Но города Сибир, Тобольск, Тюмень стали опорой государства более могущественного и грозного, чем власть хана татар, низвергнутая Ермаком. Нет более столицы этого хана, стоявшей на крутом яру Иртыша. Река, постепенно подмывая берег, разрушила город. Но в 17 км ниже по течению, тоже на правом берегу Иртыша, встал Тобольск. Отсюда господство Москвы распространялось далее, и зверобои, более чем казаки, стали истинными покорителями огромной страны, освоение которой стало продолжительной звероловной экспедицией, охотой на соболя и куницу.
С открытием Америки и охватившей Европу страсти к географии моряки Англии пытались обойти на севере Азию, чтобы найти прямой морской путь к Китаю и Индии. Но корабли Уиллоуби, Ченслера и Борро не добрались даже до морей, омывающих берега Сибири. Уиллоуби замерз со всем экипажем у Мурмана, близ острова Некуев. Ченслеру пришлось возвратиться домой по суше, а экспедиция его ограничилась тем, что он начал торговлю между Англией и Москвой. Борро в 1556 г. тщетно старался проложить дорогу чрез льды Карского моря. В 1580 г. 2 корабля Англии (Артура Пета и Чарльза Джекмана) направились к северу Руси, но не прошли дальше Карского моря. Ни одно из трех путешествий знаменитого голландца Баренца не привело далее морей, окружающих Шпицберген и Новую Землю. В 1608 г. состоявший на службе Англии голландец Гендрик Гудсон пошел в полярные моря, но тоже не смог проникнуть далее тех вод, где остановились его предшественники. Это была последняя попытка, сделанная моряками Европы, изыскания которых прекратились затем более чем на два века.
И в то же время поморы хорошо знали дорогу в губы Оби и Енисея. Это доказывает одна грамота Бориса Годунова от 1600 г. Правда, 16 лет спустя Москва, опасаясь, что купцы могут показать чужеземцам дорогу к берегам Сибири, запретила под угрозой смерти плавание в Карское море и легендарную Мангазею.
Огромные просторы, суровый климат, дремучие леса, тундры и болота — все это пришлось преодолеть, чтобы пройти Сибирь. Но многочисленные реки не только не останавливали отважных станичников, но даже, напротив, помогали им. По этим естественным дорогам, то поднимаясь, то спускаясь по течению, казаки прошли до берегов Великого океана. Из-за незначительного возвышения почвы большие реки Сибири текут в бассейнах не везде резко ограниченных. Во многих местах раздельный порог между притоками главных рек составляют болота, луга с неопределенным скатом, и можно легко перебраться от одной реки к другой через волоки.
Идя по следам людей или зверей казаки старались отыскать реку, течение которой могло вести к желаемой цели. При спуске они отдавались на волю волн. При подъеме — гребли до глубин, уже не позволявших плавания лодок. Затем станичники взбирались на берег и с топором в руках прокладывали дорогу к другой реке, текущей в обратную сторону. Свои ладьи они перетаскивали через пороги бассейнов волоком или бросали их, чтобы построить себе новые там, откуда опять шли водой. Дороги для переселенцев указывали судоходные реки Сибири, поэтому поселки, деревни, остроги строились по берегам.
От Урала до Якутска, на протяжении почти 10 500 км, путникам приходилось перебираться только через два волока: между Обью и Енисеем и — между Енисеем и Леной.
Главный судоходный путь Сибири захватывает по выходе из долин Урала течение Туры, затем Тобола, Иртыша, Оби, Кети, Енисея, Верхней Тунгузки, или Ангары, Лены и Алдана. На севере от этого водного пути героям открывались другие реки, тоже соединенные волоками.
Предания и артефакты, найденные в древних могилах, говорят о культуре племен, некогда населявших Сибирь. Всех их, не мудрствуя лукаво, обозначали, как и некоторые народы Прибалтики, общим названием чудь. На восточных скатах Урала, в долинах Алтая, на берегах Енисея, и особенно в районе Минусинска, этих курганов много. Древние копи в горах сибиряки также называли рудниками чуди. На западных отрогах Алтая стоят каменные межевые столбы высотой в рост человека, испещренные надписями, и изваяния всадников, грубо высеченные из гранита.
Древние ремесленники с большим вкусом и мастерством делали оружие и доспехи из бронзы. Остатки каналов, шлюзы и жернова мельниц свидетельствуют о высокой цивилизации чуди, культивировавшей фруктовые деревья, которые после неё исчезли из края из-за невежества новых хозяев. Наконец, превосходную породу свиней до конца XIX в. сибиряки называли чудской. Центр государства туземцев находился в горах, недалеко от Енисея. Здесь археологи собрали самые богатые и сделанные с наибольшим вкусом древности. Курганы Алтая и берегов Иртыша хранили оружие и домашнюю утварь более грубой работы и рисунка. Цивилизацию истребили во время войн, предшествовавших Великому переселению народов Азии.
