Левальдт бросил почти всю свою артиллерию, его армия понесла огромные потерн в живой силе: на гросс-егерсдорфском поле было подобрано и закопано более трех тысяч трупов прусских солдат и офицеров.
Потери русской армии, по официальным данным, составили 1342 человека убитыми и 5129 человек ранеными. По свидетельству австрийского фельдмаршала барона Сент-Анри, "столь жестокой битвы до того времени не бывало еще в Европе".
28 августа 1757 года жители Петербурга проснулись от пушечной пальбы. Это был салют в честь гросс-егерсдорфской победы.
Однако эта блестящая победа русских войск не была использована до конца. В конце августа 1757 года Апраксин собрал генеральный военный Совет, на котором присутствовали все полковые командиры и генералитет. Фельдмаршал поставил на обсуждение вопрос о дальнейших действиях русской армии. Он говорил, что победой следует воспользоваться, но в то же время подчеркивал, что положение с продовольствием и фуражом в армии очень тяжелое. Предлагая всем присутствующим высказаться, Апраксин заметил, что даже при выигрыше второго сражения все равно без провианта и фуража армия пропадет, да и раненых некуда девать.
Под нажимом главнокомандующего Совет высказался за отход на зимние квартиры к Тильзиту и Мемелю. Вот выдержка из Постановления военного Совета от 27 августа 1757 года:
"...будучи они (русские командиры - В. Б.) больными отягощены, за изнурением от недостатка фуража лошадей, яко же и не предвидя способа к доставлению на продовольствование войска в такой неприятелем обнаженной земле провианта, за необходимо признают к тому месту маршировать, где провианта получить можно...".
Но не это явилось истинной причиной отвода армии. О другом думал Апраксин. Он опасался, что императрица Елизавета, смертельно больная, могла со дня на день скончаться. На престол Российской империи должен был вступить поклонник Фридриха II Петр второй. Апраксин не хотел попасть в опалу к новому императору и предал интересы русского оружия. Но императрица продолжала здравствовать, и Апраксин был отдан под суд. Главнокомандующим армией был назначен генерал Фермор, который получил приказание правительства немедленно начать подготовку к походу на Кенигсберг.
31 декабря русская армия вновь выступила в поход. 3 января 1758 года полки Румянцева во второй раз вошли в Тильзит.
10 января в город Лабиау (Полесск) накануне занятый нашими войсками, приехали депутаты Кенигсберга с просьбой к русскому командованию - войти в город и принять их в русское подданство. На другой день генерал Фермор въехал в Кенигсбергский замок, у ворот которого его встретили чины городского магистра и представители духовенства. На бархатной подушке ему были преподнесены ключи от города.
Вслед за русским главнокомандующим в город вошли кавалерийские и пехотные части, встреченные колокольным звоном на всех кирхах и громом многочисленных оркестров. Городская милиция Кенигсберга, состоявшая из местных жителей, при прохождении русских полков брала на караул, а офицеры милиции отдавали честь.
Все исторические документы, в том числе и немецкие, единодушно отмечают исключительную дисциплину русских солдат, их гуманное отношение к местному населению. Нужно сказать, что и жители Кенигсберга в подавляющем большинстве неплохо относились к русским войскам. Однако находились и такие, которые всячески пытались разжигать вражду к русским. Так, например, видный прусский чиновник Домхард организовал тайное общество "Вервольф", ставившее целью убийства русских солдат. Но лучшие представители немецкого народа проявляли по отношению к русским войскам самые добрые чувства. К их числу относился и великий немецкий ученый Эммануил Кант, бывший в то время преподавателем Кенигсбергского университета.
После того, как русские войска вошли в Кенигсберг, губернатором провинции был назначен Василий Иванович Суворов (отец великого полководца Александра Васильевича Суворова), который приложил немало сил для того, чтобы торговля и ремесла в Кенигсберге и других городах провинции развивались и процветали. В Указе императрицы Елизаветы по поводу взятия Кенигсберга и занятия русскими войсками Восточной Пруссии было сказано, что Кенигсбергу оставляются все его привилегии.
