П: У меня одно время была идея написать новый коммунистический манифест. Но я ее отбросил.
Ф: Почему?! Ты же можешь такой манифест написать лучше, чем кто-либо другой!
П: Написать-то могу. Только для кого?
Ф: Как для кого? Несмотря ни на что, людей, считающих себя коммунистами, осталось много. Сотни тысяч!
П: Ты думаешь, нынешним российским коммунистам, включая Андрееву, Зюганова, Анпилова и т.д., пришелся бы по душе коммунистический манифест в моем духе?
Ф: Нет, конечно.
П: А «новым коммунистам»?
Ф: Сомневаюсь.
П: Ты думаешь, рядовые граждане поймут и примут идеи нового манифеста?
Ф: Вряд ли.
П: Такой манифест должен рассчитывать на интеллигенцию прежде всего. А российская интеллигенция может принять только такие идеи, какие рождаются на Западе и имеют там какой-то успех, распространение, признание.
Ф: Но там же тоже еще много коммунистов! У них есть пресса. Они добиваются каких-то успехов на выборах.
П: Они ко мне относились и относятся еще хуже, чем российские коммунисты.
Ф: Значит, и на них рассчитывать нельзя.
П: К тому же они не авторитет для российской интеллигенции. Для нее нужно нечто такое, что одобрено или по крайней мере модно на высоком уровне.
Ф: Одним словом, никакой надежды?
П: Осталась одна. Что бы ни случилось, как бы ни пошло развитие человечества в будущем, история человечества немыслима без истории коммунизма. Коммунизм не может исчезнуть бесследно. Он уже сделал свое великое дело. Он уже вошел в плоть и кровь человечества, как это произошло до него с христианством. Коммунизм наложил свою печать на все важнейшие события прошедшего столетия. Пройдут годы. Утихнут страсти. И люди обдумают спокойно нашу эпоху. И в той или иной форме воздадут ей должное. Только когда это случится?! И в каком виде?! И с какой целью?!