Чудь долго защищала Запад от монголов. Неизвестная Риму, она, видимо, охраняла его многие века. Монголы, истребившие чудь, хорошо знали о своём чужеземном происхождении. Когда у них спрашивали о первоначальной родине, они показывали пальцем на юго-восток.
В XIII в. монголы повелевали Русью. Но уже в XVI в. славяне заняли край, откуда орды монголов ринулись на завоевание Запада. По обширности владений и величине армий русского «Белого царя» считали преемником Чингисхана.
О казаках Сибири нужно сказать особо, так как здесь войска создавались специально для охраны границ.
После завоевания Сибири ватагой атамана Ермака казаки по собственной воле шли всё дальше на восток. Спустя 60 лет эти герои, преодолев все опасности, вышли к берегам Охотского моря.
Как правило, эти станичники — потомки донцов, которым в конце XIV в. пришлось покинуть родину и скрыться в лесах Новгорода, в Югре, на реках Каме и Северной Двине. По казачьим преданиям, их там проживало немало.[13]
Пока остатки казаков Ермака из «старой сотни», служили в городе Тобольске, в Сибирь шли толпы промышленников и стрельцов с воеводами. В степи и горах появились границы с воинственными теленгутами, киргизами, монголами. На новых границах, от крепости Звериноголовской у восточного подножия Уральских гор и дальше вдоль Иртыша, стали укрепленные городки, посёлки и пикеты, заселенные казаками.
Так появились городовые казаки Сибири: тюменские, тобольские, сургутские, березовские, тарские, нарымские, кетские, томские, кузнецкие и другие.
Все станичники за Уралом первоначально считались казаками Сибири, но со временем это наименование осталось только за Сибирским казачьим войском, старшинство которого ввели с 1582 г. Казаки всегда жили и служили отдельно, нарушая свою обособленность только для братских по крови запорожцев. Другие в сибирские станицы не допускались, и даже значительно позднее по указу 1658 г. пополнялись только казаками-малолетками, уже прошедшими хорошую школу, заменяя иногда свою родню или как «охочие» участвуя в походах.
По словам профессора Ф. А. Щербины, у сибиряков бытовало выражение: «Я казак и ты казак, а кто не казак, то чужой».
Русскую Смуту XVII в., освещенную историком Р. Г. Скрынниковым, многие ученые связывают с ужасным голодом, вызванным климатическими изменениями — последствием катастрофического извержения вулкана в Южной Америке. Здесь говорится о социальном взрыве после опричнины Ивана Грозного, а также о столкновении интересов казаков и Москвы.
Смута началась 6 января 1598 г., после смерти Федора Ивановича, последнего царя Рюриковича, и продолжалась до 21 февраля 1613 г., когда венчали на царство Михаила Федоровича Романова. Эта трагедия совпала с воцарением Бориса Годунова, посаженного на трон Земским собором 6 февраля 1598 г. До этого он 10 лет состоял при своем болезненном шурине Федоре Ивановиче. Фактически управляя государством, Борис не пользовался симпатией русских, особенно после того, как поползли слухи, что младший брат царя Дмитрий погиб от рук убийц, подосланных Годуновым.
Станичники дружили с Иваном Грозным. Юродствуя в своей стране, царь ценил их услуги: не претендовал на Старое Поле (Дон и Терек). Так как эти земли никогда не принадлежали Москве, Иван IV оставил их во владении казаков.
Отбивая набеги мусульман, казаки заслужили покровительство царя, так как помогали ему справиться с остатками Золотой Орды: в 1552 г. участвовали во взятии Казани, в 1554 г. подготовили бескровное занятие Астрахани, в 1569 г., при нашествии турок, разрушили их тылы и взорвали пороховые погреба в Азове. Наконец, в 1582 г. поднесли Ивану Грозному богатый подарок — Сибирь, завоеванную Ермаком.
За всё это казаки получали «жалованные» транспорты хлеба, сукон, пороха, свинца, вина и пользовались рынками Московии, примыкающими к их Полю. А хозяйство республики, восстанавливающееся после падения Золотой Орды, требовало пополнения промышленными товарами, от боевого снаряжения до кухонной утвари.
Отношения суверенного народа с соседней страной формулировались в величании: «Здравствуй, царь-государь в кременной Москве, а мы, казаки, — на Тихом Дону». Благодаря ласковым словам и подаркам Иван IV слыл покровителем Дона.
Служилые казаки, остававшиеся ещё в Московии, ни в чём не терпели нужды; попавшие в опричнину, заслуженно пользовались царскими милостями, получали отобранные от бояр участки земли и поместья с деревнями, «верстались» в детей боярских, дворян и помещиков. А гонение опостылевших всем чванливых и жадных бояр казаки одобряли.
