Было заметно, что король приготовился слушать с огромным вниманием.
- Умирающий начал свою исповедь, но не успел он произнести и нескольких слов, как я его остановил.
"Вы - Жерар Тардье, - сказал я ему, - я не могу слушать вас дальше".
"Почему?" - спросил умирающий.
"Потому что я Доминик Сарранти, сын того, кого вы обвиняете в краже и убийстве".
И я отодвинулся от него вместе с креслом.
Но он удержал меня за полу моей рясы!
"Отец мой! - проговорил он. - Само Провидение привело вас ко мне. Если бы я знал, где вас найти, я бы приказал это сделать, чтобы вы услышали мою исповедь... Монах! Это мое преступление, и я открываю эту тайну вам. Сын! Я возвращаю вам невиновность вашего отца. Я скоро умру. После моей смерти расскажите обо всем, что от меня узнаете...".
И он, ваше величество, поведал мне ужасную историю: он обокрал сам себя, чтобы подозрения пали на моего отца, который в тот день, будучи замешан в заговоре против вашего брата, оказался вынужден бежать.
Затем он взялся за преступление, настоящее преступление, государь!..
- Как вы можете все это мне говорить, сударь, если узнали это на исповеди и, значит, обязаны молчать.
- Позвольте мне договорить, ваше величество... Клянусь, что я не введу вас в грех. Я один рискую погубить свою душу...
или, вернее, - Господи Боже мой! - уже погубил! - прибавил он, подняв глаза к небу.
- Продолжайте, - разрешил король.
- Жерар Тардье рассказал мне, как, уступая уговорам своей сожительницы, решил отделаться от двух своих племянников.
Разумеется, такое решение далось ему не без колебаний, борьбы, угрызений совести. И все же он решился... Двое соучастников распределили роли: он взял на себя мальчика, она - девочку. Он преуспел, бросив племянника в пруд и забив его веслом...
- Как ужасно то, что вы мне рассказываете!
- Да, сир, это ужасно.
- И вы обязаны представить мне доказательства своих заявлений.
- Я представлю вам доказательства, государь. Итак, женщине убить девочку не удалось. В ту минуту, когда она готова была зарезать несчастную крошку, на крики примчался пес, сорвавшийся с цепи; он разбил окно, вцепился женщине в горло и задушил ее. Обливаясь кровью, девочка бежала...
- Она жива? - спросил король.
- Не знаю. Ваша полиция ее похитила, дабы убрать свидетеля невиновности моего отца.
- Сударь! Даю вам слово дворянина, что справедливость будет восстановлена... Но где доказательства?!
- Вот они! - сказал монах, вынимая из кармана манускрипт.
Он с поклоном передал королю свиток, на котором было написано:
"Это моя главная исповедь перед Богом и людьми, которая может быть в случае необходимости предана гласности после моей смерти.
Жерар Тардье".
- Как давно у вас эта бумага? - поинтересовался король.
- Она была при мне все время, сир, - признался монах. - Убийца отдал ее мне, думая, что скоро умрет.
- И, имея эту бумагу, вы ничего не сказали, не представили ее судьям, не дали ее мне?
- Ваше величество! Разве вы не видите, что здесь написано:
исповедь преступника могла быть предана гласности лишь после его смерти.
- Он, стало быть, умер?
- Да, государь, - кивнул монах.
- Давно?
- Три часа назад; именно столько времени мне понадобилось, чтобы добраться из Ванвра в Сен-Клу.
- Должно быть, самому Господу стало угодно, чтобы негодяй умер вовремя.
- Да, я думаю, что Господу была угодна его смерть, ваше величество... Однако, - продолжал монах, опускаясь на одно колено, - я знаю человека столь же ничтожного, еще большего негодяя, чем этот.
- Что вы хотите этим сказать? - спросил король.
- Я хочу сказать, что господин Жерар умер не своей смертью, ваше величество.
- Он покончил с собой? - вскричал король.
- Нет, государь, он был убит!
- Убит?! - изумился король, и вдруг его словно озарило. - Кто же его убил?
Монах вынул из-за пазухи нож, которым он убил г-на Жерара, и положил его к ногам короля.
Нож был в крови.
Рука монаха тоже была в крови.
- О! - вскрикнул король и отпрянул. - Значит, убийца - это...
Он не смел договорить.
- ...это я, ваше величество! - понурился монах. - Это был единственный способ спасти честь и голову моего отца. Эшафот уже стоит, государь Прикажите, и я взойду на него.