником более крупным и быстроходным английским рангоутным броненосцам, а башенные фрегаты имели даже определенные тактические преимущества.
Однако уже в середине 70-х годов в английском флоте появились броненосцы с 317 мм орудиями и 305–356 мм броней, а в 1881 г. в море вышел «Инфлексибл», вооруженный 406 мм пушками и защищенный 610 мм броневой цитаделью. Внедрение удлиненных орудий с нарезами прогрессивной крутизны в 80-х годах привело к окончательному устареванию артиллерийского вооружения русских кораблей береговой обороны. Несмотря на частичную модернизацию, броненосные батареи, башенные лодки и фрегаты в последнем десятилетии XIX в. по вооружению, защите и скорости не отвечали тактическим требованиям. Поэтому приказом по Морскому ведомству от 1 февраля 1892 г. все эти корабли перевели в класс броненосцев береговой обороны.
Броненосцы береговой обороны сыграли большую роль в воспитании русских моряков, овладевших искусством кораблевождения и морской практикой, а также новейшими образцами военно-морской техники и оружия. После всестороннего испытания первых броненосцев в кампании 1864 г. на следующий год броненосная эскадра демонстративно зашла в Стокгольм, проявив себя слаженным боевым организмом.
Имперскую миссию русских в Средней Азии следует рассматривать как важный элемент их национального самосознания XIX в. Именно в Средней Азии, с появлением парового транспорта, телеграфа и нарезного огнестрельного оружия, проявилось технологическое превосходство вооруженных сил России над отважными, но отсталыми кочевниками. Завоевание Туркестана особенно ярко показало значение транспорта при ведении современных войн. Так как даже в этом пустынном крае, помимо строительства укрепленных линий и сухопутных путей сообщения, русским пришлось создавать речные флотилии.
Хотя окончательное завоевание Туркестана произошло уже в эпоху пара, вполне логично поставить этот раздел вслед за Кавказом. Конечно же, сравнительно сильные феодальные государства до поры до времени спасало бездорожье, и появление русских пароходов в водах Амударьи и Сырдарьи, а также строительство железных дорог сыграло решающую роль. Однако империя смогла выделить достаточные силы для оккупации Туркестана только после завоевания Кавказа. Так что и здесь стратегический фактор имел решающее значение.
К слову сказать, паровые машины также не оказали особого влияния на покорение Кавказа. Еще со времен Екатерины русский флот безусловно господствовал на Каспийском и Черном морях. При такой блокаде джигитов спасали их неприступные ущелья и горные тропы. И только после разгрома Франции Наполеона I наметился стратегический перелом.
С распространением владычества России за Урал взоры сановников Петербурга, имя которым Легион,[24] все чаще стали обращаться на киргизскую степь, стратегическое значение которой подчеркивал еще Петр I, которому приписывают слова: «Хотя киргиз-кайсакская орда — степной и легкомысленный народ, только всем азиатским странам и землям оная орда ключ и ворота».
В 1732 г. к владениям России присоединился Малый казахский жус, но долгое время это носило формальный характер, лишь осложнив охрану границ от грабежей и набегов кочевников из Средней Азии. Границы пришлось укрепить хотя и небольшими, но многочисленными опорными пунктами и заселением их казаками.
Эти крепостицы и редуты, возводимые с начала XVIII в., создали две линии: Оренбургскую и Сибирскую. Однако заселение окраин казаками на кочевников влияло лишь условно, так как формально подданные России, но непокорные племена киргизов Малой орды, лишь отошли от линии. Нападения и грабежи не прекратились, и до окончательного усмирения Степи было еще далеко.
Зимой 1839 г. поход четырехтысячного отряда генерала Перовского на Хиву, из-за слабого снабжения по длинным коммуникациям, закончился неудачей. Это поражение побудило Николая I применить здесь блокаду, оказавшуюся столь успешной на Кавказе, а именно — строить укрепления в самой степи, все ближе и ближе к жизненным центрам кочевников.
