- Жандармы!.. Долой жандармов! - во всю мочь заревел Жан Бычье Сердце.
- Да замолчи ты! - приказал Сальватор, сдавив ему запястье. - Скорее на баррикады: пусть все немедленно расходятся!
Жан Бычье Сердце упрашивать себя не заставил: он врезался в толпу и стал пробираться к баррикаде, где его друзья кричали изо всех сил:
- Да здравствует свобода! Долой жандармов!
Жандармы так же невозмутимо, как выслушивали оскорбления и встречали град камней, двинулись на баррикаду.
Постепенно бунтовщики стали отступать, и оказалось, что плотнику некого уговаривать.
Но у баррикад есть нечто общее с хвостом змеи: она восстанавливается, как только ее отсекают.
Опрокинув первую баррикаду, жандармы двинулись дальше по улице Сен-Дени и развалили другую баррикаду, а в это время друзья Жана Бычье Сердце восстановили первую.
Нетрудно себе представить, с каким воодушевлением встретила толпа все происходившее.
Эти сцены, все значение которых читатели, без сомнения, уже поняли, у толпы в то время вызывали только смех.
Но вот в начале и в конце улицы Сен-Дени, то есть со стороны бульваров и площади Шатле, показались два отряда жандармов; они имели столь грозный вид, что при виде их крики и смех постепенно стихли: стало понятно, что они не позволят над собой посмеяться, как их товарищи.
Наступило минутное замешательство, все ждали, что же будет дальше.
Наконец какой-то человек, посмелее других, а скорее всего - переодетый полицейский, громко крикнул: - Долой жандармов!
Этот крик прозвучал среди всеобщего молчания, подобно удару грома.
Подобно же удару грома, он возвестил о начале бури.
Толпа словно только и ждала этого крика: она подхватила его и, переходя от слов к делу, бросилась навстречу жандармам и заставила их постепенно, шаг за шагом, отступать от рынка Невинноубиенных к Шатле, от Шатле - к мосту Менял, а с моста - к префектуре полиции.
Но пока бунтовщики теснили жандармов, явившихся с площади Шатле, еще больший отряд пеших и конных жандармов, вышедших со стороны бульваров, молча растянулсь вдоль всей улицы, опрокидывая по мере продвижения все препятствия, встречавшиеся на его пути, не обращая внимания на свист и камни; дойдя до рынка Невинноубиенных, отряд остановился и занял позиции.
Однако за спиной у жандармов, напротив пассажа ГранСерф, восставшие снова взялись за баррикаду, только более широкую и надежную, чем возводившиеся до тех пор.
Ко всеобщему удивлению, никого не взволновали эти действия, издали за строительством баррикады безучастно наблюдали жандармы, будто обратившиеся в камень.
Неожиданно со стороны набережной выехал еще один отряд, не оставлявший сомнений в серезности намерений. Он состоял из королевских гвардейцев и линейных пехотинцев. Командовал ими верховой в полковничьих погонах.
Что должно было произойти? Об этом нетрудно догадаться, глядя на полковника, приказывавшего раздать своим людям патроны и зарядить ружья.
Даже самые непонятливые поверили в то, что готовится нечто, мягко выражаясь, двусмысленное под предводительством этого полковника, прятавшего лицо под надвинутой по самые глаза шляпой: он грозно приказал подчиненным построиться в три колонны, пустил вперед комиссара полиции и приказал двигаться на баррикады, поднявшиеся на улице Сен-Дени, в пассаже Гран-Серф и у церкви св. Лея.
Свистом, проклятиями, камнями была встречена колонна, двинувшаяся на баррикаду со стороны пассажа Гран-Серф.
Колонна двигалась, сомкнув ряды, решительно, непреклонно, и Сальватор оглянулся в надежде увидеть знакомых и посоветовать им спасаться.
Но вместо дружеских лиц он заметил на углу улицы насмешливую физиономию человека, который завернулся в плащ и наблюдал за происходившими событиями. Сальватор вздрогнул, узнав г-на Жакаля, любовавшегося творением своих рук.
Их взгляды встретились.
- Ага! Это вы, господин Сальватор! - обрадовался полицейский.
- Как видите, сударь! - холодно отозвался тот.
Однако г-н Жакаль словно и не заметил его холодности.
- Клянусь, я счастлив вас встретить и еще раз доказать, что подал вам вчера дружеский совет.
- Я и сам начинаю в этом убеждаться, - заметил Сальватор.
- Очень скоро вы получите абсолютную уверенность, а пока взгляните вон на тех людей.
- Королевских гвардейцев и пехотинцев? Вижу.
- А кто ими командует?
- Полковник.
- Я хочу сказать, вы знаете этого полковника?
- Эге! - удивился Сальватор. - Я не верю своим глазам.
- Кто же это, по-вашему?
- Полковник Рант?
- Он самый.
- Вернулся на военную службу?
- На один вечер.
- Ах да, его же так и не избрали депутатом!..
- А он хочет стать пэром!
- Значит, он выполняет особое задание?
- Вот именно, особое!
- И что он намерен делать?
- То есть что он сделает?
- Именно это я хочу знать.