"...войскам нашим, - говорилось в Указе, - во всех неприятельских землях строжайшую воинскую дисциплину наблюдать, и никому ни малейших обид, утеснении и озлоблении не делать, более того... и среди самой войны пещись, сколько можно, о благосостоянии невиновных худому своему жребию земель, и потому торговлю их и коммерцию не пресекать, но защищать и вспомоществовать..."
Победа, одержанная русскими войсками под Гросс-Егерсдорфом, в результате которой был взят Кенигсберг, явилась итогом совместных действий русской сухопутной армии и военно-морского флота. К началу Семилетней войны русский военно-морской флот представлял довольно грозную силу, и с этой силой считались противники России. В 1757 году Балтийский флот включал в себя две линейные эскадры, галерный флот и большое количество вспомогательных судов - всего 183 корабля.
В связи с тем, что союзник Пруссии - Англия имела самый большой в мире флот, на русские корабли была возложена задача:
путем активной обороны Датских проливов не допустить англичан в Балтийское море. Кроме того, флот должен был оказывать поддержку наступающей армии и, действуя совместно с корпусом генерала Фермора, взять Мемель, оборудовать там военно-морскую базу и затем очистить от неприятеля побережье Восточной Пруссии, блокировав порт Пиллау (Балтийск).
С этими задачами русские моряки успешно справились. В середине января 1758 года наши корабли вошли в гавань Пиллау, оставленную пруссаками без боя. С этого времени и до самого окончания войны морская база Пиллау играла исключительно важное значение для находившейся в Померании и Бранденбурге русской армии.
Русская армия и русский военно-морской флот в ходе Семилетней войны выиграли еще ряд блестящих сражений. Одним из них была осада мощной немецкой крепости Кольберг. Подобно тому, как битва при Гросс-Егерсдорфе привела к падению Кенигсберга, так и поражение прусских войск в сражении под Кольбергом решило судьбу Берлина. Прусская армия Фридриха II была полностью разгромлена.
6 августа 1762 года, выполняя условия мирного договора, русские войска оставили Кенигсберг и ушли из Восточной Пруссии.
Так закончился первый поход русской армии в Восточную Пруссию, начатый двести лет тому назад, в 1757 году.
С тех пор на равнинах Восточной Пруссии еще не раз грохотал пожар войн. В 1807 году под Прейсиш-Эйлау (Багратионовск) и Фридландом (Правдинск) русские войска героически сражались против войск Наполеона. В 1914 году русская армия дошла до укреплений Кенигсберга. И, наконец, в 1945 году победоносные полки Советской Армии навсегда разгромили разбойничье гнездо германских милитаристов в Восточной Пруссии, бывшее, по выражению К. Маркса. "немецким государством в чужих землях".
Ныне на этих землях растет и развивается молодая советская область форпост мира на западных рубежах нашей великой Родины.
VII МОСКОВСКИЕ ГРАДОНАЧАЛЬНИКИ..
Исторические очерки.
"В 1997-ом, когда Москве исполнилось 850 лет я опубликовал книгу "Московские градоначальники", в которой были помещены 50 биографических очерков главноначальствующих первопрестольной - от губернатора Тихона Никитича Стрешнева, двоюродного брата Петра I -го, вступившего на пост московского губернатора в 1709 году до генерал-лейтенанта Сергея Константиновича Гершельтана, оставившего генерал-губернаторское кресло в 1909 году, - ровно через 200 лет после Стрешнева. Среди этих 50 сановников был и Иван Васильевич Гудович, граф и фельдмаршал, 35-й московский главноначальствующий, в молодости учившийся в Кенигсбергском университете."
ИВАН ВАСИЛЬЕВИЧ ГУДОВИЧ
По иронии судьбы, тридцать шестой московский генерал-губернатор был в истории России и тридцать шестым фельдмаршалом.
Польский дворянский род Гудовичей относился к дворянскому гербу Одровонж, наиболее почитаемым из которого был Гиацинт Одровонж католический миссионер, причисленный в 1594 г. к лику святых. Гудовичи за тридцать лет перед тем получили польское дворянство, в начале XVIII в. переселились на Украину и служили в казачьих полках. Отец будущего московского главнокомандующего, Василий Андреевич Гудович, был малороссийским генеральным подскарбием, и после того как Украина была присоединена к России, стал тайным советником.