Его сын Федор первые 2 года своего царствования ничем не нарушал добрых отношений со станичниками. Но все изменилось, когда он передал правление своему шурину Борису Федоровичу Годунову. Служилые казаки стали терпеть нужду и притеснения от бояр и воевод. Сам Годунов, из рода татарского Мурзы Чета, видимо, не мог вынести, что бывшие подданные Золотой Орды, изгнанные когда-то с Поля казаки, теперь бесконтрольно там хозяйничают и с ним не считаются.
На своих землях Годунов запретил станичникам торговлю и свидания с «родимцами». Пограничными постами Москва вклинилась в степь; город Царёв Борисов, построенный в устье Оскола на Донце, торчал там как бельмо на глазу у казаков. Казачьи посольства — зимовые станицы — терпели в Москве обиды и оскорбления.
За всё это станичники возненавидели одного из лучших царей Руси и, хотя предки его успели обрусеть, называли его татарином. И когда на Дон, Днепр и Терек дошли слухи, что в Польше появился законный наследник престола Москвы — сын Грозного Дмитрий Иванович, будто бы спасшийся от наемных убийц, станичники возликовали. Казачьи послы принесли из Варшавы вести, что царевич пользуется почётом при дворе короля, а прибывший туда московский вельможа признал в нем истинного сына царя Ивана Васильевича. Казаки стали по стороне новоявленного царевича Дмитрия. Вместе с поляками они пошли под Москву, где уже умер Борис Годунов, а толпа с боярами прикончила его жену и сына Федора.
Дмитрий без боя занял город, и казаки разошлись по домам. Но Смута продолжалась. Став царём, Дмитрий правил только 11 месяцев. Он обозлил бояр, отстранив их от управления, а народ оттолкнул от себя, не облегчив его тягот. Новый царь вёл себя слишком уж по-европейски, без привычного этикета: не жил по старинному царскому чину, не постился, не молился, не почивал после обеда, ходил запросто по городу, а не ехал торжественно в колымаге, сам лично объезжал лошадей, дружил с понаехавшими в Москву поляками. Не нравился и его брак с польской красавицей Мариной Мнишек, тем более что на свадьбу с ней и её коронование никого из народа не пустили в Кремль. Поляки вели себя как хозяева. Веселые кавалеристы, галантные кавалеры и щеголи, они обижали русскую духовность на каждом шагу.
Это озлобление использовали бояре, и 17 мая 1606 г., через 8 дней после свадьбы, загудели набатные колокола. Сбежавшуюся толпу направили громить поляков, а заговорщики, убив царя и арестовав Марину, на Красной площади прокричали новым царём Василия Ивановича Шуйского.
Но упрощённый способ венчания на царство многих возмутил. Пошли слухи, что боярам не удалось убить царя, он спасся и скоро вернется к власти. А казакам «боярский царь» показался хуже Годунова, пришлось вмешаться в дела Москвы и вступиться за «законного царя» Лжедмитрия.
Смута продолжалась. Шли бои и казни, население содержало бродячие отряды казаков, поляков, татар и русских. Все требовали продуктов, и это походило на сплошной грабёж. Поляки осаждали Смоленск, Путивль, Тулу, Калугу. В Тушино долгое время стояли сторонники Лжедмитрия. С Терека в Тулу станичники привели казака Илейку, выдавая его за сына покойного царя Федора Ивановича, царевича Петра. Но после сдачи Тулы этого «царского племянника» повесили у Данилова монастыря на Серпуховской дороге.
В июне 1610 г. Москву обложили поляки, литовцы и запорожцы гетмана Жолкевского. Лжедмитрий тоже подтянул сюда казаков и татар. Тогда бояре свергли Шуйского, постригли его в монахи и решили принять на московский трон королевича Польши Владислава. Гетман без боя занял Кремль, отогнал от Москвы войско Лжедмитрия и отошел к Смоленску. Но король Сигизмунд III, мечтая объединить Польшу и Русь под своей властью, сына в Москву не отпустил.
Между тем второго самозванца убил на охоте князь-«татарин» Петр Урусов. Казаки, для управления Москвой до избрания желательного для них царя, выбрали свое правительство атамана Ивана Мартыновича Заруцкого и князя Дмитрия Трубецкого. Законным наследником они считали недавно родившегося у царицы Марины сына Ивана. Казаки заблокировали поляков, одновременно не допуская к Москве ополчения Пожарского и Минина, которым пришлось отойти к Ярославлю.
Русским же одинаково надоели и поляки, и казаки. Первые считались у них врагами, а вторые — «ворами». Ползли слухи о чудесах и призывы к покаянию. Одно из таких сказаний повлекло за собой официальный приказ из казачьих таборов — поститься 3 дня. И действительно, по всей стране «пост зачася», да такой усердный, что «многие младенцы помираху».