Такое продвижение вперед шло как в сторону Хивы и Коканда, так и в пределы Большой орды. Новую Оренбургскую линию начали создавать с 1841 г., и постепенно возникли укрепления Джоргаин-Агач, Акмолинское, Аяузское, Уджарское, Копалское, Кокпектинское, Уральское, Оренбургское, Карабутакское, Актаузское, Улутаевское, Аман-Карачайское, Кишмурунское, Раимское, Казальское, Кармокчинское, Кувандарьинское, Перовское, Илийское, Кастекское и Ал маты (Верный).
К началу Восточной войны 1854–1856 гг. границы России в Средней Азии продвинулись так далеко, что нужда в кордонной линии совершенно отпала. Но окончательно Оренбургскую линию упразднили лишь к 1862 г.
Арал — четвертое по величине озеро на земле (64 500 кв. км), лежит в Казахстане. В это «море», ставшее своеобразным трамплином для прыжка империи в Среднюю Азию, впадают реки Сырдарья и Амударья.
В XVIII в. на гигантских просторах от степей Турана до гор Памира шли непрерывные войны между феодалами. Кровавые междоусобицы в раскаленных степях разоряли и уничтожали племена. По караванным тропам в Афганистан, Персию и Турцию печально брели вереницы невольников. Пограничные с Россией народы и племена нередко добровольно входили в ее состав, под защиту русской армии.
Так, в 1731 г. один из вождей киргизов Абулхаир-хан, владения которого простирались от реки Урал до Сырдарьи, признал власть Петербурга.
Затем, в 1739 г., хан Абулхаир просил для защиты от джунгар построить на Сырдарье крепость-порт для военной флотилии. Но из-за больших трудностей со снабжением из России в то время этого сделать не удалось. Только после того, как к середине XIX в.
115 000 туркмен Прикаспия приняли русское подданство, в Петербурге решили создать флот на Аральском море.
В 1847 г. по выжженной солнцем пустыне двигался огромный караван: 1500 запряженных верблюдами телег башкир везли узлы и детали шхун «Николай» и «Константин». Караван охраняли рота пехоты, две сотни казаков и два орудия. В песках гуляли шайки хивинцев и мятежного султана казахов Кенесары Касымова. Путь лежал к далекому Аральскому морю, в укрепление Раим. Возглавлял экспедицию лейтенант А. И. Бутаков — отпрыск известной династии моряков.
Прибыв в Раим, матросы, несмотря на голод и изнурительную лихорадку, уже в начале зимы собрали и спустили на воду парусные шхуны. Трудная зима с морозами до 20–28 °C, частые бураны, лихорадка и цинга значительно сократили гарнизон. Весной 1848 г. на берегу Арала появился скорбный ряд черных крестов. Но шхуны все-таки удалось оснастить, вооружить и доукомплектовать солдатами 4-го оренбургского линейного батальона.
Пополнив экипажи и погрузив запасы, флотилия двинулась из устья Сырдарьи вдоль берегов Аральского моря.
Составив первую карту Аральского моря, А. И. Бутаков обрел известность как географ. К лоции прилагался альбом рисунков берегов Аральского моря, выполненных Т. Г. Шевченко в кампаниях 1848–1849 гг.
В начале ноября 1849 г. уже капитан-лейтенант А. И. Бутаков уехал в Оренбург, а затем в Швецию.
В 1852 г. через Оренбург на Аральское море в разобранном виде доставили пароход «Перовский» (построен в Англии, машина 40 и. л.с., осадка 1,14 м) и паровой баркас «Обручев». Суда отличались малой осадкой.
Весной следующего года пароходы спустили на воду, и под командованием Бутакова, как начальника созданной им же Аральской флотилии, они впервые задымили на водах Сырдарьи. Пароход «Перовский» поднялся вверх и участвовал при взятии кокандской крепости Ак-Мечеть, переименованной затем в форт Перовский (ныне Кзыл-Орда). Первоначально судно ходило от устья Сырдарьи до форта Перовский. Кроме того, оно выходило в море, для чего имело выдвижные кили. Мелководный проток Джамандарья, хотя и затруднял плавание, но рейсы здесь совершались несколько раз в навигацию.
После потери Ак-Мечети хивинцы уже не смели переправляться через Сырдарью и грабить казахов, которые при взятии мелких крепостей срывали ненавистные им гнезда разбойников.
Невиданные до того времени пароходы потрясли воображение аборигенов и подняли престиж Петербурга в этих палестинах. Хивинцы боялись их больше чумы и убегали подальше от берегов.
