К шести часам утра все изгнанники Мальмезона - жившие в этом замке уже являлись изгнанниками! - были разбужены громкими криками: "Да здравствует император! Долой Бурбонов! Долой предателей!"
Все спрашивали друг друга, что означают эти крики, почти забытые с тех пор, как под окнами Елисейского дворца два полка гвардейских стрелков, добровольцы из числа ремесленников Сент-Антуанского предместья, прошли через сад, громко требуя, чтобы император возглавил их и повел на врага.
Господин Сарранти, казалось, один был в курсе происходящего. Он был одет и стоял в передней, прилегавшей к спальне императора.
Он вошел раньше, чем император успел его позвать и справиться о причине шума.
Сарранти прежде всего взглянул на кровать: она была пуста.
Император находился в смежной со спальней библиотеке. Он сидел у окна, положив ноги на подоконник, и читал Монтеня.
Заслышав шаги, он спросил, не оборачиваясь:
- В чем дело?
- Сир, вы слышите? - раздался знакомый голос.
- Что именно?
- Крики: "Да здравствует император! Долой Бурбонов! Долой предателей!"
Император печально улыбнулся.
- Ну и что же, дорогой Сарранти? - спросил он.
- Сир! Это дивизия Брайера возвращается из Вандеи, она стоит у ворот замка.
- Что же дальше? - продолжал император в том же тоне, с прежней невозмутимостью или, точнее, с прежним равнодушием.
- Что дальше, сир?.. Эти храбрецы не хотят идти дальше.
Они заявили, что будут ждать, пока им вернут их императора, а если их вожаки не согласятся быть посредниками между ими и вашими, они сами придут за вашим величеством и поставят вас во главе.
- И дальше? - снова спросил Наполеон.
Сарранти подавил вздох. Он знал императора: это уже было не просто равнодушие, а отчаяние.
- Государь! - молвил г-н Сарранти. - Генерал Брайер здесь, он просит позволения войти и положить к стопам вашего величества волю своих солдат.
- Пусть войдет! - приказал император, поднимаясь и откладывая открытой книгу на окно, словно собираясь скоро вернуться к прерванному интересному чтению.
Вошел генерал Брайер.
- Государь! - заговорил он, почтительно склоняясь перед Наполеоном. - Я и моя дивизия пришли за приказаниями вашего величества.
- Вы опоздали, генерал.
- В том не наша вина, сир. Надеясь прибыть вовремя для защиты Парижа, мы проходили по десять, двенадцать и даже пятнадцать лье в день.
- Генерал! - проговорил Наполеон. - Я отрекся от власти.
- Как император, сир, но не как генерал.
- Я предложил им свою шпагу, но они от нее отказались, - заметил Наполеон, сверкнув глазами.
- Они от нее отказались!.. Кто, государь?.. Простите, что я задаю вопросы вашему величеству.
- Люсьен, мой брат.
- Государь! Ваш брат принц Люсьен не забыл, что первого брюмера он был председателем Совета пятисот.
- Сир! - вмешался Сарранти. - Обратите внимание, что голос этих десяти тысяч человек, стоящих под вашими окнами и кричащих: "Да здравствует император!" - это голос народа, последняя попытка Франции. Более того, это последняя милость фортуны... Ваше величество! Во имя Франции, во имя вашей славы...
- Франция неблагодарна, - прошептал Наполеон.
- Не надо богохульствовать, сир! Мать не может быть неблагодарной.
- Мой сын в Вене.
- Ваше величество дорогу туда знает.
- Моя слава умерла на равнинах Ватерлоо.
- Сир! Вспомните ваши собственные слова, сказанные в Италии в тысяча семьсот девяносто шестом году: "Республика - как солнце. Только слепец или безумец станет отрицать его свет!"
- Государь! Только подумайте: у меня здесь десять тысяч солдат, готовых в огонь и в воду, они еще не были в бою, - прибавил генерал Брайер.
Император на минуту задумался.
- Вызовите моего брата Жерома, - попросил он.
И вот самый младший брат императора, единственный из всех, кто сохранил ему верность, тот, кто, будучи вычеркнут из списка монархов, сражался как солдат, вошел, еще бледный и не совсем оправившийся после двух ранений, полученных в КатрБра и на ферме Гумон, а также после тягот отступления, когда он прикрывал отход войска.
Император протянул ему руку, потом вдруг и без предисловий сказал:
- Жером! Что ты передал в руки маршала Суля?
- Первый, второй и шестой корпуса, ваше величество.
- Реорганизованными?..
- Полностью.
- Сколько человек?
- Тридцать восемь или сорок тысяч.