Московский патриарх не признал казачье правительство. Но Троицкий монастырь не только принимал от него защиту, но и сам помогал казакам словом и делом, рассылая грамоты с призывом помогать станичникам против ляхов и изменников, сидевших в Москве. Патриарх звал: «Сперва на казаков, потом на поляков!» Монахи же звали на поляков вместе с казаками.
После долгих споров станичники «порешили» допустить ополчение русских к Москве. Заруцкий увёл часть казаков под Астрахань, где думал основать независимую общину. С ним ушла царица Марина.
Трубецкой с остальными казаками начал переговоры с Пожарским. В это время на помощь сидевшим в Кремле полякам подошел гетман Хоткевич. Станичники предоставили русским самим отбиваться от его конницы, и в Кремль успел пройти польский обоз с провиантом. Но потом красноречивый монах Авраамий Палицын упросил казаков, они вступили в бой и принудили гетмана уйти обратно.
После этого станичники стали действовать заодно с войском Пожарского. В октябре 1612 г. его ополчение, при решающей поддержке казаков, отобрало, наконец, у поляков Кремль и заняло сожжённую дотла Москву.
Затем временное правительство Пожарского и представителя казаков Трубецкого предложило прислать в Москву выборных для «государева обирания».
В январе 1613 г. на Земский собор собрались бояре, духовенство и представители 50 городов. После долгих споров, наконец, согласились избрать кандидата станичников Михаила Федоровича Романова, сына митрополита Филарета. Его провозгласили царем и присягнули 21 февраля. Не присягали только казаки, как представители суверенной республики, хотя поляки в насмешку называли Михаила Федоровича «казачьим царем».
Смута закончилась, и между республиками казаков и московскими царями на 50 лет возобновилось традиционное взаимное благожелательство, еще более дружественное, чем при Иване Грозном.
По существу, станичники вмешались в дела соседнего государства, ослабленного междоусобицей, но, так как договорные отношения нарушил царь Борис, казаки в отместку участвовали в его низложении, поддержали двух самозванцев и, наконец, оказали давление на Земский собор при выборах царя Михаила Федоровича.
Из документов XVII в. создается впечатление, что продвижение на Дальний Восток шло вне зависимости от политических потрясений в Москве. Однако для хронологической стройности изложения истории освоения Сибири в этой главе приведены факты продвижения завоевателей уже после Смуты.
Освоение Енисея началось из города Мангазеи. Казаки сплавились по реке Турухан и, высадившись на берег при ее впадении в Енисей, основали в 1607 г. Туруханское зимовье, а в 1617 г. на реке Кеть построили Маковский острог. Через год станичники сына боярского Петра Альбичева и сотника Черкаса Рукина возвели Енисейский острог. К концу 1618 г. все казаки, оседавшие здесь, стали именоваться енисейскими, а с появлением городов — по их названиям. Енисейцы охраняли местных жителей и собирали с них ясак. Для этого строились новые поселения казаков — хутора Черкасы (1619), станица Мало-Белая (1620), село Абалаковское и села Мелецкого острога на Среднем Чулыме (1621). Этим создавалась база для последующей разведки мест по притокам Енисея, а также на реках Лена, Ангара и даже на озере Байкал. Весь этот огромный край тогда подчинялся воеводе Тобольска.
В 1627 г. в город Енисейск, разросшийся из одноименного острога, для управления краем отправлен воевода Я. Хрипунов, а казаки дворянина А. Дубенского поднялись вверх по реке в поисках места для строительства нового укрепления. Отряд Дубенского (304 казака на 16 судах) доплыл к устью реки Качи. Здесь у Большого порога они заложили Качинский острог, переименованный в 1628 г. в город Красноярск, ставший важным опорным пунктом среди улусов аринцев и качинцев. Вскоре хакасы-качинцы под стенами острога принесли клятву «Белому царю», а наилучшая часть их мужчин стала казаками Красноярска.
Прирост православных достигался также тем, что в Сибирь, с подавляюще мужским населением, ссылались неугодные девицы городов Руси, а крещеных хакасок выдавали замуж за казаков. В физическом типе енисейцев появились черты хакасов.
В 1628 г. из Красноярска на разведку ушли казаки атамана Ермака Евстафьева, заложившие Канский острог. Тогда же казачий десятник Василий Бугор с товарищами проложил путь к Верхней Тунгуске (Ангаре), а сын боярский Петр Бекетов с 30 казаками достиг места впадения реки Оки (сибирской) в Ангару. В 1631 г. казаки заложили Илимский острог. Тогда же полусотенный отряд томского казака Ивана Москвитина основал Братский острог, ставший своеобразным трамплином в Забайкалье.
В 1632 г. казаки заложили Якутский (Ленский) острог, имевший важное значение на северо-востоке Сибири.