При этом затруднения, встречаемые «Перовским» в протоке Джамандарья, возросли настолько, что местное начальство просило о постройке новых пароходов, с меньшим углублением. И в г. «Арал» (40 и. л.с., осадка 1,04 м) и «Сыр-Дарья» (20 и. л.с., осадка 0,87 м) сошли на воду, а в 1863 г. — плавучий док. Суда эти и поддерживали, главным образом, сообщение форта Перовского с нижними фортами.
В 1862–1863 гг. А. И. Бутаков провел съемку Сырдарьи выше форта Перовский, а в конце 1863 г. Алексея Ивановича отозвали в Петербург, где он в чине контр-адмирала некоторое время работал в Морском ученом комитете.
Постепенно русские войска поднимались по Сырдарье и занимали укрепления, лежащие выше Ак-Мечети: в 1863 — Яны-Курган, в 1864 — Туркестан (Азрет) и в 1865 — Ташкент и Чиназ.
«Перовский» же, по мере занятия этих пунктов, служил для сообщения их с фортом Перовским. Но скоро выяснилось, что пароходов недостаточно, так как «Перовский», плававший впоследствии до Чиназа, из-за маломощной машины слишком медленно ходил против верхнего течения. Работа же пароходов «Арал» и «Сырдарья» из-за мелководья протока Джамандарья год от года замедлялась и шла только в половодье, продолжавшееся не более месяца. В остальные же 6–7 месяцев навигации пароходы бездействовали, если не считать небольшие рейсы вверх и вниз от форта № 1.
Так, в 1863 г. пароход «Арал» пытался ходить между Перовским и Чиназом, но, по слабости машины, плавание это замедлялось верхним течением Сырдарьи.
После этого малоуспешного рейса пришлось заказать в Бельгии пароход «Самарканд» (70 и. л.с., осадка 0,84 м). Корпус судна доставили в Петербург в конце июля 1866 г. и в августе отправили в Самару. Пароход впервые пошел по Сырдарье в 1869 г. Судно это, построенное специально для хода против верхнего течения Сырдарьи, полностью оправдало свое назначение. «Самарканд» по силе машины и малому углублению считался лучшим и наиболее удачным пароходом флотилии, хотя имел один недостаток: легкий железный корпус и довольно слабое крепление, чем, собственно, и достигалась такая малая посадка, делали плавание в море рискованным.
Для прохода протоком Джамандарья в 1872 г. спустили пароход «Ташкент» (35 и. л.с.), но оказалось, что он погрузился даже более «Сырдарьи». Поэтому из-за маломощной машины рейсы «Ташкента» оказались незначительными.
Так, за короткое время постепенное обмеление низовья Сырдарьи заставило уменьшать осадку пароходов. Одновременно возрастала потребность в мощных машинах, чего при условиях глубины, ширины и крутизны колен в нижнем течении, а особенно Джамандарьи, достичь так и не удалось. А постепенное обмеление низовья Сырдарьи угрожало совершенно прекратить работу пароходов флотилии ниже форта Перовский.
Быстрое течение и часто меняющее свое положение мелководное русло коварной Сырдарьи иногда играло злые шутки с судоводителями. Ложась спать под мерное журчание воды, утром они могли проснуться в полной тишине… среди песков…
Именно так в навигацию 1873 г. «Самарканд» очутился в жалкой, грязной луже. Спас пароход сотник Кулбай-бек. Вместе с казахами своего аула он построил плотину вокруг севшего на мель судна, прорыл канал и вывел по нему «Самарканд» на глубокую воду.
Через несколько лет несчастье постигло пароход у форта Перовский. В ночь с 15 на 16 января 1881 г. «Самарканд» получил пробоину и лег на дно реки, которое в этом месте имело уклон 32°. Над поверхностью воды торчали кожух левого колеса, дымовая труба, половина мостика и средняя часть левого борта.
Обычные методы судоподъема — при помощи понтонов, под которые можно было приспособить баржи, — в этом случае не годились. Водолазы не могли работать в полной темноте мутных и быстрых вод Сырдарьи. Кулбай-бек согласился и на этот раз построить плотину, запросив 6000 руб. Сумма по тем временам немалая, но Кулбай предполагал выполнить работу за 30 дней при ежедневном участии 310 человек. У начальника Аральской флотилии имелось только 2000 руб. Соглашение не состоялось, и ранней весной казахи отправились на кочевья.