У В. А. Гудовича было два сына - Андрей и Иван. Андрей был десятью годами старше Ивана. Но, несмотря на столь значительную разницу в возрасте, братья были дружны и неразлучны. Получив хорошее домашнее воспитание, они вместе же уехали в Германию. Сначала братья учились в Кенигсбергском университете, а потом в университетах Галле и Лейпцига. Когда И. В. Гудовичу исполнилось восемнадцать лет, он вступил в армию инженер-прапорщиком, а брат его стал адъютантом наследника престола великого князя Петра Федоровича, а когда тот стал императором Петром III, Андрей Гудович стал генерал-адъютантом. Благодаря этому и Иван Гудович быстро продвигался по служебной лестнице - в двадцать лет был он подполковником, а в двадцать два - полковником и командиром Астраханского пехотного полка, сменив на этой должности А. В. Суворова.
В 1764 г. он получил боевое крещение в стычках с поляками, но по-настоящему довелось ему воевать через пять лет, когда находился Гудович под турецкой крепостью Хотин.
Еще более отличился И. В. Гудович в сражениях на реках Ларга и Кагул, где действовал рядом с будущим фельдмаршалом, а тогда генерал-майором Г. А. Потемкиным.
И в том же 1770 г. Гудович с небольшими силами мастерским маневром и неожиданным ударом внезапно захватил столицу Валахии Бухарест. За все это он был награжден орденом Георгия 3-й степени и произведен в генерал-майоры.
В ночь с 19 на 20 февраля 1771 г. Гудович штурмом взял у турок крепость Журжу, за что был награжден орденом Святой Анны. Однако летом 1771 г. комендант крепости Журжа - Гензель - предал гарнизон, и турки вернули себе Журжу.
По окончании войны Гудович, уже генерал-поручик и командир дивизии, остался в Малороссии и служил там до 1776 г. А в 1785 г. Екатерина назначила его генерал-губернатором рязанским и тамбовским.
Но в гражданской службе пробыл он всего четыре года, и в 1789 г. снова вернулся в армию, приняв участие в новой войне с турками.
14 сентября 1789 г. взял он замок Хаджибей, через два года перешедший к России под именем Одессы. 18 октября 1790 г. Гудович принудил к капитуляции сильную турецкую крепость Килию, захватив 84 орудия, за что был произведен в генерал-аншефы и переведен на Кавказскую линию, где ему была подчинена Кубанская армия.
22 июня 1791 г. после многочасового кровопролитного боя он овладел мощной крепостью Анапой, захватив 85 пушек и 130 знамен, а вслед за тем взял крепость Суджук-Кале в 27 верстах от Анапы. За эти новые подвиги был он награжден орденом Георгия 2-го класса и шпагой, украшенной алмазами и золотыми лаврами. Гудович стал генерал-губернатором кавказским, подчинив России Дагестан и Дербентское ханство. 2 сентября 1793 г. Екатерина II наградила И. В. Гудовича орденом Андрея Первозванного.
Как только на престол вступил Павел, он немедленно вознаградил старшего брата Ивана Васильевича Андрея, вернув его в службу с чином генерал-аншефа и наградив орденом Александра Невского. Кроме того, Павел направил Андрею Гудовичу следующий собственноручный рескрипт: "Сыну платить долг отца своего. Я никогда сего перед Вами, Андрей Васильевич, не забывал. Сим исполняю сие, призывая Вас сюда. Будьте ко мне, как Вы были к отцу. А я, можете думать, благосклонный ли Ваш Павел".
Семидесятилетний А. В. Гудович тотчас же приехал в Петербург, был необычайно тепло и ласково принят и обласкан Павлом, но не смог проживать при дворе и вскоре уехал к себе в свое черниговское имение, где и скончался в 1808 г. семидесяти семи лет. Все свое состояние - четыре тысячи душ и четыреста тысяч рублей наличными - он оставил своему брату, который в день коронации был возведен в графское достоинство.