Из Казалинска в начале апреля прибыл корабельный инженер флотилии подпоручик А. Г. Бетхер. Во время Русско-турецкой войны 1877–1878 гг. он удачно поднял на Дунае два турецких броненосца, затопленных у Никополя. Попытки вытащить пароход по каткам при помощи талей, браги и трех шпилей с ручным приводом ни к чему не привели. Корпус затянуло илом, и брагу завести не удалось. А строительству плотины мешало быстрое течение, разносившее щиты и мешки с песком.
Матросы работали на 13 ручных помпах. Казахи отливали воду черпаками. Но в плотине обнаружилось много протечек. Через 3 дня на плотину пригнали несколько сот верблюдов. Прогуливаясь туда-сюда, животные так и не смогли утрамбовать плотину. Места протечек огораживали плетнями, забивали мешками с песком и укрепляли вбитыми в грунт жердями.
До 21 ноября круглосуточно качали воду, но уровень её оставался на отметке 2,14 м. К этому времени 25-градусные морозы и пронизывающий ветер прекратили работы, и казахов отпустили по домам.
В 1882 г. предполагалось использовать на откачке воды уже 300 матросов, две баржи и пароход «Сырдарья», а водоотливные средства усилить двумя паровыми помпами с плавучего дока флотилии. Однако небывалое до того весеннее половодье затопило лагуну и повредило плотину. Поэтому от дальнейших работ по подъему «Самарканда» пришлось отказаться.
Из-за мелководности и изменчивости фарватера Сырдарьи пароходные рейсы здесь носили случайный характер, отнимали много времени и обходились очень дорого. Исходя из этого, в 1883 г. Аральскую флотилию пришлось упразднить. Часть её имущества передали Амударьинской флотилии, решение о создании которой последовало в 1885 г. в связи с планами Министерства путей сообщения (МПС) продолжить Закаспийскую железную дорогу до Каахка (до пересечения с Амударьей у Чарджуя), а затем до Самарканда.
Едва ли не самые большие усилия пришлось приложить Петербургу для покорения воинственных текинцев, нападавших на аулы и грабивших караваны. Текинцы — одно из племен туркменов — занимали оазис Ахал-теке, представлявший собою небольшую полосу плодородной земли длиной в 256 км и шириной не более 21 км у подножия хребта Копетдага, от села Кизыл-арвата до села Гяурса. Число оседлых текинцев Ахала до разгрома их в 1881 г. определялось в 18 000 кибиток. Число кибиток кочевых уже после войны равнялось 3300.
В общем, текинцы в 1880 г. не превышали 105 000 душ обоего пола. Кроме скотоводства и зачатков земледелия, джигиты промышляли разбоем и грабежом в Персии, Хиве и Бухаре.
Петербург начал сношения с баями Туркмении еще при Петре I, когда для обеспечения трагически закончившейся экспедиции Бековича-Черкасского в Хиву построили на восточном берегу Каспия два укрепления: у залива Тюб-Карачан и на Красноводской косе. Но после несчастного для России похода 1717 г. эти укрепления пришлось покинуть. С тех пор до 1834 г., когда при императоре Николае I в заливе Кайдак построили Ново-Александровское укрепление, русских поселений за Каспием не было.
Только в 1834 г. Россия выслала для крейсерства у персидских берегов военное судно, а затем и целую эскадру. А в 1841 г. заняла остров Ашур-аде для якорной стоянки эскадры и для устройства на нем торговой фактории.
С 1846 г. Ново-Александровское укрепление на северо-восточном берегу Каспия перенесли из залива Кайдак на Тюб-Караганский мыс, благодаря чему удалось защитить торговлю и рыболовство от морских разбоев.
В 1859 г. Петербург построил факторию в Красноводском заливе. Между тем успехи России в Средней Азии с 1864 по 1869 г. изменили положение дел в долинах рек Сырдарьи и Амударьи, ускорив ход событий. Коканд удалось отрезать от Бухары, которая потеряла также и Самарканд.