Однако непредсказуемый сумасброд Павел по чьему-то навету в июне 1800 г. отставил И. В. Гудовича от службы, и возвратился он на нее лишь в 1806 г., когда Александр вызвал его из подольской деревни и назначил Главнокомандующим над войсками в Грузии и Дагестане. Вскоре войска И. В. Гудовича взяли Баку и расширили владения России на Кавказе. 30 августа 1807 г. был Иван Васильевич за одержанные им победы удостоен звания генерал-фельдмаршала, а через два года, 7 августа 1809 г., определен главнокомандующим в Москву со званием члена Государственного Совета и сенатора.
Вступив в переписку с Гудовичем, Александр 7 сентября 1809г. известил московского главнокомандующего о заключении два дня назад выгодного для России мира со Швецией, подписанного в Фридрихсгаме министром иностранных дел графом Н. П. Румянцевым. А 26 сентября извещал его о взятии у турок крепости Измаила.
21 октября император с радостью писал Гудовичу об окончании войны между Австрией и Англией и о присоединении к России значительных польских территорий.
И в следующем письме - от 1 ноября 1809 г. - Александр касается вопросов внешнеполитических, сообщая об окончании войны с Австрией, в результате чего Россия вновь получает значительную часть польских провинций и "вместо потери Россия расширяет в сей стороне свои обладания".
А 18 ноября Александр поручил Гудовичу составить Комитет для обмундирования войск на 1811 г. Александр писал, что "столица Московская, которая всегда потребности сей удовлетворяла, как своею собственною промышленностию, так и стечением торговли из других мест государства, имеет теперь Вас своим начальником, коего знаменитые заслуги и непоколебимое усердие к сохранению польз государственных известны мне и отечеству". Гудович был обязан возглавить Комитет и немедленно привлечь к изготовлению обмундирования всех желающих, он должен был выдавать подрядчикам деньги, строго соблюдая выполнение ими срока поставок, которые не могут быть продлены позже 1 сентября 1810 г.
Это письмо было реализацией одной из позиций плана ведения будущей большой войны с Наполеоном, по которому Москве отводилось особое место она должна была стать огромным арсеналом и гигантским складом фуража, продовольствия и обмундирования, а также одним из важнейших центров обучения и формирования войск.
Через десять дней после этого Александр известил Гудовича о своем намерении посетить Москву. "Мне приятно, - писал император, - дать сей личный знак особенного внимания моего к обывателям Москвы: чувства приверженности их и усердия, столь кратные опыты любви их к отечеству требуют сей справедливости".
28 ноября 1809 г. Александр отправился в Москву, намереваясь по дороге в первопрестольную остановиться в Твери. Предстоящая остановка Александра в Твери не была обычной. Дело в том, что за семь месяцев перед тем - 18 апреля - любимая сестра Александра великая княжна Екатерина Павловна вышла замуж за принца Георгия Ольденбургского, который сразу после свадьбы стал генерал-губернатором новгородским, тверским и ярославским. Резиденцией его была объявлена Тверь, и он вскоре же вместе с женой выехал туда. Как и обычно, путь Александра в Москву лежал через Тверь, где чуть раньше поселилась его любимая сестра с мужем. Остановившись в их дворце, 30 ноября 1809 г. Александр уведомил Гудовича, что в будущий понедельник, 6 декабря, он приедет в Петровский дворец и оттуда к часу дня прибудет в Успенский собор. "Никакой встречи мне в Петровском дворце не нужно; Вы распорядите, чтоб меня ожидали в соборе", - писал Александр. Император сообщал Гудовичу, что пробудет в Москве до вечера 1-2 декабря, и, таким образом, было очевидно, что свой день рождения - а это и было 12 декабря - Александр пробудет в Москве.
Император приехал, как и обещал, 6 декабря. В первопрестольной Александр не был восемь лет, с самого дня своей коронация. И вновь москвичи встретили Александра с необычайным восторгом. Очевидец этой встречи записал потом: "Государь! Ты входишь украшен и лаврами, и оливами, но доброму, чувствительному сердцу твоему всех лавров сладостнее любовь твоего народа".
Царь проследовал в Успенский собор, выслушал напутственно слово митрополита Платона и в сопровождении свиты, к которой примкнул и московский главнокомандующий И. В. Гудович, отстоял благодарственный молебен.